Не комильфо - Так не должно. Часть II Глава X

X   
            
           На следующий день Михаил, сославшись на необходимость встречи с профессором, уехал подобру-поздорову назад в Питер, пока не случилось... Мало ли что могло быть случайно подмечено Марией Наумовной.
           В купе вместе с ним находилась только одна миловидная дама средних лет, по одёжке не так давно вернувшаяся из Хельсинки или... Или, возможно, он ошибся. Просто она держала в руках последний номер “anna&ellit”, а на столике лежал ещё ни разу не раскрытый  “COSMOPOLITEN”. Потому как она пальцами с длинными ухоженными ногтями перламутрового цвета перебирала страницы, можно было сделать вполне многообещающий вывод – жена дипломата, не любящая летать самолётами. На её лице не дрогнул ни единый мускул, когда он зашёл в купе.
          
           Традиционно подчеркнув для себя привлекательность дамы-попутчицы, Михаил в то же время не знал как себя вести в данный момент, уж очень соблазняла возможность хорошо поужинать в компании симпатичной женщины, и лихорадочно искал повод для знакомства.
           – Извините, мадам, вы оказией не до Питера? Михаил. Михаил Леонтьевич или просто Миша. Если не секрет, как можно к Вам обратиться? – Он выпрямил спину, расправив плечи, стараясь в глазах показать простую светскую заинтересованность. У него это получилось, да так, что не ожидая такого обращения с такой непринужденной обаятельностью, женщина протянула непроизвольно руку.
           – Елена Владимировна. Лучше, – её выдал слегка появившийся румянец, – просто Лена.
           Миша почтительно коснулся руки губами. Запах крема и шелковистость кожи не прошли мимо его внимания. – “Она явно не жена дипломата” – Подумал он, отстранясь от руки.
           – Очень приятно. И Вы Лена?! Чертовщина какая-то. Повезло.
           – В каком смысле? – Она была очень удивлена. По крайней мере выражение глаз выдавало некоторое недоумение.
           – Мою, скорее всего уже бывшую невесту, то же зовут Лена, т.е. Елена Владимировна, а у лучшей женщины, повстречавшейся в моей непутёвой жизни, дочка Леночка. И до последнего времени никто друг друга не знал, пока на их пути не появился грешный я. – Михаилу явно импонировало отношение к выше сказанному.
           – А почему везёт? – Спросила попутчица с тем же недоумением в глазах.
           – Очень просто, во сне  или случайно, спутав ненароком обмолвившееся имя, не вызову нарекательств в свой адрес.
           – Какой Вы, однако?! – На этот раз она действительно смутилась.
           – В Хельсинки такой же непутёвый февраль, как и в Ленинграде? Снег с ветром надоели до чёртиков. Вот и март не хочет уступать. – Михаил свернул со скользкой колеи.
           – Да, надоело. Но лучше, чем в Питере. Хельсинки так не продувается. В стороне от ладожско-таллинского направления. – Елена достала кружевной веер и стала им торопливо обмахиваться.
           – Может быть приоткрыть окно? Действительно в вагоне душновато. Я Вас оставлю на несколько минут. Не скучайте.
           Выйдя из коридора, он спросил вагоновожатую о наличии прибора на двоих для обеда в третье купе.
           – Извините, но дама не может со мной пройти в ресторан. Я буду Вам очень признателен.
           – Я Вас понимаю. Очень манерная особа. Я это заметила ещё на перроне. Она иностранка, их наша еда не устраивает. Через пятнадцать минут.
           – Спасибо. В долгу не останусь.
           – Надеюсь Вы не скучали. Я узнал на счёт чая. Скоро будет готов. Елена Владимировна, не грустите за кордоном? Там жизнь другая, опять же люди дружелюбнее. Главное, другая ментальность. Они нас не понимают, а мы, как будто, не понимаем их наив. – Михаил старался интонационно произвести манеры светского вельможи, говоря на распев с удивлением рассматривая молодую особу, меняющуюся на глазах из-за произношения и нюансов в голосе попутчика. Спасибо Николаю Васильевичу за потрясающий образ Чичикова. Ему явно не хватало только лорнета. – Правовое государство не для русского человека. Он не может свыкнуться с понятием живу для себя. Т.е. этим были бы разрушены правила советского общежития.
           Елена Владимировна неожиданно изменилась в лице, покрывшемся нежным румянцем от смущения.
           – “Разговор на эту тему портит нервную систему.” Кажется русская поговорка или... – Томный взгляд сменился на несколько раздражённый. – Не помню. В какой-то мере Вы правы. Я не люблю разговоры на эту тему. Лучше объясните смысл фразы “скорее всего бывшей...”. Вмешалась или вмешался некто третий? Так это хорошо. Лучше раньше чем позже.
           – Вопрос риторический. – Михаил впервые посмотрел на спутницу оценивающим взглядом. – “Что она имеет в виду? Это явно из сомнительной области предположений. Вопрос задан явно в другом тональном ключе.” – Понятие “лучше раньше” – не означает достижение желаемого результата. – Он перевёл взгляд на журнал “COSMOPOLITEN”. – Это как название вашего журнала на столике. – Продолжил, он недолго думая, вызвав ещё большее замешательство и без того взволнованной дамы. – Под этим именем можно назвать множество более чем подходящих по смыслу, нежели женская мода.
           – В каком смысле? – Елену Владимировну прямо на глазах охватило острое любопытство.
           – Ну, например, – Михаил на секунду задумался – “Sex&Relationships” – тоже из серии журналов “COSMOPOLITEN”. Так что здесь лучше, чем?
           –  А Вы молодой человек, как бы Вам сказать... – Она снова смутилась. По-видимому, эта женщина из когорты людей, на коже лица которых при всяком казусном случае проступает милый прилив крови в виде смущённого румянца.
           – Зря Вы так обо мне. Я прост как ваш веер, включая оборочки. Просто ситуация ситуации рознь. Можно задать Вам вопрос?
           Елена Владимировна потупила взор. Ей с одной стороны импонирует игра мнений с неожиданным молодым попутчиком, а с другой она побаивается, скорее всего волнуясь за себя. Женщина посмотрела жеманно в Мишины глаза. Оба искали ответа во взглядах. Но Михаилу ни по воспитанию, да и по своей мнимой в этом случае образованности не дано сказать женщине нечто порочащее её имя. Тем более незнакомой. А Елене Владимировне что-то мешало быть самой собой; чувствовалась некоторая скованность, связанной, возможно, со своей миссией в Питер.
           Так или иначе в этот момент постучали в дверь купе. Михаил встал, чтобы открыть дверь, извинившись за прерванную беседу. Поблагодарив проводницу, появившуюся в дверях, вернулся к столику с двумя наборами посуды для обеда.
           Женщины перед отъездом снабдили его пищей не менее чем на двое суток, а Мария Наумовна пожертвовала по просьбе Рашида Рахматуллаевича небольшой термос с супер горячим пловом. И, как оказалось не зря.
           – Надеюсь, Елена Владимировна, Вы разделите со мной мою скромную трапезу. Тем более, по всей видимости, Вы это блюдо в таком исполнении никогда не пробовали. Пожалуйста, не отнекивайтесь раньше времени. – Произнёс Миша, не дав и слова сказать удивлённо распахнувшей глаза попутчице.
           Из баула извлёкся китайский термос с широкой горловиной.
           – Внимание... – Миша медленно открывает крышку пробку и купе мгновенно наполняется ароматом настоящего узбекского ещё чуть дымящегося плова.
           – Миша, с каких небес Вы свалились на мою голову. Я этот запах не вдыхала семнадцать лет. Я перед Вами в долгу. – Михаил выдерживал паузу не без удовольствия. – Уже не тяните время... Пожалейте. – Он вспомнил возбуждённый взгляд Лены на Буше в полуподвальном ресторанчике. – “Как они сейчас схожи. Хищницы”. 
           Когда стол был полностью сервирован и первые рисинки провалились в бездну, неожиданно вырвался женский стон:
           – О, Боже! Отдаться можно. Я же родом из Ташкента. Каким образом он у Вас здесь и такой свежий?
           – Подождите, не конча... – Он запнулся не то от настигающего его приступа угрызения совести, не то от возможного конфуза. – Я принесу чай. – И скрылся за дверью купе.
           – Jumalani! Mik; lutka olen?!*  – Она так быстро съела свою порцию, что стало не по себе. – Что он обо мне подумает? Он ещё такой молодой. А собеседник?! О чём это я? – Она снова покраснела. – Боже мой, что он обо мне подумает? – Повторила она со случайно или нет искрой в глазах, промакивая салфеткой губы
           – Быстро Вы расправились. Вкусно? Я Вам обещал. – Внезапно вошедший Михаил, поставил два стакана чая в подстаканниках на столик, с трудом отыскав для них место. – Вы не смущайтесь, ухаживайте за собой самостоятельно. Всё для нас. Очень неожиданно мне повезло с попутчицей. Расслабьтесь и получите удовольствие.
           – Серьёзно? Не удержусь. Катта рахмат.** Это всё, что я помню с детства. С пяти лет я жила в Ленинграде. А последние семнадцать в Финляндии.
           Михаил следил за попутчицей с большим интересом. Угадать каков её статус на самом деле, наверное, не так сложно.
           – У Вас много лет назад возникли определённые мотивы для смены страны проживания. Думаю, скорее всего, после поездки за рубеж с некоторой оказией, Вам в нашей доблестной стране стало скучно. Не правда ли? А для достижения цели есть две основные возможности, естественно. Первая – жена дипломата. А вторая... – Михаил одарил леди застенчивой улыбкой.
           – Не продолжайте. Вы правы. Союз в согласии с европейскими тенденциями. Один-один в Вашу пользу. – Лена откинулась на спинку вагона в полном физическом истощении от вожделенной пищи. – У Вас есть горячительное?
           – Есть, но...
           – Оставьте молодой человек, какая сейчас разница. Не надо портить случайный момент неожиданного блаженства. Финны говорят “Kerranhan t;;ll; vааn elet;;n”. Русский смысл – “Один только раз живём на свете”. Мне так хорошо давно не было. Не хватает глотка виски. 
           Она закрыла глаза.
           – “Почему женщина всегда хорошеет, когда наступает пик душевного резонанса даже без взаимного притяжения душ. Только, например, от состояния умиротворения своего желудока. В физике это несколько мгновений. Хорошо, что женщина не физический в научном смысле этого термина предмет исследования.” – Он достал из внутреннего кармана фляжку ещё времён службы.
           – Не смущайте меня. – Лена куда-то уплыла, закрыв глаза. – Мне необходимы несколько минут забвения.
           – Вы просили глоток, всего один глоток... – Миша протянул фляжку даме.
           Она, чуть приоткрыв глаза и сделав небольших три глотка, провалилась в небытие. Миша только что и успел подхватить сосуд, иначе бы содержимое пролилось на платье. Он никогда не общался с интердевочками. И его состояние, наверное, вполне возможно не совсем правильно истолковать. – “Значит догадка о вояже в Питер была вероятней всего верна. По лексике, манерам, внешним эмоциям у неё в Северной столице любовник. “Ни сна, ни отдыха измученной душе”... Почему он должен всегда делать выводы. Зачем. Просто отдаться ничегонеделанью, разве не имеет своих привилегий? Отдыхая ни о чём не думать. Самое время бы поцеловать, не встретив ни то что сопротивления, а наоборот давно желанного действа.”
           – За чем же дело? – Прошептали губы напротив, притягивая взгляд молодого
человека чуть приподнятым язычком.
           Михаил, с двойственным чувством созерцая эту картину, вышел в коридор. Он уже и забыл состояние души тех лет, когда всегда было только одно решение без оглядки на будущее.
           Всё ещё находясь в постоянном присутствии призрака Анны рядом с собой, какая-то пружина сдерживала от опрометчивого шага.  – “Тем более не ей тягаться.” – Он вышел проход вагона.
           Только сейчас, оставшись наедине с собой, он ощутил усталость от двойственности положения: неимоверная тяга к Анне и, как сопутствующая составляющая, странная ответственность перед Евгенией Константиновной. – “Лена в этом механизме осталась роль быть связующим колёсиком. Это понятно и из её поведения, как ни странно.”
           “Страсть самоустранилась.” – Михаил улыбнулся своему отражению в оконном стекле. – “Как говорит Петрович – прорвёмся.”
           Очевидно в купе ему явно не хотелось возвращаться. Вспомнил о проводнице. Вспомнил о проводнице. “Обещал не забыть”. Проводница моложавая особа, словно колобок, что-то записывала в журнал дежурств. На вид возраста до сорока, но складки под глазами и особенно руки чётко подчёркивали комплимент.
           – Извините, я не знаю как Вас величать. – Михаил зашёл в её помещение. – Спасибо Вам за помощь. – Он протянул ей пятирублёвку. – И даже не начинайте. Я хотел Вас накормить пловом, но попутчица оказалась слишком прожорливой. Только это наша тайна. Ещё раз большое спасибо.
           – Клавдия я, Афанасьевна. Всегда рада услужить. Спасибочки.
           Михаил снова остановился у окна напротив своего купе. – “Жаль, что не курю. Курение достоинство пустого времяпрепровождения, когда некуда деться. Анна, что же мне с тобой делать? Понятно к Лене я уже не вернусь. Не получится. Благодарение Богу, Лена это тоже воспринимает в нужном ключе. Жаль её бабушку. Она искренне желала внучке счастья. С ней разговор будет не из простых. Как быстро темнеет, словно поезд мчится быстрее скорости света. – Михаил осторожно приоткрыл дверь в купе. Елена Владимировна уснула, видимо прямо упав на подушку, даже не подняв ноги на кушетку. Он осторожно зашёл, снял с неё сапожки. Незнакомый запах духов из обуви не прошёл незамеченным.
           – Однако, Вы, милая Елена Владимировна, устроились хорошо в подлунном мире. – Он поднял красивой формы икры на полку и накрыл её одеялом.
           – Спасибо, дорогой. Вы очень любезны. Встретимся завтра. – Автоматически пробормотала странная попутчица, повернувшись к стенке вагона.
           Михаил с облегчением быстро снял обувь и нырнул под одеяло.
           – Спать и без снов. – Долго ждать этого момента никогда не приходилось. Не прошло и двух минут... 

* Jumalani! Mik; lutka olen?! – О, Боже! Какая я распутница?! ( финский)
**Катта рахмат. – Большое спасибо (узбекский)