Просто жизнь она вот такая

               

   – Семёновна! АА! Слышь ли, чё?! – у калитки стояла пожилая женщина, не решаясь зайти во двор. Причина её нерешительности стояла почти рядом – насколько позволяла натянутая до предела цепь. Стояла и тихо скалила зубы, без обиняков давая понять, что женщине тут не рады.
На крылечко наконец вышла хозяйка дома. Убедившись, что не ослышалась, она скорчила кислую мину: опять эта старя язва недовольна чем-то. Опять скажет, что её, Ольги Семёновны, цыплята выклевали ей всю редиску.
– Ну, чё те? – не рассыпаясь в ненужных приветствиях пробурчала Семёновна, подходя.
– Когда в огороде забор поправишь? Опять твой распузатый Пират повалялся на укропе у мене нынче! – почти кричала соседка.
– Ты чё ль не в себе, Матвевна? Вона, перед тобой мой Пират сидит, и, гля, точно ему не нравятся твои речи! – указала Семёновна на сидящую собаку, что хоть и не скалилась уж, поскольку хозяйка рядом, но на соседку смотрела настороженно.
– Да тьфу на тебя, бестолочь старая! – ответила гостья. – Я-тоть про кошака твоего дурнолепленного говорю! Поназывала скотиняку всю одним имечком, что сама не разберёшься уж! Зубы мне тут не заговаривай, а забор надо бы починить, не то в сельсовет дойду, найду управу на тебя!
– Ты видала моего кота-то сама? Неет! Не видала ты, потому, что не было его там. А? А, ну, иди, сходи-ка, агась. – подбоченилась Ольга Семёновна. – Чё скажешь? Соседкин кот укроп вытоптал? Засмеют тебя, вот как есть, засмеют, как Вовочку-дурачка нашего.
– Чего ты сказала?! – побагровела лицом Матвеевна. – и двинулась было на обидчицу. Но та отступила на полшага назад, но зато Пират сделал шаг вперёд, снова оскалив в неприветливой улыбке крепкие зубы.
– Да того и сказала, – продолжала Семёновна, – Что ты уж избрехалась совсем, не знашь, чего уж и придумать. Надо же догадаться, что кот укроп вытоптал. Можа скажешь, что он  у тебя его ешшо и срезал? И домой унёс – запасы на зиму делает? Уходи уж, надоела ты. От кошек тебя никакой забор не спасёт, поняла? А коль увидишь моего кота, так запусти чего-нибудь. Чего я с ним сделаю-то?
– Вот брехливая ты, от всего отбрешешься, Семёновна! Как с молодости была брехливая, так и есть. Да тьфу на тебя! – плюнула ей под ноги Матвеевна и развернувшись, отправилась восвояси, бормоча что-то себе под нос.
 Нрав своего кота Ольга Семёновна знала лучше своего – никогда не пакостил кот подобным образом, интеллигент до мозга костей, ему и по своему двору лишний раз пройтись – не царское дело, лапочки спачкает. А уж чтоб по заборам скакать – уж вовсе не по чину. Мышелов отменный, да, но чтоб где спакостить – это клевета.
И нрав своей соседки она, Семёновна, тоже хорошо знала. Уж десять лет прошло, как не стало Петра Егоровича, мужа Ольги Семёновны. Прожили они, душа в душу сорок девять годочков вместе, а вот Софья Матвеевна всё никак не может простить ни Ольге, ни ему, что выбрал молодой мужчина Ольгу, а не Софью. Лучших подруг сделал, не желая того, сначала соперницами, а уж после свадьбы и вовсе злейшими врагами.
Всю жизнь прожили соседями, чего только не придумывала Софья, чтоб заманить мужа подруги-змеюки. На что только не шла, каких слухов только не распускала, а Пётр не верил ни во что. Олюшке своей верил. Бывало, пронесётся очередной вихрь сплетен, кручёных-выдуманных Софьей, дойдёт до Петровых ушей, он только нахмурится чуть, ничего не скажет. А дома в глаза жёнушке своей посмотрит и отпустит сердце – чистый взгляд, любящий, такой не обманет никогда! И снова живут муж с женою в любви и уважении.
А Софья двух мужей схоронила, третий просто плюнул и ушёл, а она всё Ольку-разлучницу винила во всех своих бедах.
Так и жизнь прошла. Ольга Семёновна с мужем внуков нянчила, а Софья от злости чернела.
Софья зашла в дом, выпила стакан компоту грушевого, присела на табурет у стола. Вспомнила, что обещала нажаловаться на соседку в сельсовет. Вышла из дому. Собралась было идти, да шум какой-то привлёк её внимание. Пошла на шум. До огорода уж дошла, за хлипонькую калиточку взялась, а из-под неё под ноги бросился кто-то. Софья, испугавшись, закричала дурнинушкой, заголосила.  А тать, что под ногами, с перепугу в обратную сторону кинулся, в огород. Софья Матвеевна рот чуть прикрыла, сообразила, что надо действовать, смекнув, огляделась – приглядела у забора старую штакетину, оторванную. Взяла её, да тихонько в сторонку отошла и притаилась. Вскоре послышалось шуршание – воришка под навозной грядкой огуречной прятался. Выбрался, как тихо стало, да к калитке. А тут уж хозяйка: резвонько так его палкой и встретила. Откуда только резвость такая взялась. Завизжало-заскулило так, что у Матвеевны уши аж заложило. И завертелось на одном месте белым комочком, а убежать не может. Поняла она, что это никакой не кот, а собака от соседей, что через дорогу живут. И тут же вспомнилось: как-то видела же она, что ребятня эту зверюгу-недорослика огурцами кормили, да всё смеялись… Махонькая собачёнка какая-то. С городу привезли. Не собака, а недоразумение сплошное. Разве такая собака нужна в деревне? Лучше уж вовсе никакой, чем эта блоха.
Плюнула Софья, палку дрожащими руками приставила к забору. Малявку эту на руки взяла. А та визжит, на неё, на Софью смотрит, а из глаз слёзы льются. Охнула Софья Матвеевна, и давай прощения просить у собаки. Тихонечко на руках покачивает, поглаживает, а сама, как та собака – слезами заливается.
– Ты уж прости меня, маленька! – шепчет Софья, – прости уж, дуру старую! Я тебе и огурчика дам и молочка дам! Не хотела я так-то… Сама не знаю, как уж так вышло! – Приговаривала Софья. Занесла собаку в сени, и положила на широкую лавку цветным половичком застеленную. Собака постепенно стихала. А Матвеевна ей и молока уже налила, придвинула миску и даже огурца рядом положила.
Псина смотрит на неё жалостливыми глазами, а ни к чему не притрагивается.
Смотрела на неё Софья, смотрела, а уже и не собаку видела пред собой, а всю свою жизнь. И поняла, что сломала она её себе сама и никто тут не виноват. И злобу эту лютую всю жизнь в сердце носила, такую, что и детей Господь не дал, сердца родного рядом не осталось. Всю жизнь она винила кого-то в своих бедах, а никто и не виноват был. Просто жизнь – она вот такая. Судьба – у каждого своя…
               
                Конец.
11.08.24.

Волхов, Ленинградская область.
…………………………………………………………………………………………………………………