Первое, приходящее в голову

«В те дремучие времена,когда почти все пользовались общественным транспортом и были неуместно счастливы, в те ветхозаветные времена, что иногда кажется их и не было вовсе, Таня частенько заходила ко мне.
Бюро эксплуатации, где я работал, располагалось в полуподвале дома в самом начале Гороховой, бывшей Дзержинского. Гулкая арка с вросшими в асфальт каменными тумбами коновязей, напоминавшими клыки в пасти дракона, вела во двор-колодец. Над одной из дверей висела табличка «Информационно-вычислительный центр» Два стола и окно-бойница вровень тротуару были моим кабинетом и рабочим местом. Что я там делал, не пойму до сих пор.

Войдя, моя гостья садилась на край стола напротив и закуривала сигарету. Опершись руками так, что плечи приподнимались в недоумении, она закидывала ногу на ногу и качала босоножкой, съехавшей на кончики пальцев. Я разглядывал её красивые, чуть полные ноги и гладил их выше коленей. Там, где касался тугой, цвета снятого молока кожи, оставались бледные следы. Становясь розовыми, они таяли и исчезали. Таня делала вид, что листает журнал аварийных вызовов, но я знал что ей это приятно. Она была замужем и мы пару раз переспали.
В конце августа, когда я вернулся из отпуска, Татьяна зашла вдвоём со своей подругой Ириной. Девушки похвалили мой загар, а я рассказал, как здорово провёл отпуск в Пицунде. Мы курили и весело спорили, где лучше отдыхать на Кавказе или в Крыму?!
Потом Ирина неожиданно пригласила нас с Татьяной в гости, отметить моё возвращение. Она жила неподалёку, на той же Гороховой, но ближе к Садовой. В угловом магазинчике я купил бутылку коньяка «Ахтамар» и бутылку полусладкого Шампанского.
Ирина пила коньяк, Татьяна шампанское, я не пил ничего. Сейчас уже не помню почему, скорее всего в очередной раз что-то себе доказывал.
Все было очень мило. Таня сидела на кушетке, я гладил её ноги повыше коленей и дальше. Ирина примостилась подле и неотрывно смотрела мне прямо в глаза. Она была немного пьяна и попыталась в шутку расстегнуть мне джинсы якобы, для того чтобы проверить разницу между загорелыми и незагорелыми местами. Я не был готов к спонтанной вечеринке и, застеснявшись семейных трусов, выскочил в туалет. Когда вернулся, Ирину рвало. Она слишком выпила почти всю бутылку. Вдвоём с Таней мы сняли одежду, чтобы не испачкать и уложили её на кровать. Потом посидели ещё немного и разъехались по домам. Таня к мужу, я к жене»

Замолчав, я посмотрел в окно. На подоконнике лежал предмет цилиндрической формы чёрного цвета.
--Это что-ли про нас? Зачем выдумал? Ничего этого не было?! Джинсы я ему расстегнула?! Размечтался..
По-кошачьи потянувшись на тахте, Ирина положила голову Татьяне на колени. Та курила и тоже смотрела на улицу.
--И в которую из них ты был влюблён? Спросила она, всё так-же не отрывая взгляда от окна.
Ничего не ответив, я взял с подоконника привлекший моё внимание чёрный обрезок. Повертев в руках и приглядевшись, брезгливо швырнул его на журнальный столик.
--Whatta fuck?! Двусторонний фаллос, который я принял за резиновую дубинку. Дилда вырезанный оточенным ножом или бритвой из губчатой прокладки, служившей протекцией при транспортировке чего-то, с двух сторон оканчивался имитациями членов разных размеров.
«На любительницу и на.. любительницу» Вопросительно глянул на хихикающих подружек.
--Как же вы им пользуетесь?! Наверное, трёт и выдирает волосы. Разглядывая губчатую поверхность, спросил я девушек.
--Глупенький, нужно надеть презерватив. После паузы произнесла Ирина. Они опять рассмеялись, как смеются нетрезвые женщины: Какой недотёпа..
Коснувшись чёрного цилиндра, я покатал его указательным пальцем по поверхности стола. Прилепившиеся вьющиеся волоски, очевидно, с лобков этих ангелочков вырисовали в голове моей туманные картинки. Таня, поднявшись с тахты и оправив платье, подошла ко мне вплотную. Одной рукой держа бокал с вином, а другой водя по лацкану моего пиджака, спросила:
--Хочешь попробовать?
--Попробовать, что?
Ещё недоговорив, вдруг понял, что смотрю на уже произошедшее, но ещё могу его изменить, согласившись или глупо заартачившись. Я лишь оттягивал момент. Моё раздвоенное состояние было нарушено Ириной. Подойдя сзади она стащила мой пиджак до локтей:
--Сними-ка, так будет удобнее..
--Ирка! Воскликнула Таня: Ты опять торопишь события. Просто ужас какой–то. Сколько раз тебе говорить?!
Мы уставились на абсолютно пьяную Ирину. Ноги её подкашивались и, теряя равновесие, она падала. Мой сдёрнутый пиджак затрещал на швах и я едва успел подхватить её обмякшее тело и уложить на тахту.
--Господи! Да, она выжрала всю бутылку, пока ты тут излагал.
Пробормотала Татьяна. Подтягивая опьяневшую повыше на подушку, я заметил, что юбка её задралась и колени разъехались, бесстыдно открыв белизну трусиков-неделька. Перед глазами замелькали красные и синие цветочки. Рисунок на трикотаже скрутился по краю, обнажив вагину. Безотечно протянув руку, я дотронулся кончиками пальцев до упругой, скрипнувшей волосками складки и неосознанно раздвинул её, чтобы пробраться внутрь и ощутить влажную теплоту.
--Вова, прекрати сейчас-же! Таня воздвиглась надо мной справедливым возмездием, и я отдёрнул руку.
--Ты что вообще уже?! Ирка пьяная в драбадан..
Продолжая отчитывать меня, она качнулась, обдав запахом духов и разогретого тела.
--Сам нас напоил, а теперь..
Её лицо покрытое красными пятнами, её масляно блестевшие глаза, приглашали меня смесью доступности и желания, но я продолжал смотреть на беззащитно раздвинутые, как у тряпичной куклы, ноги и запрокинутую голову Ирины.
«А чо тут думать? Танюху на такси.. Язычок французского замка на фиксатор.. Вернусь и.. Кретин! Она-же пьяная в говно..»
В подтверждение моих мыслей Ирку вывернуло и я пошёл в туалет, за тазом. Мы посидели ещё немного и разъехались по домам. Таня к мужу, я к жене.
===
Через несколько лет, уже перед самым отъездом я случайно встретил Татьяну под руку с мужчиной, вероятно, мужем. Заметив меня, она поспешно отвернулась, но потом через плечо своего спутника посмотрела мне прямо в глаза и грустно улыбнулась.
Перебирая в памяти события тех дней, я часто ловлю себя на появившемся в тот вечер ощущении безвозвратной потери. Оно не мучает меня, но и не покидает. Почему я не сделал то, что хотел? Почему не вернулся, хоть Ирина и была пьяна? Ведь, она очень нравилась мне, а я ей. Может и жизнь повернулась по–другому, последуй я тогда наитию?
Первое, приходящее в голову порой не всегда самое этичное, но почти всегда самое верное.

1986.