Имею право на запой!
Отношения власти к водяре были диалектические. Сначала Пётр первый завёз водяру в Россию и ввёл её в оборот. Затем ещё дореволюционные власти объявляли сухой закон.
Позднее в первые годы после великого октября власти смекнули, что на пьяной экономике можно поправить своё финансовое положение, начали продавать рыковку и даже узаконили три дня на пролетарский запой.
А затем много чего ещё было вплоть до начала дурацкой антиалкогольной компании, когда дело дошло даже до вырубки виноградников.
Во времена СССР школьников учили диалектическому материализму на примере диалектического отношения власти к лозунгу вся власть советам. То есть к тому, как его большевики вовремя выдвигали и вовремя снимали в зависимости от политической ситуации.
А вот на примере отношения власти к водяре нас диалектике не учили, хотя это было даже более политкорректно.
Впрочем, друг мой Сашка на такие темы не размышлял. Так что его отношение к водке формировалось вполне естественно под влиянием жизненных обстоятельств.
В студенческие годы он больше увлекался наукой, чем выпивкой. Так что ему была открыта дорога в аспирантуру, закрытая для меня исполнительным парторгом института согласно указаниям сверху, поскольку партия на тот момент усмотрела некий перебор в процентной норме…
Так что Сашка прилежно учился в ней и неожиданно для меня женился. Его избранницей, по его словам, стала артистка, которая на тот момент обходилась ему аж в триста рублей в день.
По тем временам в Глупове таких дорогих женщин не было. Можно было договориться по любви, совершенно бесплатно… Оказалось, что такая сумма объяснялась тем, что она приводила своих друзей из числа артистов на вечеринки за его счёт.
Однако вовсе не женитьба сбила его с праведного пути в науку на скользкую дорожку алкоголика. Его туда завлекла именно наука. Точнее, старый алкаш, возглавлявший некую кафедру, в лапы которого попали многие друганы бедного Сашки.
Этот проспиртованный фрукт ввёл для своих аспирантов обязательные застолья с выпивкой. Не нравится-уходи! Ссылки на запреты врачей не помогали.
Некоторые ушли, а остальным досталась весьма незавидная участь. Часть из них спилась. Часть вымерла. Среди спившихся оказался и мой друг Сашка. А уж потом он оказался и среди вымерших.
В последние годы его жизни я его встречал раза три. В первый раз мы обсудили с ним полагающуюся ему после инфаркта пятикалиевую диету. Хорошее средство для поддержания работы сердечной мышцы. Если только не совмещать его с выпивкой…
Второй раз я увидел его уже пьяненьким. Он попросил у меня малость бабла на ещё одну бутылочку. Я не отказал ему, но заметил, что после инфаркта пить не следует… На что он возразил мне, что он как мужчина имеет право на запой.
Что тут сказать… Право то, он быть может, и имел, а вот необходимого для запоя здоровья у него уже не было…
Последний раз я увидел его на улице, но узнал далеко не сразу. Сначала я даже подумал, что по дороге идёт не он, а некий восточный мужчина. Уж больно велик и крючковат стал его нос…
Он поведал мне, что идёт домой из больницы, где врачи его малость подлатали не только после инфаркта, но и после лёгкого инсульта. Дома его тоже ничего хорошего не ожидало.
После смерти его родителей и начала его беспробудного пьянства жена взяла управление всеми делами на себя. А он был вытеснен из собственного дома в некий пристрой…
Впрочем, он этому даже обрадовался. Меньше будет скандалов по поводу его очередного запоя, по его мнению, полагавшегося настоящему мужчине. Ведь настоящий мужчина должен иметь право на запой!
А потом я узнал о том, что Сашка умер. Узнал от его сестры, которая была вынуждена работать уборщицей даже на пенсии, на которую проблематично прожить…
Имеет ли она при таких обстоятельствах такое же право на запой, как покойный Сашка? Не уверен…
Впрочем, это уже совсем другая история.
Свидетельство о публикации №224081300827