Тронные войны Часть 6-2

Феликс Довжик

Тронные войны   Часть 6-2

Три коротких истории и заключение

Если взглянуть на мироустройство, на основную цементирующую ячейку, окажется, что именно я в школьные годы был ядром атома нашей семьи. Мать и отец вращались вокруг меня. В семье и рядом мне уши прожужжали о моих способностях – все условия, чтобы я нос задрал.
 Прошло время, и вдруг возле меня оказалось ядро атома другой ячейки с непреодолимым притяжением к себе вплоть до слияния в единую ячейку. Вот тогда мне пришлось пересмотреть свое представление о своей особенности. В мире всё разумное живуче, а поэтому повторяется. Теперь наш сын ядро нашей ячейки.

В семейной жизни всё от себя зависит. Я, например, по натуре человек хозяйственный. Увидел, подруга – женщина моего вкуса, сразу приватизировал – немедленно оформил в мою неприкосновенную собственность. А с тем, что моё, я обращаюсь бережно. Зачем ломать, а потом кусать локти и искать замену?

Разве можно любовь понять логикой? У женщины был толковый муж, и вдруг она с другим. «У него такие глаза, такой голос, такие руки». Муж был – на твердую четверку, а этот сукин сын знает, что нравится женщинам, и этим пользуется, а она все равно его любит и ни о чем не жалеет.

Все судят семью, но никто не знает правильный путь к желаемому. Семья не геометрия на плоскости – набором простых аксиом ее не опишешь.


Колеса истории
Для диктатора проигрыш – трагедия. Отсюда его безумство.

Фальшивая праведность при слепой поддержке – начало большого торможения.

Народ виноват за выбор власти, а потом бессилен её менять – до поры до времени.

У колеса истории своя пробуксовка – всё идёт, как получается, а не так, как надо.


Царская доля
Случалось, цари и короли казнили родных детей, видя в них серьезных конкурентов, а потом возникали проблемы передачи власти.
Коронованных властителей сменили диктаторы – проблемы остались. Диктатор истребляет возможных конкурентов, а потом места себе не находит – власть передать некому. Дело всей жизни – козе под хвост, и жгучее чувство – всё! Погорел. Всё промотают. Даже памятники слетят с постаментов. И старуха с косой во сне головой кивает, подтверждает – слетят, слетят.


Пересуды, толкования, приговоры

Пересуды
Независимых людей нет, а на Руси судьи всегда не были ангелами, но телефона они не видывали и звонка его никогда не слышали. В этом их не упрекнёшь.

Взвешенные судьи
Взвешенные судьи не судят – они приговаривают. Законы показывают им, сколько по данному делу рекомендовано, а они громко, чтобы все слышали, – приговаривают, приговаривают, и всё сроки, сроки. Не себе же. Другим не жалко.

Законы
Законы не пишут, их изобретают, а изобретатели, известное дело, стараются друг перед другом, кто более изобретатестей, и косятся на оценщиков, заметили ли, не забыли ли оценить, не перепутали ли с другим?


Сказки и быль

Искусство – сказка о правде жизни, а массам скармливают будто бы правду о сказке жизни. Корм получается, желание его хрумкать у многих есть, но польза от поглощения ничтожная.
Компот на третье блюдо мимолетно приятен, но силу и жизнестойкость дают основные блюда – вторые и первые.

Искусство не для масс, но за них. Для масс ширпотреб, но он не за них.
Искусство за прогресс и совершенство человечества. Искусство устремляется в суть проблем, в яблочко, в цель, а ширпотреб целится мимо, усыпляет, отвлекает и развлекает. Тем и живет. Тем и желателен создателям, покровителям и потребителям.


Приключение мысли
Пришла хорошая мысль в пустую голову и удивилась: «Зачем я сюда забрела? Что здесь делать?» Она покрутилась немножко, поискала себе занятие, но ей не за что было зацепиться, и она улетела бесследно. А голова этого даже не заметила.


Естественный вывод
Если к врачам часто ходить, здоровья не будет.


Веяние телевизора
Не оскудела страна лицами, от которых ничего нового не услышишь. Не успеваешь кнопку нажать – мелькают, мелькают, мелькают.


Болезнь бытия
Все так же у торговых точек стоят среди бела дня в рабочие и выходные дни крепкие мужики от 25 до 40 лет и клянчат у прохожих на выпивку. Даже у пенсионеров, у стариков и старушек. Находятся сердобольные люди, которые сочувствуют и помогают им быстрее терять не только работоспособный, но и человеческий облик. Их ли это болезнь – болезнь выкидышей из жизни, или это болезнь страны?


Запоздалое извинение

Я со школьных лет не любил критика Белинского. Я не помню, что стало первопричиной, какая из его статей вызвала во мне отвращение. Никудышный поэт, который не мог сам писать стихи, а взялся критиковать великих. К этому добавилось отношение к нему как к человеку не без существенных изъянов характера, да еще и фанатик. Но совсем недавно на склоне и старости лет я внезапно вспомнил о своей вынужденной критической суете.

На заре моей инженерной работы в первые трудовые годы меня дополнительно к основной работе назначили ответственным за испытания приборов, которые мы, группа молодых специалистов, без году неделя после окончания вузов, разрабатывали в стенах только что, буквально на глазах, новоиспеченного подмосковного НИИ.
Я – ответственный, мне и поручили разработать приспособление для испытаний приборов на воздействие вибрационных нагрузок.

Я со студенческих лет понял, что конструктор я – никакой. Конструктор должен видеть изделие в объеме, а моя сфера – плоскость. Но работа есть работа. В положенный срок я выложил перед начальником лаборатории чертежи. Он их смотреть не стал и велел сразу нести в макетную мастерскую.
Слесаря и электросварщики сварили и сварганили мое грандиозное сооружение.

 Вид его меня не обрадовал – неуклюжее, громоздкое, некрасивое, но прочность гарантирована, никаких ненужных резонансов в заданном диапазоне вибраций не даст.
Взвалив сооружение на грудь и живот и поддерживая его двумя руками, я принес его в лабораторию и опустил на стол начальника. Несколько минут он пребывал в изумленном оцепенении. «Оставь, – сказал. – Иди, работай».

 В тот же день он подозвал к себе другого сотрудника, моего коллегу, и поручил ему разработать удобоваримую конструкцию вместо этого безобразия.
Коллега разработал – легкое, изящное, разборное. Я с восхищением рассматривал – как до такого можно додуматься!? Мне такое никогда в голову не пришло бы.

Самое интересное случилось потом. На техсоветы по обсуждению конструкций наших приборов данный начальник лаборатории и все последующие приглашали меня, а не моего коллегу, у которого был явный и безусловный конструкторский дар.
Видимо, я хорошо чувствовал недостатки устройств, с которыми не конструкторам, а нам схемотехникам-электронщикам приходилось работать – настраивать, испытывать, разбирать, ремонтировать, собирать.

Хороший специалист может давать советы, может учить, но он редко бывает хорошим критиком. Ему неинтересно разбираться в деталях чужой работы. Он сразу предлагает свои оригинальные решения – другие решения, но другой человек так работать не может, он работает по-другому.

А хороший критик не демонстрирует себя, не берется учить, он лишь обращает внимание на изъяны и недостатки. Но, к сожалению, хороших специалистов в любой сфере всегда огорчительно мало. Талант редок и уникален.
Теперь я вынужден признать право Белинского быть критиком, вынужден принести ему свои извинения и просить у него прощение. А уж любить его или не любить – это право остается за мной.


Дачные строки 2014

Своя трактовка

Подарил сосед своему дачному соседу газонокосилку, подержанную, но в хорошем состоянии. Ему по незнанию подарили новую, а зачем ему две – он и прежней редко и неохотно пользовался. С тех пор сосед, вооруженный удобной техникой, используя ее на своем участке, заодно окашивал траву со стороны улицы вдоль забора бывшего владельца великолепного инструмента.

; На соседа батрачишь? – интересовались знакомые.
; Я не батрак, – отвечал косец. – Я завистливый. У соседа травы много. Дай, думаю, переброшу часть его травы в мою компостную кучу. Он от этого не обеднеет, а мне польза, и улица чистая.

Плоды дачного безделья
Можно взять старые журналы, почитать их или хотя бы просмотреть. Оказывается, и раньше были люди, не глупее нас. От них можно завинтить свою мысль. Уже польза.

Неизбежный итог
Пролетело время, промелькнули имена. Некоторые даже были известными.


Наблюдение со стороны
В городе все мужики – обыкновенные, а возле мэрии – важные, откормленные, в костюмах и все с задранным носом. Профессия обязывает


Основы компромисса

«У меня в семье отец помогал маме по хозяйству. После замужества смотрю – мой не торопится включаться в домашнюю работу. Я заметила, что он чистюля, и однажды нарочно, чтобы он видел, небрежно помыла сковородку и поставила ее на видное место.
 Он поднялся, прошелся по кухне, потом, как будто случайно, раздумывая, взял сковородку и стал ее рассматривать. Осмотр его не удовлетворил, и он стал чистить ее и драить.

 Результат работы показал мне.
; Ну как?
; Теперь ты всегда будешь мыть посуду.
; Почему?!
; Зачем я должна делать то, что ты делаешь лучше меня?
Он же не дурак, он все понял. С тех пор у нас таких проблем больше не было».


Вокруг мироздания

Если бы активные деятели религии, их почитатели и поклонники занимались бы только душой и нравственностью – да, пожалуйста, сколько угодно. Но когда они волокут свои догмы в мироздание и сотворение человека, невольно хочется огрызнуться.

Допустим, сам Бог хорошо разбирался в побуждениях и страстях Адама и Евы, но гимназиев он не кончал, физику и биологию не изучал, а самоличное сотворение мира и человека вполне могло ему присниться после хорошей трапезы с обильными возлияниями.

 Вера в его всемогущество вполне допустима, каждый имеет право на свое заблуждение, но с какой стати его навязчиво и фанатично пришивать другим? Известно, фанатизм – не истина в последней инстанции, а лишь вера в то, во что хочется верить, поскольку ничто другое в многообразии жизни не увлекло, да и способностей к чему-то иному Бог скупо отвесил.

Мне довелось слышать разговор богомольных старушек о своем батюшке.
 Когда он внезапно серьезно занемог, он не стал уповать на бога и не посчитал, что это божественное испытание, которое надо смиренно выдержать, а помчался в больницу к хирургу. Старушки его не осуждали, наоборот хвалили – он поступил разумно и правильно. Богу – богово, человеку – человеческое, а дураку – глупость.

 На глупость, так же, как на свое особое личное мнение каждый из нас имеет полное право. Поэтому сплошь и рядом люди пытаются быть судьями в тех вопросах, в которых у них нет ни знаний, ни образования. А что поделать? Заблуждения заманчивы и каждому даются без труда и усилий. В них все талантливы за исключением тех скучных людей, кто в обсуждаемых вопросах разбирается профессионально.

Но это люди без фантазии, без мечты и воображения. Таким не хочется верить. Хочется верить себе. Ведь мы такие умные, разносторонние, такие глубокие. На том стоим, тем и кормимся. Это такая прочная соломинка, которая дает возможность держаться на плаву, не ныряя в бездны жизни и человеческого мироздания.


Изъяны движения

Когда власть, вдохновляясь целью, летит на крыльях воображаемой добычи, обязательно что-то случается. То нога подвернется на неожиданной кочке, то незамеченная крупная ветка дерева внезапно ударит по голове, то вдруг за непредвиденным поворотом откроется крутой спуск в овраг, а скорость набрана, инерция движения гонит и гонит вперед по мнимо благословенному курсу.

 А история судит не по движению, не по наполнению скатерти-самобранки, накрытой для своего клана, а по результату, принесенному на благо всего человечества данной области и ее ближайших и удаленных соседей.
 

Вечное и мимолетное

Защищаешь новое, терпи окружающих.

Понять других – укротить себя, иначе ни пользы, ни понимания.

Не надо приписывать благие намерения тем, кто с ними уже распрощался.

Соратников – сотни, бескорыстных и честных – пустые вакансии.

Соратники – не за вождя, они за свое будущее.

Обратный ход трудно дается – инерция галопа далеко заводит.

Тряпка не человек, а человек тряпкой бывает.

У одних мысли о работе, у других о другом.

Кому барьеры по плечу, кому зубная боль не по зубам.

Поручи дураку богу молиться, он всем лоб расшибет.

У иного инструкция – его ум и библия.

Порядочность не в цене – она не охраняет интересы своего кошелька.

Правда полезна, если она в нашу пользу.

Союзников ценят дорого – то продают, то предают.


Проверенные принципы
За мусор – не голосую, в лохотрон – не играю, суп вилкой не ем.


Рутина четырнадцатого

Всё спокойно неслось под уклон, и тут ни с того, ни с сего произошла война то ли в Украине, то ли за Украину, то ли с Украиной.
Ничего нового в этом нет. Для человечества сражение в семьях, тронные войны внутри страны, битвы вне и снаружи за кусок мнимой выгоды или сомнительной правоты – дело привычное. Наркотические цели зашоривают разум на средства и последствия. Все застрельщики хороши дальше некуда, а невиновным – страдать и гибнуть.


Российско-советская медицина

(Воспоминания на фоне митингового протеста медиков)

Через несколько лет после инсульта жена сломала руку.
Москва. Конец осени, начало зимы. На улице сплошной гололед, а коммунальные службы города еще не врубились в работу.
Жена выходила из автобуса. У нее внезапно закружилась голова, всё поплыло, и она рухнула со ступенек на асфальт. Очнулась на скамейке автобусной остановки со страшной болью в руке. Еле-еле добрела до квартиры.

В травматологическом пункте очереди, как в Мавзолей. Кто одной рукой держит другую, кто на костылях прыгает на одной ноге, на весу придерживая другую, кто едет на плечах двоих сопровождающих. Холл забит до отказа. Не только присесть негде. Негде стать, чтобы тебя не толкнули. Очередь то ли движется, то не движется, но очень скоро стала понятна ее черепашья подвижность.

Шустрые люди с купюрами наперевес обходят очередь, без стука и разрешения проникают в кабинет, и их там охотно принимают. Очередь тоскливо замирает. Движения нет. Спецобслуживание всегда томительно и субъективно, и объективно. Врач за купюры за счет следующих пациентов демонстрирует особую внимательность к пострадавшему даже в тех случаях, когда в этом нет необходимости.

Наконец, часа через полтора жена попадает в кабинет и довольно быстро выходит оттуда с направлением в новую очередь – на рентген. В новой очереди те же порядки. Купюроносцам зеленая улица. И я бы дал взятку, но мои родители не научили меня этому. Для меня дать взятку – совершить постыдный поступок. Я не могу преодолеть комплекс своей неполноценности в этом занятии.

Иногда из своего кабинета в рентгеновский кабинет проходит врач. За ним к кабинету не спеша с достоинством следует пациент. Довольно быстро врач возвращается к нему.
–   Проходите, вас сразу примут, – успокаивает врач пациента. – Потом со снимком сразу ко мне, минуя очередь.

Поведение врача мне знакомо. Когда совершался обмен советских паспортов на российские, мы с женой в паспортном отделе милиции подмосковной Истры попали в подобную очередь. Время от времени в тесном холле появлялись важные граждане с внешностью потомственного руководителя торговли. Тогда у милицейского майора появлялась срочная работа и такое энергичное рвение, какое милиция не проявляет даже при ловле преступников.

 Он сам с бумагами гражданина бегал на виду у всех из кабинета в кабинет, да как еще бегал. Ему надо было демонстрировать толстосуму, что он действительно в поте лица старается. Перебегая из кабинета в кабинет, он тревожно поглядывал на заказчика, не утомился ли тот в ожидании, и иногда подбегал к нему и успокаивал. Надо, мол, совершить еще такие-то процедуры, но это не займет много времени. Действительно, за каких-то 20-30 минут важный гражданин становился обладателем нового паспорта.

Мы с женой на подачу и оформление документов потратили не менее трех часов и не менее часа через месяц на получение нового паспорта.

Наконец дошла очередь жены попасть в рентген кабинет, но буквально через минуту туда нагло проследовал очередной купюроносец, а еще через несколько минут врач со своим денежным протеже.

Всех их жене пришлось переждать уже в кабинете. А там старая карга, выжившая из возраста, до начала процедуры откровенно вымогала у нее взятку и затягивала начало процесса в надежде на подкормку. Но при таком наглом и сволочном обслуживании у жены даже здоровая рука принципиально не поднималась на материальное поощрение.

Начались процедуры. Больную руку надо было как-то особо положить на аппарат. Карга не церемонилась. Вскрики и стоны жены, видимо, ее только радовали – месть за отсутствие сочувствия к ее особо тяжелому материальному недостатку.

И вот, наконец, мы встали со снимком в параллельную к первичной очередь к врачу, а в каждой очереди свои проскальзывающие купюроносцы. Бедный врач. Куда он складывает эти купюры. Или только по случаю гололеда у него обильная жатва, а летом сухая зарплатная голодуха? Вот он и старается запастись кормом на весь год.

Наконец, снова жена проходит к врачу. Врач, комментируя вслух снимок, намекает, что дело серьезное. Понимать бы человеческую психологию. Это действительно так или он намекает, что пора эскулапу позолотить ручку.
– Идите в процедурную, – говорит, – Я сейчас сам туда подойду.

В той процедурной, куда он нас направил, никого нет. Ждем. А день уже склонился к глубокому вечеру, к началу ночи. Жена держится из последних сил. Минут через тридцать я не выдерживаю, врываюсь в кабинет.
– Вы не забыли!..
– Идите, сейчас придет медсестра, наложит гипс.

Минут через пять сестра пришла и увела жену в процедурную. Еще через какое-то время из процедурной раздался крик жены. Я в верхней одежде ворвался туда.
– Помогайте мне, держите руку, – попросила сестра.
Вдвоем мы загипсовали жене руку.

Потом с заданной регулярностью мы вынуждены были посещать это будто бы лечебное заведение. Выстаивали и высиживали положенную очередь уже к другому врачу, хотя в больничном листе мы не нуждались. Врач в своих бумагах фиксировал, что очередное посещение состоялось, и мы расставались до следующего раза.
Наконец гипс снят и получено направление на физиотерапевтические процедуры в поликлинику по месту жительства.

Приходим. Направили нас к заместителю главного врача и она же по совместительству терапевт, в том числе участковый. Снова общая мавзолейная очередь в угловом холле поликлиники, забитом до отказа посетителями. И здесь время от времени под ропот толпы к врачу проскальзывают блатники. Проходит час, проходит второй. Тут и здоровому трудно выдержать. Но надежда все-таки есть. Очередь как-то движется.

Вдруг – стоп машина. К мадам врач и начальнице зашла мадам коллега. Очередному очереднику дамы грубо рявкнули: «Ждите!», и начались у них милые сердцу разговоры о своем исподнем. Прошли добрые сорок минут, и тут я закипел. Жене уже пора принять лекарство от давления, по виду она вот-вот снова рухнет прямо здесь на пол.

 Я врываюсь в кабинет. Дамы возмущены, какая наглость, но, когда я в гневе, у меня голос не слабее Левитановского. Я им высказал всё, что они заслужили. Их возмущение, как рукой сняло. Личики отворачивают, головы к юбкам склонили. Уходя, мадам гостье я посоветовал:
- Нечего здесь лясы точить! Не мешайте другим работать! Идите на свое рабочее место!
Через две минуты она последовала моему совету.

Пребывание жены в кабинете было коротким. Мадам врач даже присесть не предложила. На стандартном бланке она написала направление в физиотерапевтический кабинет. Вот там медсестра начала лечение. Кроме предписанного, она предложила еще свои дополнительные процедуры и объяснила, как развивать руку.

 Я по ее рекомендациям соорудил приспособление, жена стала регулярно на нем заниматься, и рука пошла на поправку, хотя несколько лет после этого иногда болела и ныла, а осадок в душе от общения с купюрными Ионычами до сих пор не растаял.

С тех пор жена к врачам ни ногой. Занимается самолечением. Весной этого года у нее внезапно по всей груди возникла опоясывающая боль – ни выдохнуть, ни вздохнуть. Тонометр не меряет давление – шкалы не хватает. Таблетки не помогают. Пришлось среди ночи вызывать скорую помощь. Вот эта бригада работала добросовестно.

Врач настоятельно советовал посетить невролога. С большим трудом уговорили жену послушаться совета. Взяли талон к врачу мужчине. По шушуканью больных в регистратуре – хороший врач. Отстояли, отсидели очередь. Выходит жена из кабинета.
- Ну, что?
- В кабинете кругом иконы.
- А что врач сказал?
- Молитесь Богу.

Как понимать совет? Медицина в данном случае бессильна? Или врач сознается, что он помочь не может. Ему неинтересно лечить. Не за этим он ходит в свой кабинет. Ему интересна зарплата. Ради нее он тоскливо высиживает от получки до получки.
Жена в Бога не верила, не верит и верить не будет. Как мне теперь уговаривать её посещать врачей?

Попутные замечания и размышления
Среди врачей встречаются асы своего увлечения. Одного такого я встретил в Москве.
 Из поликлиники по месту жительства меня направили к главному специалисту округа по данной болезни. Он принял меня, не отрываясь от футбольного матча по портативному телевизору.

К сожалению, по моей вине, беседа у нас не состоялась. О футболе я говорить не мог – я не болельщик, и о болезни разговор не получился. Я вдруг осознал, что поступаю не очень прилично. Зачем отвлекать своими болячками столь занятого человека от важного дела, да и поможет ли он, если ему лечить неинтересно.

Некоторые выпускники школ, а таких большое количество, поступают в медицинские вузы, чтобы в будущей жизни прилично зарабатывать, а потом оказывается, что больные несут врачам не валюту и золотые украшения, а свои язвы и гной. Ну как после этого хорошо относиться к больному и к человеку?

В природе и в жизни, несмотря на уверения специалистов по квантовой механике о стихийности и случайности, всё взаимосвязано и взаимозависимо. Природа скупо отвешивает человеку таланты, а люди в свою очередь лениво и скупо их развивают, поскольку соблазны заманивают в водоворот страстей и желаний. Поэтому талантливый специалист, как и хороший человек, большая редкость. А если человек – плохой специалист, он и хорошим человеком быть не в состоянии. И наоборот.


Круговорот баранов в природе
В нынешнем полувоенном году (2014) я не смотрю по телевизору новостные и политические программы. Никакого смысла в этом нет, ничего нового не узнаешь. Но вчера, пробегая по каналам, что-то в облике известного журналиста, самоуверенного, категоричного, навязчиво напористого, меня насторожило, и я стал его слушать.

Он барабанил свои привычные идеологические песни, но глаза испуганно бегали, вид растерянный и жалкий, и в его высказываниях иногда проскальзывали осторожные разумные нотки. Он – фанатичный и пламенно преданный тому слою, которому служит, – и вдруг такой вид и такое отступление от традиции. Неужели он почувствовал грозовые облака пока еще в прочной атмосфере?

Много лет тому назад мой одноклассник на летних каникулах сопровождал в товарных вагонах колхозное стадо коров и баранов из Белоруссии на ленинградский (ныне санкт-петербургский) мясокомбинат.

 Бараны по природе своей из-за отсутствия живости ума и умения оценивать происходящее животные упрямые. Попробуй их уговорить чинно и мирно проследовать в открытые ворота убойного цеха. Не понимая, что происходит, они цепенеют, плотнее жмутся друг к другу – и ни с места.

Вот тогда к ним выпускают матерого дрессированного барана, состоящего в штате и на прикорме сотрудников бойни. Он-то понимает суть событий и знает, что делать. Его уверенность обнадеживает баранов, они легко признают его своим вожаком и спокойно следуют за ним через стенные ворота в помещение скотобойного цеха.

 Когда вся команда в сборе, вожак подходит к отдельной двери, его одного через нее выпускают, а остальные в этом помещении расстаются не только со своей теплой шубой, но и со всем съедобным мясом на теле.

Люди не далеко ушли от своих двоюродных братьев – животных. Когда жизнь склоняется к худшему они сбиваются в стадо, и те, кто уверены, что понимают суть событий или знают, что делать, становятся их вожаками.

Естественно, властным слоям не хочется покидать смазанные медом места. Всегда приятнее и сытнее снимать с других шубы, чем делится своими. Поэтому с самозваными вожаками стада приходится заниматься профилактикой.

Если, как теперь говорят, тренд жизни катится под уклон, в стаде неизбежно возникает ропот. Вот почему у людей с обостренным чувством опасности бегающие глаза и растерянный вид. Справятся ли те, у кого в руках все рули? А вдруг нет! Соломку надо стелить. Надо и с теми заигрывать.


Белые и красные

На центральной площади подмосковной Истры на автобусной остановке пожилая женщина, ожидая транспорт дальнего следования, рассказывает своему знакомому попутчику.
 
«Я родом из-под Воронежа, там мои корни. Я в молодости думала, что моего деда белые зарубили шашками, а оказалось, что его расстреляли красные. Бабушка красавица на этой почве слух потеряла. Мама мне перед смертью об этом рассказала. Мы богатые были. Дедушка часть красным отдал, а часть семье оставил. Его за то, что не всё отдал, не белые шашками порубили, а красные расстреляли и где закопали, не сказали. Скрыли. Могилы дедушки нет».

Одна власть своей бездарностью докатила страну до взрыва, а взрыв – это всегда разруха и голод, а другая власть своей жестокостью и идеологическим сумасшествием довела страну и народ до бешенства. Впрочем, и бездарности на её век хватило.

Беда в том, что подлые и позорные качества власть на лету схватывает при абсолютном неумении и нежелании решать проблемы во всей глубине с учетом честности и порядочности и, наоборот, при умении решать примитивными жестокими методами, лежащими на грязной поверхности и доступными её убогому мировоззрению. Всё это делает и белых, и красных, и синих, и желтых одинаковыми одноцветно серыми с обнаженными клыками в защите собственных интересов.