19. Дурдом атакует

Записки из Агафуровки**.
В голове едва слышно звучит мелодия.
Это мистическая история Вячеслава Бутусова
про зверя, ощутившего страх.
От музыки по телу разбегаются мурашки,
волосы встают дыбом, к горлу поднимается ком.
…Ночью приснилось, что я нахожусь в дурдоме;
умалишённые следят и наблюдают за мной.
Некоторое время я подстраиваюсь под них,
прикидываюсь таким же придурком, как все.
Но вдруг, на прогулке во внутреннем дворике,
вспоминаю, что умею летать!
И фыр-р-р-р через высокий забор, за колючку …
…Гуд-бай, Америка! О-о-о…   
_____________________________________________
 
«Этого типчика не составит труда подтолкнуть на злое – очевидно, что сам жаждет смести всех противников со своего пути и уничтожить тех, кто будет ему мешать», - с удовлетворением отметил про себя психиатр.

Встречая адвоката, Иван Тихонович накинул на себя маску проницательности и вслух произнёс:
- Знаю-знаю, как обижают многочисленные враги Тараса Анатасовича, да и зачем явился догадываюсь: сынок и тёщенька пропали у тебя – не так ли?
- Да, доктор, вы правы. – Ничуть не удивляясь такой осведомлённости, согласился Пинчук, и в вкратце рассказал об исчезновении Маргариты Львовны вместе с сыном из Екатеринбурга.

Пользуясь полумраком в кабинете, доктор, незаметно для посетителя, стал растирать свою грудь, горящую от внутреннего огня с того момента, как он попал в объятия Магдалы Света. Правдивого ложью то опаляло жаром звёзд, то сковывало космическим холодом.

Всё время после воздействия вышней силы, он ощущал себя куском кожи бычины – замоченным, отжатым под прессом и до предела растянутым на рамке. К тому же у Мома резало в глазах, как у неуча от сварки, а при возникновении хитрожо… помыслов, неприемлемых для вышних Сил, голова взрывалась болью, начинали обильно течь слёзы, в груди хрипело и в горле клокотало.
Сын дьявола в зависимости (как он понял) от хода своих мыслей, испытывал мощное физическое и ментальное давление, то нарастающее, то ослабевающее, которое… х-мм, ослепляло, что ли, его рассудок.

Подумалось: «Похоже, что боль и слёзы не пройдут? Значит – это Его клеймо навеки. Как рога у брата Каина…» - решил Момос и… смирился.
 * * *

- Так. Понятно. Но ко мне то зачем ты явился, к тому же ночью? – Толстошеев с трудом сдерживал раздражение от беспомощности Тараски Пинчука, от незатихающей боли во всём теле; голова гудела, рассудок отказывался что-либо планировать и замышлять. И уже, не скрывая злости на всех этих тупых людишек, добил гостя: «Неужели такой блестящий адвокат не в силах разрешить пустячную проблему? Выдай мне хоть какой-нибудь план своих дальнейших действий! Что ты собираешься делать?»

Пинчук молча проглотил злой сарказм профессора и с готовностью изложил свой план по рейдерскому захвату фирмы «УралФарМакс».

Для успешного осуществления затеи Тарасу Анатасовичу не доставало всего-то ничего - «Так пустячок – небольшая сумма денег и фирма у меня (ой, простите, профессор у нас) в кармане». Как он изложил, деньги нужны для подкупа группы акционеров: «Не войдёте ли вы, Иван Тихонович, в долю? Вы будете бенефициаром и держателем самого крупного пакета акций этого холдинга. Дайте мне $ 20 миллионов и через три месяца фирма будет у нас в кармане!» - он почти крикнул в конце и выжидающе уставился на Толстошеева. Пары; выпитого спиртного, очевидно, совсем лишили разума адвоката.

Но доктор отреагировал на, казалось бы, бредовое требование посетителя очень спокойно – тот был на крючке, с которого уж никак не сорвётся и будет делать то, что ему велят. «Так-с… Чужими руками мы всё и провернём! Я ничего не делаю, а только наблюдаю, и мне за это ничего не будет» - решил Мом, а вслух сказал:

- Согласен. Но сначала найди бабку и своего сына – хочу с ними пообщаться.
- Так, где ж их иска… обрадовался и одновременно озадачился прохвост.
- Ищи тёщу свою в Трубникове. – Доктор не дал договорить юристу. – Даю тебе семь дней, через неделю жду результатов. Я же пока соберу досье на управленцев «твоей» фирмы.

Нажав скрытую в кресле кнопку, Иван Тихонович вызвал индейца и велел тому проводить гостя до ворот.
* * *

Тут пару слов надобно сказать о привратнике.

Шаман Олли – маг и давнишний слуга нашего лжеца, полностью зависел от дозы жизненной энергии, которую Момос ему периодически «подкидывал».
Индеец с давних пор являлся правой рукой сына дьявола. Он не был человеком – это была нелюдь.

Когда-то, давным-давно, ещё будучи молодым шаманом, он выбрал себе путь, предложенный Момосом, возжелав, находясь «вечно во плоти», иметь неограниченную власть над людьми.

Любая материя в нашем мире рано или поздно разрушается. Вечностью обладает только душа, да и только в том случае, если она духовно растёт и созревает. У отца лжи по-другому: «вечная жизнь» для его человеческих адептов означает осознанное перерождение из одного тела в другое за счёт души, которая в результате таких манипуляций через 10–12 перерождений просто полностью аннигилируется, и нелюдь исчезает на-всег-да.

Но данное знание к человеку, ставшему на путь упыря, приходит уже потом, с опытом «осознанных» перерождений. Это существо начинает понимать конечность своего бытия и становится в полной мере зависимым от желаний дьявольских сил, так как любое неповиновение своему хозяину приводит его к полному уничтожению, исчезновению без следа в Бездне небытия.

Момос, конечно, об этой западне индейцу ничего не сказал, соблазняя того иллюзией удовлетворения его духовных стремлений, быстрым овладением магической силой и распрекрасными перспективами «жизни вечной» в теле на Земле.

Жизнь в осознанном перерождении! Огромный багаж магических знаний и умений! Молодой Олли был поражён перспективами мага-кудесника; и тут же, немедля, присягнул лживому Мому, а также всем силам, стоящим за ним.
Вскоре индеец овладел достаточным мастерством колдуна, и со временем стал всемогущим жрецом среди своих соплеменников. Но, по сути, — он переродился в упыря*.

Властвовал жестоко. С упоением насаждал культ смерти, с бесчисленными человеческими жертвоприношениями и обильными кровопролитиями.
Олли мог с лёгкостью вырвать из круга реинкарнации и полностью лишить жизненной силы кого угодно из людей. И таких упырей по всей земле дети дьявола со временем наплодили десятки и сотни тысяч…

Когда же колдун подчинил себе все соседние племена и свою неуёмную жажду крови сделал нормой жизни, погубив несчётное количество краснокожих, Момос забрал Олли к себе, чтобы использовать в тайных операциях...
* * *

Утром, проведя все положенные утренние совещания в вверенном ему отделении на Агафуровке**, после осмотра своих сошедших по разным причинам с ума пациентов, Доктор Толстошеев закрылся в своём кабинете.  Секретарше Зое велел никого не пускать: «А чтобы не приставали, скажи всем, что уехал по делам в город - в департамент здравоохранения, или лучше говори им, что: «Шеф у губернатора».

Всё тело после жёсткого «прессинга» от Магдалы Спаса болело. Осмысление себя куском выделанной кожи было неизменным. «И так теперь будет всегда» - дошло до Момоса. Думать было тяжело, ушла обычная ясность мысли, хитроумные планы приходили в голову в каком-то дебильно-урезанном виде: «Неужели я становлюсь похожим на обитателей этого дурдома?», - подумалось со злостью. «Но тебя, Рощин, я всё равно прижму – не так, так этак, не мытьём, так катанием, как говорится у вас».

- А зашлю-ка я, пожалуй, к этому упрямцу сначала колдуна Олли. Пусть пару недель попьёт Егоркиной кровушки, всю энергию из него высосет. А там видно будет.
Если мой упырь вдруг «сломается», придётся обратится по этому делу к Азазелю***. Не хотелось бы показывать перед ним слабину, но что поделаешь: приказ адского папы надо исполнить.

Азазель (среди нечисти известный, как просто Зеля) – демон пустыни, садист-изувер. Зеле всё равно, над кем издеваться, кого убивать. Он с древних времён привык разыгрывать перед людьми роль козла отпущения – эти идиоты сами дают ему в руки список всех своих пороков и злодейств, «чтоб он понёс на себе их беззакония в землю непроходимую», не ведая, что по этому перечню Зеля тут же забирает их души. ДБЛ, БЛД! 

Да и сам он будет не прочь поразвлечься: пусть попробует совратить, замарать, испугать Егория-простофилю. Нет человека без вины и греха. Ну, а затем… хе-хе… потом я отправлю упрямца к папе в пекло.
* * *

Рощин был ошарашен внезапным исчезновением своего собеседника: вспышка света, Егор Васильевич протёр глаза, а Момоса и нет. Тю-тю – испарился. А как угрожал! И ещё собрался стращать, даже рот раскрыл, … но вдруг вжик и нету его. Только удушливый серный запашок витает по квартире. Пришлось открывать окно, чтобы проветрить комнату.

Странно всё это. Чудно; как-то!
А не связан ли как-то визит Мома ко мне с делом Шталь? Может оно и так... Хотя нет – он даже не заикался о Маргарите.

Всё же какой упёртый этот древний грек: «Иди к нам, да иди к нам. Ему ведь русским языком вежливо сказано – «Нет!». А послать по-простому куда подальше, так неудобно – по возрасту Мом, ого-го, каких лет будет.

Так, ладно – проехали, думаем дальше. Даша с Маргаритой сегодня с утра уехали в Утку слободу. Внука Марго пристроят у Алексея Ильича, а завтра они поедут по редакциям главных СМИ в Екатеринбурге, где постараются поднять информ волну по этому криминальному делу.

Я, пожалуй, сегодня же перееду в садовый домик. Там поспокойнее будет и, думаю, безопаснее для семьи.

У Рощиных был справный и уютный деревянный домик в коллективном саду на окраине города. Небольшая избушка в русском стиле была срублена из лиственницы – то, что мог позволить себе директор фирмы.

На садовом участке росли-жили обыкновенные для уральцев фрукты-овощи: смородина, крыжовник, малина, клубника, зелень всякая, три яблоньки, куст ирги. Небольшая тепличка с помидорами и огурцами. Возле домика цветник. Калитка в заборе вела в лес, где хозяева вскопали и засадили картошкой небольшой участочек – так только, чтобы иногда побаловаться зимой своей картошечкой, да осенью при сборе урожая полакомиться ею же, запечённой в углях.

Коллективный сад находился на окраине города, в сосновым бору. Метрах в трёхстах пролегала железная дорога Транссиба, по которой каждые 5 минут громыхал товарняк, пролетал скорый пассажирский или со свистом проносилась пригородная электричка; каждый поезд приветствовал станцию Трубникова громким протяжным гудком, как это умеют и с удовольствием делают все машинисты.
Егор Васильевич позвонил своему юристу Володе Молчалину с просьбой помочь с
переездом. Ещё надо было заскочить в магазин – купить из продуктов кое-чего, да и так, по мелочам.

Вечером Рощин решил возобновить молитвенное правило. Ему осталось «исследовать» три имени Бога: «Дыхание Жизни», «Истинный Свет» и «Святая Троица», - поразмыслив, Егор выбрал «Истинный Свет».

Новое имя, молча произносилось им в 33-х дневной молитве. Обет во весь этот период исполнялся строго: через каждые 2 часа, круглые сутки. Егор заходил в тесную тёмную кладовушку в сенях; свет был не нужен. Стоя, закрыв глаза, он про себя вычитывал молитву наизусть: «... Научи и очисти мою душу, пробуди ото сна мой дух Ты, Истинный Свет /семикратный повтор/, Кто всё животворит, чья суть Любовь Святая...».

Сегодня в 2 часа ночи, как только Рощин приступил к молитве, всё пространство каморки и прихожей наполнилось невообразимой массой комаров, мошки, гнуса и прочей кровососущей братии. Кровососущей мошкары было столько, что человеку невозможно было ни вздохнуть, ни охнуть. Тьма тьмущая. Они лезли в рот, нос, глаза, уши; проникали через складки одежды, только лишь добраться до тела. Агрессивная живая туча с остервенением прокусывала кожу и сосала кровь своей жертвы.

Чуть более 3-х минут длилось нападение. Всё это время Егор с трудом держал внимание, волевым усилием понуждая себя молиться, и вдруг с последними словами молитвы атака кровопийцев прекратилась.

Егор Васильевич обратил внимание на то, что оберег Алатырь не сработал против гнуса, а это означало лишь одно – справишься сам, опасности нет.
К грядущим постам он вполне подготовился: облачался в цельный «комбез» геолога, на голову одевал противомоскитную сетку.

Ровно семь дней продолжалась нашествие кровососущих паразитов. Мошкара Егора всё же искусала и погрызла изрядно; тело от укусов чесалось, да и душновато было в таком плотном одеянии.
* * *

Босс послал колдуна на задание на пару недель с таким напутствием: «…Заодно отдохнёшь, как в санатории и здоровье поправишь, а то, вижу, ты в последнее время какой-то унылый стал, как будто сдулся. Утратил магический блеск в глазах». Затем указал своему слуге, где и у кого тот должен хапануть жизненной силы: «Нападать ты, Олли, будешь только, когда отданный в твоё распоряжение человек станет молиться – в этот момент поток его энергии будет очень мощным, а для тебя максимально полезным».

Убедившись, что шаман правильно понял свою задачу, доктор переместил его в Трубников.

У Егорова сруба за забором жил высокий старый куст красной бузины; вокруг него заросли волчьей ягоды. Как только упырь переместился поближе к своей жертве, там с вечера и устроил себе лежбище. Ночью здесь его не обнаружат, впрочем, и днём никто из людей не смог бы увидеть Олли – колдун магически отводил взгляд случайного прохожего.

Ночью чародей напал на молящегося. Томно прикрыв глаза, стал он с наслаждением впитывать энергию Егоровой крови, его жизненной силы. Но этого ему было мало, очень мало!

«Это просто какие-то жалкие капли энергии, а не тот неисчерпаемый источник, который обещал мне Момос».

К тому же шаман приметил, что теряет больше сил, чем отнимает. И, вдобавок ко всему, человек, на которого он напал, имеет неодолимый духовный щит, какого кровопиец не встречал за все 7 веков своего существования.

«Этот лжец не сказал мне всей правды и снова обманул». – Нелюдь почувствовал страх: понял, что хозяин его использует и подставляет. Сквозь кроны сосен долго смотрел, ни о чём не думая, на звёздное небо. Потом сдвинул свою точку сборки и, страшно ревя, взлетел над ночным лесом. В высоте он начал хрипеть от злобы, а потом, во весь голос завыл. Выл, раздавленный своим одиночеством. Выл от бессилия, от жуткой пустоты внутри себя.

Долго он выл на луну, на вожделенно-похотливый, кроваво-сладкий желанный Антарес – Сердце Скорпиона. Проклиная Небо, понося Тьму, обвинял всех в своём безрассудстве.

Олли стало очень, очень жалко себя. В таком состоянии колдун увидел, как в глубине космоса, где все концы и начала вселенной, начинает клубится абсолютно чёрный туман. Вихри-щупальцы тянулись к нему из мрака. Повеяло ужасом – на него смотрела великая Бездна… и ждала.

Нет-нет! Он не умрёт, а просто исчезнет из всех миров! Как будто и не было никогда этой мерзкой твари – Олли …

Нелюдю оставался лишь один, последний шанс, хоть на немного ещё продлить свою жизнь. Для этого нужно забрать жизнь Рощина.

С отчаяньем приговорённого шаман яростно набросился на ничтожного человечишку, надеясь завладеть его праной и силой духа.
      *     *     *
Всю следующую неделю Рощин отражал остервенелое нападение живого мёртвого шамана.
То угрожающие звериные голоса раздавались по ночам под окнами его дачи… То внезапно мощные удары сотрясали избу… А то вдруг, закончив молитву, Егор видит, что стены домика разваливаются и из мрака рвутся к нему сатанинские хари с клыками и глазами, налитыми кровью… Но затем наваждение пропадает; стены стоят на месте.

В другие ночи в комнату вламываются и плотно окружают Егора, мешая молитве, толпы вонючих, отвратительных бесов и упырей…

В какое-то мгновение Рощину становилось не по себе. И всегда в такие минуты он вспоминал страсти без вины Казнённого. Видел в образах тяжёлые картины унижения, страшную боль избитого тела, невыносимые страдания, которые перенёс Сын Божий…: безжалостное бичевание (палачи нанесли Йешуа 98 ударов: 59 ударов бича с тремя концами, 18 — римским флагрумом с двумя концами, и 21 — с одним концом), переломы рёбер лицевых костей, 600 метров волочения 60 килограммового креста (троекратное падение от бессилия), пригвождение к дереву креста, удушающие муки распятого человека…

Эта память об убийстве две тысячи лет тому назад самого лучшего, безупречного Человека помогала Егору Васильевичу усмирять свои боли и страхи.
Тогда Рощин собирался внутренне, заряжался терпения и с упорством продолжал начатое. Слабость свою он превращал в силу.
В последний день второй недели маг-шаман-колдун-упырь Олли, так и не сумев пробить молитвенный щит своей жертвы, исчез из всех миров.
Память о нём в тот же миг была стёрта Вестником из Книги Судеб Мира.
* * *

Егору, чтобы выполнить обет оставалось 19 суток.
Но Доктор медицины профессор Толстошеев И.Т. приготовил Рощину Е.В. очень страшные испытания...

 * Упырь – это существо, которое раньше было человеком, но, возжелав вечной жизни, подписал договор с сатаной, по которому силы Тьмы обучили его отнимать у людей жизненную энергию (прану), а также перерождаться в новом теле. Упырь, как паук, плетёт себе паутину из жизней других людей.
**Агафуровка – «Агафуровские дачи» - больничный городок на окраине Екатеринбурга с психлечебницами. «Ну, ты даёшь! С Агафуровки сбежал, чёли?» - местный фольклор про глупые речи или дурные поступки. «На Агафуровку попал» — значит человек свихнулся, сошёл с ума.
***Азазель – это злой дух, демон пустыни, искуситель, совратитель людей. Лукавый человек решил назвать Азазеля козлом отпущения и, чтобы заткнуть голос совести, переложил на него свою вину и грехи. Таким образом, по сути, дал в руки демона досье на свои преступления.

ПРОДОЛЖЕНИЕ http://proza.ru/2024/09/13/1388