Последняя дуэль Лермонтова как это было приложение

Последняя дуэль Лермонтова: как это было (приложение)


Ниже освещены дополнительно некоторые вопросы, привлекающие в наши дни значительное внимание лермонтоведов и публицистов.


В е р с и и  п р и ч и н. Л и ч н ы е  м о т и в ы. Разительное несоответствие между ничтожным характером ссоры и ее трагическими последствиями порождало предположения, что существовали другие, более глубокие побудительные мотивы действий Мартынова. Этим попытались воспользоваться родственники и сторонники убийцы поэта, чтобы выдвинуть версию причин дуэли личного характера. 
 
Рассказывался следующий бытовой инцидент. В конце лета 1837 года Мартыновы попросили Лермонтова передать письма Николаю Мартынову на линии. По словам Лермонтова, в дороге у него украли вещи, и писем Мартынову он не передал, но, так как в письма были вложены деньги (триста рублей), в компенсацию отдал приятелю свои. По версии Мартыновых, Лермонтов не должен был знать о денежном вложении, и на основании этого недоразумения пытались утверждать, что он вскрывал письма. (В качестве мотива Лермонтову, возможно, приписывалось романтическое любопытство к письму одной из сестер Николая Мартынова.)

Однако тот факт, что у Лермонтова тогда действительно украли вещи, сегодня считается доказанным исследователями. Дореволюционный журналист П. Мартьянов со слов барона Майделя передавал, что в Ставрополь Лермонтов приехал без вещей и не сразу явился к начальству, так как не было формы, за что получил впоследствии выговор: ему сказали, что обязан был явиться немедленно, в чем приехал. Также 1 февраля 1838 года поэт писал письмо своему знакомому П. И. Петрову, у которого занимал деньги (1050 рублей) на покупку нового обмундирования взамен украденного. В письме Лермонтов благодарит Петрова за помощь и возвращает занятую у него сумму: «Любезный дядюшка Павел Иванович... С искреннейшею благодарностью за все ваши попечения о моём ветреном существе имею честь прикладывать к сему письму 1050 руб., которые вы мне одолжили». 

Также известно, что Лермонтов и Мартынов в дальнейшем оставались в приятельских отношениях. В 1838-39 гг. они виделись в Петербурге, а осенью 1840 года вместе принимали участие в военных действиях — в экспедиции генерала Галафеева в Малую Чечню.

Несостоятельность данной версии причин дуэли, выдвигаемой потомками и сторонниками Николая Мартынова, казалось бы, очевидна. Однако на фоне модного ныне искусственно раздуваемого уважения вокруг имени убийцы Лермонтова, а также искусственного занижения авторитета самого поэта, не прекращаются попытки современных журналистов, блогеров на страницах газет, журналов, в интернет-пространстве хоть как-нибудь использовать это деликатное недоразумение между приятелями в пользу Мартынова, приписать поэту некое "чувство вины" перед товарищем и т. д. Между тем поведение Лермонтова тем летом не составляет загадки - оно вполне описано независимыми наблюдателями.

Его описывают спокойным, веселым, не воспринимавшим дуэль всерьез – Екатерина Быховец, Н. Раевский, князь Васильчиков. По воспоминаниям Васильчикова о дуэли Лермонтов говорил, что он стрелять не будет, «да и Мартынов стрелять не станет, и вообще никакой дуэли не будет». Поэт был в бодром расположении духа, по дороге к месту дуэли он шутил... После дуэли в его вещах не нашли ни письма, ни записки, а только 20 билетов на ванны, купленных за 2-3 дня до трагедии; также выясняется, что за неделю до поединка он в письме просил домашних прислать ему полное собрание чьих-то сочинений.

Особое внимание даже некоторых современных лермонтоведов привлекает следующий фрагмент статьи о дуэли, которую выпустили уже после смерти Н. Мартынова его потомки. В статье утверждается, что будто бы Лермонтов перед дуэлью сказал секундантам: «Я сознаю себя настолько виновным перед Мартыновым, что чувствую, рука моя на него не поднимется». Подобные слова поэт действительно говорил: «Рука на него не поднимается», «я в Мартышку стрелять не буду, рука не поднимается» - это разошлось по всему Пятигорску и было понято городскими обывателями без каких-либо объяснений.

Итак, приписывать Лермонтову более серьезное отношение к дуэли, чем он хотел показать, или, тем более, некие признания вины перед Мартыновым нет никаких оснований. 


О  с о б л ю д е н и и  д у э л ь н о г о  к о д е к с а  и  о б  "о с к о р б л е н и и  п р о т и в н и к а". После счета "три" дуэль считается законченной. Однако в лермонтовской дуэли произошло иначе: роковой выстрел прозвучал именно после счета "три", будучи спровоцирован опрометчивой командой секунданта Столыпина: "Стреляйте, или я вас разведу!". В 1990-е гг. лермонтовед Д. Алексеев писал о "преступлении секундантов": "Вряд ли убийца поэта поддерживал какие-либо связи с другими участниками поединка и вообще питал к кому-либо из них дружеские чувства после всего, что они все вместе содеяли. Шрамы взаимных счетов и обид не исчезают. Должно быть, испытывал Мартынов некое удовлетворение, когда в могилу один за другим сходили свидетели его преступления..." От этой позиции - квалификации рокового нарушения дуэльных правил именно как преступления - Д. Алексеев не отошел также и в 2010-е гг.

Вместе с тем возможен и иной, более осторожный взгляд на проблему, с учетом неопытности молодых секундантов и дуэлянтов, эмоционального напряжения, коллективной растерянности. Так князь Васильчиков в интервью 1870-х гг., никак не отрицая, что выстрел Мартынова прозвучал именно после счета "три", при этом настаивал на том, что «не стоит превращать это несчастное дело в злонамеренное убийство». В то же время князь - лицо заинтересованное, секундант дуэли, которому дорога в этой ситуации его собственная репутация. 

Следует сказать, что взгляд современных исследователей оказался предельно лояльным. Современные лермонтоведы В. Захаров и А. Очман не просто решительно пренебрегают этим вопросом, но еще и успешно маскируют подробности дуэли, неудобные для Мартынова и секундантов, домыслами, нелицеприятными для самого поэта. 

Так, в наши дни стала популярной активная спекуляция на фразе Лермонтова «в дурака стрелять не буду», будто бы произнесенной в решающую минуту в лицо вооруженному противнику. Именно в этой, заметим, условно-оскорбительной, реплике усматривают последнее, решающее оправдание Николая Мартынова. Между тем нет серьезных оснований полагать, что во время поединка противники вообще обменивались какими-либо репликами. Из достаточно точного, скрупулезного рассказа Александра Васильчикова следует, что Лермонтов произнес фразу «про дурака» именно в ответ на намеки секунданта, по иронии судьбы как раз его, прекрасного стрелка, предостерегающего от чрезмерно агрессивных намерений в отношении Мартынова.

Так в непатетической форме Лермонтов заверил секунданта в своем твердом намерении не стрелять в своего противника/приятеля, уже заявленном ранее. Негативная реакция современных лермонтоведов на поведение поэта в этой связи представляется сильно преувеличенной.

Вольная реконструкция случившегося со слов современных исследователей выглядит так. Столыпин подает команду: "Стреляйте, или я вас разведу!" На что Лермонтов отвечает: "В дурака стрелять не буду!" Повисает тишина... Мартынов, взбешенный этим "последним оскорблением", стреляет... Могло ли произойти так? Разве не естественнее предположить, что на команду Столыпина "стреляйте" Мартынов отреагировал быстро и импульсивно - выстрелом?

Есть еще одна достоверная подробность - Лермонтов поднял руку с пистолетом вверх, намереваясь выстрелить в воздух, и именно в этот момент его сразила пуля его противника. Об этом говорил в интервью А. Васильчиков, это же подтверждает медицинское заключение, данное после осмотра тела Барклаем-де-Толли. Эту подробность, возможно, случайную, усиленно обходят современные лермонтоведы, не желая смущать публику чем-либо, что может быть воспринято не в пользу Мартынова.

Итак, попытаемся приблизительно реконструировать трагическую развязку дуэли. Звучит счет "три", Лермонтов поднимает руку с пистолетом вверх, намереваясь выстрелить в воздух, тут же команда Столыпина "стреляйте", на которую Мартынов реагирует импульсивно, выстрелом. Пуля поражает Лермонтова прежде, чем он успевает выстрелить в воздух, и во всяком случае раньше, чем он успевает опустить руку с пистолетом.

Так где же в этом всем место каким-то оскорбительным репликам, да еще тому, чтобы их выслушивать и ими оскорбляться? Разве только в воспаленном воображении исследователей, высказывающих такие версии.

В то же время реконструировать подробности этой дуэли максимально точно невозможно по ряду причин: "круговая порука", которой были связаны общие друзья Лермонтова и Мартынова - секунданты как на следствии, так и в дальнейшем, растерянность участников, потрясение от неожиданности трагического исхода, наконец, вероятные поздние аберрации памяти рассказчиков (А. Васильчикова и Н. Мартынова). Благоразумнее довольствоваться приблизительной картиной поединка и признавать в данном случае возможность разночтений.





Литература


Аринштейн Л. "С секундантами и без..." Убийства, которые потрясли Россию. 2010.
Висковатов П. М. Ю. Лермонтов: жизнь и творчество. 1891.
Герштейн Э. Судьба Лермонтова. 1986.
Дуэль Лермонтова с Мартыновым. (По материалам следствия и военно-судного дела 1841). Сборник. Составитель Д. А. Алексеев. 1992.
Захаров В. А. Дуэль М. Ю. Лермонтова: как это было. 2012.
Лермонтовская энциклопедия. Издательство Пушкинского дома. 1981.
М. Ю. Лермонтов в воспоминаниях современников. - 1989.
Очман А. Лермонтовское притяжение. 2014.
Розанов В. Вечно печальная дуэль. Новое время. 1898.
Щеголев П. Книга о Лермонтове. 1929.