Неподобающая нежность

Неподобающая нежность (Из цикла «Целебный воздух Крыма»)


«При виде счастливого человека всем стало скучно и захотелось тоже счастья»
 
А.П. Чехов



История это произошла на рынке небольшого курортного городка в те годы, когда выразителями общественного мнения и поборниками морали числились глазастые старушки, которым до всего было дело и которые в жизни не смолчат. Да и каково им было молчать, когда средь бела дня пара солидных людей вполне пенсионного возраста вела себя, словно разнузданные влюбленные юнцы. Шли вприпрыжку, улыбаясь друг другу, держась при этом за руки. Женщина, не сводя глаз со спутника, нежно прижималась к его плечу. А он, при всяком случае, целовал ее то в макушку, то в плечико, то в шейку.


Бабульки вмиг прозрели, мысленно перезаряжая двустволки и притаились, желая подпустить поближе. По торговым рядам проползло легкое шипение, фокусируя взоры покупателей на не по возрасту одухотворенной парочке.


А им всё нипочём. Подходя к прилавкам, мужчина не  выпускал спутницу из объятий, нежно придерживая за плечи. Не торгуясь, покупал понравившиеся фрукты, наполняя ими корзинку. В ответ она с ладони кормила его малиной, звонко смеясь его неловкости.
 
- Что ж вы на людях жметесь, охальники. Дома вам мало! – выпалила пожилая торговка, как только парочка приблизилась к ее прилавку.
- Дома им несподручно. Дома мужья с женами. А вырвались на волю, вот и тискаются, пока не застукали, -  поддержала соседку дородная продавщица, обмахиваясь газетой.
- Дома действительно неловко, - бережно перекладывая груши с чаши весов к себе в корзину, буднично парировал мужчина.
- Дома мы стесняемся. Внуки погостить приехали! – не сдерживая смех, закончила мысль его спутница, и они еще крепче обнялись.


Рынок замер, провожая пару немыми и слегка завистливыми взглядами.


- Всё они брешут! Наверняка прямиком из тюряги! С голодухи набросились друг на дружку, а строят из себя! – не готовая быть посрамленной, продолжала настаивать корпулентная торговка, ловко припечатывая свернутой газетой муху к прилавку.

Но никто ее уже не слушал.