Звонок, которого не было

—­ Женя мне всё рассказал... Трахайся дальше со своей Аней! ЗНАТЬ ТЕБЯ НЕ ХОЧУ!

В трубке зазвучали гудки.

Я попробовал набрать, но Даша сбрасывала. Это был полный пипец! Смирнов подложил мне свинью. В ярости я набрал его номер. Сейчас он узнает всё, что я о нём думаю. Кто он такой и как его фамилия по маме!

— Кабан, ты что творишь? Совсем дебил или лечишься? — набросился я с нахрапом.

— Ты что, Ухарь, с дуба рухнул? — пробубнил Женя, не понимая причин наезда.

— Ты нахрена Дашке про Аню наплёл?

— В смысле, наплёл? — не понял Женя. — Про какую Аню? Как будто мне больше заняться нечем! Только об одном и думаю, как бы у тебя за спиной с твоими бабами о твоих грешках посплетничать... Сам разбирайся, от меня отвали!

И тут я вспомнил... Женя даже не знал про Аню! Ни того, кто она такая, ни того, как её звать, ни о наших с ней отношениях.

Съезжая из общаги на Наличной я зачем-то насочинял ему, что поселился у родного дяди — мирового и гостеприимного мужика. Хотя в действительности никакими такими качествами мой родственник по линии отца, проживающий в Питере по неизвестному мне адресу, даже близко не обладал. А переехал я к Ане, у которой подживал с удобствами в её благоустроенной квартире. Мне нравилось кувыркаться с ней в постели, ей тоже это нравилось, ну и так далее.

Дальнейшие выяснения и разбирательства с Женей потеряли на этом смысл, и я отключился. Голова моя была совсем больной. Я не понимал совсем ничего и, если признаться честно, основательно очконул. Пора было завязывать с Аней, я чересчур заигрался с ней.

Сим-карту — номер, на который она мне звонила — я выбросил по дороге и, даже не попрощавшись, забыл про Аню навсегда. Завязал, что называется, со случайной возлюбленной могучим усилием воли.

Я, знаете ли, не всегда могу удержаться. Или не хочу, решайте сами. Сейчас расскажу в подробностях актуальную предысторию.

Работодатели отправили меня в Питер, на двухмесячные курсы повышения квалификации, и оплатили жильё в общаге (сами бы там пожили!). Я отродясь не страдал неумением заводить знакомства и вскорости подцепил Аню — одинокую симпатяшку с маленьким ребёнком и отдельной квартирой.

На субботу и воскресенье я не поехал домой, как обычно, а остался в Питере с Аней, сочинив для Даши уважительную причину. Но Даша каким-то образом прознала о моём грешке и по телефону объявила мне "аривидерчи", с криками и разъяснениями в нецензурной форме, кто я такой и в какое место мне следует отправляться. Следующие пять дней, до субботы, я, набравшись благоразумности, не звонил Даше, не без оснований надеясь, что она подостынет.

По возрасту Даша была совсем ещё маленькой (ей не было восемнадцати. Господи прости! Какой ужас!). Да и по характеру, откровенно говоря, тоже. Но по житейской мудрости и физиологическим стандартам весьма удачно сформировавшегося к семнадцати годам тела, она была вполне состоявшейся женщиной — хваткой и не упускающей своего.

Мне нравилась внешность Даши. Нравился её весёлый беззаботный характер. Нравился двухэтажный коттедж, в котором мы жили вместе с её мамой и младшим братом. Нравилось изредка накуривать Дашу травкой, отчего в ней просыпалась ненасытная тяга к любовным забавам. Мне нравилось в Даше всё!

Домой, после похождений в Питере и расставания с Аней, я припёрся с огромным букетом роз. Тихонько пробрался на кухню и подкрался к Даше. Обнял её сзади и романтично подсунул букет.

Чуть позже, в знак окончательного примирения, я подарю ей золотые серёжки, которые она случайно найдёт на трюмо. Но для начала мы помиримся с ней в постели...

— С чего бы вдруг такая ласка? — Даша повернулась ко мне, посмотрела лучащимися глазами, обняла и поцеловала...

Она соскучилась и не скрывала этого.

Я ни черта не понимал! Что всё это могло значить?

Даша вела себя совсем не так, как должна была себя вести в моём представлении. Не накидывалась с обвинениями, не хаяла меня, не требовала оправданий и не посыла к чёрту на рога. Не так, как я ожидал.

— Заглаживаю грехи... — признался я, прощупывая почву.

— Какие-такие грехи? — с неподдельной искренностью не понимала Даша.

— Я не приехал в прошлые выходные и всю неделю не звонил, — нашёлся я, совсем заблудившись в собственной конспирологии. — Мне показалось, ты обиделась во время последнего разговора.

— Какого разговора? — Даша посмотрела на меня с подозрением, видимо я действительно чего-то не понимал.

На всякий случай я принял вид невинной овечки. Вот только лишних подозрений с её стороны мне сейчас не хватало!

Я не стал продолжать начатый разговор, прикусил язык и решил кое-что проверить. Втихаря, пока Даша возится у плиты готовя для меня ужин, я сбежал от неё и слинял в нашу комнату. Там, оборачиваясь и опасаясь, нашёл её мобильник и просмотрел исходящие.

Вызова, который я искал, информация о котором должна была сохраниться в мобильнике, не было!

"Неужели Даша почистила журнал звонков? — я недоумевал. — Но зачем? Какой в этом смысл?"

"А может мне показалось, и входящий вызов был не с номера Даши? Может кто-то просто-напросто надо мной подшутил, а я растерялся, как распоследний олух, и теперь накручиваю и довожу сам себя без всякого повода?"

Не понимая, что происходит, я достал свой мобильник. Проверил входящие и не поверил. Моя челюсть отвисла от потрясения.

Я раз пять перепроверил журнал вызовов, убеждаясь в непостижимой данности. Звонки, предшествовавшие искомому, были на месте, и следовавшие после него — тоже. Но того, который я искал, звонка, в то самое время в тот самый день, в памяти телефона не было!!!