Светотьма

   Некто Брусныцин кем только в своей жизни не был: он не был президентом футбольного клуба, так как никогда не занимался спортом и вообще не доверял людям, когда их много и сразу; он не был поваром, так как не умел и не хотел уметь разделывать мёртвых животных и рыб; он не был художником, так как бабушка однажды сказала ему, что все художники – пьяницы, а бабушка являлась среди Брусныцина абсолютным авторитетом; он не был даже настоящим мужчиной, так как не отрастил живот, не построил дом и почти не женился. Кем только не был Брусныцин…
   Вот только дураком он точно не был. И поэтому каждая мысль, которая по случаю или без оного рождалась в его мучительной голове, требовала своего часа, своей минуты; она ждала своей неминуемой участи.
   Не был, кстати, Брусныцин и водителем. То есть – машиной он не владел и пользоваться ей умел лишь на уровне катания игрушечного экземпляра по полу, да и то в бывшем младшем детском возрасте. Однако, общий уровень наблюдательности в крови Брусныцина был выше среднего, и, будучи не только внимательным, но и посильно спекулирующим на разные темы индивидом, он как-то поздним вечером задумался (а когда ещё задумываться, если не поздним вечером?) о природе света и тьмы.
   То, что свет, в природе является скорее исключением, чем правилом, Брусныцин понимал очень хорошо. Ведь именно темнота, как известно, и есть исходное и самое естественное состояние вселенной, и этот факт Брусныцина ничуть не пугал, и даже наоборот – несколько будоражил воображение: ведь всегда интересно узнать, а что же там, в темноте, такое происходит… Так что и к свету, и к темноте Брусныцин относился с одинаковым уважением, если не сказать с пиететом.
   Вот только одна картина, которую он не раз наблюдал с самого детства, и которая с тех пор практически не изменилась, не давала ему покоя…
   …Ночная, бегущая среди лесов и полей неосвещённая дорога, коих пруд пруди в нашей, да и любой другой стране мира. Одинокая машина, едущая в полной темноте. Яркие лучи фар освещают бесцветный асфальт, время от времени выхватывая на поворотах серебристые, подвижные как ртуть пятна кустов и вечно молчащие о чём-то деревья на обочинах…
   Издалека это смотрится так, будто машина наощупь бредёт во тьме, и два пронизывающих мрак снопа света, как трость слепого, помогают ей распознать, где находится дорога, чтобы не врезаться в дерево или не съехать в кювет…
   А может, всё наоборот? Это свет сам по себе стремится вперёд и ведёт за собой машину, тянет и тащит её сквозь тьму, как заботливый отец везёт домой на санках вдруг заснувшего после игр ребёнка…
   Или луч света – это и есть сам путь, который машина старается как можно быстрее поглотить и остановиться где-то там, в безграничном мраке, чтобы наконец отдохнуть, так как она безумно устала от своей судьбы постоянно двигаться?..
   Брусныцин, не зажигая лампы, сидел за столом на кухне. И хотя серые дома, стоявшие рядом, не давали ему возможности видеть что-либо кроме своих равнодушных стен и глупо светящихся окон, Брусныцин представлял себе, что именно сейчас где-то далеко-далеко, среди лесов и полей беззвучно летит по пустому шоссе чёрная машина, а впереди неё льётся ослепительный свет фар, который уходит куда-то в темноту, и ищет там, во мраке, не то своё минувшее будущее, не то чьё-то далёкое настоящее.


15 августа 2024