Как утомить ненужную тревогу?

Виктор Матюк

Как утомить ненужную тревогу?

Трудно идти со временем в ногу, надо постоянно перестраивать старую берлогу,
Смотрю на небо, прошу у Бога воды и хлеба, есть потреба чаще молиться,
Чтобы наедине не застрелиться и с праведного пути не сбиться!
Как утомить ненужную тревогу? Выхожу на безлюдную дорогу,
И сбоку зрю на повсеместную разруху, трудно унять боль и муку
В глубине, разочаровавшейся в мирских скитаниях души!
Живу на жалкие гроши в деревенской глуши,
Над головой иногда пролетают журавли,
Их крик слышу издали, он исчезает вдали!
Моя стезя в пыли, в камнях и в грязи,
Вдоль обочины разбросаны грехи,
В оба гляди, а то в момент любой изгой в тебя свои когти вонзит,
В лучшем случае сглазит, в худшем – кинжал в спину вонзит!
Никто не защитит бедолагу во время ночной свальной драки,
На стороне мрази – толпа, она в момент озлобления слепа,
И к чужим доводам глуха! Звериный оскал всегда сопровождал
Зависть людскую, не рискую я, поднимаюсь чуть свет, чуть заря,
Громко не протестую, не теряю время впустую, сетую на жизнь мирскую,
И что? Руку помощи не протягивает мне никто!
Встать на стезю святую грешнику нельзя,
В кармане ни рубля, ни копия, нет в душе огня,
Без него нельзя жить и любить,
Надо втихаря скользить
Над поверхностью земли!
По ней множественные скользкие тропы пролегли,
Они покрылись толстым слоем всеобщего разврата,
Голь на выдумку богата! Страсть искрит и делает вид,
Что душа из-за неё полночи грустит! Она зажата в тиски,
От боли разрываются виски, что-то оборвалось внутри,
Себя побереги, боль в груди пройдёт, Бог повод найдёт,
 Чтоб пришёл и твой черёд порадовать душу и плоть,
Чем и зачем? Везде – тлен, везде – суета,
Безбожная душа на земле истину ещё не нашла,
Червь сомнения грызёт душу и плоть, если ему повезёт,
Тогда честной народ встанет озлобленной толпе поперёк!
Грехам потерян счёт, трудно жизнь без них прожить,
Питаюсь по столетнему лесу долго бродить,
И быть как можно дальше от мирских интриг!
Журавлиный крик прорезает деревенскую тишь,
Бессловесная высь пристально зрит только вниз!
Дым и смог над твоим жильём завис,
По дереву кулаком постучишь,
Помолчишь, погрустишь
И себе грехи простишь!
Внимая ужасам войны, успокаиваюсь в кругу жены,
Горькая слеза изобличает небеса в том, что суета
Неспроста в мирскую жизнь вошла седовласого мужика!
Плоть сковала тоска, поступь греха близка, боль у виска,
Белоснежная скатерть неспешно сползла со скоблёного стола,
Ночь была холодна, едва светила тогда ущербная Луна,
Её свет почти не пробивался сквозь грозовые облака!
Глаза затмила странная пелена, даль небес не видна
Из открытого настежь окна, зато суета вертится вблизи,
Из-за неё не видно ни зги! Ближе к утру послышались шаги
У резного крыльца, всполошилась родная земля, кажись, не зря,
Поблек свет уличного фонаря, дребезжание его огня
Напоминает свет гаснущей и дребезжащей свечи!
Тут же затихли чужие шаги,
Сердце ойкнуло в груди,
Не стану на всю округу трубить, не хочу толпу будить, пусть спит,
Грешник привык тишину блюсти, он святость хранит в хилой груди!
Жертвы кровопролитного боя в своей стране становятся изгоями,
Себя они считали героями, через время никто о них не вспомнит,
Все забудут тот таинственный облик, который память ранит,
Взгляд затуманит, но никогда жену не обманет!
Судьба в один момент даст крен в сторону
И стая кричащих ворон под колокольный перезвон
Усядется на чёрную пахоту, не к добру рано поутру
Услышать странный гомон обнаглевших ворон!
От неудачных воинственных дел сосед присмирел,
Он вначале был смел и удачлив, но счастья не знал,
Он от поражений устал, и посчитал, что на кровавой ниве
Нельзя делать вывод поспешный и торопливый!
Народ спесивый, чуточку горделивый
В безумном порыве дум и страстей
Посылает толпу неприглядных людей,
Будто стадо свиней, как можно дальше от вотчины своей!
За громкими романами следовали путями обманными
Под прикрытием душевной боли и тоски
Мужской логике вопреки
Предвестники новой всепоглощающей и страстной любви!
Страсть медленно ускоряла шаг, исчезал беспредельный страх
Перед грядущим, будет лучше или хуже – этого не знает никто,
Дышится легко, жизнь похожа на решето, кое-что проходит сквозь пальцы,
Чаще всего неприметные скитальцы тыкают в небо указательным пальцем,
На скрип проехавшей мимо арбы не обрати внимание бывшие рабы,
Мелькали мимо безлюдной и глухой тропы огромные столетние дубы,
Они горды и в меру умны, но они – не рабы, как мы, собственной доли и судьбы!
Из окровавленных губ сорвался картавый звук, отбившийся от рук судьбоносной мысли,
Дороги после дождя вконец раскисли, облака на пару дней над головой зависли,
Не от хорошей жизни мысль о тризне то исчезает, то вновь о себе напоминает!
Душа немыслимо страдает, и тут же новое потрясение
Вызывает робкое презрение в страждущей душе!
Грусть и тоска - на коне, они господствуют вовне!
Забот и дум тягчайший груз вносит смятение душ
И мгновенно вызывает конфуз высоких чувств!
Бесы рукоплещут, особо не вникая в суть,
Исхода спора терпеливо ждут!
Израненную душу не открываю никому, только Богу одному,
Чужие советы, порицания и обеты жалуются на дым дешёвой сигареты,
Все давнишние секреты таятся в душе, ждут в пустоте, когда попросят их
Безболезненно оценить назревающий конфликт, в котором бывалый мужик
Вот-вот поднимет крик, переходящий в визг, уже трясётся его огромный кадык!
На губах больших капельки слюны, взгляд, брошенный со спины,
Пронзил грешную плоть до глубины, законы любви соблюдены,
Но не до конца, на всё воля Творца,
Ему принадлежат наши души и сердца!
Многострадальная земля тут же в ряж пошла,
Баба, как картинка, сердце бьётся об ширинку,
Женщина выгнула спинку, и приготовилась что-то сказать,
Но вынуждена замолчать, божий раб не стал пятиться назад,
Его дух на краткий миг ослаб, а предстоящего греха масштаб
И чреда атак поставили святость на алтарь здравомыслия!
От легкомыслия кругом пошла седовласая голова,
Приятные и нежные слова слетали с шершавого языка,
Только бы людская молва не разгласила разврат,
Быть может подождать и не рисковать?
Голос разума, как писк комара,
Исчез в туманной ночи,
Только пламя гаснущей свечи обиду на мужскую шалость затаит,
Но никогда не попятятся назад! Вот-вот начнётся звездопад,
Нервы шалят, безумный взгляд ласкает женский стан,
Белоснежная прядь женского локона
Вскоре коснулась губ мужских,
Приятным запахом повеет от них!
Неужто женщина ещё никем не тронута со вчерашнего дня?
К чему тогда вся эта мышиная возня? Возбуждённая душа
Сама бы в пляс пошла, если бы ей разрешили небеса!
Она для грешника - соблазн, любовь и оргазм,
Им на смену приходит ложь иль обман,
Когда же рассеется туман страсти,
Они перестанут кружева плести
По широкой и вольной степи мужского куража!
Женщина та, что была красива, умна и хороша,
Привыкла ходить по лезвию обоюдоострого ножа!
Когда воздух женским запахом пропах, бывалый чудак
Навстречу женщине сделал твёрдый и уверенный шаг,
Чтобы не попасть как-то впросак,
Он начал долго что-то искать
В самых модных и широких штанах! Когда же смог достать
Длинный и тонкий шпагат, сам был удивлён,
Будто слон, попавший в посудную лавку!
Ему женщину жалко, но та не шатко, ни валко решила утешить мужика,
Как могла, страсть пришла, не ожидая зова сладострастных чувств,
Исчезнувшая грусть внезапно закричала, будто рыбачка Соня у причала:
«Я ещё вернусь! На зов твоей души стремглав отзовусь
И в бурную жизнь с головой вновь окунусь!»
Я же со стороны зрю на сладкую халву,
Нервно мну зелёную траву, и подобно притаившемуся льву,
Одной надеждой живу, что и я в таинственный рай когда-то войду,
Пока живу, надежду питаю, что белоснежные крылья вновь обретаю!
Отцвели уже давно хризантемы в аду, авось, туда не попаду,
И до лучших времён доживу! В раю лучше климат,
Зато в аду - приятная компания,
В пределах мироздания
Мои ожидания боятся попасть под пресс разочарования!
Беспредельная тоска от влюблённых уст отошла на полшага,
Развернувшись вполоборота тихо пробормотала что-то!
Для полёта грешной плоти необходимо попасть в руки любимые,
Дерзкие и шаловливые, сильные и страстью томимые, чтобы в темноте
Ты мог забыть о хлебе и воде, пребывая в нужде,
Думал только о таинственной борозде!
Пребывая в постоянной борьбе всегда и везде,
Даже на фонарном столбе ты мог бы сказать судьбе,
Опираясь на резной парапет, стеная и каясь,
Что простыл след юношеской боязни!
Она может омрачить дивный праздник,
Мужчина – проказник женщину раздразнит
И бросит дело на самотёк, печален будет итог,
Какой небесам прок, откусив кусок сладкого пирога
У самого хвоста и допив до дна бутылку пивка для рывка,
Начать зреть на небеса, там тоска на помине легка! Некуда голову приткнуть,
Нет времени вникнуть в суть происходящего, от прошлого до настоящего рукой подать,
Нельзя зевать, скрипит в углу железная кровать, на пятки наступает благодать!
Надо бабу ублажать и её атаки отбивать! Сложно жить без света в окошке,
Промедлишь немножко и разведёшь такую тоску, что сказать пару слов некому,
Тропа похожа на стиральную доску, таких я видел немало на своём веку!
Выпьешь квасу, отойдёшь не сразу от беспредельного страха,
Потом сменишь потную рубаху перед тем, как встать на плаху,
Не дать бы маху, мысли легли на белоснежную бумагу,
Стареющий бедолага попал в передрягу,
Едва встал со старого дивана,
Перед глазами дивная панорама!
Плоть не в изгнании, она в полном сознании продолжает созидание
Новых тире и точек, напишет кусочек и дальше писать не хочет,
Червь сомнения душу точит, на пороге - осень, на дворе - её почерк,
Она в глаза нагло и громко хохочет, и не желает никаких отсрочек!
Без проволочек вступает в свои законные права, буром прёт людская молва
На трезвый образ жизни дотошного мужика, его заела тоска, она велика,
Тошнит старика, но его воля крепка, он встал с лежака, сделал три шага
В направлении семейного очага, усталость с морщинистого чела тотчас сошла!
Грех исподтишка пошевелил кончиком языка, и новая молва разорвала облака,
Она хуже вражеского штыка, незаметно пришла, не простившись ушла,
Чего не скажешь сгоряча на бывшего стукача! Два обгоревших крыла
Качнулись невзначай, исчез земной рай в грозовых облаках,
Начали кровоточить раны на обескровленных губах!
Его жалостливый вид подчёркивал морщинистый лик
И огромные кадык посреди борцовской шеи,
По идее он новому знакомству не особенно рад,
Он говорит странные слова как-то невпопад!
Странная грусть вызвала оцепенение окровавленных уст,
И волна набегающих чувств решила в душе поднять дебош,
Что посеешь, то пожнёшь, с роком не спорь, он в райские покои был вхож,
Хотя даже сейчас, когда от него отвернулся божий глас, его сопровождает куча святош!
Мерзость и ложь за их спинами таятся, они в душе веселятся, но не могут в этом сознаться!
Настанет день, когда исчезнет всё, наши потомки перепишут историю начисто,
И уже никто в гостиной пустой не вспомнит образ мой!
Неужто исчезну когда-то я из земного бытия?
Без меня удивляет прелестная скамья
У раскрытого настежь окна!
Издалека мысль пришла в седую голову старика,
Она прошила грозовые облака и на века омрачила сознание,
Через годы, через расстояния на любой дороге, в стороне любой
Ты будешь вступать в спор со своей путеводной звездой!
Ты – не герой её романа, интрига самообмана
Остановилась вблизи гранённого стакана,
Он дрожал в руках бывшего хулигана,
Как пожухлый лист,
Хотя ветра свист
Давно уже затих!
У любви нет чётко очерченных законов,
Она проходит через душу и плоть миллионов,
Было единение душ и сердец, даже смерть
Не способна их разобщить, любить не всем дано,
Коль суждено, живи и резину не тяни, коротки жизни дни!
В те давние и славные годы странная тоска появлялась иногда,
На душе было скверно и жутко, будто у тебя несварение желудка!
Лёжа на диване, его нельзя предвидеть заранее,
Нищеброды и бывшие дворяне плохо жили,
О политике вообще мало говорили,
Водку пили, гуляли и бузили,
Но эта жизнь не лишена прикрас,
Всему – своё время! Всему – свой час!
Взгляд устремлён тупо на женщину, сотканную грубо
Из подручного материала, она одна жить вдалеке от любви устала!
Сама далека от идеала, сон скорби и радость мечты
Остановились у края безлюдной тропы!
Женщина многих мужчин теряла,
Похоть у неё пропала,
Да, она неоднократно любила,
И любовников редко боготворила!
Что было, прошло, назад нельзя вернуть никого!
Путь любви тернист и не очевиден, тот, кто любимую однажды обидел,
И слёзы грусти в её глазах увидел, был не всесилен и не любопытен,
Рабам не встать с колен! Зачем! Повсюду тлен и суета,
Грусть и та в грешную душу без разрешения вошла,
Утомить тревогу можно, убрать её из души невозможно!
Тревожно не потому, что что всё небо в дыму,
Взгляд видит наяву много дней подряд
Кромешный ад, я же хочу даже в аду
Сквозь смех видеть крупную слезу!
Пришло время научиться своей отчизной гордиться,
И своих ошибок не стыдиться, пусть взрывы над головой трещат,
Плевать, продолжается кровавая рать, только жена будет душу утешать,
Хотя боль и тревога похожи на крестную муку, ослабевшие руки
Что-то ищут в мозгу, отбрасывают в сторону бытовую мишуру,
Чтобы ближе к утру отодвинуть в сторону подушку,
Взять в руки чекушку минеральной воды,
И воспевать на все лады
Красоты родного края!
Здесь земля родная, её запах с радостью вдыхаю,
И даже засыпая, повторяю не уставая:
«Плохие дни улетят, небеса наши грехи простят,
Но прежняя тревога всю дорогу, оставшуюся от Бога,
Будет о себе напоминать!» Когда больно – терплю,
Горькие слёзы утру, а тоску развею на ветру!
Не хочу чужую душу ранить, даль к себе манит,
Там праздник любви, здесь окаянная боль в груди
Мешает уснуть, страсть её утехой немного разбавит,
Не стану и я перед роком и судьбой постоянно лукавить,
Придёт тот грозный час, когда от нас отвернутся Муза и Парнас,
Им нет дела до нас, лопнет давнишняя связь, как тончайшая нить,
Как же творческую жизнь прожить без них? Не пишется стих,
Оторвавшись от книг, до утра не спит болезненного вида мужик!
В голове – полный штиль, за окном – скрип молоденьких елей и пихт,
Судьба пишет свой триптих кромешного ада, да и жизнь на месте не стоит!
От новых строк автор слышит горький упрёк, что их слезами оросив,
Он напрочь забыл, что их в свободное плавание он сам не отпустил!
Сон его кренит, голова трещит, где же тот благословенный миг,
Когда тлен и суета исчезнут из жизни божьего раба раз и навсегда?
Гори, гори, моя звезда, пока ты жива, будет продолжаться страда
На творческой ниве, и ты в творческом порыве свершишь очередное диво:
В твоём активе появится душевный покой, ты за ним, как за каменной стеной!
Жизнь – густо заселённая пустыня, там важна золотая середина,
Хотя и для критинов там место есть, они окрест
Собираются слушать благую весть!
Тревога засела в душе глубоко, от неё нет никакого прока,
С ней одна морока! Её дышит прохлада, даже во время листопада
Боль непереносимая, настоящая, а не мнимая терзает плоть и душу,
Её приветствует разруха! Что-то судьба сухо мне шепчет на одно ухо,
Она бы хотела заняться групповухой, желания нет, повод есть,
Честь и хвала, что сирень в душе мужика ещё не отцвела!
Мне бы рукою махнуть и свернуть на праведный путь,
Есть желание сберечь для грядущих встреч
Свою страсть и интеллект!
Время ускоряет бег,
Голову посеребрил таящий снег, в доме чахлом и квёлом
Тяжело новосёлам, местные старожилы всю жизнь здесь прожили,
Но лавров не добыли, много ошибок совершили, душу разбили,
Страстно и нежно любили, оказалось, что совсем не тех,
Грешен каждый человек, он не может жить без потех!
Борьба ангела и демона происходит в нашей душе,
Днём и во сне, в толпе и наедине, в повседневной борьбе
Закаляются душа и плоть, проливной дождь смывает грехи
С проторённой намедни тропы! Уйти от мирской суеты нельзя,
Неся за спиной огромный узел греха! Здесь нам чужды сомнения,
Нескончаемый рай забвения – в тишине гробовой, взгляд чумной
И глаза утомлённые убаюкивают мысли бессонные! С боль мучительной
Обращаюсь осмотрительно, будто с горячительной мечтой,
Рок отзывается о ней неодобрительно и очень медленно
Впивается бесстыжими очами в женскую грудь,
Мечта не даёт двум грешникам до рассвета уснуть!
Тоска и грусть не уходят за пару минут,
Они издают скрипящий звук в груди,
Куда в тот миг не посмотри,
Везде нет всеобщей любви!
Проснулся, потянулся, солнцу улыбнулся, в стороны качнулся
И пошёл натягивать на себя дырявый камзол!
Сложны виражи судьбы, душа устала от ворожбы,
Они уносят мысли с проторённой тропы, сожжены мосты,
Чтобы люди бежать следом за мыслями впредь не могли!
Бунтари по натуре испытали на собственной шкуре, что даже дурень
Отвергает безумье, он больше рассуждает о культуре, чем больной о микстуре!
Бреду по улице тёмной, прямой и ровной, веду себя скромно, мне здесь одиноко,
Повсюду боль, тоска, тревога и склока, а сколько иных пороков осталось за порогом
Моего ветхого жилья, избегаю нытья и знакомого с детства жулья! Во лжи и неправде
И постоянной кутерьме рок прижимает грешников к огромной треснувшей стене,
Нет в душе свободы сокровенной мечте, её не разглядеть во тьме
Без просветления в беспокойной душе! Истинное величие в том,
Чтобы доказать трудом, что ты во всём талантлив и умён,
И высоким творчеством озарён, спокоен и не раздражён!
Мы в молодости не настолько умны,
Чтобы свои знания приложить к будничной жизни,
Когда приближаемся к тризне, смотрим с укоризной
За чужой грешной душой, мы уже слишком стары, чтобы взглянуть со стороны
На интриги земного бытия, грешен ты и грешен я, в душе – галиматья,
Но без неё нет нам житья! Век жизни - недлинный, взгляд невинный
Не желает видеть свои седины, они торчат, как горные вершины
Их пряди висят на виду у толпы, ветрами гонимой по пустыне
Окриком звериным, вижу за окном настежь открытым,
Тот злополучный факт, что старинный трактат
Нельзя наедине читать, этот постулат скорбью объят!
Вовеки и отныне многодневная скорбь, и уныние
С хилой груди неспешно сползут, пожухлую листву ветры снесут,
И никто твою душу в миг разрухи от беды никогда не спасёт!
Время идёт, то взлёт, то посадка, ты перед судьбой танцуешь вприсядку,
Но нет в душе порядка, не шатко, ни валко она по своей стезе прошла!
Старею, мой друг, старею, чаще болею,
О былых ошибках не жалею!
Стареют все, молодость – в душе,
Бог знает и грехи простит,
Невзрачная жизнь пролетит,
Как краткий миг, жизнь бьёт седых,
Немощных и больных изо всех сил под дых!
Средь брызг греха в зарослях прошлогоднего мха прячется боль моя и тоска,
Душа ошарашена слегка, она же святость не сберегла, будто воду из святого родника!
Любуюсь изысканности её речи, мне в тот миг плевать на ошибки человечьи, расправив плечи,
Вторгаюсь в скопище бытовых противоречий, они не без ухмылки на грешника зрят,
И сдаваться ему не хотят! Он был бы рад от них сбежать, куда глаза глядят,
Тогда надо семью разрушать, быт разламывать и отношения разбивать,
Как свести концы с концами, чтобы в общем шуме и гаме
Не потеряться в стыдобе и сраме? Внезапный излом судьбы
Сбивает мысли мои с проторённой намедни тропы!
Невдалеке звенят ручьи, чуть поодаль поют изнеженные соловьи,
В груди – неподъёмная тревога, впереди – безвестная дорога,
Ведущая в никуда, пытаюсь быть спокойным
И голосом монотонным и скромным
Обращаюсь к седовласому звонарю,
Чтобы он изгнал тревогу мою!
Всё переживу, всё перетерплю, если пережить смогу боль и тоску!
Гремит гром, снег вперемешку с дождём увеличивает душевный разлом,
Он на всю ночь остаётся в сердце больном, мысль о том,
Что рядом с тобой за огромным письменным столом,
Развалившись в кресле моём восседают боль и тревога,
Душа одинокая не вступает с ними в диалог! Всё знает, всё видит Бог,
Моих мыслей поток уходит через речной песок, как слова через паутину строк,
Им невдомёк, почему грешная плоть у тревоги в плену? Тяжко оковы жизни тащить самому,
Небо в тумане и в дыму, жить по уму здесь грешно, но никто не желает грусть делить со мной!
Душе нужен покой, она за ним, как за каменной стеной!
Думы стеснены в хилой и болезненной груди,
Позади - всеядная и дерзкая жизнь,
Весь её смысл – трудись, не ленись, исполняй любой каприз судьбы,
Далеко не отходи от толпы, нельзя сжигать злополучные мосты!
Все люди не только в момент всеобщего блуда
Между собой невидимыми нитями любви давно соединены,
Их чувства скупы, обещания кратки, от них не дождёшься похвалы!
И скучно, и грустно, мир одет безыскусно, живёшь в захолустье,
В душе – запустение, в голове – отрешение от всех подобий греха,
Плоть вольна выбирать сама пути отступления,
Работаешь до отупения, дерзкие сомнения
Приобретают странные очертания,
Муки и страдания – камень преткновения для личного мироощущения!
Из-за душевной невзгоды странные орды из скоропалительных дум
Предостерегают самодовольный ум – нельзя жить наобум!
Из-за них весь гам и шум, навестишь соседку – белошвейку,
Душевную еврейку, примеряешь на себя её телогрейку,
Поговоришь с разбитной девицей по душам,
Стад и срам бьют по ушам, весь шарм в мгновенье ока исчезает,
И в серой дымке перистых облаков стремительно тает!
Никто своего дальнейшего пути загодя не знает!
Затихают на краткий миг любовные речи,
Ты только опосля приготовился расправить плечи,
Как из женских уст ты слышишь оглушительный залп картечи!
От встречи до регистрации брака – несколько минут,
Только вникнешь в суть, как словесная муть пытается тебя обмануть,
Ты не можешь глубоко вдохнуть, когда-нибудь тоска и грусть
Из общей опочивальни стремглав сбегут,
От тебя требуется -  жизнь перечеркнуть!
Сизифов труд приходит на ум,
Страшусь непоседливых дум,
Они теснят и душу, и грудь!
Там прячется мой таинственный изумруд!
Как на ноги встать, если нельзя с чувствами совладать?
Повсюду веет ночная благодать, мне не надо никуда бежать,
Передо мной толстая тетрадь, могу писать хоть до утра,
Не подбирая точность слов, на простыне белоснежного листа
Под скрипом писчего пера исчезла кромешная темнота,
Фаворский свет всю ночь блистал, он маяк мне напоминал!
До утра он не погас, на дворе листопад, кот-кастрат мурлычет на зарешеченном окне,
На заднем дворе лают борзые собаки, на столе «Каберне» и скомканные бумаги!
Молодые салаги после ночной передряги беззаботно спят на пожухлой траве,
Ни поднять, ни разбудить, холод в их грешное тело ещё окончательно не проник,
Но дрожит уже огромный кадык у одного, другого взбодрило креплёное вино!
Слова душу согревают, плоть отрезвляют, и уютное сиюминутное счастье
Вторгается в одночасье, Муза окончательно обнаглела,
Спала сколько хотела, никому не позволяла садиться себе на шею!
Ей абсолютно наплевать, что о ней люди будут толковать!
Мир жестокий и убогий таинственно бродит по горным отрогам,
Сбившись с дороги, зрит на холмы пологие, окровавленные ноги
Отекли, они в пыли и в грязи, ещё рано по дороге ползти, ноги могут идти,
Не близок конец пути! Не знаю, кто повинен в том, что в небе голубом
Вдруг прозвучал поминальный канон? Исчезли никель и хром
От пристального взгляда, одна ржа рядом! Не всё то золото,
Что блестит, сверкает и звенит, так и наша семейная жизнь
Может в один миг потерять всякий смысл, внешний вид людей
Меняется от яркости ночных фонарей, размеров улиц и площадей!
Жалкий плебей, как и толпа ****ей не сможет совесть и честь купить,
Как без них прожить? Они не продаются и не покупаются в розницу и оптом,
Приобретаются вместе с жизненным опытом, о них мы говорим шепотом,
Чтобы потом не жалеть ни о чём! Счастье не построишь на горе чужом,
Доброе имя сопровождает любовь и гордыня, счастлива твоя богиня,
Если ты в пылу полубезумия вмиг страстного поцелуя
Забываешь всуе о боли, горе, тоске и тревоге,
Мгновенно проходит затмение в душе,
Возвращается вдохновение, счастливы все в благополучной семье!
Не бывает дыма без огня, только яркое полымя, испепеляя душу и плоть,
Без особых забот и тревог приемлют благостыню, её людям дарит Господь,
Чтобы никто впредь не смог нанести душе непоправимый урон!
Чувства сплетены в клубок, окружающий мир жесток,
Если вдруг ты внезапно занемог и не смог
Рядом с судьбой пройти тысячу дорог,
Не осуждай ни себя, ни родных, мы зависим от них!
В краях иных таких, как мы нет в списках послужных,
Хотя взгляды толпы ими восхищены, они обречены уйти
В заоблачные дали, их сокровенные идеалы
Через малые интервалы времени
Всплывают в старинных мемуарах,
Как странные видения и кошмары!
Дурака можно позолотой покрыть,
Его постель белыми простынями укрыть,
Однако его внешний вид ему же навредит, о чём с ним можно говорить?
Если он брюзжит, как столетний старик, всех корит, в глаза не глядит,
Он него смердит, жалкий индивид любовь давно уже не хранит,
Грех сотворит и сразу сбежит! Если любишь ты, не сможешь сойти
С благословенного пути, будешь верен в любви и страсти,
Ты же не мерин, ты на себя примерил утраты и потери,
Страсти безумное влечение нам дарит дивные ощущения,
Что именно ты достоин искромётной одноразовой любви!
Зачем пугать своё воображение? В душе должно жить смирение,
Расставшись с мечтой пустой, сам для себя реши вопрос непростой
Вместе с путеводной звездой, за твоей спиной грехи творят разбой,
Трава любви зарастает сорной травой, тревогой и тоской!
От любви жестокой страсти, наивной и прекрасной,
Огромной и властной, опасной без ласки и грубости,
По собственной глупости возникшие трудности
Не были своевременно преодолены,
Злые демоны продолжали по сусекам скрести,
Им хотелось найти заповедные пути в таинственный рай,
Там можешь любить невзначай и с горяча, нажав на печаль слегка,
Пока не сбежит она сама, как два упавших наземь ярких лепестка!
Незамысловатый разговор Муза приняла за сущий вздор,
Дева другая меня бы испугала, особого восторга не выражая,
Спрыгнула бы со словесной глыбы, чтобы шагом ленивым
И взглядом игривым ответить любимому, что судя по всему,
Ближе к утру ему придётся одному провожать вечернюю зарю!
У меня нет права, как и у державы – любить, боготворить и ревновать
По пылающей дороге в бездонный Ад! Нервы шалят, суставы едва скрипят,
И вот опять мне мерещится знакомый женский зад, и тут же начинаю вспоминать
Дивный аромат порхающей плоти, проживающей своей век в тени седьмых небес!
В нескромный час былая страсть может в закрытую дверь из последних сил постучать,
Можно промолчать и на тот стук не отвечать, не стану и я гадать, как будут события развиваться?
Можно всю ночь протанцевать и наедине остаться, братцы, надо спасаться от наплыва страстей,
Вокруг премного ****ей, вероотступников, воров и алкашей, как в бочке сельдей!
Всё мгновенно, всё уйдёт, и вот грядёт и твой черед безмолвно уйти
С благословенного пути всепоглощающей страсти и любви!
Не возомни из себя сказочного богатыря, роль бунтаря
Тебе ближе, время любые раны залижет
И ты сможешь выжить!
Оказавшись в жиже дрязг, ты на этот раз по шею в них увяз,
Испытал на собственной шкуре, что дурень в тебе ещё не умер!
В славянской культуре любовь на натуре – верх совершенства,
В тот миг вашими страстями правит высшее блаженство,
От него ты не сможешь сбежать, будешь медленно угасать
И умирая, о страстях, пережитых до утра вспоминая,
В тебе сильна любовь земная, она исходит из окраин рая!
Когда ты в очередной раз попытаешься слезу в глазах удержать,
Захочешь любимую женщину на исповедь призвать, она опять ускорит шаг,
Трах-бабах, беспроглядный мрак застит глаза будущего слепца!
На ловца и зверь бежит, стоит забыть на краткий миг,
Что только ты можешь обойти женские силки,
Время тревог прочь ушло, улыбнулось мило,
Расправило крылья и уныло взлетело навстречу дождю и ветру!
В холод и в жару мысленно рву на своих устах огромную узду,
Склонность к греху не унять, жизнь надо принимать,
Как есть, совесть и честь есть не у всех!
Тот, кто им чужд, и пришёлся им не ко двору,
Опосля пустит горькую слезу, присядет к гаснущему костру,
Чтобы ближе к утру увидеть наяву измятую траву на лесной поляне!
Селяне и горожане находят радость в огромном гранённом стакане,
Меня же манит страсть, этого от грешника не отнять!
Как обычно пошлость методично разрушает всё,
Что было обретено, но надломилось,
Всё переменилось, осталась злость,
Она торчит в душе, как в горле кость!
Как бы не пришлось поднимать крик и вой
На дороге столбовой, что именно ты
Решил уйти от суеты сует,
Вот и к тебе пришёл с небес праведный ответ: от суеты спасения нет!
Сущий бред встык с интригами жить привык, он зрит ввысь,
Внизу скользкий карниз, ты выглядишь смешно,
Тебе же всё равно, с кем, когда и где
Свой путь завершить?
Неужто карта бита и нечем крыть?
Пью вино, слегка горчит оно, шторами завешено узкое окно,
В комнате темно, но горит в углу свеча, долу капает слеза,
Мне бы дождаться утра, пусть греческая Муза
Снимет с хилой груди тревогу и обузу!
Коль свершит это чудо, тогда и я
Исчезну из страны ублюдков,
Но не навсегда, понимаю подспудно,
Что сбыться должно всё, что Богом суждено!
Живу грешно и что? Взираю тупо на вещающий рупор властей,
Из него выпорхнула жалкая свора новостей, в стране полудикой
Каждый наш поступок наивен он или хрупок, совершённый в любое время суток,
Не требует разъяснений, вне всякого сомнения, там, где нет примирения,
Разрушаются отношения семьи и брака! Не из-за страха грешник
Готов идти на плаху, сменив нательную рубаху,
Никто о нём не заплачет, не зальётся слезами,
Я же в ответ взмахну двумя белыми крылами,
Строками из своего стиха напомню о себе издалека
В образе седовласого и немощного старика!
Трудна его дорога, но вера в небо и Бога
Оберегает автора поэтического слога!
Истина есть, она здесь, ты хочешь любви,
Ищи любовь и живи, зачем голову морочишь
Себе и другим, мы за ценой не постоим
И свои мечты в жизнь воплотим!
Что ты грустишь, ночами не спишь,
Не глупи, по божьим канонам живи
И ты никогда не собьёшься с праведного пути!
Любовь есть, она здесь, только совесть и честь - есть не у всех!
Хочу жить и никому не позволю в страждущей душе пылающий огонь потушить!
Не стану грешить, и в очередной раз душу и плоть тормошить,
Вдохновлённым высоким чувством и очаровательным женским бюстом,
С грустью воспринимаю буйство собственных страстей, они всё сильней
Напоминают о сутолоке уходящих дней! От любви моей до любви порхающих голубей
С каждым днём идти трудней, жизнь становится страшней, много несуразицы в ней!
Апогей позади - впереди не видно ни зги, не стыди себя зря, душа бунтаря
Несёт свой крест, божественный перст указывает ей на благословенный путь,
Там есть истина и суть, хочется хотя бы одним глазом на них издали взглянуть!
Отстающих не ждут, их могут легко обмануть, чувства всколыхнуть
И пнуть ногой под зад, каждый должен чётко знать,
Что ответственности не миновать
За чреду греха, голь на выдумку мудра, она с утра отрешилась от зла,
Расправила два белоснежных крыла, и взлетела за облака! Там ярчайший свет,
И завистников нет, живу, как аскет премного лет, не смотрю на земной кордебалет!
Вижу просвет в конце тоннеля, одинокая келья имеет один выход из мрачного подземелья!
Там, где был когда-то вход и толпился любопытный народ, там и выход,
Делаю глубокий выдох, не ищу от жизни выгод, вывод один:
Клин выбивается клином, в порыве едином
В любовном порыве прощаюсь с женщиной любимой!
Не навсегда! Проходит всё, проходит жизнь,
Она теряет смысл, не торопись осуждать погоду,
Женщин и моду, Богу в угоду – ничто не вечно,
Жизнь скоротечна, былое не вернуть,
Как через себя перешагнуть?
Никогда не смогу прошлое перечеркнуть!
Годы бытия уходят, стеная и вопия, намного дальше от меня,
Чем вся бытовая галиматья! От лжи и вранья нет спасения,
Они стоят у руля даже тонущего в бурю корабля!
Люди с интеллектом рождаются, ум с годами развевается,
А потом он с разумом прощается! Всё временно,
Сегодня ты беременна, завтра твоя надежда развеяна
На промозглом ветру, только примятая трава в городском саду
Осталась в памяти людской, она не исчезла в толпе городской,
Как бомж или изгой! Образ святой сохранил земную любовь
Даже за заповедной чертой, где воздух морской
Пропах чужой сединой, кончается век золотой!
Всё, что отмерено, от жизни взято,
Преходяще всё, пройден странный путь,
О таинстве влюблённых душ на краткий миг забудь,
Пусть исчезнут навсегда из хилой груди тоска и грусть!
Разум не обмануть, на сердце остались рубцы и шрамы,
Не лечатся душевные раны! Даже в православном храме
Престарелые мужчины и дамы преклонных лет
Очень часто вспоминают любовный сонет,
Он оставляет в душе неизгладимый след,
А бунтарский свет стоит тысяч ярко горящих свеч,
Полыхающих в ночи, солнечные лучи тоже не смогли
Растопить в груди глыбы пакового льда, в том была нужда,
Дабы избавиться навсегда от застарелого и заскорузлого греха!
Мои года – моё богатство! Не хочу его лишаться,
От своих воспоминаний бегло отрешаться!

г. Ржищев
15 августа 2024 г.
18:30