Мемуары Арамиса Часть 407

Глава 407

В это самое время в Париже появилась дама, которую именовали Маркиза де Бренвилье. Если у меня будут читатели, они смогут припомнить, что это имя уже встречалось им на страницах моих мемуаров дважды. В первый раз оно появилось в первой книге мемуаров, маркиза Бренвилье была той дамой, с которой я познакомился в Париже почти тотчас после поступления на службу к капитану де Тревилю. У этой дамы было множество имён, но запомнилась она под двумя – леди Винтер и Миледи, настоящее же её имя было Шарлотта Мюнье. Также она некоторое время носила имя графини де Ла Фер. Этой дамы уже не было на свете, но её имя перешло по наследству другой даме, которая внесла свою лепту в недобрую память об этом имени своими не менее зловещими преступлениями.
Отсылаю вас к главе 201, расположенной в пятой книге моих мемуаров. Речь идёт о Мари-Мадлен-Маргарите Дрё д’Обрэ, маркизе де Бренвилье, которая родилась второго июля 1630 года. Пришла пора рассказать и её историю. Её казнили в Париже 17 июля 1676 года, но лучше бы это произошло раньше.
Помимо внебрачного сына по имени Мордаунт от авантюриста и разбойника Жерара Дюшо у Миледи имелся ещё один сын, рождённый от соблазнённого ей монашка Жана Бертье, и этого её сына звали Антуан. В 1621 году Шарлотта Мюнье, будучи маркизой де Бренвилье, прибыла в Лиль и разыскала своего внебрачного сына Антуана. Она не стала забирать его, но оставила десять тысяч пистолей у нанятой кормилицы и воспитательницы Косетты Лемар, а также сообщила ей, что она, маркиза де Бренвилье, имеет виды позаботиться об этом ребёнке в будущем. На следующий день она принесла Косетте заверенное нотариусом завещание, в котором признавала этого ребёнка своим и оставляла всё своё состояние этому ребёнку в том случае, если у неё и у её супруга, маркиза, не будет других наследников. К документу был приложен также акт, в котором её супруг маркиз де Бренвилье, скрепив этот документ собственноручной подписью и печатью в присутствии нотариуса признавал этого ребёнка своим и передавал свой титул маркиза де Бренвилье этому мальчику в том случае, если у него не будет рождено в законном браке ребёнка мужского пола. Этот документ, как выяснилось, Шарлотта вымолила хитростью у своего супруга. На основании этого документа Антуан вступил в права наследования и стал называться Антуаном, маркизом де Бренвилье.
Судьбу Антуана по прихоти слепого случая теснейшим образом переплелась с судьбой любовника Шарлотты, Жерара Дюшо, авантюриста и разбойника.
Этот Жерар Дюшо впоследствии женился на одной не слишком разборчивой или излишне доверчивой даме, состоявшей в родстве с весьма влиятельными политическими и религиозными деятелями. Брак это был для Дюшо способом возвысится, ибо свою супругу он ненавидел. Всё же она родила ему в 1639 году дочь Мари-Мадлен, а после и двух сыновей, Антуана и Франсуа, а также младшую дочь Анну-Шарлотту. Вскоре супруга Дюшо тяжело заболела. У меня есть все основания считать, что она была отравлена своим мужем Жераром Дюшо. Перед смертью она просила супруга воспитать детей богобоязненными и добрыми, что он ей и пообещал, но выполнять своё обещание не собирался. Сам он в глубине души был далеко не таковым, поэтому и детей он воспитывал так, как считал нужным, то есть никак. Он не слишком-то был привязан к своим детям, воспринимал их как свою собственность и распоряжался ими по своему усмотрению.
Дюшо скрыл эту сторону своей жизни от своего сына, Мордаунта. Перед ним он изображал безденежного разбойника, поскольку надеялся с его помощью поживиться за счёт доброты лорда Винтера. Однако, планам его не суждено было сбыться: при покушении на герцогиню де Шеврёз он был застрелен, а труп его был вынесен слугами за пределы её поместья и оставлен в лесу. Но оказалось, что Дюшо был только лишь ранен. Один сердобольный крестьянин, возвращавшийся со своей браконьерской вылазки, во время которой он охотился на зайцев в лесах герцогини, нашёл умирающего и пожалел его, отнёс в свой дом и выходил. Поправившийся Дюшо возвратился в своё приобретённое хитростью имение и вновь воцарился там под именем Антуана Дрё д’Обре. И надо же было так случиться, что этот Жерар, скрывавшийся под именем Антуана Дрё д’Обре выдал свою дочь Мари-Мадлен за второго сына миледи, за этого самого Антуана, маркиза де Бренвилье! Разумеется, он знал о происхождении Антуана, но ещё лучше он знал о его богатстве, унаследованном от маркиза де Бренвилье, на которое этот негодяй и положил глаз. Дочь мнимого дворянина Дрё д’Обре вышла замуж за мнимого дворянина Бренвилье. Дочь Жерара Дюшо, любовника Миледи вышла замуж за её внебрачного сына! Так что семейка того, кто отныне называл себя маркизом де Бренвилье, была семьёй самозванцев, нравственных и фактических наследников Миледи. Эти незначительные обстоятельства усугублялись тем, что Жерар Дюшо поклялся отомстить четверым мушкетёрам, мне и моим друзьям – Атосу, Портосу и д’Артаньяну. Он не знал наших имён, но твёрдо намеревался их установить, как это когда-то сделал Мордаунт. После замужества Мари-Мадлен Жерар Дюшо терпел её супруга, поскольку он принёс значительный капитал в семью, но Мари-Мадлен не любила своего супруга, их отношения были более чем холодными, так что она время от времени заводила знакомства с другими мужчинами, отчего её папаша приходил в ярость. Его безумие дошло до того, что он устроил заключение под арест в 1663 году её возлюбленному, капитану кавалерии Жану Батисту де Годен де Сент-Круа, которого посадили в камеру с итальянским алхимиком Экзили, обвиняемым в изготовлении и продаже ядов. После освобождения Годен де Сент-Круа использовал полученные от Экзили знания, и увлёкся алхимией и составлением ядов. Эти свои увлечения он передал и своей подружке Мари-Мадлен, с которой вновь сошёлся. Вскоре Жерар Дюшо умер при загадочных обстоятельствах. Позже я установил, что он был отравлен Жаном-Батистом де Годеном с согласия и при содействии Мари-Мадлен. Через год Жан-Батист и Мари-Мадлен отравили обоих братьев Мари-Мадлен, Антуана и Франсуа, а также её сестру Анну-Шарлотту. Семейка Мари-Мадлен и Антуана мнимых де Бренвилье унаследовала всё состояние семьи Дрё д’Обре вдобавок к наследству от маркиза де Бренвилье, при том, что оба эти знатных дворянских семейства не имели никакого родства к этим выродкам. Мари-Мадлен при этом не прервала своих отношений с де Годеном. Однажды Мари-Мадлен, роясь в бумагах покойного своего отца, нашла его записи, в которых он чёрными красками описал неких четырёх мушкетёров, и поклялся отомстить им. При всей ненависти к отцу и его памяти, эта сударыня обожала убийства и особенно – убийства по мотивам мести, а также убийства с целью захвата наследства. Нам, простым смертным, не понять извращённую логику подобных людей, которые готовы были мстить даже за тех своих родственников, которых сами ненавидели самым лютым образом. Кроме того, по-видимому, преступная парочка решила, что там, где может иметь место месть, весьма вероятно может иметь место и шантаж, а шантаж – это излюбленный метод обзавестись денежками для людей подобного сорта, причём, сколько бы денег они не имели, им всё будет мало, они не упустят своей возможности загробастать ещё и ещё. Многое из того, что я здесь сообщил, я узнал от тогдашнего коадъютора Ордена Иезуитов, чьё письмо я уже приводил ранее. Когда я впервые узнал об этой истории, я подумал, что, по-видимому, Атос был прав, Миледи породил Ад, так что наряду с Мордаунтом у неё был ещё один сын, и он полностью унаследовал характер матери, как и другой её сын, Мордаунт. 
Антуан и Мари-Мадлен-Маргарита стали для нас ещё одной проблемой, о которой мы и не предполагали.
Антуан явился к графу де Рошфору, про которого знал, что он в своё время был союзником Миледи. Он без обиняков задал ему вопрос о том, кто такие четыре мушкетёра, которые роковым образом повлияли на судьбу некоей Миледи Шарлотты Винтер. Рошфор, который к этому времени стал скорее другом, чем врагом, ответил уклончиво. Поскольку тот, кто задал это вопрос, не сообщил прямо о причинах своего интереса, сказав лишь о том, что речь идёт о некотором наследстве, Рошфор смекнул, что наследством может оказаться наследственная месть. Он сообщил, что, как минимум, двое из интересующих его людей уже мертвы, что один их них погиб в пещере Локмария на острове Бель-Иль, а другой – при штурме крепости Кандия. Третий, по его словам, навсегда эмигрировал в Испанию, а про четвёртого ему ничего не известно. Граф де Рошфор полагал, что подобный ответ ясно покажет этому человеку, что расспросы бессмысленны, так как мстить, по сути дела, уже некому. Но он ошибался. Антуан не поверил Рошфору, но решил, что часть полученных сведений, возможно, правдивы. Он решил узнать имя человека, который погиб в пещере Локмария, а также имена тех, кто погиб при вылазке в крепости Кандия. Потратив много времени и изрядную сумму на свои расследования, Антуан выяснил имя дю Валона, затем установил, что во времена де Тревиля у дю Валона было трое друзей. Установив их имена, он убедился, что про одного из них ходил слух, что он погиб при штурме крепости Кандия. Всё сходилось. Он решил разыскать двух оставшихся, имена которых он уже знал. Этими двумя оставшимися были я и д’Артаньян. Если я за это время сменил имя, и Антуан никак не рассчитывал отыскать меня, поверив, что я навсегда эмигрировал в Испанию, то имя капитана д’Артаньяна было слишком известным, чтобы на него не обратил внимания Антуан. Итак, ближайшей целью Антуана стал д’Артаньян. Он решил узнать его получше, чтобы выработать план, в который входили и шантаж, и вымогательство, и месть, и смерть. 
У многоглавой Гидры, по имени Шарлотта де Винтер, на месте отрубленной головы, таким образом, выросли две ещё более злобных головы, Антуан и Мари-Мадлен, присвоившие себе имя маркизов де Бренвилье.