Не комильфо - Так не должно. Часть II Глава XVII

XVII
            
           Михаил вернулся домой в без пятнадцати двенадцать. 
           – Аннушка, я дома. – В комнатах никакого движения. – Неужели спит? – он сразу заглянул в спальню. Постель разобрана, мокрое полотенце, влажный халат. В ванной ещё влажная расчёска...
           – Что могло случиться  для молниеносного бегства?
           Михаил убрал и повесил сушиться влажные полотенце и халат, привёл в порядок постель. Ни единой мысли о произошедшем, пока не закончил, что начал.
           Он уселся поудобней в кресло. – “Что могло произойти? Звонила или приходила Лена. Единственное что. Дядя телефон не знает. Хотя...”
           – Лена ещё на работе и вряд ли явится без звонка. А больше некому. – Как всегда проговорил вслух. Немного подумав, набрал её номер телефона.
           – Администратор Дома Книги. Слушаю Вас.
           – Извините, я ищу Елену Александровну.
           – Сейчас соединю Вас с приёмной, правда я видела как она уезжала минут сорок пять назад.
           – Спасибо за информацию. – “Неужели она была у меня. Бедная Анна.” – Михаил положил трубку. – “Я даже не знаю в какой она гостинице. Алёнка у дяди. Если я туда приеду, а её нет? Этого делать нельзя. А что можно? Можно только ждать. Она или придёт, или позвонит. Или...” – Он направился к стенке. В баре практически пустая бутылка “Плиски”. Грамм десять не больше. Откупорил грузинский коньяк “Греми”. Двадцать грамм ароматной жидкости не возымели на него никакой реакции. На диване в гостиной открытая книга “Топологическая рефлексия”.  – На чём я остановился? На Аннушке. – Захлопнув книгу, поставил её возле портрета бабушки.
           – Бабуля, твой внук кретин. Довёл Анну до ручки. Я только тебе одной о ней и рассказал. Ты помнишь, что мне ответила? Главное, я помню: – “Ты уже такой взрослый, и до такой же степени глупый. Женщин таких достоинств, на этой забытой Богом Земле, меньше чем у тебя пальцев на всех конечностях. Капля в океане невежества.”
           – Эта капля вернулась? – Михаил от неожиданности развернувшись ударился головой о стенку. Хорошо что не о стекло.
           – Аня... Что я только не передумал? Не надо ничего рассказывать. Просто в следующий раз оставь записку. – Он прижал её в холодном с мороза пальто к себе. Зарывшись носом в соболиный мех. – Не хочешь раздеться?
           – Совсем?
           – Прекрати, не до этого.
           – До чего не до этого? Лена приходила.
          Анна готова была задохнуться, упёршись носом в его грудь вместе с губами.
           – Я вернулась застелить кровать, ты такой чистюля. До противности. Отпусти, задохнусь.
           – Я тебе помогу. – Он поднял одной рукой голову за подбородок и закрыв её рот губами, другой рукой прищемил нос секунд на десять.
           –  Ты таки кретин, права твоя бабуля. Непонятно что на меня нашло влюбиться в такого молокососа.  До сих пор не повзрослел.
           Анна, ухватив Михаила за лацканы пиджака, прошла несколько шагов назад и упала вместе с ним на диван.
           – Сумасшедшая. Мы же могли разбить лбы друг от друга.
           – А ты против?
           – Нет, я не против, но не в верхней же одежде. Скажи, что на тебя нашло?
           – Женись на мне. – Михаилу всегда было трудно с собой совладать от такого прищура её глаз.
           – Когда? Сегодня? У нас ещё есть время подать заявление. Но раньше...
           – Что раньше...
           – Но раньше... – он начал расстёгивать её пальто. – Раньше требую удовлетворения.
           – Хорошо... Перестань... Мой дядя будет... Да перестань же. Моим секундантом. Ты тяжёлый, я задохнусь.
           Михаил скатился на’ пол и сел спиной меж её ног.
           – Анка, если бы это было возможно, я бы и мгновенья не размышлял. Да, я часто веду себя не повзрослевшим. Это больше плюс нежели минус. И ты бы никогда от меня не услышала упрёка в разнице возраста, по крайней мере первые пятнадцать минут.
           – Мерзавец! – Анна сжала его уши коленями сколько было сил. – Повтори, подлый трус. Je m'en fous. (Же нен фу)
           Михаил раскинул в стороны руки.
           – Что? Я не понял...
           – Мне всё равно, по-французски. – Анна разжала колени. – Вот этого я и боюсь.
           – Ты  говоришь по-французски?
           – Это мой второй язык, Я защитила диссертацию по классике Франции восемнадцатого века. Плюс английский без словаря.
           – Дошершекался. – Михаил почесал голову
           – И никаких других поисков!!! Пристрелю из дядиного наградного. Сестёр хватит. Ты мне поможешь снять пальто в конце концов. Я точно запрею.
           – Раньше сапожки, чтобы погладить ножки. – Он развернулся в ногах как юла.  Погладить коленки. – Самые красивые, такие гладкие шарики с застенчивыми ямочками и самые дорогие в мире. Так жаль, что в колготках.
           – Запрею, убежишь из дома, встань уже, неповзраслевший. А я тем временем поставлю чайник. Кстати, Евгения Константиновна и Лена знают телефон дяди.
           – Он не выдаст. Полковник точно повзрослел. Могу сделать перекус. В холодильнике не пусто. Ты когда назад?
           – Отпросилась на две ночи. Ты бы видел глаза дяди. Он считает себя виноватым передо мной, потому не задаёт вопросов. Ему и так всё понятно. Меня больше волнует муж. Последних полтора года между нами произошло некоторое отчуждение. Скорее всего, из-за моего поведения в постели, нашёл мне замену. – Она красноречиво взглянула на “милого” друга, наконец вынувшего голову из холодильника.
           – Так вот ты зачем искала меня. Теперь многое становится понятным. – Михаил старался быть более чем спокойным от такой новости. – Он положил на стол московскую холодного копчения и любительскую колбасы и пару французских булочек. – Достать сладкое сливочное или как?
           – Или как у тебя нет... Ты не одобряешь мой поступок? Скажи как есть. Я пойму. Уже взрослая. – Анна тоже не хотела выдавать свою напряжённость.
           – Если ждёшь моего ответа, то я тебе десять минут назад всё сказал. Сварить кофе?... Молчание знак согласия.
           Пару минут длинное время для ожидания. Кто заговорит первым? – “О чём она сейчас думает? На лице незнакомое выражение... Не то сожаления, не то мрачноватой унылости, какая-то странная подавленность.” – Михаил тоже был в определённой степени уязвлённый. – “Оказывается подоплёки он как раз и не узрел. Даже в голову не могло прийти.”
           – Ты меня обвиняешь в плутовстве? Но я абсолютно естественно счастлива тебя увидеть и быть только твоею. То, что ты сказал дважды о нас, сеет сумятицу в сердце. Я всё время на нервах.
           – Почему ты, сейчас сморожу чепуху, вернее, я не смог понять твоих чувств тогда? Всё обстояло так...  как некий... –Миша с трудом подбирал слова, пытаясь ни в коем случае обидеть подругу, тем более в таком состоянии.
           – Как некая игра с твоей стороны. Твой незатейливый мезальянс. О глубине твоих порывов ни разу не догадаться? Кем же я был тогда, столько лет назад?
           – Другом. – Они, наконец, встретились взглядом. – И отменным любовником, открытым к восприятию утех. А я была великовозрастной дурой с невозможной осуществиться мечтой. Что сейчас об этом вспоминать. Когда я умудрилась тебя найти случайно через друзей, твоих преподавателей в университете,  у меня и в мыслях не могло бы уложиться сегодняшние отношения между нами.  Так что твоё “так вот ты зачем” резануло по-живому.
           – Извини. Меня, наверное можно понять, Лена любит отца. Никогда не разрушу чужую семью в угоду своих прихотей. Бумеранг настигнет.
           – Стыдно рассказать кому, но перед тобой у меня тайн нет. Алёнка – по-английски oops (упс по-английски) или oups (уцс по-французски). Случайный ребёнок. Просто Миша оказался порядочным человеком. Сколько бы мать его ни уговаривала не делать опрометчивого поступка, он отказался проверить дочь на отцовство и запретил матери даже думать об этом. Потому я и вышла за него замуж. А жизнь, как выразилась Карловна, ни то ни сё. Муж есть, дети есть, а любви нет. – Анна понуро уставилась в противоположный угол кухни.
           – И вдруг появился снова ты. Внутри, даже через столько лет, а если и учесть возраст за сорок один, все всколыхнулось вновь. Ты подарил мне семью. Но самое главное ты подарил мне нашу первую ночь после стольких лет разлуки, как будто их и не было... И я удивилась самой себе... Совсем не растратила в себе женщину. Впервые за столько лет душа покинула тело, оставив его в полном изнеможении.
           Анна на несколько секунд замолчала.
           – А на счёт Леночки... знаешь что она мне сказала? – “Почему не тутный Миша мой папа? Он со мной разговаривает, учит всяким разным...” – Лена сказала ещё одно смешное слово, но я его не запомнила.
           – Она ребёнок. Много говорит, но мало что понимает. Надеюсь ты это можешь себе хотя бы представить.
           – Но самое главное... Она дёрнула меня за руку, чтобы увидеть глаза. – “Мне этот Миша, как папа, больше нравится.” Слава богу, этого не слышала Мария Наумовна. Мы вышли погулять. Подышать свежим воздухом. Свекровь приезжала в Новосибирск только один раз, на рождение Лены. Она к нам не звонит. Только Миша один раз по субботам набирает номер ей на пару минут. Странная семья.
           Она замолчала. Первый раз, за своё второе воскрешение рядом со своим Мишей, она раскрыла все свои тревоги без единой слезы в глазах
           – А я не представляю, что буду делать, когда вернусь в Новосибирск. Алёнка всё расскажет папе. У тебя есть талон? Хочу позвонить Мише... Ты можешь пока сесть за рабочий стол.
           Михаил послушно, без вопросов удалился. – “Семья святое. И лучше не поддаваться искушению.” – Он плотно затворил за собой дверь.
          
           Телефонистка без вопросов набрала дважды номер, продиктованный Анной. Никто не подошёл к телефону. 
           – Ваш номер не отвечает.
           – Пожалуйста, наберите ещё раз.
           – Вам повезло. Соединяю.
           – Миша, к тебе не дозвониться ни в какое время. Чем ты занят так усердно? – В трубке послышался из далека женский голос-просьба: – “Милый, захвати воды с собой.” – Я не ослышалась? Это Света? Ты что набрал воды в рот?
           – Обсудим после приезда.
           – Я подумаю, стоит ли приезжать. У меня есть свой дом, а о работе я не беспокоюсь. Недавно спрашивали не хочу ли я возглавить кафедру. Немедленно выпроводи эту суку из нашей спальни и из дома! Я перезвоню через двадцать минут. – Анна положила трубку. Возмущение поступком мужа вывело её из шаткого равновесия. Больше того, был бы Лоевский рядом или его не существовало бы вообще, это не имело значения. Впервые она осознала полную беспомощность внутри себя самой. Просто, наконец, пришла пора расстаться. Незапланированная семья.
           – “Мне от него ничего не надо. Проживу. Свой холод греет больше. Как был никто, так никем и остался. Тип как раз для Светланы. Полная пустышка.”
           Анна положила трубку на место, не дав мужу возможности возмутиться или хотя бы возразить. Тихоня. Вот почему он так просто выслал деньги и ещё одну неделю впридачу. От такого известия, Анна даже забыла где находится.
           – “А чем я лучше? В принципе ничем. И делить нечего.” – У неё от осознания, что  свои отношения с Лоевским никоим образом не отличаются от поступка мужа, порозовели щёки. Она снова набрала 09.
           – Соедините, пожалуйста, с Новосибирском. 383 7561213. Спасибо.
           – Анна, если вопрос стоит о разводе, я не против. Моя мама была права. Опрометчивый шаг. За мои обязанности по отношению к дочери не беспокойся. Приедешь, оформим документы. Досвидание. – И положил трубку.
           Сколько прошло времени полной тишины с точностью до минуты, сказать трудно. Только точно не менее пяти. Обеспокоенный таким поворотом дела, Миша вернулся на кухню. Анна стояла у окна с совершенно пустым взглядом, словно слепой человек. Понять, что произошло, не было никакой возможности. Его появление не изменило состояние пустоты в кухне. Только он.
           – Анна, что произошло?
           – Муж подаёт на развод.
           – Ты так спокойно об этом говоришь?
           – Давно пора. Между нами общей была только дочь. А у него появилась новая женщина, моя подруга. Она сейчас в нашей спальне. Я туда уже не вернусь.
           – А где будешь жить?
           – Мне предложили заведование кафедрой французской филологи в университете. Думаю я соглашусь. Разменяю дом в Кронштадте на квартиру в Ленинграде. Это будет нетрудно. А пока потесню дядю. “Вот обрадуется”. – Её улыбка вызывала только сожаление.
           – Помни, я слов на ветер не бросаю.
           – Миша, ты должен сорок восемь раз подумать. Не торопись. Я была бы рада. Время покажет. Как сказать Евгении Константиновне? Ей волнения абсолютно противопоказаны.
           – Неправдоподобное стечение обстоятельств за столь короткий промежуток времени. Этого просто быть не может. Ну, никак. Не комильфо.
           – Ты о чём?- Анна постепенно стала приходить в себя.- Я тебя не очень понимаю. О каких обстоятельствах ты говоришь?
           – Когда мы ехали первый раз к дяде, я с Леночкой беседуя о всякой всячине у окна, перехватил твой взгляд, точно такой же смысл, но уже не во взгляде, а в интонации последнего предложения, когда я тебя оставил утром одну перед уходом к Евгении Константиновне: - “Я буду тебя ждать здесь, если ты не против.” – Как будто ты сожалеешь, что вышла замуж, и тут же подумала о разводе. Больше того стала сомневаться в возможности разделить старость нам вместе, после перевала моего возраста за сорок, а ты будешь ближе к пятидесяти пяти. Кстати это часто заметно в твоём поведении и, честно говоря, наводят на навязчивые вопросы. И вдруг развод. Вот что я точно не предполагал. – Михаил замолчал.
           Со стороны показалось, что его высказывание ему самому предстало в эксцентричном воображении двусмысленным и в некоторой степени оскорбительным для Анны, что не замедлило проявиться на её лице.
           Но Анна молчала. В эти дебаты встревать опасно.  Можно всё потерять. Первую половину жизненных обстоятельств она уже прошла. А после тирады мужа она ощутила неосознанную неудовлетворённость, что он, а не она, заговорил о разводе. А теперь неопытный в жизненных передрягах юнец, словно умеющий читать мысли, подвёл итоговую черту.
           – Аня сегодня обещали первый солнечный день. Пойдём в кино, или ещё лучше съездим в Павловский парк. Сто лет там не был. Нам необходим свежий воздух.
           – Сейчас, мне всё равно, лишь бы вместе. – Она встала и, выйдя из кухни, направилась в ванную.
           – “С ним совсем не просто.” – Анна уставилась в зеркало. – “Что молчишь? Сказать нечего. Может быть я нафантазировала самой себе о счастье с ним. Оказавшись с печатью отношения меняются. Этап пройденный. Или не заморачиваться и оставить всё как есть? Подморгни изваяние...” – Она брызнула на зеркало. Отражение умылось слезами. – “Спасибо за сочувствие.” – Поправив причёску, показала отражению язык. – “Не дразнись, дура.” – И вышла, оставив отражение заплаканным.