Завод

Это было ранее утро, когда я шёл по маленьким улицам куда смотрели мои глаза.

 

Я шёл и поражался этой тишиной спокойствия и миропонимания. Старые здания окружали меня своей не предсказуемой новизной. От обычных саманных хат, накрытых обожжённой соломой, до кирпичных куреней с разными ставнями. Всё привлекало внимание, в отличие от современных зданий выполненных под копирку брутальной стилистики. Эти мощные стены оштукатуренные шубой и евро окнами. И как всегда с цветной черепицей на крыше. Нет, вс;-таки старые здания, если за ними ухаживает хозяин, они наполнены своей удивительной красотой жизни. Эти старые колодцы с чистой водой. Как они манят человека, проходящего мимо. А вот и ведро с чистой водой, она уже нагрелась на солнышке. Но ещё совсем негорячая.

 

Всё иду дальше под косогор, эти узкие улицы, где проедет лишь одна машина. Да и уклон дороги оставляет желать лучшего. Почти семьдесят процентов, при норме десять максимум. Как вообще машины здесь ездят, одному богу известно. Заборы, калитки, курени и все зелёного цвета, будто кто-то ограбил мануфактуру и залил всё краской. Идёшь, а в глазах рябит от ярко-зелёного цвета.

 

Улочка круто повернула оставляя за собой множество ушедших впечатлений и направляя путника в новые и не предсказуемые. Я завернул за угол и обомлел. Там вдалеке, через десяток домов дорога расширялась в открытую местность. Мне не терпелось лицезреть, это диковинное явление, и быстро сбежал по косогору на площадку. Она была заасфальтирована свежим покрытием, так что на них ещё игрались солнечные зайчики, отбиваясь от поверхности и слепя глаза путника. Весь асфальт обрамлялся каменным бортовым камнем. Мне казалось такого не может быть, но глаза обмануть было сложно.

 

***

 

Спустя некоторое время, пока я свыкся с прыгающими солнечными зайчиками, мне открылась стена. Она была по левую руку, эта высокая бетонно кирпичная стена словно уходила за горизонт. На её фоне дорога стала казаться убогой и какой-то не полноценной. Кирпичные вставки, там где когда-то были окна разбавляли гнетущий вид бетонной конструкции с металлическими парапетами отблескивающая лучами встающего солнца.

 

Я шёл вдоль стены понимая что она должна кончиться чем-то грандиозным и более значимым. И вот, асфальт начал расширяться захватывая всё более и более широкие территории. А стена повернула под сорок пять градусов и будто уступая пространство вклинилась ещё в большую бетонную стену, всё также заложенную фрагментами кирпичной кладки.

 

Лучи промчались мимо и исчезли в небытие открыв скрытую картину, возле стены толпились люди, мне было сложно разглядеть их из-за отблесков света и я пошёл в их сторону. Это были пожилые люди, они что-то кричали. Видимо эхо распространялось в другую сторону, по этому я ранее не слышал ни звука. Они кричали что-то не внятное, но как ближе подходил всё становилось более отчётливо. И вот я услышал первый женский голос:

 

— Вы не имеете право ни пускать нас на завод. Я проработала на нём долгие годы. Вы узурпатор. Впустите нас немедленно.

 

В этот момент звук обрушился на меня со своей не иссекаемой мощью. Я понял это собрание пожилых женщин, видимо их уволили с завода по старости. На фоне бетонной стены я увидел массивные стальные распашные двери. Они были закрыты.

 

Женский коллектив не утихомирился. Разгар возмущения только нарастал.

 

— Я, Ленионора Рефлексная, проработала на заводе всю свою жизнь, я даже не помню как я ходила в школу, но знаю всю технологию нашего завода как свои пять пальцев. Женщины, дорогие женщины, они не имеют право ни пускать нас. Это не этично, – Ленионора вытащила красное сукно из сумки и начала разворачивать.

 

— Молодой человек! Да, да! Я обращаюсь к вам. Подойдите, пожалуйста. Помогите Ленионоре раскрыть транспарант, – я удивился, но на призыв пожилой леди отреагировал.

 

Пройдя сквозь толпу не знакомых бабушек, я подошёл к женщине с красным сукном. Я потянул за конец, любезно предоставленный женщиной в возрасте.

 

— Ну что ты как не родной, давай сильнее, – и женщина полностью растормошила стопку, так что часть ткани упала на землю. – Тени давай.

 

Я быстро отошёл в сторону, натягивая транспарант. Вековая пыль поднялась облаком и упала на землю. На транспаранте было написано: «Вся власть рабочим и крестьянам! Пролетарии всех стран соединяйтесь!»

 

— Где вы бабушки такой раритет достали? Он наверно войну пережил.

 

— Да? Дедушка не тебе судить о нашем возрасте, – возмутилась Ленионора. – Ещё бы сказал Царя Гороха.

 

— Извините, просто мне кажется что он не в тему.

 

— Когда кажется креститься надо.

 

Я замолчал, а транспарант уже был развёрнут и женщины продолжали кричать свои лозунги.

 

— Подождите женщины, вы хотите результат или просто постоять с транспарантом?

 

Женщины переглянулись.

 

— Конечно нам нужен результат. Слава трудовому народу! Вся власть трудящимся.

 

— Женщины, милые, дайте пройти. – я быстро подошёл к двустворчатой двери и потянул ручку.

 

***

 

Дверь не поддавалась, но я был бы не я, если бы не открыл её. Из-за двери послышался запах сырости.

 

Я вошёл внутрь, сумрак здания, казалось, освещал только свет из двери. Прошёл дальше, ко мне вышел пожилой человек плотного телосложения.

 

— Доброе утро! – сказал я.

 

— Здравствуйте, что-то случилось? – спросил он.

 

— Ну если исключить группу женщин, собравшихся у стен завода на манифестацию, то в принципе ничего, – сказал я.

 

— Прошу вас пройдёмте, – мужчина провёл меня в центр цеха.

 

В центре цеха росли несколько деревьев, вокруг стволов которых были устроены кольцевые столы с такими же лавками.

 

Я быстро подошёл к лавке и сел. Ещё минуту и мои руки упирались на столешницу. Мужчина сел рядом.

 

— Вот видите, у нас в цехе идёт капитальный ремонт, – он указал куда-то наверх.

 

Я поднял глаза и чётко увидел проникающие лучи света из окон под крышей. Хотя я считал что все они заложены кирпичной кладкой.

 

Чуть ниже, я увидел по периметру цеха балконы – галереи. По ним двигались словно тени рабочие. Что-то суетились производя действия мне не понятные. Отблески света мешали разобраться.

 

— Да, но видимо женщин уволили, не объяснив ситуации.

 

— Всё выполнено согласно законодательству. Мы чтим закон. Когда ремонтные работы пройдут, примем обратно.

 

— То есть, вы, гарантируете что женщины вернутся на производство.

 

— Конечно же я гарантирую, не в таком же убогом здании держать женщин. Есть же техника безопасности.

 

— Очень хорошо, я пойду объясню это женщинам.

 

— Обязательно, но у меня дела, вы выход найдёте? – мужчина пожал мне руку и удалился.

 

***

 

Я вышел на улицу, женщины развернули плакаты и выкрикивали речёвки.

 

— Милые женщины всё хорошо, просто прекрасно. Руководитель завода заверил меня, что после проведения ремонтных работ, всех вас примут обратно.

 

— Внучек, нам что-то не верится, сказать одно, а сделать совсем другое. Ты уж нас прости, но мы не верим, – сказала самая активная пожилая женщина.

 

— Ленионора, поддержите меня, пожалуйста, – попросил я.

 

— Ну честно девушки, была не была, пойдём, что нам просто бастовать, если результат в ноль, – поддержала Ленионора.

 

Тем временам из улочки, с которой я только что спускался, выехал автобус ЗИЛ – 158. Чудо машина, она даже ездит, в отличие от многих. Все мы вместе подошли к остановившемуся общественному транспорту, когда дверь распахнулась.

 

— Заходите дамы, – послышался брутальный мужской голос.

 

— Да и, пожалуйста, а вы по какому маршруту осуществляете перевозку? – спросила Ленионора.

 

— По самому жгучему, бриллиант мой.

 

— Ну если так, то поехали.

 

Все женщины вошли в автобус, только я стоял рядом, и смотрел как они рассаживаются.

 

— Внучек, а ты что не садишься? Что ног не жалко.

 

— Да нет, просто пригласили дам, – сказал я.

 

— Ну вот, больше выдумать причин не мог. Садись.

 

Я залез по лестнице под тридцать сантиметров высотой ступеней. В салоне пахло бензином. Двигатель явно был перегретым. Я случайно опёрся об перегородку между водителем и пассажирами.

 

— Горячо! – вырвалось из моих уст.

 

— А то! Машина зверь, – сказал водитель.

 

Я прошёл на свободное место, и автобус тронулся.

 

— Вот видишь внучек, а мы и не кусаемся.

 

– Да, я как то, и не думал об этом.

 

– Вот, а думать надо всегда, – и все женщины рассмеялись таким заливным хохотом, что водитель не удержался и присоединился.

 

Мы ехали удаляясь от завода всё дальше и дальше, на равнинах среди гор колосились поля, цвели сады, росли виноградники.

 

— Вот видишь внучек, это всё дело человеческих рук. И каждое дерево, каждый кустик расскажет свою историю.

 

— Это верно вы говорите, наше поколение всё в телевизорах, компьютерах. Оно не видит прелести на лоне природы. Мы зачерствели и иссякли знаниями о собственной местности. Выходим на улицу когда закончится трафик.

 

— Ой, деточка, я не знаю о чём ты говоришь, какие-то слова не понятные, но по сути верно. Всё меняется, а вы этого не замечаете, – сказала Ленионора и смахнула слезу.

 

***

 

Тем временем наш автобус выехал на серпантин – трассу вдоль гор. Он вёл нас всё выше и выше, ветер обдувал нас через открытые форточки. Мир, казалось, дышал и благоухал всеми запахами во вселенной, вперемешку с машинным маслом. Как это прекрасно и замечательно.

 

Ленионора Рефлексная, вдруг затянула кричалки.

 

— Вся власть рабочим и крестьянам! Да здравствует трудовой народ! Мир! Труд! Май!

 

И все хором с водителем и со мной поддержали инициативу:

 

— Мир! Труд! Май! Мир! Труд! Май! – раздавалось эхом со всех сторон.

 

***

 

Когда мы приблизились к тоннелю сквозь гору, когда-то построенного нашими инженерами горного дела, Леонора запела:

 

— Союз нерушимый республик свободных, – выделяя каждое слово.

 

Все находящиеся в автобусе подхватили:


– Сплотила навеки Великая Русь, – и слово Русь прозвучала как-то по-новому, по-семейному.


– Да здравствует созданный волей народов, – и правда, я понимал как важны эти слова для каждого.


— Единый, могучий Советский Союз! – и слеза потекла по моей щеке.

Припев пел уже затянув своим баритоном въезжая в тоннель.


– Славься, О-о-отечество наше свободное, дружбы народов надёжный оплот! – и свет ослепил меня. Я несколько раз моргнул и посмотрел на водительское сиденье.

 

Водителя не было, я быстро пролез через открытое окно для оплаты проезда. Автобус двигался не сбавляя ход. Я нащупал рычаг тормоза и резко потянул на себя, как раз в тот момент когда автобус сошёл с серпантина.

 

— Интересно только как мы будем возвращаться назад? – вылезая из салонной части водителя произнёс я.

 

***

 

Над пропастью весел пустой старый автобус ЗИЛ – 158.