Нежность родных полей

                НЕЖНОСТЬ   РОДНЫХ ПОЛЕЙ
                Рассказ

- Не догонишь, не догонишь! – смеясь, кричала девушка, бежавшая по угору, – попробуй, поймай!
- А вот и поймаю! – в тон  ей  кричал парень.
Они вбежали на гору,  и девушка остановилась, чтобы перевести дыхание.
- Ну вот и попалась! – тоже  тяжело дыша, произнёс парень, обнимая девушку, – теперь уж точно не убежишь!
 В глазах его плясали озорные  огоньки.
 Они стояли на самом яру  Крутихи, а под ними внизу сверкала река Широченка.
- Моя ты, Зоенька, и никуда от меня не убежишь!
- А я и не  собираюсь  никуда бежать, Стёпа, – серьёзно  ответила девушка.
Он обнял  любимую и стал нежно целовать. Июльское жаркое солнце слепило глаза, и Зойка прикрыла веки. Степан   поцеловал её в длинные пушистые ресницы…
 Взявшись за руки,  разгорячённые, с раскрасневшимися лицами,  они сбежали вниз к реке.  Зайдя в воду,   стали  брызгать водой друг  на друга.
- Ой, Стёпушка, вымокли мы с тобой! Пойдём на берег, просохнуть надо, да и   пора уже  домой идти, – сказала Зоя, выходя из воды.
 –Тебе хорошо, тебе – домой, а мне ещё на практические занятия надо успеть…
И Степан принялся выжимать   на себе рубашку.
- Вечно у тебя дела, Стёпа, минуты свободной не посидишь! –  капризно надула  губки Зоя.
- Не обижайся, милая!  Не я один такой, у нас в техникуме все заняты делом. Вот получу диплом, покатаю тебя на комбайне, а там и в армию пойду… Дождёшься меня, не выскочишь замуж? Ты  же у меня  красавица…
- Ой, Стёпа!  Да мне никто и не нужен, кроме тебя,
 обязательно дождусь, – заверила  Зоя любимого и чмокнула Степана в щёку.
 И чуть помедлив, добавила:
- Я  буду, как моя мамка, никуда не поеду, пойду к ней на ферму за телятами  ухаживать.
И Зоя   радостно улыбнулась, представив    телячьи  смешные пугливые мордочки… 
     В Игнатовке все считали её, Зою Кудряшову,   невестой Степана  Савельева.  Они и  сами  не скрывали этого, дружить начали ещё с младших классов. 
Родители  были не против их дружбы  и негласно  считали – вот отслужится парень в армии, можно будет и свадьбу затевать.
         Мать Зои, Татьяна Аркадьевна, миловидная,  женщина с  приятной осанкой, была одной из лучших доярок на  животноводческой ферме  передового хозяйства в районе. Уж какие секреты знала она – никому  неизвестно, но  надои у неё в группе –  самые высокие.
И муж   Татьяны Аркадьевны был доволен, что не ошибся когда-то с выбором  жены  и постоянно говорил:
- Люблю свою Татьянушку  не  за ударничество её, а за  тепло и ласку.
Сам Сергей Михайлович  работал главным зоотехником в  том же, что и жена, хозяйстве  и был  на хорошем счету. Во всяком случае, Никита Лукьянович Кузовёнков, председатель  ценил его.
   Лето   тогда выдалось  тяжёлым для хозяйства, на редкость засушливым, озимые как-то ещё терпели, а яровые скрутило жаром…
Когда  в полдень Сергей Михайлович пришёл на обед, тоже было жарко.
 - Ну и палит! – проворчал он, поливая  на себя  воду ковшом из кадушки.
Вытерев голову  махровым полотенцем,  он вошёл а избу и спросил:
- Ну, что  у нас  сегодня вкусненького?
Улыбка засияла на его загорелом лице, когда к нему подбежала младшенькая дочка, пятиклассница Тоня.  Она была отличницей по всем предметам и  большой радостью   немногочисленной семьи Кудряшовых.
- Сегодня на обед у нас борщ и котлеты по-флотски! – торжественно доложила дочка, расставляя на стол суповые тарелки.
 – А ещё, папочка,  Зоя приготовила нам  желе из ягод  – замечательный десерт! – добавила Тоня, присаживаясь   рядышком с  отцом.
                ***
     Отец Степана  Савельева, Кирилл Семёнович  в том же   в хозяйстве  работал комбайнёром.  Это был крупный человек  высокого роста, плотный, широкоплечий. Глядя  на его могучую фигуру, невольно вспоминаешь   былинных  русских богатырей…
Жена его, Ирина Давыдовна, мать  двоих детей,  напротив, была  неказистой, худенькой,  подвижной,  приметной  своими  дивными васильковыми глазами. У них и дети  были  в мать – тоже все синеглазые.
В  то  лето в   семье  Савельевых произошло  важное событие:  сын Степан закончил учёбу в техникуме, и получил диплом  механика. Домой он пришёл  радостный и с порога объявил:
- Мама,  папа, встречайте дипломированного специалиста!
И Степан  показал  книжечку с красными   корочками.
Отец  подошёл и  сдержанно пожал руку,  мать   кинулась с объятиями. Вечером по такому  случаю было собрано небольшое семейное застолье, на  нём  была и Зоя. Она выглядела по-особому  милой  и нарядной.  Этим  девушка    и запомнилась Степану, когда уходил служить.
  В службе  ему помогали  свежие знания, полученные в техникуме. Он стал отличным  механиком-водителем   танка. И вскоре  уже передавал свой опыт молодым новобранцам. Экипаж танка был дружный, со всеми ребятами у Степана сложились тёплые отношения, но особую  привязанность  он испытал к пареньку,  прибывшему из Казани. Сближало их и то, что   обоих   дома ждали невесты.
- Моя Айшет – девушка самая лучшая из всех девушек, вот вернусь домой, и поженимся, нарожаем  кучу детишек, – взахлёб делился Марат своими сокровенными мыслями. – А ты, Стёпа-джан,  любишь детишек?
- Я ещё не думал об этом, Марат, – отвечал Степан.
И переходил на рассказ о Зое.
 На их участке фронта   душманы активизировались, противник не прекращал обстрел днём  и ночью.
В одном из таких обстрелов  душманская пула оборвала жизнь  Марата.
- Марат,  друг, братишка!  Очнись! – кричал Степан.
Но  голова Марата  безвольно клонилась, силы покидали его, но он, собрав волю, прошептал:
- Стёпа-джан,  мои письма… родителям…и  Айшет… возьми, передай им и скажи, что я их …люблю…
- Марат, брат мой!  Держись, мы ещё повоюем ! – повторял Степан.
Но Марат уже не слышал его. Степану только и оставалось с остервенением метнуть гранату   в окоп противника…
      Степан Савельев ту войну прошёл до конца, ему везло, домой вернулся хотя и с боевыми наградами,   без  тяжёлых  ранений, но с надломленной психикой.
Он стал молчалив, задумчив, иногда Степан брал гитару и напевал, глядя в пустое пространство:
          Афганистан, Афганистан –
          Дороги  горные пылят.
          Афганистан, так много ран
         Оставил ты в душе ребят…
- Стёпа, сынок, прошло уже две недели, а ты ни разу не улыбнулся, – тихо говорила  мать,  кончиком платка вытирая набегавшие слёзы.
Степан, молча отводил в сторону  руку матери,  и также молча  уходил в мехмастерскую, хотя  с выходом на работу его никто не торопил.
Все понимали – парню надо оглядеться, прийти в себя. Ирина Давыдовна, обеспокоенная состоянием сына, потихоньку  делилась своей тревогой с мужем:
- Он  таким не был… сильно изменился…
- Будет тебе, мать! Хорошо, что ещё  за рюмку не хватается, – успокаивал её Кирилл Семёнович, – вон у  Зутиковых  Петька, как вернулся,  так и запил горькую.
- Ну, отец, ты и сказал! – да у Петьки-то  и батька его алкаш, и мать не отстаёт, родитель-то и на тот свет ушёл рано из-за вечных попоек своих. Неужто нам на них равняться?! –  охнув,  возмутилась Ирина Давыдовна, всплеснув руками.
      И Зоя  тоже заметила печальные перемены в своём любимом. Пробовала говорить об этом с родителями, но  Сергей Михайлович, приобняв дочку, сказал:
- Подожди, Зоюшка, твой  Стёпка ещё не пришёл в себя – шутка ли – молодому парню побывать в таком пекле…
Со Степаном она говорила  мягко, пыталась  отвлечь   его от тяжких раздумий. Часто вспоминала былые гуляния вдвоём:
- Помнишь, Стёпочка, как  мы с тобой вон ту балку  окрестили Ужиной падью, потому что там водились ужи? –  спрашивала Зоя, заглядывая в глаза сумрачного паренька.
- Какую балку? А-а-а, ту, что Ужиной падью называется?  Помню, – нехотя  отвечал Степан, и  лицо его, кроме грусти, ничего не выражало.
      Ему, похоже, ещё    грезились бои. Они грезились и в  его снах, будто наяву.
- Лёша, Лёша! Правее бей!  Давай две гранаты  сразу кинем – за Марата,  за Данилу! – откидывая одеяло, кричал он…
   Ирина Давыдовна на цыпочках подходила к сыну, трогала горячий лоб  и со слезами шептала:
- Господи! Да за что молодым такое лихо?
Часто Степан на берег речки уходил, всё сидел и кидал камушки  в воду, а как-то вечером  подошёл к отцу и сказал:
- Батя! Мне надо было бы  в Казань слетать,  письма друга отвезти … на моих руках умер.
- Что ж, сынок?  Надо, так надо, – одобрил  решение  сына Кирилл Семёнович, –  ратная служба – дело святое!
                ***               
    Вот уже и зима отыграла    в Игнатовке.  Снегу выпало много – все поля завалило.
  Этой зимой Зоя со Степаном виделись не так часто. Мать посоветовала Зое   не досаждать   любимому. Все видели, что Степан   с возвращением со службы стал замкнут и  немногословен. При  редких встречах с  Зоей тоже держался сумрачно. Порой он прижимал к себе Зою, зарываясь лицом в её пышные волосы. И лишь однажды  как-то оживился   и спросил:
- Ты ещё не передумала о своём решении?
Зоя вздрогнула, прижалась к нему и прошептала:
- Не передумала!..
Стёпа погладил  её волосы, вздохнул и  сдержанно молвил:
- Только вот со свадьбой повременить немного придётся…
    Зима сошла на нет. Стаял последний снег.
Зазеленели луговые взгорки.  Бойко зачирикали  стайки воробьёв – весна им тоже в радость.
    Началась посевная.  Степан раньше всех пришёл на  полевой стан. Следом за ним  со смехом  и шутками подошли остальные  ребята бригады.
- Что, Стёпка, решил опередить нас  с посевной? –  в шутку спросил  белобрысый  Костик Мотылёв.
Степан  отчего-то насупился. Долго молчал, и вдруг лицо его исказила болезненная гримаса. Константин глянул на него.
- Э, парень, да ты не того…
И  в недоумении  поспешно отошёл в сторону.
      На  состояние Степана обратил внимание и бригадир полеводческой бригады Андрей Трофимович, человек пожилой, прошедший мировую войну.
Он подошёл к Степану и доверительно произнёс:
-Стёпа!  Ты чего? Охолонь маленько, пойдём, посидим чуток!..
   И взяв его под локоть, увёл  к сеялке за полевой вагончик. Они сели рядом. И Андрей Трофимович  сказал:
- Понимаю тебя, сам через это прошёл.
Они посидели, поговорили по душам,  Степан успокоился и пошёл заводить свой трактор, работал он   в этот день спокойно – фронтовые воспоминания не терзали его.

                ***
       Озорной   девчонкой с разноцветными косичками прибежала весна. Вокруг всё оживилось, заиграло, запело. До страстного умиления   заливались трелями соловьи, угнездившись на ближних к оврагам вётлах –
 так старательно   птахи выводили свои рулады для  соловьих, что у  влюблённых парочек,  гуляющих до рассвета, кружилась голова.
Вот в такую суматошную пору Степан впервые за долгое время   попытался переосмыслить все сложившиеся обстоятельства. 
     На рассвете, едва заря поднялась над землёй, он вышел к полям. Озимые   поднялись  зеленеющим ковром. Степан  шёл по кромке поля и думал; и думы  о будущем были не такими мрачными, какими они были  по возвращению с войны.
А  на следующий день Степан подошёл к бригадиру и  попросил:
- Трофимыч!  Помнишь, обещал мне  комбайн дать, когда вернусь из Афганистана, обещание в силе? 
И чуть помедлив, смущённо добавил:
- Понимаешь,  заработать мне надо к свадьбе. Жениться  надумал после уборочной!..
Бригадир прищурил  глаза и улыбнулся по-доброму, почти по-отечески:
- Ну парень, порадовал ты меня своим решением. Давно  я ждал от тебя такой просьбы!  Будет тебе комбайн. На свадьбу-то позовёшь?
- Трофимыч! Да всю нашу полеводческую бригаду позовём! – заулыбался Стёпа.
                ***
      Заканчивалось хлопотливое лето. И страдная уборочная пора шла к завершению.
Наступала пора бабьего лета. В яркое убранство оделись деревья. Воздух наполнен  запахами грибов и разносолов. В каждом доме хозяюшки  постарались в своём искусстве превзойти самих себя…
 В семьях Кудряшовых и Савельевых полным ходом шла  подготовка к свадьбе, точнее – уже всё было готово: осталось  созвать людей на торжество.
       Огромный двор  дома Савельевых вместил почти всех жителей Игнатовки. Для этих целей были раскрыты  резные ворота, и за ними тоже установлены столы с разнообразными угощениями.
Смущённые молодые сидели во главе стола и молча  выслушивали многочисленные тосты в честь  новой, только что создавшейся семьи. Под громкие аплодисменты и одобрительные возгласы молодожёнам были вручены ключи от новой квартиры в только что отстроенном коттедже.
- Живите в  ладу и согласии да внуками радуйте родителей! –  тепло напутствовали гости новобрачных.
     Зоя и Степан, немного уставшие от пиршества, незаметно ушли от многолюдья и направились к реке. Остановившись на угоре, они крепко обнялись и начали целоваться.
- А помнишь ли ты, моя жёнушка, как мы наблюдали, куда ужи ползли? – смеясь, спросил Степан.
- Конечно, помню, –  заулыбалась Зоя. – Мы ещё сторонкой обходили  их, они такие безобидные, беззащитные и, я бы даже сказала – стеснительные!
… Над Игнатовкой плыла  полная луна, она, словно королева ночи,  пожелала новобрачным  счастья и долголетия…
                ***
        После свадебного торжества потекли  привычные будни. Зоя  чуть свет бежала на ферму к своим теляткам, Степан степенно  шагал в механическую мастерскую. Механизаторы – весёлый народ, неугомонный – умеют хорошо поработать, умеют и пошутить. Вот и Степану  адресовали житейский вопрос:
- Стёпа, по всему видать, скоро отцом станешь, позовёшь ли на крестины?
Степан взъерошил густой чуб и охотно отозвался:
- Ишь, какие наблюдательные! От вас ничего не скроешь, непременно всех пригласим!
И  в его синих глазах появились счастливые огонёчки.
Семью Савельевых радовало то, что ждали они первенца. Когда Зоя на ухо шепнула мужу, что предположительно будет мальчик, Степан поднял жену на руки и, осыпая её поцелуями, воскликнул:
- Да что ж ты, моя Зоюшка, шепчешь об этом?! Да я готов  всё село оповестить о том, что  у нас с тобой  скоро появится сын – будущий хлебороб!..
А  спустя несколько лет Степана Савельева наградили грамотой за отличные результаты  работы на колхозных полях. 
С годами наград у лучшего комбайнера прибавилось столько, что в  семье  Савельевых шутили:» Хоть в музей медали неси!»
…Подрастал Егорушка. И не только сынок  рос у них, но и две сестрички-веселушки уже из колясок выросли...
Трудно ли управляться с детьми? Этот вопрос супруги Савельевы не ставили перед собой. Они живут настоящим, чтобы будущее было счастливым. И для этого Степан  делает всё, что в его возможности. Вот и сельскохозяйственный институт заочно закончил – знания  ох как нужны! А дети иной раз такие вопросы подкидывают, что подчас и не знаешь, как на них ответить…
 Вот и сейчас детвора окружила Степана, встретив его у порога дома. Зоя, расставляя тарелки на стол, попросила:
- Детки, дайте отцу  спокойно пообедать, все расспросы потом…
А Степан, довольно улыбаясь, подхватил на руки дочурок и объявил:
- На завтра мне  на работе дали в кои-то веки отгул, и мы с вами, ребятки, пойдём на экскурсию на моё поле!
- Ура- а! – восторженно закричал  сын Егор, – папа, а на  комбайне покатаешь?
- Непременно, сынок, ведь ты у нас будешь, я надеюсь, водителем степного корабля,  – ответил Степан, легонько похлопывая сына по плечу.
   Назавтра  семейство Савельевых отправилось на прогулку к ближайшему пшеничному полю. Колосья  наливались  молочной спелостью. Высоко в небе стояло нежаркое летнее солнце. А над полем летали  быстрокрылые птицы.
- Папа! Папа, смотри, –  кричит  дочка, показывая пальчиком в небо, – высоко над нами птички летают! А куда они летят?
Степан остановился и пояснил дочке, куда и зачем могут летать птички…
Затем они продолжили  свою небольшую экскурсию. Шёл Степан Савельев с детьми вдоль поля и чувствовал, как необычная нежность переполняет его душу. Он  приостановился и обратился к сыну:
- Егорушка, сынок! Смотри, какие бескрайние у нас поля! Да я без них – никуда! И без нашей земли – никуда! Надышаться землёй и полем не могу.  Это наше общее богатство, и мы должны его беречь. Помни это, сын!
Волнами переливается  пшеничное поле, а над ним плывёт нежность – такая тихая, но настоль могучая, что ей под силу творить вечное!
                ***
      Быстро летит время-времечко. Будто вчера были малыми детки, ан, глянь – Егору пришла пора в армии служить. Провожали сына Савельевых на службу всей Игнатовкой.  Родители долго не отпускали от себя сына, а тот всё оглядывался по сторонам, ища в толпе свою ненаглядную  Оленьку, девушку тихую и скромную, совсем не похожую на бойких деревенских девчат…
 К Егору липли местные девушки, но он никого не замечал, кроме  застенчивой молодой учительницы. «И как она управляется с учениками? – частенько думал Егор, – ведь  в некоторых классах встречаются мальчишки, несусветные  хулиганы!»
   Ольга  подбежала  запыхавшаяся, с огромным румянцем во все щёки и с ходу припала головой к груди Егора…
Вскоре грузовик с новобранцами покатил в областной  центр под дружные прощальные крики родных…
  По-прежнему  буйно шли в рост рожь и пшеница на игнатовских полях; по-прежнему  тихо и обыденно проходили будни на ферме.
И ждала из армии  десантника Егора Савельева   всё столь же тихая и миловидная  учительница Ольга  Витальевна.
И дождалась.
Явился Егор в родные края ещё более возмужавшим, крепким  парнем с молодцеватой военной выправкой. Ну, что же – собирайте, Савельевы застолье по случаю возвращения сына из армии!
И было чему радоваться всей Игнатовке: ещё один хлебороб вернулся  в деревню, а значит –
 жить  и процветать раздольным полевым угодиям!
Бывший десантник и учительница соединили свои судьбы. И снова  гудела Игнатовка под заливистые  наигрыши баяна известного местного  музыканта и его дружной музыкальной команды.
 В скором времени в полеводческой бригаде  появился  Егор, которому была подвластна вся сельскохозяйственная техника.
…Закружила-заметелила  февральская стужа. Но как бы то ни было, работы шли своим  порядком. И только однажды  заведённый порядок  и сельский уклад был нарушен.
Егору Савельеву из военкомата пришла повестка –
явиться  в областной центр для  мобилизации на специальную военную операцию.
В изумлении застыл   дед Кирилл Семёнович, охнул  Степан, отец Егорушки. Всхлипнула Ирина Давыдовна, бабушка, прижав к груди морщинистые руки.
- Не пущу-у! – забилась в истошном  плаче  Зоя, падая на колени перед сыном.
- Успокойся, мамочка! Война эта ненадолго. Вернусь я. И всё будет  у нас хорошо! –  пытался успокоить родных Егор. На его плече повисла жена,  осторожно прикасаясь животом к мужу – молодые ждали первенца. По медицинским  показаниям у Савельевых должна родиться дочка.
Подняли невообразимый вой сестрёнки – Клашка и  Дарьюшка.
Ольга подняла на мужа заплаканные глаза и прошептала:
- Возвращайся, любимый,  поскорее живым и здоровым! Егорушка…Мы с дочкой Мирославой будем очень и очень ждать тебя!
Егор погладил по голове жену и спросил:
- Уже имя есть у нашей дочурки?  Хорошо, ждите меня с Мирославой и вообще – ждите все!..
Как будто осиротели игнатовские поля без неугомонного  весёлого Егора Савельева.
 А он там, на передовой, в короткие минуты затишья думает о  том, как всё закончится, будет полная победа, и  десантник вновь вернётся  в свою деревню, где  колосятся пшеничные поля, вливая в душу несказанную нежность, от которой  закипает кровь в жилах. И хочется кричать в полный голос:
- Я люблю тебя,  земля родная!