Сущая правда

                СУЩАЯ ПРАВДА


                Автор: Олеся Козина



- ..Стой, негодник, стой! - продавец фруктов захлёбывался криком, пока маленький мальчик убегал прочь со всех ног..
- И что ты так надрываешь глотку? Это же Ромиро, дитя неба, он в жизни ничего чужого не возьмёт!
- Видел я, как он сверлил своими глазищами мои яблоки!
- Ребёнок родился с такими глазами, где тут его вина. Он у тебя ничего не взял, а ты напугал его до смерти! - старая Марсела замахнулась на продавца.
- Не знаю, что там с глазами, только нечего глазеть, если денег нет!
Марсела снова села протирать свои овощи, махнув рукой и качая головой.
...
Ромиро бежал, задыхаясь, сердце его было словно птичка, которую он держал на бегу. Не первый раз он страдал из-за своих глаз. В родной деревне его прозвали «дитя неба»: глаза Ромиро источали синеву и были слишком большими на нежном маленьком личике. Люди не смотрели ему в глаза, инстинктивно чураясь. Мало ли!
Мальчик бежал и оглядывался.. Но нет, никто не гнался, можно перейти на спокойный шаг. Для верности он достиг знакомых тропинок вдоль леса, и там уже успокоился. Подхватил с земли палку, на всякий случай, и уверенно зашагал домой, где есть было нечего. Каждый день он ходил в город, но воровать он не смел, милостыню просить и подавно.. он ходил, смотрел на людей или по сторонам, наивно надеясь найти что-нибудь съестное, или, может быть, на сочувствие и доброту.
Мать Ромиро была больна, каждый день проживала с трудом. Она была уверена, что болезнь - наказание за колдовские глаза сына, третьего сына в семье. Хорошо, что отец умер пять лет назад. Он не хотел признавать Ромиро, ребёнок с огромными глазами пугал его, и не в кого было таким родиться, все в роду были обычными. Ромиро рос, как и его глаза. Постепенно посещения родственников закончились, семья вконец обнищала, братья возненавидели Ромиро и всячески пытались причинить ему боль. Поэтому Ромиро уходил в город, и на этом пути он взрослел и набирался разного опыта. Он учился разговаривать с незнакомыми людьми, понимал, когда надо было бежать или помочь, старался не докучать своим взглядом, хотя люди были ему очень интересны. Ромиро любил смотреть на людей, тянулся к ним, особенно к детям. Но дети не играли с ним, начинали отворачиваться, плакать и жаться к родителям. Ромиро привык молчать. Он привык разговаривать с богом, раз люди не хотят. Бог же слышит, - Ромиро это чувствовал, это согревало его маленькое искреннее сердечко.
Он не хотел яблок. Мужчина так заботливо натирал их тряпкой, что мальчику тоже захотелось. Яблоки сказочно блестели, казались невероятно вкусными. Ромиро просто смотрел, как блестят яблоки в мире, где есть дети, которые их едят каждый день.. Где есть красивые большие столы, семьи, и все рады тому, что они вместе.
Никто не знал, насколько этот ребёнок одарён, потому что никто толком не присматривался к нему, не говорил с ним, и не был ему близок, даже мать. Мальчик говорил с богом, это было его собственное солнце, освещающее каждый день, и никто даже не догадывался об этом. Братья начали подозревать в нём ум, находчивость, таланты, и ненавидели за это.
Дома его встретил неприязненный взгляд матери, она лежала и смотрела на дверь, когда вошёл Ромиро. Увидев его, мать тут же отвернулась и надрывно вздохнула.. Мальчик ощутил толчок тяжести прямо в грудь, и вышел. Вышел из этого дома. Впервые он понял, что у него нет места, куда можно вернуться. Слёзы катились по худым щёчкам, в эти минуты он казался совсем неземным, но никто не встретился ему, не обнял и не сказал слова утешения.. Его кристально-голубые слёзы драгоценно скатывались на лохмотья, но мальчик не видел себя со стороны. Он шёл прочь от дома, начинался вечер, и скоро сумерки стали его спутниками...
Ромиро шёл по дороге, пыль давно осела, мерно поскрипывали камушки под рваными сандалиями. Луна набросила на него свой плащ, и мальчик стал похож на дивный сон, нечаянно покинувший свою страну. Он старался не думать о том, что очень голоден, попить можно и речной воды. Ромиро знал, где находится река и шёл к ней. Он был уверен, что с ним ничего не случится, - шестилетний мальчик, не нужный никому на свете. Он дошёл до знакомой речки, и постарался поудобнее расположиться на берегу. Песок был жгуче холодным, Ромиро замёрз, ему пришлось набрать травы и веток, чтобы сделать себе подобие гнезда. Пока искал, наткнулся на брошенную полусгнившую рогожу, вызвавшую у ребёнка острую радость. Ему не удавалось согреться, от воды шёл холод, и он дул на пальцы и тёр руки. Внезапно Ромиро понял, что вместе с ним чуть движется и песок. Он замер и прислушался. Так и есть, под ним было непонятное мерное движение, он ощущал это всё сильнее и сильнее, наконец его гнездо съехало в сторону и поехало по кругу. Мальчик догадался, что песок осыпается вниз, и его вот-вот затянет в воронку.. За траву и длинные выступающие корни ухватиться он не успел, оцепенев от испуга, и лишь любопытство ещё барахталось и шевелило уставшими крылышками.. Ромиро крепко зажмурил глаза, и его полностью оглушило безжалостным песком...
«Я под землёй?!» - думал Ромиро, оказавшись на полу длинного безлюдного коридора. Лицо чесалось, в одежде чудились колючие крупинки, но песка не было, воздух был настолько чист и свеж, что хотелось вдохнуть его поглубже! Мальчик с трудом поднялся, хотел отряхнуться, но его скудная одежда была чистой и сухой. Надо найти кого-нибудь! Он робко пошёл по коридору и увидел комнаты слева и справа. Комнат было много, но они все оказались пусты. Из конца коридора доносился гул, видимо, скопление людей было именно там. В коридоре было тепло, как если бы он был затоплен воздухом яркого летнего дня. «Это хорошее место!» - решил Ромиро, он совершенно воспрял и улыбнулся. Ничто не казалось ему чудесным, всё было точно так, как должно быть.
Ромиро шёл по нескончаемому коридору, голоса становились всё громче и раскатистей, как будто ещё немного, - и мальчик выйдет на площадь.
Но он лишь подошёл к двери, за которой гремели голоса, дверь была открыта, и в ней мальчик увидел громадный зал амфитеатром, спускающийся вниз. Зал был весь заполнен людьми в светлых и тёмных одеждах. С краю ближнего ряда было свободное местечко, Ромиро юркнул на него и уселся, озираясь. Нестерпимо громкий шум отскакивал от стен и бил в голову. Несколько раз Ромиро спихивали на пол, но ему всё же удалось снова сесть на гладкое каменное место. Люди вокруг были серьёзны и взбудоражены. «Они чего-то ждут» - догадался мальчик. Что-то здесь было неестественно, не так, как надо, - это Ромиро понял сразу, как проскользнул в зал, но что?.. Когда сосед снова задел ребёнка локтем, тот понял, - в чём дело. Все люди были с одинаковым лицом. Одинаковые лица, но с разным выражением. Лица выглядели чересчур подвижными, иначе были бы похожи до тошноты, до отвращения.. На лицах читались и непримиримость, и злость, и доброжелательность, и честность: это делало их различными. «Почему же они так похожи друг на друга?!» - Ромиро недоумевал.
- В раю все должны быть похожи, - человек рядом наклонился и прошептал прямо в ухо мальчика. - Иначе это будет несправедливо.
- Так, значит, я умер? - воскликнул Ромиро.
- Ты - нет. Но почему ты здесь? Наверное, очень хотел увидеть Бога?
- Я всё время хочу его увидеть, он же говорит со мной.
- Тогда смотри внимательно! - человек по-доброму подмигнул и приложил палец к губам.
- А что здесь происходит? - спросил Ромиро.
- Сам смотри, смотри и слушай. Мне пора! - человек с добрым лицом вдруг встал и неторопливо пошёл вниз по проходу.
Ромиро встал на цыпочки и попытался разглядеть, - что же там, внизу. Мужчина уже стоял на какой-то скамейке, она блестела, и вокруг него заблестел воздух. Сверху он казался обычным, таким же как и все, хотя был очень высоким.
- Я прошу внимания! - голос человека мгновенно перекрыл гул, и словно с потолка плавно слетела тишина. - Мы собрались здесь сегодня на последний совет. И у нас только один вопрос: любовь на земле. Сейчас мы выслушаем мнения обеих сторон по этому вопросу. Решить его нужно раз и навсегда. Начинайте! - мужчина взмахнул рукой, и вниз заспешили двое, по проходам вдоль стен, один в светлой развевающейся одежде, другой в тёмной.
Тёмный уступил право голоса, и светлый встал на скамью.
Он начал говорить, неистово размахивая руками. Но голос звучал проникновенно и убедительно.
- Мы хотим напомнить, что любовь была создана здесь, в этом самом месте! И её нужно возвращать к источнику, - это самое главное. Люди не справляются с этим даром, он им не по силам. Даже начав любить, они бросают всё на полпути. Этого нельзя допустить, иначе само чуство оскудеет и станет бессильным, перестанет вдохновлять и возвышать человека, уравняется с обычной суетой, а свет любви иссякнет. Что останется человеку? Здесь ей место, здесь её охрана, и здесь ей быть. Но мы не спрячем любовь, нет. Мы подождём, ибо верим в человека. Мы подождём, пока он станет сильным и докажет, что сможет любить. Тогда мы её вернём. Но это будут избранные!
- Правильно! Да! Да! Верно говорит! Так и есть, так и надо! Сюда её, домой, на родину, здесь ей место! - десятки людей вскочили и кричали, кричали, готовые сию минуту ринуться на землю и собрать всю любовь, как яблоки, в мешок.
У Ромиро защипало в глазах и в носу, он представил, как перестал любить маму, братьев и бога. Просто перестал, и перестало быть всё, - не стало ничего в мире тёплого и прекрасного.
Но тут тёмный начал свою речь.
- Мой коллега упомянул слово «дар». Дар! - Ромиро услышал звук колокола, и у него больно дёрнулась голова. - Дар, который люди исказили, извратили, испортили. Они превратили любовь в дрянь, грязь, грех! Они заслуживают наказания! - на этом слове все снова вскочили и подняли одну руку вверх. - Наказания, ибо нет ничего страшнее, чем поруганная любовь. Мы предлагаем кару. Кару для каждого, кто предал чистоту любви. Это правильно, разве не так? Это научит людей ценить своё чувство, свои слова и поступки. Это научит их беречь любовь. Это научит их снова воспринимать любовь как божий дар, тем быстрее, чем страшнее будет наказание. Нет ничего сильнее, чем воздействие страха. И это будет страх потерять любовь, а с нею и жизнь.
- Ка-ра, ка-ра, ка-ра!!! - понеслось вверх с первого ряда. Через минуту уже весь зал гремел: Каа-раа! Кара за любовь!
Ромиро зажал уши, но не слышать было невозможно. Вопль стоял в зале, заняв всё пространство. Ромиро увидел, как снова тот, самый первый, оказался на скамье и поднял вверх обе руки. Зал умолк.
- Последнее слово за Господом, как он решит, так и будет.
- Господь, господь, господь! - прошумело над рядами, и волна напряжения хлынула в коридор. Коридор осветился, обдав Ромиро и всех присутствующих нестерпимым светом. Мальчик на минуту потерял зрение.
- Пойдем, я тебе кое-что покажу, малыш, - услышал рядом Ромиро. Он снова мог видеть, это видимо были шутки человека с добрым лицом.
Человек крепко взял его за руку и вывел в коридор. В зале остались гул, ропот и бурное ожидание.
- Бог придёт и всё решит? - спросил мальчик тревожно.
- Не так-то просто это решить, но они будут ждать.
Они быстро пошли по коридору, и неожиданно свернули в большую комнату справа. Человек тотчас закрыл дверь, и Ромиро будто попал в сад, где шелестел ветерок и отовсюду тренькали птицы. За деревянным столом на грубом табурете сидел подмастерье и занимался кропотливой работой. В руках его была сияющая доска, в которую он вглядывался и что-то бормотал. Время от времени он клал доску на стол, брал инструменты и с чем-то возился, залитый сиянием. Его руки, нарукавники, фартук, лицо, - всё светилось и переливалось. Ромиро подошёл к нему и увидел, что на доске были ровные ряды сверкающих бусинок, терпеливо нанизанных на крепкие нити. Работник что-то с ними делал и снова возвращал на место, видимо, в каждой бусинке был изъян, видимый только ему. Солнце глядело в сад, - здесь было утро, - и лучи катались по доске, ослеплявшей глаза.. Подмастерье был без очков, молод, но морщины тяжкого труда уже глубоко осели на его уставшем лице.
Он приветливо кивнул Ромиро, который внимательно и недоумённо смотрел на его работу.
- Что это такое? - громко спросил мальчик, ему показалось, что подмастерье глуховат, либо полностью захвачен своим странным ремеслом.
- Эта уже не блестит, на той дырка, здесь царапины, вот другая, она шероховатая, а вот тут сквозное отверстие и отколот кусочек, - он брал бусинку за бусинкой и показывал Ромиро. Мальчик видел лишь прекрасные творения, они лучились и завораживали, в них не было места недостаткам.
- Вот так все и думают, а на деле до совершенства далеко, работы полно ещё, пристальной и деликатной.
- Что ты с ними делаешь? Исправляешь?
- Верно подметил. Не исправляю, а возвращаю в исконную форму. Какими были задуманы.
- А как ты понимаешь, - как они задуманы? - удивился Ромиро.
- А как ты смекнул, как надо спросить? Стало быть, тоже много чего уже понимаешь. Здесь чутьё нужно, оно и подсказывает, само, - подмастерье вдруг рассмеялся, и все бусинки брызнули огоньками. Ромиро почувствовал, как ему стало тепло-тепло и хорошо, век бы стоял и смотрел..
- Что в бусинках? - осторожно спросил мальчик, отчего-то он боялся спрашивать.
- Любовь человеческая, разная, но на поверку - одна и та же выходит. Это любовь девушки, она быстрая; вот чувства женщины, здесь верность долгая; та вон через смерть перешла.. разная любовь. Но всегда одна. Смекаешь?
- Я понял, что одна, - грустно ответил Ромиро. Он подумал о своих братьях, - как там они, помогают ли бедной матери без него.. пока он тут бусинки рассматривает.
- Вижу, что понял. Молодец! Тебе делом надо заняться, ремеслом по душе, станешь достойным мастером, вытащишь и мать, и братьев.
- Откуда ты знаешь? - мальчик уставился на подмастерье, а тот хоть и улыбался, но лукаво.
- Так куда их? - провожатый вмешался в разговор, обняв Ромиро за плечи.
- На землю, конечно. Вот закончу, и всё. Доставщик уже есть. Снарядим парнишку, если он согласен. Отнесёшь? - обратился работник к мальчику.
- Бусинки? - не веря ушам, еле выдавил Ромиро. - Но сказали же, что они должны быть здесь!
- На земле им место. Где они родились, там и должны быть.
- Значит, это не Бог создал любовь?! - потрясённо воскликнул мальчик.
- Тихо! Какой догадливый. Это никому нельзя говорить.
- Я никому не скажу, никогда, клянусь! - горячо ответил ребёнок, и в сердце его щелкнул замочек, накрепко, до самого конца.
- Ну вот и хорошо, отдыхай, а потом собирайся в дорогу, назад. - подмастерье потрепал Ромиро за волосы, погладил по лбу, и мальчик растворился в его глубоком обнимающем взгляде...
...
Ромиро проснулся в тёплом гнёздышке, которое сам себе смастерил на речном берегу. Была чистая душистая ночь, на реке вспыхивали лунные мотыльки, перелетая с волны на волну и исчезая.
«Какой прекрасный сон», - подумал мальчик, решив вернуться домой.
Прихватив свою котомочку, которая оказалась тяжелей чем обычно, мальчик пошёл по берегу, от реки к дороге. На ходу он заглянул в сумку и чуть не ослеп!! В сумке был прозрачный мешочек, а там дрожали, сияя, бусинки Любви.
«Что же мне с ними делать-то? А если растеряю? - думал Ромиро. - Боже, помоги мне!»..
Один-одинёшенек, шел ребёнок по ночной дороге, мимо леса, мимо темноты, и тьма не подступала, а луна светила сильно и далеко. Ромиро смотрел на небо, покрытое ночной скатертью с лунной бусиной, и, по привычке, разговаривал с богом. Он был уверен, что бог-то его слышит. Котомка постепенно легчала, но мальчик этого не заметил.
Он не боялся идти домой, дома была мама.. и братья!