Военная фамилия

Впереди два выходных. Едем с другом Константином на рыбалку к нашему общему знакомому егерю Михалычу на охотбазу. Наконец-то выбрались не просто на пару часиков порыбачить, потому что много дел скопилось на выходные, а на рыбалку с ночёвкой! Никуда не спеша у костерка посидим, уху приготовим, а к ухе, да на природе, сам Бог велел, можно и водочки по рюмашке.

Михалыч вместе с женой живёт на базе почти безвыездно, только на пару холодных зимних месяцев перебирается в комфортную городскую квартиру, да и то – по прихоти жены.

Знакомых у него, таких как мы, много, и на выходные у Михалыча всегда собирается несколько десятков заядлых рыбаков, которые делятся на два типа: те, кто приехал только чтобы рыбы побольше наловить, и те, кто хочет не только порыбачить, но и тишиной насладиться, да речным воздухом надышаться.

Мы с моим другом относимся ко второму типу, рыбалку любим, но без фанатизма: есть улов – хорошо, нет – тоже хорошо, значит улов будет в следующий раз, зато на природе побывали и отдохнули в тишине. А ещё все настоящие рыбаки, как и охотники, непреложно следуют сложившийся традиции: если есть добыча, надо обязательно выпить рюмку-другую за удачную рыбалку. Не выпьешь, традицию нарушишь, удачу спугнёшь. Не грешно выпить даже если ничего не поймал, или совсем мало, каких-нибудь пяток верховодок или бычков, потому что «не клевало», «погода была не та», «ветер дул не с той стороны», «черви мелкие» да и вообще «наживка не та, нужно было брать кукурузу или перловку», ещё и «прикормка не к месту». Но выпить пару рюмок надо – с досады, но за будущую удачную рыбалку, и за хорошую погоду, за такую рыбалку, когда у рыбы такой жор наступает, что даже на голый крючок цепляется, ну и за… Настоящие рыбаки, как и охотники, рыбалку и охоту в пьянку не превращают. Две-три рюмочки для удовольствия за удачный улов, или две-три – чтоб в следующий раз была удача.

– Вчера в «Рыболове-охотнике» познакомился с продавщицей, Мариной кличут, – как бы промежду прочим с загадочной улыбкой и выразительным подёргиванием бровей, – уже садясь в машину, сказал Костя.

– Скоро и у меня будет новый ствол. У них на следующей неделе пробный завоз новых образцов. Я по каталогу себе помповичок пятизарядный заказал. Она сказала, что цены пока будут по закупу, так что надо брать, – в голосе нотки удовольствия и гордости.

– А потом подешевеют? – слегка иронизируя, поддерживаю разговор.

– Ага! – ответ прозвучал громко и протяжно, – Держи карман шире! Сто процентов, если товар пойдёт, накрутят хорошо. Надо брать сейчас.

– У них что – новый работник? – дёрнул меня кто-то за язык, чтобы сказать именно эту фразу.

– Не знаю, может, жена кого-то из работников. Лет под сорок, но в оружии неплохо разбирается. Чётко мне выдала параметры по всем стволам, что будут в завозе. Сказала, что для начала возьмут по несколько стволов, чтоб народ присмотрелся, а потом будут работать по заказу, – выдал тираду Костя.

– А фамилия у Марины есть, – опять кто-то дёрнул меня за язык. Да и что с того, что узнаю фамилию – мне от этого ни тепло, ни холодно. А увидев задумчивое и напряжённое выражение лица друга, пожалел, что задал этот вопрос.

– Какая-то военная фамилия, – тяжело вздыхая, выдавил из себя Костя. И, как бы подтверждая сказанное, добавил, – Точно! Военная фамилия.

Да, тут-то я и попался – надо было промолчать, не донимать его, зная особенность друга – он никогда с первого раза не запоминает новую фамилию. Чтобы запомнить новую фамилию, ему надо раз десять её повторить. И не факт, что запомнит, а если часто ею не пользуется, то забывает снова. В лучшем случае может только запомнить первую букву, да и запоминание у него складывается в форме ассоциации с чем-то или с кем-то. И эти ассоциативные аналогии только ему одному понятны. Правда, иногда его можно подтолкнуть парой наводящих вопросов и разрешить проблему, но это удаётся крайне редко. При этом, что интересно, в механике ему равных нет – любой вид технической работы, если один раз увидел, сделает точь-в-точь или даже лучше. Ну, а над своими трудностями при запоминании фамилий он, полушутя, с вызовом, иронизирует: «Да меня враги пытать будут, а я тайну не выдам, но не потому, что герой, а потому что не помню». Вот такой особенный у меня друг – с ним я готов, как говорится, в «разведку пойти», надёжней нет, проверено временем!

Ну и брось, как говорят, это «грязное дело», остановись, переключись на другую тему, если уж так сильно хочется поговорить, занять время в пути. Или просто помолчи, но нет, меня опять кто-то за язык дёрнул.

– Хоть в каком направлении военная, – не унимаюсь, – Военных терминов, от которых фамилии образовались, много, – продолжаю умничать, как будто в других областях всяких терминов мало, от чего произошли фамилии. И видно, Костя пытается что-то вспомнить, но это у него никак не получается.

– Солдатова, Майорова, Старшинова, Лейтенантова, Сержантова, Полковникова, Генералова, – пытаюсь подсказать и подтолкнуть его размышления, вспоминая фамилии, связанные с воинскими званиями, и которые так или иначе мне встречались.

Костя упорно молчит. Изредка отрицательно кивает головой и внимательно следит за дорогой, – Может Ротмистрова, Уланова, Казакова, Пехотина, Самолётова, Кораблёва? –продолжаю уже говорить то, в чём сам сомневаюсь, есть ли такие фамилии.

– А на бейджике что было написано? А ну-ка, вспоминай, – не унимаюсь.

– Да, в том-то дело, что было написано «Марина» большими буквами. А фамилия была написана маленькими буквами. Помню, что очень простая и лёгкая на запоминание. Хотел даже записать, ну, думаю, если легко запомнить, зачем писать, – как бы оправдывался мой друг, – Точно помню, что военная фамилия. Я потом обязательно вспомню, – добавил уже как-то виновато.

Это «потом» меня прямо зацепило – ты меня взбудоражил и раззадорил, и вдруг «потом»? Нет уж будем вспоминать здесь и сейчас!

И пока мы почти час ехали до места назначения, что я только не перебрал в голове, от чего могла быть образована военная фамилия. Кораблёва, Лафетова, Фрегатова, Окопова, Ратникова, Стрелкова, Редутова, Дружинина, Линкорова, Крейсерова, Сапёрова, Карабинова, Шлюпкина, Ботикова, Порохова, Пушкарёва. И ещё много всяких слов, связанных с пехотой и артиллерией, авиацией и флотом, но увы. На все мои очередные фантазии или ассоциации Костя задумчиво отвечал: «Эта сложная», «Эта простая, часто встречается, я бы запомнил такую», «Это не совсем военная, а та была военная».

Незаметно пролетело время нашего пути. Прибыли, как говорится, в пункт назначения. Костя так ничего и не вспомнил. А я не смог своими примерами и ассоциациями ему помочь, но продолжал с настырным упорством вспоминать или изобретать, как мне казалось, разные словечки, хоть как ни будь связанные с военной терминологией.

Уже когда выгружались на базе у егеря, я нет-нет, да и вспоминал какое-нибудь новое слово. Наши нехитрые разговоры услышал егерь и то же несколько раз что-то Косте сказал, а в ответ по-прежнему – «нет». А человек он азартный и с каждым новым отрицанием всё настойчивей предлагал новые варианты. Костя уже молча качал головой. И пока мы готовили к рыбалке снасти, пили чай, в нашу «игру» постепенно втянулись жена егеря, сын с невесткой и внуки-погодки одиннадцати и десяти лет, которые всем семейством иногда приезжают на выходные погостить к деду, а заодно и порыбачить. А потом были ещё несколько рыбаков, приехавших к Михалычу на рыбалку, которые тоже пытались помочь Косте. Но безуспешно...

Поиск нужного слова приостановился только на время рыбалки, потому что рыбалка любит тишину. И тишина была, если не считать возмущённых возгласов, когда у кого-то из рыбаков с крючка срывалась «очень крупная» рыба. И только непоседливые мальчишки несколько раз подходили к Косте со своими идеями, но делали это тихо и разговаривая почти шёпотом.

Вечерняя рыбалка удалась на славу. На костре была сварена отменная уха. Все дружно жарили, запекали рыбу, делились эмоциями и воспоминаниями о сорвавшихся «огромных» сазанах и сомах. И как везде и всегда, в подобных кампаниях, после двух-трёх «рюмок» чая постепенно все разговоры перетекли в область политики и даже философии. Но поиск подходящей фамилии продолжался: нет-нет и кто-нибудь из присутствовавших вновь обращался к Косте с очередным вариантом, а он по-прежнему всё отрицал.

На другой день у всех как-то сам по себе поугас интерес к угадыванию той самой военной фамилии. Людей на охотбазе осталось мало. Кто-то ещё ранним утром уехал, оставшиеся рыбаки ушли порыбачить подальше от базы на весь день. Константину никто больше ничего не предлагал, кроме мальчишек, которые не рыбачили, а носились по базе, как угорелые. Только они не переставали безрезультатно донимать Константина.

Уже после обеда, когда мы стали собираться домой, неспешно сматывали и укладывали в машину снасти и пойманную рыбу, к нам подошёл Михалыч.

– Что, Константин, вспомнил фамилию? – и как-бы между прочим спросил, – А то уедешь и тайну свою увезёшь.

– Ну, ты – Кутузов, всем задал работу и шороху навёл, – это уже я с иронией, но без злобы, чтоб разрядить обстановку обратился к своему другу.

– О! – неожиданно оживился и повеселел Костя, сияя улыбкой на все тридцать два зуба. Приподняв правую руку с указательным пальцем вверх, торжественно, почти по слогам, он громко выпалил, – Я вспомнил фамилию! Су-во-ри-ко-ва!