Вперёд, на Запад! Глава 58

Глава 58
Людмила

Небольшое отступление, нетерпеливые читатели могут просто пролистать пару страниц.
Все перелистнули? Нет? Значит, остались самые умные!

Дорогой читатель, давай сменим масштаб, и посмотрим на ситуацию 626 года, так сказать, с высоты птичьего полёта. Что мы увидим?
В южной Европе Византия задыхается от перенаселения и нехватки продовольствия. Империя потеряла Египет, и направляет свои силы, чтобы наладить поставки зерна из Причерноморья.
На территории бывшей Фракии идут постоянные набеги монголоидных племён – свирепых и безжалостных авар. Недавнее нападение на Константинополь ослабило аварский каганат, и часть его, племя Гуннугундур, откололось от каганата, и заключило союз с Византией.
Их лидер, хан Кубрат, хочет основать Булгарское царство, нацелил свой взгляд на предгорья Кавказа, но пока ещё не вторгся во владения хазар, и выжидает между реками Истр (современный Дунай) и Борисфен (современный Днепр).
Авары держат свои постоянные кочевья на территории современной Венгрии, сдерживают там экспансию германских племён, а сами постоянно нападают на Византию, и сотнями лет копят у себя её золотую дань. В их направлении давят на восток франки, им нужно пространство, и они не против взять себе всё накопленное кочевниками золото.

Хан Кубрат таким образом, уходит от авар, но хазар ему потеснить пока не удалось.
Кто же такие хазары? Формально это одно из племён тюркского каганата. Старый тюркский каганат держал территории от Карпатских гор до Корейского полуострова, но сейчас распался на две части. Восточные тюрки завязли в борьбе с империей Тан, и находятся на грани неминуемого поражения. У императора Ли Шиминя отличная конница, развитая экономика, и хорошие связи с кочевыми народами северного приграничья Китая, его империя имеет все шансы на расширение.
Западные тюрки заключили союз с императором Ираклием, и сейчас входят в Закавказье. Совместно с войсками Византии они добивают Персидскую империю. Они уже захватили Кавказскую Албанию, нынешний Карабах, и постепенно переселяются в более цивилизованные места, втягиваются в Малую Азию.
Но кто же остался на хозяйстве в предгорьях Северного Кавказа? Новая структуризация пошла по линии племенного союза хазар. Ещё во времена Рима часть иудеев бежала в эти места, и теперь здесь есть синагоги, письменность, и развитая торговля. Всё это позволило хазарам создать предпосылки для создания собственного каганата. Они ещё не отделились формально от кагана западных тюрок, но планов – громадьё.
Персидская империя надломлена постоянными войнами с Византией, их генетический потенциал страдает, воинов всё меньше. Религия персов – зороастризм не допускает многожёнства, но восполнять убыль воинской аристократии нужно, и там формируется институт временных браков. Так, в случае гибели на войне одного из братьев, его жена заключает временный брак с другим. Вся эта система не вызывает у людей особого восхищения, и даже подвергается критике со стороны всех других религий.
В это время войска арабов также воюют и с персами, и с Византией, и им в ближайшее время предстоит совершить множество славных побед. Именно они добьют пошатнувшуюся персидскую империю, и выйдут на её северные границы.

А что к северу от Персии? Между Персией и Индией находится Бактрия – царство буддизма. На этой территории перемешалось наследие Александра Македонского, древних персов, индийских царств.
Между Китаем и западными тюрками находится цепочка буддийских царств, расположенных в оазисах пустыни Такла-Макан. Наряду с буддистами, там уживаются манихеи, зороастрийцы, несторианцы.
От города Ош (на территории нынешней Киргизии) до Бухары расположена Согдиана. Это земля торговли и земледелия, основная религия там – зороастризм, но полно последователей Тенгри – Великого Неба, которому поклоняются тюрки, есть там манихеи и несторианцы, христиане других конфессий, локальные культы, остатки религий древности, сохранившиеся со времён Вавилона и Александра Македонского. В Согдиане сохранилась эллинистическая культура, не забыты традиции культуры древних персов, и даже кое-что проникло из поздней Римской империи.

Между Согдианой и Аральским морем, в междуречье двух великих рек, располагается Хорезм. Эта жемчужная россыпь городов строгих геометрических форм, обилие замков и крепостей. Гунны прошли здесь войной, и теперь Хорезм – это максимально милитаризованный край. Его военное могущество стоит на персидских традициях пехотного боя, они не кочевники, у них хорошая математика, геометрия и архитектура. Именно в этом регионе суждено родиться в будущем основателю алгебры – Аль-Хорезми. Климат там в то время влажный, степь покрыта ковром пышной травы, а вокруг рек густые и непролазные тугайные леса, где в изобилии водятся туранские тигры. В дельтах Амударьи леса превращаются в непроходимые джунгли с лианами, фазанами, и змеями. Реки и море изобилуют рыбой, и население, не испытывая недостатка в пище, постоянно растёт. Таким образом, Хорезм не только не испытывает проблем с набором войска, но и постоянно поставляет отряды элитных наёмников тюркам и хазарам.
Сравнимый по изобилию мясной пищи регион находится в степях на территории нынешней Маньчжурии. Здесь всегда в избытке белковая пища, но постоянная нехватка зерновых. Люди там мускулисты, но при этом вечно слегка голодны. За этот изобильный край идёт постоянная борьба местных племён, корейского царства Когурё и Китайской империи. И в данный момент преимущество у великого Китая.
Но где ещё в это время такие условия избыточного белкового питания, когда «сама земля рождает людей»? Такое место есть, но оно на противоположном краю Ойкумены. В районе Датского полуострова море изобилует рыбой и китами, в лесах полно дичи, в земле отличная железная руда. Именно отсюда идёт рождение новых племен, мускулистых, имеющих избыток железа воинов. Под разными названиями они собираются в племенные союзы, и начинают свой путь на юг – к зерну, солнцу и золоту. В данный момент самыми могучими воинами севера являются франки, но кроме них свои варварские королевства основывают и другие народы – лангобарды, вандалы, алеманы, бургунды, готы, и примкнувшие к ним аланы.
В движении на юго-запад эти народы рвут остатки западной Римской империи, а вот на востоке происходят вещи менее воинственные.
Ещё Рим, в великой славе своей, выдавил за Дунай племена земледельцев. Античное хозяйство на Балканах опиралось на разведение мелкого рогатого скота – овец и коз; свиноводство и собственно земледелие. Изгнанные с северных Балкан земледельцы частью попали под власть кочевых племён, и распахивали под их присмотром Причерноморье, а часть ушла в горы и леса, перебиваясь охотой и разведением скота. В этих лесах и горах, на стыке германского и античного типов ведения хозяйства и зародились первые собственно славянские племена. Люди железа принесли с собой топоры – и вот родилась новая форма ведения хозяйства – подсечно-огневое земледелие. Подобно пожару, пошло земледелие вдоль русел рек, заходя всё дальше в зону лесов.
Появилась новая культура праздников огня, праздников сжигания леса ради полей. На месте спалённого леса появлялись поляны, их превращали в поля, и эти поляны дали названия племенам поляков и полян – первых земледельцев, ушедших в лесную зону.
Отдельно среди племён лесных земледельцев выделялось племя славян на берегах нынешнего Днепра. Ещё при Митридате Евпаторе многочисленные галлы и даки зашли на территорию Северного Кавказа, нынешнего Краснодарского Края и Крыма. А оттуда рукой подать до зоны лесов, если идти вдоль берегов Днепра. И тамошние лесные земледельцы имели контакты и с анклавами пахарей в Причерноморье, с племенами сарматов, торговали зерном с Византией.
Расширяясь, днепровские поляне вступали в контакты с кочевниками европейских лесов – древлянами, и племенами древних ариев-скотоводов, у которых был культ коровы – с вятичами. Постепенно обогащаясь навыками древлян, привыкая к жизни в лесу и охоте, получив от вятичей навык молочного скотоводства, днепровские славяне создали новую точку роста населения. Они ещё не являлись цивилизацией, ещё не были государством, но уже имели предпосылки создать и то, и другое…

Осень 626 года, рядом с нынешним «пещерным городом» Чуфут-кале.

В далёком Самарканде завершился свадебный пир, а мы вернёмся на согретую тёплыми лучами осеннего солнца землю Тавриды. Горная Готика, цепь городов между степью и Херсонесом, подверглась удару диких славян. Земледельцев стронули с места отряды аварских воинов – ситуация сложилась так, что от аварского каганата откололось племя Гуннугундур, или булгары. Такая ситуация авар категорически не устраивала, с Западным Тюркским каганатом у них были сложные взаимоотношения, так как тюрки были союзниками Византии, а авары как раз с Византией постоянно воевали. Была слабая надежда стравить между собой хазар и булгар, но заключить союз с хазарами не удалось, и сейчас в Северном Причерноморье было безвластие. Чтобы ослабить своих противников, авары сорвали причерноморских пахарей с земли, оставили без средств прокормления, заставив жить набегом и войной. И вот орды неорганизованных славян бросились вглубь Тавриды, рассчитывая захватить скот и зерно, чтобы пережить приближающуюся зиму.
Славяне избрали себе боевых вождей, уже успели пролить кровь, захватили дальние стада тюрков, некоторое количество коней, смогли кое-как вооружиться, и шли к горным долинам, где были запасы зерна и изобилие овец. Они приближались к первому ряду укреплений, и на их пути лежала долина между крепостью Фулла и Успенским пещерным монастырём, где тюрки прятали овец. Население этой долины было пёстрым, там были и армяне, и готы, и греки – люди занимались сельским хозяйством, платили налог Херсонесу, а Базилевс держал там свой гарнизон в неприступной крепости. В крепости могли укрыться женщины и дети, можно было спрятать зерно, но вот многочисленные стада держать было невозможно.
Именно поэтому глава общины тюрков, известный нам под именем Горный Старец, принял решение оборонять скот в долине. Долина имела защитные сооружения, но крепостью, конечно не являлась.

Славяне накатывались с севера, а вот с юго-востока, через перевалы, из Феодосии в долину Горного Старца спешил отряд Иззета. Иззет выполнял деликатные поручения главы тюрков, и сейчас вёз ему пленницу – Людмилу из племени вятичей, похищенную им у славянского витязя Мстислава. Он спешил, так как опасался погони.
Погоня была, но по следу его отряда из десятка человек никто не крался. Мстислав знал, куда Иззет везёт пленницу, и ехал наперерез, по степи, приближаясь с востока.
А с юго-запада против славян уже шло ополчение византийцев и готов, которое формально возглавляли уполномоченные от Херсонеса, но по факту народ поднял своей демагогией хитрый и обладающий весьма своеобразным чувством юмора Трибониан – шут, комик, философ, и интриган…


Солнце ушло за горы и степь, и его блики едва угадывались над непредставимо далёким морем.
Маленький отряд взобрался на крутой склон плоской горы, лошади скользили по влажной земле, засыпанной толстым слоем прелой листвы. Но вот последнюю лошадь втащили на плоскогорье, и Иззет немного расслабился. Всё получалось, вопреки дурным предчувствиям. Они проверили сбрую коней, и медленным шагом пошли через заросшую мелким кустарником ложбину. В этой ложбине в идеальном порядке чинно стояли надгробия почтенных жителей иудейской общины. Иззет смотрел на них, и чувствовал сильное беспокойство. Они проехали это скорбное место, и остановились. Одна дорога вела налево и вниз, к долине, где жил Горный Старец. Вторая дорога, где в твердом граните деревянные колеса повозок проточили глубокие колеи, вела наверх и вправо – в крепость Фуллу. Иззет уже собрался было свернуть налево, но тут заметил справа вверху некоторое шевеление. Он присмотрелся: трое готов в почти полном вооружении выбрались из потайной калитки, и бросились к высокой куче хвороста, установленной на скальном выступе.
– Ждите здесь, – бросил Иззет, и поскакал вверх.
Готы к его приезду как раз высекли огонь. Один из них вышел ему навстречу, одевая шлем, и подхватив длинное копьё.
– Олаф, это я, Иззет!
– Что тебе?
У Иззета аж живот заболел от неприятных предчувствий.
В этот миг огонь разгорелся, и его языки побежали вверх по куче хвороста. Вверху было сено, взметнулся огонь, повалил дым. Готы стали бросать в костёр сырые ветки с листьями – дыма стало заметно больше.
– Кто? – спросил Иззет.
– Славяне. Одичалые. Изверги, – произнёс Олаф, – они уже на подходе к горам.
– Горный Старец? – задал вопрос Иззет.
– У себя заперся. Стада будет защищать.
– Да хранят тебя Боги! – Иззет произнёс привычную фразу без особой уверенности.
– Спаси Христос! – ответил стражник.

Иззет развернул лошадь, и быстро направился вниз, в долину Горного Старца.

Людмила тоже заметила дым, оценила перемену ситуации, и сейчас тщательно выстраивала план местности и намечала пути отхода.

В данный момент они приближались к уродливой стене из камней и палок – такая годилась скорее для того, чтобы овцы не сбежали, но от людей защитить явно не могла. Впрочем, в стене были широкие ворота с двумя вышками, с которых можно было бросать камни, и стрелять из лука.

За воротами был огромный загон для скота, доносилось блеяние и меканье, и сопутствующий этой картине аромат.
Иззет со своими людьми подскакал к воротам:
– Зовите Горного Старца!
На одной из вышек находился человек в огромной шапке, сшитой из шкур животных, его тело защищала одежда из толстых шкур, за его спиной торчал лук с колчаном стрел.
Человек тут же вступил в пререкания с Иззетом, и скоро их крики стали перекатываться по долине.
Иззет ругался, смеялся и хохотал, а перед его взором ветер рвал полотнища черных флагов, и он видел ряды людей в белых одеждах, и зелёный прямоугольник смотрел на них с Небес.
Людмила видела, что Иззет уже утрачивает интерес к этой реальности, и осторожно высвобождала ноги из стремян, стараясь не показать своих движений.
Наконец, из глубины долины к воротам поднялись двое явно облеченных властью тюрков, у одного из них даже болтался на животе византийский нагрудник, а второй носил на голове древний шлем готов с двумя рогами. Они поорали ещё немного, а затем Иззет произнёс:
– Забирайте девушку, я уезжаю.
Один из тюрков возмутился:
– Ты не посмеешь бросить нашего господина!
Иззет расхохотался:
– Я тут вспомнил кое-что, у меня есть иной Господин! Аллах Велик!
Он обратился к Людмиле:
– Слезай с коня, и иди к ним!
Людмила спрыгнула с лошади, и сделала шаг в сторону ворот.
Иззет расхохотался, и его маленький отряд развернул лошадей.
Людмила неподвижно стояла, слушая стук копыт за спиной.
Человек в рогатом шлеме закричал, а лучник, кряхтя и ругаясь, стал спускаться с вышки по тонкой лестнице, чтобы распахнуть ворота.
Людмила ждала, прислушиваясь к удаляющемуся топоту коней.
Когда лучник был на половине пути, она развернулась, и бросилась в заросли невысоких деревьев и кустарников, где вероятно, паслись козы – там было множество тропинок, и повсюду были навалены кучки навоза. Уже темнело, и Людмила бежала к западному краю ущелья, где тень была гуще.
За спиной раздались крики, ругань, похоже, через открытые ворота наружу выскочили несколько овец. Свиста стрел не было, похоже, стрелок не рискнул стрелять в сумерках.
Людмила поднималась быстрым шагом, экономя силы, и прислушиваясь. На небольшой полянке она обнаружила плоский камень, обернулась и присела на него, всматриваясь.
Ниже неё раскинулась долина, вероятно, там были источники воды. В середине долины были сады и дома, ближе к ней загоны для скота и хозяйственные постройки. По левую руку поднималась вертикальная скала, и вдалеке виднелась огромная каменная лестница, ведущая к пещерам в скале. От пещер доносилось пение, и слова молитвы.
– Храм, вероятно, и монастырь, – пробормотала Людмила.
Напротив пещерного монастыря, на другой стороне долины, тоже поднималась вертикальная скальная стена. Там были какие-то укрепления, несколько башенок у подножия, наверху стояли дома под черепичными крышами. Людмила заметила несколько вооруженных человек на высоком  обрыве.
– Гарнизон, – подумала она.
Долина полнилась гомоном людей, блеяньем коз и овец.
– Молоко и шерсть, – пробормотал Людмила.

Двое тюрков в воротах затащили обратно овец, запугали как следует караульного, и решили на всякий случай не доводить до Горного Старца информацию о неприятном событии.

Людмила медленно побрела вверх по склону, дошла до рощицы тутовых деревьев, залезла на толстую ветку, и удобно расположилась в развилке дерева. Было ещё тепло, но с наступлением ночи с гор подует холодный ветер – ей совершенно не хотелось всю ночь трястись от холода. Она прислушивалась к звукам, и готовила план спасения.