Дети. Гл 16 Инкерман

    Дети.
   Гл 16 
   Инкерман

   Летом,  Серега  частенько  просыпался раньше всех, даже еще когда спала бабушка,  и уходил один на улицу за калитку. И хотя летом всегда тепло  и даже ночью, он, тем не менее,   очень любил погреться на утреннем солнце, на лавочке, возле калитки. Утром солнце совсем другое. Днем оно крепко печет и иногда даже и обжигает кожу. А вот утром оно совершенно теплое, не обжигает,  и проникает внутрь тела, до самых косточек. Сидя на лавочке, он закрывал глаза и вспоминал, как рано по утрам любил сидеть между грядок клубники в огороде у подмосковной бабули Матроны, и восторженно разглядывал маленькие радуги  в  крупных каплях  росы.  И даже иногда в этих мечтах сидя и засыпал. Из этой сладкой дремоты, его вырвал знакомый голос:
   -Эй,  Серя! Чо,  дрыхнешь?  Айда в Инкерман, за порохом.
  - Это был  Валис.
  Валис -старший мальчишка, лет четырнадцати с Палаточного городка. Бабуля его не любила, говорила, что он хулиган.
   С  ним  рядом, переминаясь с ноги на ногу, похоже,  еще не выспавшийся,   Степка Кот.  Степка и сам по себе был совсем не слабак – все пацаны его уважали, а  покровительство Валиса,  крепко увеличивало его авторитет.  Кроме того, он был почти постоянный спутник Валиса в его путешествиях по Севастополю и даже за его пределы.   Серега до этого еще не был в Инкермане, но знал, что это далеко, и надо ехать на автобусе.  А еще знал,  что где-то там,  в  карьере,  можно нарыть артиллерийского  пороха.
 -Не!  - несколько неуверенно ответил Серега – бабуля заругает!
Но самому уже очень захотелось. Опасаясь реальных тумаков   искал аргумент, чтоб отказаться:
  - А у меня деньги нет на автобус.
 - Не твоя проблема. Вам с Котом еще нет семи - бесплатно.  Если кондукторша будет приставать, билет за вас с Котом возьму, а вы мне отдадите порохом!
  -А чем рыть?
 - Да вон у Кота в торбочке уже есть чем.
 - Айда скорее, а то автобус пропустим!
Больше Серегу уговаривать, а и не было смысла – в его глазу уже загорелся огонек искателя приключений:
 - А я только за фляжкой сбегаю!
 - Ага!  – твоя бабуля увидит фляжку и ку-ку!  Поймет куда собрался.  Не  стремайся  - там из речки попьешь. А если еще и Влад увяжется – нам всем ку-ку – точно настучит.
Не прошло и 2 часа,  как вся компания уже  бродила по изрытым снарядами небольшому холму совсем не далеко  от  Черной Речки, что впадала в море где-тто совсем рядом . 
  Валис  обозначил границы маленького карьера – куда ходить, а куда не соваться.  Сам ушел еще дальше, а Серегу с Котом строго предупредил:
   -За мной кодлой не ходить – ищите здесь, и от дороги - подальше, чтоб не застукали.  Без меня отсюда – никуда! А я вернусь к обеду. Да! И в одну воронку вдвоем – ни-ни! Ждите меня вон там в траншее . На этих словах он, махнув рукой в сторону небольшого пригорка,  развернулся и потопал за дорогу, как раз в другую сторону , в сторону  большого карьера.
Серега удивленно посмотрел ему вслед и совсем тихо спросил Степку:
   -Котяра,  может и мы потихоньку за ним?
  -Не-е-е – протянул Степка – если не хочешь заработать пенделя, лучше за ним не соваться.
Но Серега не унимался:  - а может там пороху больше?
Степка,  по-деловому,  протягивая Сереге инструмент – детскую алюминиевую  лопатку для песочницы  - важно и почти  сердито,  добавил:  - Не-е-е,   он наверно в карьер или в катакомбы, нам туда нельзя, там могут быть даже  целые авиабомбы, а наше дело – порох.
  На этих словах пацаны быстро забрались на пригорок.  На вершине пригорка начиналась длинная, совсем не глубокая, извилистая, рваная  траншея – как   тяжело  израненная во время  не давней войны. Земля, со всех сторон сплошь изрытая воронками разной величины, но густо заросшая степной травой, что пыталась прикрыть собой старые, незаживающие  раны.   С пригорка, из воронок,   местами проглядывалась дорога,  и если там возникало какое-то движение – то лучше было и не высовываться. Многие воронки уже были хорошо изрыты,  и искать там было бесполезно.  Надо было найти целую. У целой воронки края были гладкие и почти ровные, без ямок и земляных кучек.  Начинать копать надо  внизу – там всегда и пороху больше, а и удобнее. 
  Так, пацаны, не громко переговариваясь, перебирались из одних воронок – в другие, периодически поглядывая на дорогу и хвастаясь успехами. Они и раньше, в Севастополе, на   бастионе уже не раз копали порох, но там было очень много и своих и чужих пацанов, которые этим частенько промышляли,  поэтому – там пороху было совсем мало. Разве, что повезет.   А еще и была реальная возможность с чужими подраться.  Зато там  было и почти безопасно – вблизи жилья всё  давно разминировали, и наткнуться на неразорвавшийся снаряд было почти невозможно. Здесь же копать приходилось очень медленно и аккуратно, потому как здесь можно было наткнуться на что угодно, не смотря на таблички – ПРОВЕРЕНО – МИН НЕТ.
К обеду и карманы пацанов и торбочка  Степки наполнились порохом. Свистун, семидырки и даже авиационный.  Они вернулись в  траншею, поближе к дороге и  изнывая от жары, ждали Валиса.
   - Котяра, чо-то жарко, и пить хочется.  А и спать. Может айда  до речки – и попьем и искупаемся.  Я  вот еще и не завтракал.
  -Да какой боец завтракает перед атакой? Голодный  солдат злой, и лучше воюет!  Чо?  Думаешь я завтракал?
   - А вдруг Валис не придет?  Чо делать то будем?
    -НЕ боись, придет! Всегда приходил, и теперь придет!
   - А я все равно пить хочу!
   - Соси язык – легче будет!
   -0!  Как его сосать если он совсем сухой? - Взмолился Серега.
   - Говорю – попробуй – спасибо скажешь!
  Серега машинально ковыряя лопаткой землю,  усиленно пытался сосать совершенно сухой язык, но все мысли уже были в речке. Пороха здесь почти не было – так парочку семидырок, но зато  очень много осколков снарядов разной величины.  Степка их деловито разглядывал и даже определял от чего и чьи – немецкие или наши. Называл даже калибр снаряда, но,  похоже,  чисто тыкая пальцем в небо, так, чтобы пофорсить. Серега, хоть и не сильно верил, тем не менее «наматывал калибры на ус».
  Тут лопатка наткнулась на очередную железку.  Железка не была ржавая, как все осколки, край железки был блестящий как серебро.
  - Сега, гляди, потихоньку – здесь могут быть мины и гранаты! Серега по всем правилам саперного мастерства осторожно обкопал железку со всех сторон и затем ковырнул пальцем.  Железка, освобождаясь от земли,  покатилась вниз.  То, что они увидели – превзошло все их ожидания.
  - Сега, Зырь! Это немецкий крест!  Степка успел первый схватить находку и потерев  ее об штаны  с любопытством повертев руках – вернул Сереге:
  -Это немецкий крест! Я такие у Валиса в занычке видел. Тебе свезло!
 Серега выглянул из траншеи, и  огляделся по сторонам – не шпионит ли кто? И тихо сказал:
 - Надо его срочно заныкать, а то Валис отнимет.
 - Не Сега, ты себе еще найдешь –  у тебя рука везучая  - а этот отдай лучше Валису, чтоб с ним закорешиться, и он тогда тебя будет всегда брать с собой. Знаешь как я с ним закорешился?
 - Ну и как?
 - Я на Херсонесе,  на развалинах немецкую гранату нашел. Целую!  Домой я ее не брал, там же и заныкал, а потом рассказал Валису. Мы с ним пришли на другой день,  и он ее забрал. А с тех пор меня с собой берет.
Серега долго тер находку об штаны и ковырял острым осколком железа, пока крест не заблестел со всех сторон. Однако внутри он оставался черным,  и на черном фоне посередине  вылез фашистский  крест.
 - А знаешь,  что значит фашистский крест?  - Степка перешел почти на шепот.
 - Ну и зачем?
С видом знатока Степка торжественно сообщил:  - Это четыре буквы «Г», это четыре главных фашиста – Гитлер, Гимлер,  Геринг и Геббельс! Это они такой знак придумали для себя.

 Желание спать,  между тем,  вроде отодвинулось на второй план, а на первом было жарко,  и хотя, язык, после сосания,  уже был действительно мокрый, все равно очень хотелось  пить и ничуть не меньше, чем прежде.  Однако,  солнце так разморило голову, что глаза сами начали закрываться. 
- Вот от бабулиной  газетной панамочки,  я бы теперь совсем не отказался  - подумалось Сереге, как вдруг,  уже почти из полусна, Серегу выдернули приближающиеся шаги и знакомый голос :  - Банда не спать!
  Это, наконец,  появился  сам Валис,   с авоськой, в которой был какой-то бумажный пакет и настоящие  огурцы,  и со всем этим добром,  он  спрыгнул в окоп.  Пакет, похоже,   был тяжелый. Валис  выдал Сереге и Степке по огурцу и поглядывая на их полные карманы, поинтересовался:
  - Ну,  чо нарыли? Показывай.
Степка незаметно кивнул Сереге на кулак-
в котором тот зажал находку :
 -Сега нарыл! 
  Серега с жадностью грызанул огурец, и нехотя разжав кулак,  протянул  руку Валису:
 -Это тебе от нас со  Степкой.. 
Тот не замедлил взять находку и протянул пацанам еще по огурцу:
   - Ну, Се-ерё-ё-ёга! Молодец, у тебя рука легкая. Будешь ходить с нами?
   -Буду!  - Наслаждаясь огурцом,  с радостью согласился Серега.
  И хотя жопка у огурца оказалась совершенно  горькая, это тем не менее очень хорошо утолило жажду.  Зато второй огурец оказался сладкий с ног до головы. После огурцов Валис осторожно, интригующе медленно  раскрыл бумажный пакет и извлек от туда еще и бублики.  И это уже был настоящий пир! Однако, на дне пакета таки лежало  что-то еще, и довольно тяжелое, но это так и осталось тайной .  Спрашивать было нельзя – так можно и на подзатыльник, или на леща нарваться!
 Потом была Черная речка,  и воды – сколько хочешь, потом ныряли, затем   сохли, потом ждали автобуса, и в результате из Инкермана вернулись поздно, почти  смеркалось.  На остановке разошлись по домам.
  Вот только тут Серега и вспомнил про бабулю.  Нет, он не шибко боялся порки.  Бабуля это всегда делала не по злости, но для порядка.  Он и раньше мог учесать на пол дня и не вернуться до обеда. Но вот чтобы до вечера – это случилось впервые. Не так чтобы было шибко стыдно. Но как-то не ловко.  Только бы дома не оказалось мамани.
  Во дворе встретила Татушка.
 -Сергунь, а где это вы шлялись до сих пор.
 -Ага,  вот твой батька услышит, про «шлялись» – он то тебе всыпит!
 - Ха-ха-ха, - совсем без улыбки и подбоченившись,  важно сообщила Татушка – вот уж кому всыпят – так это точно тебе!
  -Это с какой стати?
  -А это кто обед прогулял?  Бабуля тебя даже на улицу звать ходила. И Влада гоняла  до Мартынки. А он тебя нигде не нашел. Только сказал, что ты куда-то с утра смылся с Валисом и с Котом. Вас  батька Кумпола застукал.
  Серый плотно прижал к ноге карман  широких коротких штанов, которые ему бабуля пошила из  старых брюк старшего брата,  и посмотрел по сторонам – в поиске возможности, как бы незаметно смыться от Татушки.  Один карман был почти наполовину  набит порохом свистуном, а другой семидырками.  Такой добычи у него еще никогда не было.  К тумакам он был уже готов, но порох надо было сохранить любой ценой!
  -А где Владька теперь? 
Брату тоже нельзя было говорить про порох, мог и настучать.
 -А твой Мюнхаузен баланды травит под лестницей.
Влад уже давно получил титул Мюхаузена, за то что очень складно врал и выдумывал страшные истории. Дети двора вряд-ли ему сильно верили, но слушали всегда с громадным удовольствием.
 -А ты что не с ними?
 -А меня мама домой гонит .
 -Так и иди, а то сейчас и батька погонит.
 -А еще к твоей мамке ухажер приходил, но ее тоже не было – не удержалась сообщить и эту новость Татушка.
  - А это кто такой – ухажер?
  - А это который просто так к женщинам приходит, как бы на угощенье. А сам ничего не приносит.
 -Ну,  на счет ухи  не знаю. Но вот кашу пшенную  с тыквой он у нас однажды уже сожрал!  А  ты сама-то – беги,  пока батька не вышел!
  Татушка развернулась и вприпрыжку поскакала домой. Значит,  новостей больше нет. Серега,   пока не застукал брат, почти бесшумно юркнул за калитку в сторону Балки. Там, под каменной стеной-забором находилась его главная  хованка.  Именно там он хранил порох, потому как даже в дождь – там всегда оставалось сухо.
За Балкой у всех детей были секретики.  Секретик, или хованка -  это такая ямка в земле, в которой хранились детские драгоценности. У девчонок обычно  это были фантики,  разноцветные камешки  с моря и  цветные стеклышки с берега, окатанные волной  и песком,  и потому совсем не острые, а то и осколки цветных витражных  стекол из разрушенной войной церкви.  А еще - сушеные бабочки или кузнечики, ну и конечно всякие тряпочки, и перышки.  Всеми этими сокровищами  иногда и обменивались. . Девчачьи секретики было легко находить, потому как они их сверху украшали.  У мальчишек в секретиках тоже можно было найти кузнечиков и бабочек, но это был обменный фонд.  Но главное сокровище там был порох,  а иногда  - стреляные гильзы и пули. А бывало и целые патроны или осколки снарядов. У девчонок тоже встречался в секретиках порох, но это конечно был обменный фонд.  Секретики мальчишек были более тщательно замаскированы,  так как на такое сокровище  - всегда  много желающих его опустошить. У Серого секретик был под камнем старой каменной стены. Камень нужно было отодвинуть, а под ним была выкопана ямка с пещеркой под стену. Вот там и были все его сокровища, которые в этот вечер,  пополнились новыми запасами. Камень задвигался на свое место и еще обмазывался землей. Утром уже невозможно было его отличить от других камней.
 Когда  Серега вернулся во двор -  носом к носу ,  столкнулся с Олькой и Танькой,  которые уже  направились  в сторону своей двери.  Олька было хотела, еще раз сообщить Серому все новости. Но он отмахнулся:
 -Да я уже все знаю!
 -Много ты знаешь! Пороть  щас тебя будут!  А еще!!! – Танька прошептала Сереге совсем на ухо:  - У твоей мамани с дядь Виталиком роман!   Он опять приходил! - сообщила она очень важно, и не дожидаясь ответа, с фарсом,  зашагала с сестрой в сторону своего порога.
  На втором этаже резко скрипнула дверь и на лестнице появилась Екатерина Николаевна.
  - Сережа-а-а-а!!!
  Ну вот, значит его уже застукали.  Он ждал этого, и это значит, что брат уже дома и ждут только его.  За найденные  сокровища сейчас придется  платить большую цену, но они зато уже в надежном месте.
  Бабуля встретила внука уже на пороге комнаты, и с ремнем в руке.  Брат сидел на табуретке и с любопытством и некоторым ехидством наблюдал за сценой.  Серега  отодвинулся от бабули поближе к брату, как бы ища защиты и поддержки.  Но Владька только усмехнулся.  Иногда он заступался за брата. НО это не сегодня. 
 В комнате жутко вкусно пахло  вареной курицей. Очень захотелось есть!
 - На ужин,  наверно,   рисовая каша с курицей будет  - подумал Серега и еще крепче вцепившись  в табуретку на которой сидел брат,   сильно захотел каши.
Бабуля стальным голосом начала:
  - И где ты весь день шлялся?
Серега понимал, что отпираться совершенно бесполезно, тем более, что бабушке уже все доложили. Надо было найти какую-то золотую середину между правдой и не правдой.
 -  А мы с Валисом и Котом на Черную речку ходили купаться.
 - Ходили? Да туда на автобусе целый час ехать!
 - А нас Валис катал!
 - Ах,  катал!  Ну-ка иди сюда – сейчас я тебя катать буду! Снимай штаны!
 -Не буду!  - насупился Серый и схватился одной  рукой за  лямки штанов, а другой за табуретку,  как будто это могло его спасти. 
  Бабуля крепко взяла внука за шею и,  согнула  его так, что голова почти достала до колен.  Вот тут-то он и получил первую порцию  ремня по заднице.  Влада тем временем сдуло с табуретки в другой конец комнаты. Мало, ли что? Он тоже мог получить, за то,  что за братом не углядел.  Екатерина Николаевна расположила внука поудобнее  на освободившейся табуретке попой вверх и продолжила, приговаривая:
  - Сволочь ты эдакая!  Гадина ты паршивая! Сколько раз я тебе говорила:  - Без брата, ни шагу за калитку! Сколько раз я тебе говорила: - К Валису не подходить! Он хулиган! Ты тоже таким хочешь быть?

  Каждое восклицание сопровождалось приложением  ремня.
  Но,  в общем,  благодаря тому, что защитные штаны остались на месте, было почти не больно.  К тому-же,    Бабуля,  не то,  что маманя, та уж если порола - то порола! Мало того – бабуля всегда аккуратно  целилась  по заднице,  а маманя лупила куда придется.  Бабуля же  - так – скорее для порядку. Гораздо не приятнее, когда бабуля ругала.  Вот этого Серега совсем не любил.  Тем более, что если уж  начали ругать, что маманя, что бабуля, то это, как правило,  было очень утомительно и на долго.  Единственный способ это остановить  - это первое -  не сопротивляться и не спорить, а второе –  неадекватно сбить с понтолыку.  То есть выйти на разговор с каким-нибудь  встречным предложением, или необычным вопросом.  После очередного прикладывания  ремня Серега  совсем неожиданно, и как ни в чем не бывало,  заявил:
  - А у нас сегодня курочка с рисом, или гречкой?!
  - Ах ты гадина!  Курочка?!  Сейчас тебе будет и ножка, и крылышко! О чем ты весь день думал? Весь день голодный!  Где ты весь день шлялся?!   - Все это бабуля произнесла еще с  прежним азартом, но сила ремня заметно ослабла.
 - А нас  Валис  накормил огурцами!
 - Наворовал,  небось!   Ваш Валис!  И не мытые! – и как бы опомнившись,  спросила:  - Так ты, значит - сыт?
Бабуля еще тяжело дышала, но ремень уже не свистел,  а интонация перешла из ругательной в сострадательную.
  - Сволочь ты  эдакая!  Рука тебя пороть устала! Огурцами его накормили!  Домой бы хоть один принес!
 - Мытые, мы их в речке купали – и,  Серега  хотел было добавить, что не принес, потому, как карманы были заняты. Но вспомнив, чем они были заняты - резко осекся.
 - Ну? Ты что замолчал?
Серега,  совсем упавшим голосом,   промямлил:
 - Бабулечка, миленькая, я точно так больше никогда не буду.
Для наглядности смирения хмыкныл носом, но тут же добавил:
  -Ну очень кушать хочется! А курочка с рисом?
Хотя по запаху и так было понятно, что с рисом. Это было то, что в боксе называют удар  под  дых.
Екатерина Николаевна безвольно опустилась на табурет, на котором только что порола внука, прижала его к груди, и уж совсем  жалеючи продолжила:
  - С рисом, с рисом, твоя любимая! Что ж ты гадина,  даже на обед не пришел?
 -Бабулечка, мы хотели, но опоздали на автобус, и пришлось ждать да вечера.
Екатерина Николаевна посадила внука на колени и уже как бы баюкая, приговаривала:  - Сереженька, маленький мой, мы же тебя обыскались, хорошо Кумпол сказал, что вы втроем куда-то отправились. Без завтрака! Ну,  обещай, что больше так никогда не будешь!
 - Не буду бабулечка, ей-ей не буду.
  Екатерина Николаевна, спохватившись,  поставив внука на ноги, вышла в спальню, где  - Серега уже знал - на кровати, под одеялом прела рисовая каша с курицей. Влад же, безучастно молчавший до этого момента в углу комнаты, проходя к своей табуретке мимо брата,  пока бабуля не видит, отпустил ему крепкого  подзатыльника.
  - Эх, - с досадой подумал Серега,  - прозевал, этого надо было ожидать и увернуться. Ну и что, зато у меня теперь хороший запас пороха.
  Через пару минут комната еще сильнее наполнилась куриным ароматом, и было так вкусно, что какое-то время в комнате воцарилась  непринужденная тишина, и ничего её не нарушало, кроме постукивания ложек об тарелки.  Влад, как всегда,  заглотил свою порцию очень быстро и без видимого удовольствия. Серега не торопился,  и  с каждой ложкой постанывал от удовольствия, пока не приговорил всю кашу.  Куриную ножку он всегда ел  в конце и очень медленно, тщательно обгладывая все косточки и отгрызая им головки.  Вот в это время можно было и поговорить.
 -Бабуль, а вот ты про роман говорила.  А  у мамани какой роман?
  -Какой такой роман?
 - А вот и  Олькина  Танька во дворе  говорила, что у мамани с дядь Виталиком – роман!   Ну,  когда маманя пришла к нам с дядь Виталием. Когда они уходили,  и  ты,  уже на пороге ее спросила:
  -У тебя,  что,  с ним  роман?
 - А ты не слушай, что тебе не положено!
  - А что значит роман с ним? Они что,  вместе с ним книгу пишут?
 -Да не то чтобы книгу…
 -Значит просто рассказ?
 -Экой ты любопытный! Вот возьми у мамани сам и спроси, какой они там рассказ пишут.
 -У мамани можно-то и спросить, но можно и тумаков получить. А что-то не хочется.
   Серега, обсосав мозговую косточку,  немножко задумался, но, как бы опомнившись,   опять спросил:
 - А зачем ей этот дядька нужен?
 -Женщина не может жить без мужчины.
 - А почему не может?
 - Женщине нужен защитник.
 -А ты же можешь!
 -А я и не одна у меня целых два мужчины, ведь вы же с Владом мои защитники!
 -А почему маманя нас в защитники не хочет?
 - Потому,  что вы уже мои защитники.

  - Бабуль, а зачем они с папкой разженилась? Он  был самый  хороший  защитник. Он даже с нами на Примбуль ходил, и на рыбалку.
 - Хороший Сереженька, хороший.  Только ты вот мамане этого не скажи, а то уж точно тумаков получишь. А кстати,  он то тебя бывало,  и ремешком отхаживал, или забыл?
 -  Я согласен на ремешок, только бы он был рядом…
Про отца Сереге можно было разговаривать только с бабулей,  даже так, чтобы без Влада,  и он это хорошо помнил. Но иногда и нарушал.
  - А дядь Виталий – какой он защитник?  – он обычный ухажор!
 -Это ты где таких слов набрался?
 - Да во дворе! А почему он ухажор,  не понятно,  он же у нас не уху а кашу тыквенную тогда сожрал, а ухи мы ему и не давали!
  -Сам ты ухАжор!  Ухажор, это от слова ухаживать.
  - Что-то не видать, как он это делает.  Не нравится мне этот дядька.
  - Нравится, не нравится.   А может он хочет быть вашим отцом.
 - Есть у нас папка!  Его к нам маманя не пускает!  А  этот противный тыквоед нам вообще  не нужен.   Я к моему папке хочу!
  Я когда вырасту – убью этого Тыквоеда!