Логос защищает и хранит

  Очень я люблю литературный язык, да и эти осколки, которые по сто сыплются из моего рта, сверкающие на Солнце, ослепляющие автора — меня! —но, все залитые алым моим утробным эхом. Оно преображает падающий свет, пронзающий моё естество, мой хрусталик, я чувствую направление потока, и остраняюсь, формируя внутри ответ — он разносится по миру, веерообразно, вот вам моя улыбка сквозь боль, слёзы, вот искренняя радость летнего благодатного городского покоя. Вот усмешка своей давней страсти: “Хантер, он слишком молод, а ты не имеешь денег, чтобы оплатить разницу в возрасте...”. Эхо касается органа (двоякое ударение!) совести, Инструмент Бога отвечает аккордом низкой гармонии. Полезным и нужным тем, кто пережил распад по злой воле врага человеческого... Для меня музыка классическая — важна. Как и любовь. (Да, как Ты была права! “Зверь нежный” ©).

   Спасибо и Вам, Ирина Давыдовна, молодая, высокая и красивая женщина моего печального и нежно любимого детства, назвавшая меня в музыкалке при всей аудитории “дурой”... Как я вспыхнула. И замолчала. Навсегда. Даже ваши похвалы потом и одобрения моим примитивным экзерсисам не пробуждали во мне ответ Я переключилась на специальность. Полюбила Георга Генделя тогда, когда все кругом пытались найти ноты  популярных мелодий. Впрочем, мне понравилось играть песенку Чебурашки... Я была как все... И не читала великого немецкого автора, пылящегося в кладовой (?!!!!) в количестве двадцати двух (?) томов... Подарок маме и папе на свадьбу, который они не оценили, да и я, вслед за ними, потому что мне интереснее была <тогда> “Гигиена половых отношений”, которая прочитана “от и до”, но, не помогло, ибо случилась в юности любовь и студенческая беременность от любимого парня, но незрелого в отношении девушек. Я была тренажёром... А думала о бОльшем. Мне казалось, это — любовь. Единственная и неповторимая. Судьба же моя была Томас Манн, пылящийся в душной кладовке, а не красавец с грассирующей “р”, “француз” из параллельной и более престижной группы энергетического факультета (что бы я понимала! — моя группа была связана с космическими технологиями...). И, вообще, рядом со мной был гений и классный парень, но скромный и вежливый... Потом мы стали друзьями. Хорошими друзьями. Супер-друзьями. А с французом сочетались браком. Хватило нас на двадцать лет... (Господи, прости!).

   Только теперь поняла, как люблю Музыку... И Томаса Манна... Какое бы это было тогда случайное и незаслуженное мной чудо... Я - недоношенный плод... Но, увы. Как мне больно ходить!

   Теперь. Снова уши. Уши... Я слышала Вас и снова как в юности. Только теперь интонация в целом. Уже прогресс. Как нужна, необходима она, настоящая любовь. Я не могу Вас забыть и не хочу. В моих глазах вы с мужем почти едины. Вера подарила мне Ваш голос. А смирение научило, учит верно слышать... Я не буду навязываться. Нет... Ни одного письма Сердцу. Лишь безмолвное пожелание Вам счастья в жизни и успеха.

   (Вспоминает ли обо мне мой бывший муж?... Нет... Не надо... Но, и ему счастья. Прости(те) меня...)

** ** **
 
   Музыка слова в поэзии. Но, как Альфред Шнитке, которого люблю с юности, пишу хаотично, дисгармония бьёт иногда наотмашь, по этим самым ушам, хаос исчезает, и открываются новые смыслы...

   Я помню Вас.

   И Вы, гений, поступили со мной некрасиво.
   По сути, это же было изнасилование. В отместку красавцу...

  ... А я храню Ваши книги... И не надо за ними охотиться.
  Имейте совесть. Имейте подобие чести, господин Судья.


** ** **

   О. Илларион, Вы умница. Как гадко от этих половых отношений.

   Всё неестественное нас губит....

   Прости нас, Боженька.

   МЫ ТАК ХОТЕЛИ БЫТЬ АНГЕЛАМИ... Так хотели... А стали демонами...
   Сработала Кьяроскуро, обратная перспектива.

   Слава Богу за всё.


Хорошо темперированный клавир.


 август, 2024 г.