Помни меня

Помни меня

========== Часть 1 ==========


«Я хочу, чтобы ты помнил меня. Я хочу, чтобы ты просыпался ночью от накатившей тревоги, и не та, кто театрально сопит рядом, была тебе отдушиной, а мысль обо мне, о моей любви, накрывшей нас в светлом, полном надежд, начале нашей жизни.

Я хочу жить в твоих мыслях, громко тикать подарком на руке, греть тебе шею шерстяным колючим шарфом, мелькать на страницах ежедневника, потому что, хотя бы там буду чувствовать себя на своем месте. Я никогда не отличалась наглостью и нахальством, поэтому мне бы только знать, что помнишь. Заказывая себе кофе на заправках в три часа ночи, ты вспомнишь о том, что я обычно дрыхла под твоей курткой на заднем сиденье, а ты заботливо выходил курить на улицу, чтобы я не дышала дымом. Пусть ты не забудешь все мои истории, которые я рассказывала тебе, чтобы ты не заснул за рулем. Пусть не растает, как дымка, внезапная вспышка страсти и залет на встречную. Пусть все удивительные пейзажи хранятся на твоей флешке, пусть никто их не трогает, а? Пусть эти воспоминания будут не как удар в солнечное сплетение, а как твой талисман, как оберег. Пусть моя правильность сыграет свою партию, и ты трижды подумаешь перед тем, как куда-нибудь влезть.

Я хочу, чтобы ты их всех сравнивал со мной. Я желаю, чтобы все они проигрывали. Пусть кто-то будет выше, пусть будут эффектные, холеные, напомаженные, а я сохраню себе маленький уголок в твоей памяти для меня — той зеленоглазой и маленькой, замахнувшейся на любовь, которая едва ли не вырвала мне легкие. Но я никогда не сдаюсь, ты же и это помнишь?

Я до слез хочу, чтобы мы не становились врагами. Есть в жизни что-то такое, неуловимое, когда стираются недопонимания и склоки, и ты прижимаешь меня к себе и тепло так, и понятно всё, и, в то же время, непонятно, почему я должна сейчас отстраниться и уйти, почему ночью под тобой будет стонать другая, почему я рассказываю всем нелепые басни о том, что любовей в жизни будет столько, сколько пожелаешь? Это не так. Это же враньё.
Но это враньё сильнее нас, и, уж тем более, сильнее меня.
В общем, я всё тебе позволяю. Живи, как считаешь правильным, но не разрешаю одного — забывать».

Она писала этот текст каждую ночь, а к утру сжигала дотла, не оставляя улик своей слабости. Принять решение оказалось легче, чем его осуществить. Он давно перестал замечать ее дрожащих рук, слез в подушку по ночам и красноватых глаз от «вечной аллергии». Такая близкая и такая чужая.

Письмо на видное место, рядом связка ключей и кольцо. Ушла, чтобы оставить о себе память. Ушла, чтобы он внезапно соскучился. Ушла, потому что нет больше сил скучать по нему, лёжа в одной постели. Ушла…


========== Часть 2 ==========

Чего ты хотела добиться своим поступком? Привлечь внимание? Вырасти из ничего в нечто значимое? Ты вечно боялась слово поперек сказать, лишний раз обсудить то, что хотела именно ты. Боялась сказать, что тебе не нравится поза, что тебе не нравится отношение, что тебе больно, некомфортно, несчастливо. Боялась заменить слезы на разбившуюся у головы тарелку. Боялась. Ты даже ушла, боясь передумать и остаться. Ушла молча, втихую, пока не было меня"

Злой мужчина, в пустой квартире, зияющие пустотой шкафы, череда пустых вешалок, пустой бокал... слишком много пустоты вокруг и еще больше внутри...

Отправленное смс доставлено. Без ответа. Он позволил ее гордости пробыть пару дней в одиночестве. Мужчина перестал замечать ее присутствие рядом, но ее отсутствие бросалось в глаза. Давило на грудную клетку и заставляло пить...

      Гудок. Ещё. Ну же, возьми трубку. Плавающий в моей крови алкоголь сейчас обрушит на твою голову всё, что я так не хотел тебе говорить.

      Я запиваю это уже пятый день, но оно рвется, как оголтелый Минотавр из своего лабиринта. Мне мерещится, что каждый, кто входит в твой подъезд, идет к тебе. Беснуюсь. Я наматываю круги, как тигр в зоопарке. Слетел с резьбы. Давай же, девочка, чего тебе стоит? Или ты таким макаром хочешь показать мне, что тебе плевать, что тебе всё нипочем? Молодец, умница, показала, я уже извелся, сердце в пятках, а теперь возьми трубку, пожалуйста. Мне позарез надо. Очень надо сказать, что я приплыл, поплыл, заплыл за буйки. Загреб на неебическую глубину твоего голоса, и хер его знает, как отсюда выгрести обратно. Дальше уже только фата и подружки невесты. Чертова лесополоса из гудков, как пробраться через неё и настучать морзянкой тебе по лбу, что люблю. Ты же не можешь сейчас спать, не должна, ты должна же почувствовать, что я тут на взводе. Ты же всё всегда знаешь. Не берешь. Не берёшь пленных, сразу расстрел.
Ну ладно, пофиг, где ключи, зажигалка, придётся ехать, не отвертишься всё равно...


========== Часть 3 ==========

Штормило так, что корпус едва вписывался в лестничный пролет. Метало тело, рвало мысли, сбит с ног, с толку, с прицела. Череда ночных звонков в дверь. Почти перестрелка короткими очередями.

— Мась, открой, — крик на весь подъезд.

Сохраняя репутацию от бабушек дома, она впустила его.

— Вернись…

Закрывала его рот рукой, не давая орать, не давая целовать, не давая ничего и забирая всё. Слова, пропитанные алкоголем, срывались с губ и заталкивались обратно ее изящной ладошкой.

Рвал руками ее блузку и ненавидел себя в этот момент. Не получилось удержать её, вернуть рывками. Как последняя скотина пытался удержать её грубой силой. Выхватил и порвал вещи, погрузив эту маленькую девочку в её личный ад, потому что знал, что она до слёз боится.

Удар коленом в живот прекратил все попытки. Она бы выволокла его обратно, но боялась сплетен вездесущих бабушек. Боялась его, боялась всего. Страх знобил под кожей, вызывая лихорадку.

Засопел, отключившись в коридоре. Слишком пьян, слишком устал, слишком равнодушен?

Свинцовое похмельное утро. Затекшее тело, затекший мозг, отравленный ядом.

— Проснулся? Уходи!

— Мась, дай попить.

— Закончилась… И вода. И я.

========== Часть 4 ==========

Сухие глаза царапались о её морозные.

— Даже собаке дают попить…

Прошел к раковине, влага залпом — стакан вдребезги… Хотелось ломать всё вокруг себя, разнести к чертовой матери, чтобы ей негде было прятаться, загнать в угол.
Обернулся к ней, чувствуя, как бессильная злоба рассеивается дымкой. Стены его угла рухнули. Свобода. Давала крылья ему и ломала её.

— Вернись.

— Думаешь, мне было легко отпустить тебя? Уверен, что мне было просто не набирать знакомые цифры, готовить ужин только на себя и выкинуть вторую подушку? Иногда это заходило так далеко, что я ощущала себя посреди огромного минного поля. И единственное, что мне хотелось в такие моменты — вернуться домой, в твои объятия. Но, как мы видим, я бездомная. Больше не больно, и в истерике я не бьюсь. Твое эго больше не будет питаться каскадом моих эмоций. Ты ни одной из них не заслуживаешь.

— Пожалеешь

Фраза, брошенная ей, рикошетом вернулась обратно. Ушёл. Пожалел.

***

Неслись друг от друга на встречных потоках, как можно дальше, как можно ярче. Она перестала проверять по утрам ладонью по простыни — проснулся ли он. А он… Он заменял её каждую ночь случайными…

Внезапная встреча, запланированная кем-то сверху. Случайная для них… Неслучайная для судьбы… Им хватило одного брошенного взгляда, чтобы ей понять, как до чертиков не хватает безумных и постыдных поступков. Танцев на парковке под любимые треки, пока он курит в стороне. А он — что готов следовать за ней.

Ночная парковка у клуба. Холодный металл капота чужого авто. Здесь и сейчас: до криков, до стонов, до трясущихся рук и пересохших легких. Так же жадно, так же грязно, так, как будто в первый раз. Или в последний…

========== Часть 5 ==========

— Ты вернешься? Надежда в голосе и в темных глазах разбилась о холодную усмешку:

— Неприятно, когда тебя используют, правда? Когда ты приезжал ни свет, ни заря, пока я смотрела сладкие картинки в своём воздушном розовом сне. А я встаю и открываю дверь, потому что это уникальный случай, когда у тебя получилось приехать и отложить дела на «попозже». А по факту, когда недотрах и острая нехватка бархатной кожи на губах.

— Это было давно. Нашла, что вспомнить.

— Неприятно, когда ты задаёшь вопрос, а в ответ слышишь: «Не еби мне мозги», помнишь? Да, действительно, с чего бы вдруг разговаривать о человеке и совместном будущем из твоих фантазий. У тебя всегда находились дела поважнее.

Он шумно выдыхал брошенные ею фразы. Ушла, вновь напомнив о себе. Ушла, вызывая животное желание догнать и запереть в клетке.

***

Ночное такси. Молодая свободная женщина на заднем пассажирском сиденье.

«Плохо, когда вся жизнь вертится вокруг одного непонятного мудака. Когда она только начинает устраивать танцы с бубном вокруг самовлюблённого эгоиста. И, чем больше времени проходит времени, тем насыщеннее танцы начинаются: написать, позвонить, напиться и приехать пьяной, чтоб сказать, какой же он козел. Сопли, истерики, уговоры, шантаж, только для того, чтобы её любили. Сильно и как будто бы по-настоящему.»

Сегодня её танцы на парковке окончены… Танцует, как хочет и когда хочет… Вопреки себе… Назло ему…

«У каждого своя религия, а я молилась на твой звонок. Всего один звонок по твоей собственной инициативе, хотя бы намекающий, хотя бы шепчущий, что тебе не плевать. Пора сменить веру… Я забывала тебя каждым твоим толчком сегодня. Я забывала, а ты вспоминал… Тебя во мне больше нет… А меня в тебе — через край… Наслаждайся!!!»

Приоткрытое окно, встречный поток машин, брошенный им под колеса телефон…

========= Часть 6 ===========

Когда пытаешься вернуть бывшую — это обычно похоже на агонию, клиническое обострение, на попытку вернуть привычное теплое создание под свой бок любой ценой.
Он не умел любить её прежде. Не задаривал цветами. Не заливался соловьем о её красоте. Не говорил о свадьбе. Он привык к ней настолько, насколько привыкаешь к своим тапочкам, которые всегда лежат у кресла в ожидании хозяина. Перестал обращать внимание на теплоту, заботу, внимание.

Тапочки выкинули, теперь вечно зябкие ноги, никто не готовит завтраки по утрам и не гладит одежду. Мелочи, глупости… Никто больше не ждет, не бросается на шею при встрече, повисая чуть неуклюже и оттягивая ворот рубашки.

 Смирился, свыкся. Старается не вспоминать. Только больно, сука, как же больно. Будто контузило и пол ноги оторвало снарядом. Хромать будет до конца жизни.
Каждая новая теперь обречена на вечный тест-драйв. После нее все будут, как малосольные огурцы. Не будет той перчинки, не будет.

Да, может и к лучшему, гастритному желудку лучше кашку да пюре. Лучше. Да. Но как же всё пресно.

***

В отношениях всё должно быть просто и понятно. Если как-то не так — нахер такие отношения.

Ей понадобился один мудак, два года жизни, энное количество алкоголя и литр пролитых слез, чтобы осознать, что так быть не должно.

Цветы от него сразу летели в мусорное ведро, даже не удостоившись взгляда. Он ждала её у подъезда, проходила мимо, не замечая. Вынесла его за скобки, оставила за кадром, не вспоминала по ночам.

Злился, ревновал, разменивал на более доступных, дешевых, всяких… Брал, имел и забывал, застегивая молнию на джинсах.


— Я заебался жить в ожидании счастливого случая. Мась, подари мне лотерейный билет. Знаю, что сорву джек-пот. Подари. Своей рукой. Сама.

========== Часть 7 ==========

Сколько кругов ада он прошёл без нее: два, три… Может больше. Вероятно, всё же меньше, чем Мася прошла рядом с ним.

У Данте их было 12, осталось всего-ничего, чтобы спуститься в самую бездну. Давно уже языки пламени облизывают его пятки. Жжёт… Нестерпимо жжёт. Душу давно разъело, будто серной кислотой. Видимо этого было мало, слишком мало…

Кто-то сверху решил дать ему понаблюдать за тем, как она может любить кого-то другого. Смеется не его шуткам, принимает не от него комплименты, держит в руках не его ладонь. Кто-то тянул его жилы в разные стороны. Тянутся больно, надрывно, скрипят. Еще один поцелуй её губ на чужих — и лопнут. Стакан, сжимаемый в руке, треснул первым. Порезал руку, глубоко. Достав до самой души или то, что от нее осталось… Сплошные тлеющие лохмотья. Обернулся, чтобы в последний раз увидеть её счастье… Счастье быть любимой другим…

***

Помни меня… Дамоклов меч висел в воздухе… Обрушится в любой момент, разрубит то, что кажется крепким, прочным, настоящим. Вывернет всё наизнанку и выставит фальшью. Она не с ним, а с другим. И сам не с ней, а с другой. Помнят друг друга… Помнят…

— Как поживаешь? — нелепый вопрос, чтобы сгладить неловкость момента.

— Нормально, — что еще можно сказать, когда душу рвет на части.

— Знаешь… Я тебя помню.

— И я…

Он увидел её растерянную, немного неуклюжую, всю какую-то неловко сжавшуюся. Ее платье едва доходило до колен, выставляя напоказ бледные ноги, которые без привычных каблуков казались совсем тонкими. Зеленоватый свет лампы будто проявлял её настоящую, все черты лица стали чуточку резче, глаза — пронзительнее, губы — блестели. Она рассказывала ему о том, что выжигало кратеры в его душе, о том, что ноет застрявшим осколком в непогоду, говорила о себе, а выходило, что о них…

Везет её домой.

— Можно, провожу до двери?

Бежала от машины до двери квартиры, ломая каблуки, ломая себя.

Неловко теребит в руке ключ от замка, не попадает в замочную скважину. Трясет… Чего ж так трясет то, сука. Слезы набегают, подбородок все ниже к груди, ключ все так же мимо скважины…

— Давай я…- перехватил инициативу.

Дверь поддалась так же легко, как было готово поддаться её тело. Изо всех сил подавлял в себе желание смять её здесь же, в коридоре. Взорвать все её крепости, завоевать. Гордо упиваться своей силой и властью над ней.

Её же раздирало на части от желания его, ненависти и чего-то еще.

— Знаешь, я столько раз слышала, что «всё, что не делается, всё к лучшему», но ты точно не про это. Ты пришёл, чтобы всё разрушить, чтобы я мучилась, изводила себя. Отпусти меня, даже если не держишь… Отпусти

========== Часть 8 ==========

Её кулачки в несколько раз меньше. Накрыл их полностью, сжимая в своих. Не уступала, пятилась назад к двери, цепляясь за взгляд. Толкала его наружу, загоняя, как занозу — еще глубже:

— Да убирайся ты, нахер, отсюда, — скрежетала зубами, ненавидела, роптала, билась в грудь, вжималась, рвала пуговицы на рубашке.

Кусала губы, слизывала кровь, кусала вновь, лечила поцелуями. Две пары ног топтались на месте в темном коридоре. Пара тел — беспокойная, неприкаянная, сиротливо металась по стенам.

В нем поселилась её нежность. Ходила по позвонкам туда-сюда, щекотала каждый пальчиками. Потом перебралась по шее на ключицы, легонько их покусывая. Спускалась по груди на живот, сворачиваясь там в клубок.

 Гладит по спине — и ворох мурашек заставляет её сходить с ума, выгибается, словно дикая кошка. Дикая, непокорная, ненасытная.

Целует в шею и хватает волосы на затылке — забывает имя. Своё… Её всегда на устах. Полушепотом по утрам, криком по ночам, стоном в темноте…

Накрыл собой, боясь, что сбежит. Вдавил в себя посильнее, боясь, что прогонит.

— Давай забудем обо всем… Что было, что есть, и просто побудем в моменте.

Рвалась опять, проклиная свою слабость, проклиная чужую силу:

— У нас нет будущего, у нас весьма паскудное прошлое…

— Зато есть настоящее, есть сейчас… Давай просто проживем эти несколько часов рядом, ради друг друга. Не ври мне, что не хочешь этого.

— Не ври мне, что любишь меня…

— Я врал себе, когда думал, что не люблю.

— Уйди сейчас, чтобы не было больно потом…

— Останусь, всё равно будет больно. Не гони. Дай нам побыть рядом. Вместе. Сейчас.

========== Часть 9 ==========

Наконец ты уснула… А я не могу, боюсь закрыть глаза, боюсь воспользуешься моей темнотой и тихо ускользнешь…
Перебираю локоны, золотистые, как солнце по весне, как фольга от твоих любимых конфет, которые я так часто тебе дарил. Руки сжимаются сами собой — хочется сделать тебе больно. Хочется забыть твои дни, проведенные с другим. Я бы простил… Но навряд ли тебе нужно моё прощение. Ты ведь не считаешь себя виноватой. Для себя ты всё сделала правильно — ушла, потому что тебе со мной было плохо, сука. Плохо… А сейчас? Сейчас ведь было хорошо? Скажешь нет? Спишь… Ну спи…

Боже, ну неужели не могла ударить меня по лицу, дать подзатыльник, разбудить меня. Объяснить, донести? Как тебе было плохо, почему… Ладно — ладно… Было. Говорила и не раз. Не слушал тебя, идиот. Помню, как плакала, что для тебя было сродни унижению, а потом стихла, замолчала, в себя ушла. Потом от меня… Затем к нему… Как же я не разглядел. Ты ведь была моей, всецело. Нагишом заныривала ко мне под одеяло, готовила, целовала и разговаривать всегда пыталась.

Заснула. Сколько еще я не увижу твоих зеленых глаз? Интересно, а как с ним засыпаешь? На груди? А он обнимает? Вот так, как я сейчас? А смотришь ему в глаза, когда он сверху, или стесняешься? Он ведь больше не успокоится, когда узнала самую лучшую женщину на свете.

Конечно нет, вон… Телефон твой разрывается от его сообщений. Как же хочется убить его и всех других, кто посмеет оказаться рядом. Сжать тебя, сделать тебя счастливой, чтобы никуда не делась. Денешься всё равно — ты не рабыня. Тебе плевать, всё равно уйдешь, если тебе будет плохо. Имеешь право. Я теряю тебя, даже сейчас, спящую и беззащитную, потому что без тебя не могу и не думать об этом другом тоже не могу.
Ты ведь попросишь уйти меня утром? Или не сможешь?

Желание накрывает меня с головой, трясет, дико болит голова. Ты даже во сне умеешь делать меня своим, одним своим видом. Я готов всю ночь разговаривать с тобой, каждое слово имеет значение, особенно то, которое не сказала вслух.
Уже светает, спрятать бы это чертово солнце обратно, лишь бы дать тебе подольше поспать. Пока ты спишь — ты моя. Ресницы предательски дрожат, нет-нет, задержи их еще, не дай распахнуться.

— Доброе утро, — целую так нежно, как умею. Как не умел прежде, но научился сейчас.

Почти сдаешься, целуя в ответ, а может мне так хочется в это верить. Почти моя, почти любишь, как прежде… Как когда-то. Сука, ну кто там звонит в такую рань.

— Родная, не открывай. Послушай, постой… Я так много должен тебе сказать… Мась… Не открывай, блять. Я башку ему оторву, слышишь?

Открыла… Ну зачем? Зачем… Шорты на голое тело, бегом за ней. Целует его, пряча виноватый взгляд.

— Мась, иди на кухню. Нам есть о чем поговорить с твоим…

========== Часть 10 ==========

Чувствовала себя третьей лишней между двух огней.

— Послушайте, не надо.

Никто не слушал, шум крови в ушах заглушал все прочие звуки. Запах крови витал в воздухе. Пленных не будет. Победитель только один.

— Выбирай: кому из нас уйти?

Вопрос ребром. Ребро врезалось в легкие и затрудняло дыхание. Разрезало тонкую слизистую, привкус крови ощущался во рту. Тошнило. Липкий холодный пот обволакивал тело.

— Наша любовь умирала у тебя под носом. Всё началось в тот момент, как впервые у тебя не нашлось времени выслушать меня. Зазубренная привычка в виде поцелуя в щеку и фраза, брошенная на ходу «Все хорошо, не переживай». Я не знаю, в какой момент твоя любовь превратилась в равнодушный кубик льда.

Наша любовь умирала у тебя на руках. Когда ты перестал меня обнимать, прижимая как можно крепче к себе. Любовь умирала, когда ты больше не клал подбородок на мою макушку, сцепляя руки у меня за спиной. Все твои прикосновения стали пресными и машинальными.

Наша любовь умирала под одним одеялом. Когда я перестала просыпаться от того, как ты смотришь на меня спящую. Или когда я отворачивалась от тебя к стене, а ты продолжал смотреть в свой телефон, не имея желания обнять меня, вдыхать запах тела, волос. Когда наша любовь умирала, я перестала сидеть у тебя на коленях, перебирать волосы пальцами.

Наша любовь умирала в пределах квартиры, за одним столом, на балконе, в ванной, в воздухе, в машине. Везде.

Ты просишь сделать выбор? Я готова.

Две пары мужских глаз ждали свой приговор.

— Мне казалось, что я выросла. Выросла из таких больных, зависимых отношений. Что мне это всё больше не нужно. Стала сильной, свободной, независимой. Но вот появился вновь ты и сломал всю мою систему, которую я так тонко выстроила. Я стою перед тобою, ты смотришь в самую мою глубь, а я дышать боюсь.

Он сделала шаг ей навстречу. Тонкие пальцы скинули с худых острых плеч лямки сорочки.

— Я голая перед тобой. Что дальше?

========== Часть 11 ==========

Их было только двое и, казалось, что третий лишний. Третий всегда лишний…

— Мась, что ты делаешь? Замерзнешь же…

Быстрое движение в её сторону, в попытке скрыть ее наготу. Одеть. Спрятать от чужих глаз. Не просто чужих… Взгляда соперника. Сжал ее худые плечи своими ладонями. Привлек к себе. Всю. Целиком.

Она не сопротивлялась. Лишь смотрела на того, кто был ее жизнью. Потерянной, прошлой, больной.

— Мне уйти?

Его пальцы сплелись с женскими. Выбор сделан.

Комок в горле становился все больше. Он вызывал дрожь в подбородке. Он упрямо подкатывал слезы к сухим воспаленным глазам. Выбор сделан. Вернулся в спальню, собирая по полу одежду. Одевался, смотря на разобранную постель. Ночью казалось всё иначе. Ночью была любовь. Утром было похмелье. Вернулась в коридор, стараясь не задеть их собой. Прошел мимо.

Третий лишний. Третий всегда лишний…

========== Часть 12 ==========

Делать выбор — оказалось не сложно. Сложно было его принять. Не передумать. Он уходила. Тихо. Бесшумно. На кончиках пальцев по её душе. Видела его спину, даже за плотно закрытой дверью. Считала его шаги по ступенькам. Он спускался по лестнице вниз. Раз, два, три, четыре… Спускался все ниже, в глубину ее души. Это был уход не от нее. Закрыла глаза. Раз, два, три… Он уходил вглубь нее. Куда не дотянутся самой. Раз, два, три… Закрывает за собой двери. Все. Запер себя внутри неё. Зажмурилась сильнее. Он уходил, не вызывая слез. Так больнее, когда не обрушиться истерикой. Когда жилы наматывает на кулак, хоть вой.

Сделать выбор легко. Сложно научиться с ним жить. Открыла глаза, всё еще ощущая сплетенные пальцы с тем, кого выбрала.

— Ты не пожалеешь, малыш. Я сделаю тебя счастливой.

Раз, два, три. Закрыл за собой последнюю дверь. Дверь без замка. Без ключей. Замуровал.

«Уже пожалела» — подумала она.

— Пойдем.

Как разительно отличаются мысли от слов. Правда в голове и ложь на устах. Взяла на себя крест. Думала, что по силам.

— Пойдем, — устало повторила она, расцепив пальцы.

Вернулась в спальню, вдыхая воздух. Шумно. Так словно задыхалась. Легкие закололо его запахом. Раз, два, три. Сейчас его было больше, чем когда-либо. Все пропитано им.

«Я сделала выбор, правильный выбор».

Всё отравлено им. Настежь окна. Рывком простынь и в окно. Большим комом. Свежий воздух ворвался в комнату. А она ощущала лишь его запах. Всё отравлено им. А противоядие забрал с собой. Раз, два, три.

========== Часть 13 ==========

«Не меня, его» — пульсировало в голове, пока он спускался по лестнице. Ноги заплетались, едва не полетел кубарем. «Не меня, его» — это не приговор, а диагноз. Неизличимый. Можно с этим «жить», можно даже попытаться «жить с кем-то».

Передёрнуло. Представить рядом кого-то кроме неё невыносимо. Тошнотворно. Вывернуло наизнанку, едва вышел на улицу. Еще можно вернуться, можно попытаться «оспорить диагноз». Застыл перед дверью в подъезд. Собирался внутри себя с мыслями. Хотелось вернуть её до дрожи, сжался вес до боли. Краем глаза увидел, как из её окна что-то вылетело. Рассмотрел простынь. Избавилась от всего, что было связано с ним. В окно. Возвращать её не было больше смысла. В окно.

Душу лечил порциями горячительного. Частенько отключался в барах, частенько просыпался в чужих постелях. Не запоминал имен, лиц, квартир. Все какой-то вереницей вокруг него, а сам потерялся. Ему бы хотелось, чтобы кто-то нашел. Забрал себе. Подобрал.

Очередной бар, очередная квартира, очередная постель. Только не так, как обычно. Проснулся на диване, один, в одежде. А рядом не полуголая девица с сомнительной репутацией. Девушка. Самая обычная, самая простая. Но в ней он увидел нечто большее.

— Как я здесь оказался?

— Думаю точно также, как оказывался во всех предыдущих постелях. Прости, что в этот раз просто диван.

— Как тебя зовут?

— Катя.

========== Часть 14 ==========

Его потрепанный вид девушку ничуть не напугал. Она привыкла помогать тем, кто нуждался в помощи. Жить душой нараспашку к миру, людям, даже если этим цинично пользовались.

— Почему ты меня подобрала?

Чувствовал себя, как на приеме у доктора. Сейчас очистят рану, продезинфицируют, наложат чистую повязку и дадут шанс на жизнь.

— Тебе не место на улице.

Опустил глаза, голову, осознавая, как опустился сам. Руками нащупывал дно.

— Другие прошли бы мимо.

— Ну и пусть. Человеку не нужны сотни людей, достаточно одного, кто будет рядом.

— Ты как с другой планеты.

Пожала плечами, согревая взглядом:

— С этой. Ты пережил шторм, а я из тех, кто дальше, чем по колено в воду не заходит…

— Можно я останусь?

— Можно, если знаешь зачем.

— Не боишься?

— Сломанный человек обычно боится сломать кого-то другого. Ты скорее вновь сломаешь себя.

Остался на день. День сменился неделей. Неделя месяцем. Раны долго заживают. Зато вскрываются за секунду. Ровно трёх секунд хватило, чтобы прочитать заголовок в ее соцсети. Мася обменялась кольцами. Ниже фото. Оно в клочья душу. А было ли что рвать?

========== Часть 15 ==========

Внезапная перемена в нем, как печать. Невозможно не заметить. Нельзя сделать вид, что ничего не происходит.

— Может поговорим? — Катя первая пошла на разговор.

— Похолодало.

— Как точно сказано.....

Замолчал, а так хотелось кричать. Бить посуду, вновь наполнять стакан через край, чтобы прожигало насквозь все внутренности крепким пойлом. Искурить за вечер несколько пачек. А затем подцепить кого-то.

Катя читала его мысли, как открытую книгу. Знала весь текст до запятой.

— Ты же уже проходил всё это… Только знаешь…дивана может уже и не быть.

— Зачем тебе я такой?

— А зачем тебе она? Такая? У любви нет вопросов. У неё одни ответы. Если она твоё — борись. Если надо борись с ней за вас.

— Откуда ты такая взялась?

— Наверное, чтобы однажды, когда ты запутаешься в жизни, подсветить тебе фонариком путь. Только поторопись, кажется батарейки садятся. Видишь, свет моргает.

— Спасибо.

========== Часть 16 ==========

Свет мерцал, пока он бежал к ней. Знакомый подъезд, лестница, этаж, дверь. Сейчас или никогда. С никогда он не смириться. Сейчас. Его. Она его. Точка. Вжимал звонок до упора.

— С ума сошел, почти полночь.

— Пока мерцает свет, я должен успеть.

— Ты пьяный что ли?

— Я болен. Это почти тоже самое, только хуже. Пьяный утром протрезвеет, а любовь не проходит, Мась. Пробовал, пытался. Прижигал тебя алкоголем, травил табаком, вычёркивал сексом с разными.

— А ты не скучал...

— А я и не скучал. Подыхал. Это почти тоже самое, только…

— Перестань. У меня всё серьёзно. Мне предложение сделали…

— Знаю. Я.

— Совсем дурак?

— Не дурак. Влюбленный…это почти тоже самое… Послушай, мы можем потратить еще час на этот разговор. Мы можем потратить еще несколько лет жизни, чтобы понять, что вот это…вот это, сука, всё, что сейчас происходит во мне, что сейчас происходит в тебе…оно не проходит. Не за год, не за два, не за десять. А может не будем тратить час, а? Может не будем тратить годы, воруя друг у друга себя? Он наверняка хорошая пареь, знаю. Только ты сама знаешь, что через год, ты будешь тихо его ненавидеть за это… За каждое достоинство, за каждый его чёртов плюсик в перечне добродетелей. И сходить с ума, по тому, кто далек от идеала. Кто не такой, как он, порочный, жёсткий. Который не на руках носит, а за бока до боли сжимает…

— У меня, похоже, нет выбора.

— Ты его уже сделала.

— С чего ты взял.

— Прочитал в глазах.

— Самоуверенно, а вдруг ошибся?

— Ошибся. Когда позволил тебе уйти. Больше ошибок не будет. И так уже подорвался на минном поле. Впустишь?

— Для того, кого однажды впустили в душу, дверей не существует… Люблю