Не комильфо - Так не должно. Часть II Глава XI

XI
          
           – “Вот я и дома. Неважно какова лачуга, свой дом греет душу, если она мечтательная.” Михаил лёжа на постели, как говорится, в чём был, посмотрел на часы. Без десяти десять. – “Звонить Евгении Константиновне поздно, да и Лена на параллельном проводе. Завтра, всё завтра, а сегодня? Надо из баула переложить остатки трапезы, недоеденные Еленой Владимировной. Испортятся.”
           Быстро справившись с этим делом, поставил разогреваться воду для чая.
           – “Так что же меня ожидает завтра? Каков будет первый вопрос? А какое это имеет значение. Зачем заморачиваться?” – Диалог Михаила прервал звонок телефона.
           – Миша куда ты пропал?
           – Боря, сколько лет, сколько зим? Здравствуй дружище. Замотался с рефератом. Скоро будем обмывать диссертацию. Почему не спишь, что случилось?
           – А я уже подумал не вляпался ли ты во что-то непотребное. Ничего не случилось. Грусть обуяла. Миш, приходи к нам просто так. Давно не виделись. Да и Светка, говорит, скучает по тебе. Сидим дома одни как сычи. Всё копошимся, копошимся... Так и жизнь пройдёт. С кем, с кем?... Мишу приглашаю в гости. Это я Светке. Всё должна знать! Не женись. Я сыт по горло. Полный контроль. Спрашивает с кем я лясы точу? Ты же знаешь смысл выражения: – “Аннушка уже разлила масло*.” Судьба неумолима. Случившееся случилось – Борис рассмеялся в трубку. – С одной стороны не жизнь, а с другой – малина.
           – Один мой знакомый говорил иначе: – “Жизнь с ней невыносима, а без неё подобна смерти.” Завтра вечером устроит?
           – Устроит. В семь. Только не заморачивайся. За счёт тебя и мне вкусненькое перепадёт. Ждём.
           – “Светка точно позвонит подружке. Значит минут через пятнадцать следует ждать звонка. Пара Ермолаев со Свиридовой изготовлена одним сапожником. Поженились на первом курсе и живут душа в душу в вечных перепалках. ”
           Но именно эта их тенденция Михаила явно расстроила. Он снял ещё не нагретый чайник с конфорки, переставив на соседнюю и вернулся в спальню. Пять минут прошло. – “Не думаю, что Лена страшно рада, но вот всё-таки идёт к телефону. Думает, может быть, спросить бабушку? Тут же отметает эту мысль, решительно берёт трубку... Ну... Не мешкай...”
           – Я Вас внимательно слушаю. – Он поднял трубку, не дождавшись окончания первого гудка.
           – Очень внимательно? Завтра я буду ждать тебя в шесть двадцать в пирожнице напротив.
           Короткие гудки гулко ворвались в мозг.
           – “Всё как всегда.” – Только Михаил не почувствовал внутренней ответной реакции. Остыл. – “И что это было? Не важна странность быть приглашённым вдруг Борей со Светой именно нас, важно: что с этим делать? По правде, я не готов к встрече с Леной внутренне. С одной стороны друзья понятия не имеют о моих злоключениях. С другой – Света не так близка к Лене, чтобы стать свахой. Лена через чур гордая просить помощи, это точно не в её складе характера. Она лучше повесится на первом суку. Стечение обстоятельств без всякой задней мысли? Или... Или это Божье провидение ” – Михаил явно был расстроен не найдя ни одного здравого ответа.
           Он вернулся на кухню. Решил подпитать мозги, выпив сладкого чая с брусничным вареньем от свекрови Аннушки.
           – Да, Миша... Где бы ты не появился, от тебя только одни неприятности. Настоящий горелый блин для окружающих. А Марии Мироновне за какие грехи преподнёс как на блюдце почувствовать прегрешения невестки? И, нашкодивши, сбежал, как подлый трус. – Видно наш герой дошёл до ручки. Стал заговариваться сам с собой. – “Одна надежда на Евгения Петровича. Я умудрился сделать его если не другом, то, по крайней мере, принять в свой круг. Ай да я! Хвастун безмозглый. Анна всё ещё не может сдерживать эмоции в глазах. А у Кравчинских нет никаких сомнений о наших взаимоотношениях.”
           Мысли вслух и про себя это больше наказание, чем привилегия. Вполне сродни по результатам не то с Сизифовым трудом, не то с чисткой Авгиевых конюшен.
           Михаил заварил чай в полулитровом бокале, насыпал пять чайных ложек сахара и, сев за стол, стал усердно перемешивать сахар.
           – “Но возвращаться нам вместе.” – Он маленькими глотками стал отпивать чай. – “У меня нет ни единого здравого ответа на любой её вопрос. Правда она совсем неглупая, начитанная по своей профессии и немалой домашней библиотеке, понимая создавшуюся ситуацию, тоже будет сторониться неудобных вопросов. И надеюсь действий.” – Вид виновника горестных мыслей был достаточно удручённый. – “Главное сохранить дружбу. Нет надо же придумать, сохранить дружбу с женщиной при таких досадных обстоятельствах??? Идиот. Не будь она такая вспыльчивая и гордая, кто знает чем обернулось бы дело. Плюс я сам себе тоже не подарок.”
           Михаил отставил бокал в сторону.
           – “О чём думает сейчас Лена?” – Ему искренне жаль было её, попавшую в столь губительную для неё ситуацию. Те чувства, что он испытывал к ней до появления Анны, оказались неким помешательством и только. Тень Анны встала между ними неодолимой преградой для него во время сексуальной близости. И Лена, вне всякого сомнения, это почувствовала. Так что, появись Анна или нет, связь была бы всё равно под вопросом. – “Ей сейчас ещё горше, чем ему. Во-первых, следовало бы отменить встречу, а с другой стороны не объясниться попахивает трусостью. Замкнутый круг и не разорвать звена.”
           Раздался звонок безо всяких эмоций. Значит, скорее всего, кто-то ошибся номером.
           – Не спишь? Я тоже не могу уснуть быстро уже какую ночь. Ты не отвечай. Я знаю твоё состояние. Тебе с твоим отношением к жизни трудней чем мне. Хочу только поблагодарить тебя за такой неожиданно щедрый подарок нашей семье. – Лена всхлипнула, как бы ни старалась себя сдерживать. – Извини, нервы. Я с Анной...
           Телефонные гудки тоже были расстроенные.
           Если бы в этот момент ему пришлось бы выступить перед учёным советом с докладом, Михаил точно физически не смог бы открыть рот. Такого ужасного состояния, когда в петлю это избавление, он не представлял возможным.
           – Какая же я скотина!... – Он открыл настежь окно. Мартовский ветер со снегом ворвались в кухню словно ураган. – Какая же я скотина! – Снова от отчаяния повторил, высунувшись по пояс на улицу. – Выскочка, грязная ворона в павлиньих перьях. – С трудом, супротив ветра притворил окно. Озябшие пальцы никак не могли защёлкнуть шпингалет. Справившись с окном, зажёг газ и протянул над ним ладони рук.
           – Полный придурок. Представляю мнение обо мне Евгении Константиновны.
           Съёжившись от холода, завернувшись в плед,  Михаил уткнулся носом в спинку дивана. В его воображении появилась старуха с закрытыми глазами перед смертью из “Пиковой дамы”. Ни с того ни с сего она рассмеялась и выпучив зрачки, упала замертво. От неожиданности он вскочил.
           Снова зазвонил телефон.
           – К тебе приехать?
           – Если несложно. – Михаил сел, потом встал, зашёл в спальню. Поправил смятое покрывало. Привёл в порядок всё на кухне. Отправил из баула “передачку” от Марии Наумовны бывшему любовнику своей невестки – варенье, местной брынзы, фруктов, импортной солями. Пока он всё укладывал в холодильник, наваждение стало рассеиваться. Он снова, уже более менее успокоившись, долил в чайник воды и спичкой дал прикурить конфорке.
           – “Какой я всё-таки ребёнок рядом с ней... А рядом с собой?" – Последнее  время, всё чаще наступали моменты полного непонимания самого себя, своей необходимости в продолжении жизни. Наступало внутреннее  безразличие к внешнему окружению, словно жил в пустом пространстве. – “Зачем я сказал “если несложно”? Мне ей нечего предложить. Положение ахово. Секс не к месту, только ещё больше всё испортит. Она... Что она?... Может меня спросить, как произошло знакомство с Анной. Почему я вдруг завёл связь с женщиной такого возраста? Вполне вероятно. Это её оправдание перед самой собой. Боже праведный, гадание на кофейной гуще – истинно более рационально. Уснуть бы минут на двадцать. Расслабиться, хоть как-нибудь... Ни о чём не думать...”
           Прозвенел робкий телефонный звонок.
           – Извините. У вас в компании случайно нет молодого человека лет двадцати пяти тридцати, не очень страшного, но чтобы с ним можно было поговорить об искусстве, театре...
           – Есть. – Михаил тяжело вздохнул. – Только в данный момент у него уже есть две женщины и он не знает, как ему с ними справиться. Они к нему всей душой, а он им говорит: моя душа отлетела от постоянного их гогота. Будьте добры наберите следующий после моего номер телефона. Прощайте. – Михаил положил трубку. – Совсем с ума посходили, если это не розыгрыш или постскриптум моему ненужному, бесцеремонному вмешательству не в своё дело.

           Раздался звонок в дверь. Очень ожидаемый звонок.
           – Лена. Заходи. На улице такой колотун, а у меня как раз подоспел горячий чай. – Миша вложил в это предложение максимум учтивости, без намёков на странное её поведение, вернее странное её желание приехать в столь поздний час.
           – Спасибо. Я точно заиндевелая сосулька. П-помог-ги раздеться. – Сняв с гостьи пальто, Михаил тут же накинул на неё толстый мохеровый плед.
           – Заходи на кухню. Я уже налил тебе чая и к нему брусничное варенье.
           – Обними меня хотя бы на минутку, я так вся продрогла. – Лена откровенно не притворялась.
           Действительно озябшее дрожащее тело подруги явно требовало тепла. Она застыла всего на несколько секунд и опять началась тряска. Обняв её ещё крепче, он посадил Лену к себе на колени. В её прижатии было что-то безвыходное. Не только скованность холодом. Тепла требовала истосковавшаяся душа.
           – Я, дура полная дура, остановила такси на два квартала раньше, не зная, как начать разговор с тобой. Думала пока иду... На улице такой ветер... Выскочила из дома торопясь... Лишь накинув пальто. Прости. – Лена говорила обрывками фраз, вызывая неимоверную жалость к себе, им доведённую до такого состояния. Убиты и гордость, и независимое честолюбие. Куда-то делся самоуверенный апломб с его холодностью и вспыльчивостью.
           Уже сколько раз Михаил казнил себя за содеянное, но представить себе такие последствия не представлялись возможными.
           – Я не знаю зачем к тебе приехала. Мне плохо.
           – Садись я напою тебя чаем.
           Михаил согрел кипятком большую чашку, положил в неё три с верхом ложки варенья и залил кипятком.
           – Это тебя согреет, хотя бы внутренности.
           Маленькие глотки обжигающего напитка  постепенно возвращали цвет лица женщине, потерявшейся в этом мире забвения. В глазах отогрелась слезинка, скатившаяся в чашку.
           – Извини, меня. Это нервы. – Она вытерла мокрый след. – Откуда у тебя варенье. Очень вкусное и успокаивающее. – Лена первый раз посмотрела ему прямо в глаза. В них ни укора, ни осуждения. Какая-то безвыходность.
           – Не поверишь. Подарок свекрови бывшему любовнику невестки.
           Лена улыбнулась.
           – Любопытно. А как ты попал к ней? – Лена наконец поставила чашку на стол. Руки согрелись и душа, возможно, тоже начала оттаивать. – Очень любопытно.
           Михаил на минуту задумался. Не рассказывать же всю странную историю.
           – Сопровождал Евгения Петровича в дом его первой любимой девушки из далёкого прошлого.
           Лена опешила от этой фразы, только немой вопрос в глазах.
           – Оказалось, что его Аннушка, любимая племянница, замужем за сыном зазнобы его юности. Мне стоило больших усилий уговорить его к ней поехать. Петрович потерял жену пятнадцать лет назад и для него другие женщины просто не существовали. Такая вот история.
           – И там, конечно, была Анна? – В глазах Лены было появился упрёк, но она его тут же удалила.
           – Там была её свекровь. Я на следующий день уехал первым поездом. Мне нет смысла тратить время на объяснения, ты всё равно услышишь только то, что хочешь.
           – Не повезло тебе. – Совершенно спокойным голосом проговорила Лена интонацией Евгении Константиновны.
           – Я надеюсь, повезёт дяде Анны. Его старая патия одинока тоже. И как я заметил по их взглядам – это будет его не последняя поездка в Кёнигсберг.
           – А как девочки? Ещё раз спасибо тебе за сестру. Я её должна была бы возненавидеть. А вместо этого боготворю и не без твоего участия. А племяшка?! Это чудо какое-то. Бабуля неимоверно счастлива и признательна тебе. – С Лены, наконец, скатилось напряжение. Михаил улыбнулся.
           – Лена, ты не обидишься, если я себе постелю в гостиной? Уже более часа ночи, а тебе на работу. И домой переодеться, и привести себя в порядок.
           – Спасибо. Спасибо за понимание. Может, стоит вызвать такси сейчас?
           – Бабулю разбудишь. Для тебя постелено.

* “Аннушка уже разлила масло.” – Народная примета. Верится, что если во время готовки кто-то из семьи, особенно женщина, разольет масло или другую жидкость, то это свидетельствует о возможных проблемах или неудачах в жизни.