Приключение последнее 4

Рай находиться не здесь.
Я познакомился с девушкой.
На пятый день пребывания в городке, и в отеле.
У нее на лбу, словно было написано широкими буквами, предостерегая об опасности: «Не влюбляться!»
Слова точно обвивали ее точеную фигурку.
Неслись за ней неотвязным шлейфом.
Хотя когда, это нас останавливало.
В те прошлые дни, когда употреблял гашиш, услышал девичий голос, вроде разговаривающий по-русски.
Из туалета, в котором перегорела лампочка, плохо смывается вода из сливного бачка. Надо бы об этом сказать Саиду, а то уже глюки какие-то начались.
Средь бела дня.
Умылся, поспал, зашел к Саиду в каморку.
Он тоже спал, но я разбудил.
— Там в туалете лампочка перегорела.
— Окей, заменим.
Саид устало зевнул.
— Нет, ты не понял: из туалета, мне слышаться голоса!
— Людям всегда что-то слышаться.
— Фак! Саид, скажи: есть в отеле русские, кроме меня?!
— В журнале записал новых людей.
— Саид! Пойдем, посмотрим журнал.
— Нельзя смотреть посторонним.
— Да ладно. Ты же знаешь меня.
Саид, ворча себе под нос, отправился за стойку ресепшена.
Достал из сейфа журнал, положил на стойку, стал листать, остановившись на последней странице:
— Вот смотри. Как ты заселился…
Светлана Эн, тоже русская, взяла номер на десять дней.
Номер, рядом с тобой. Вы соседи.
Я посмотрел запись в журнале.
Все верно: Светлана, судя по паспорту и прописки, из Питера.
— Причем одна! Молоденькая!
Саид, ухмыляясь, многозначительно поднял вверх указательный палец.
Мне захотелось его сломать.
Хотя, с одной стороны, успокоился.
Это не глюк, не сошел с ума, получается.
— Шукран, Саид-джан. Буду должен.
На следующее утро, столкнулся с ней.
Да именно так было, я выходил из душа, она из туалета.
Или наоборот: она из душа, я из туалета.
Вообщем неважно.
— Привет.
— Привет.
И в ее глазах удивление.
Ах да: еще раз повторю:
«Не сметь влюбляться!»
— Хочешь кофе, или позавтракать? А то я голодный как волк.
Девушка заулыбалась:
— Я тоже. Ты живешь во «втором»?
— Да.
— Пойдем. Только мне надо привести себя в порядок.
— Окей. Я тоже приведу себя.
Через пять минут, надушенный и наряженный, ожидал девушку возле крыльца.
Саид, показываясь из открытых дверей отеля, хитро подмигивал.
Наверно намекая, чтобы купил цветы, или что-то еще, от чего, девчонки всегда млеют.
Вскоре она тоже вышла, конечно, с запозданием.
Было где-то восемь часов, по местному времени.
Хотя городок просыпался уже после шести утра.
— Ты был на рыбном рынке?
— Нет. Только, мимо проходил.
— Тогда пойдем, сходим. Там так классно.
— Ладно, пойдем.
Яркое солнце слепило глаза, отражаясь от прозрачных луж.
Рыбный рынок вместе с портом, представлял из себя, вроде обширного раздвоенного мола, или пирса, с берега выдаваясь в море на несколько сот метров.
Рыбаки, или портовые грузчики, из причаленных катеров, лебедками поднимали пойманную рыбу в сетях, раскидывали улов на прямо асфальте, промывали ее водой из шлангов, окатывали из ведёр.
Поэтому вода текла куда угодно, оставляя те самые лужи на асфальте, или на бетонных плитах.
Еще в ноздри бил острый запах морской воды, пряной соли, и полуживой рыбы с водорослями.
Большие морские чайки, лениво клекотали, стоя в сторонке на бетонном отвале, на ветру махая ожиревшими крыльями, нехотя ожидали, свою законную долю добычи.
Они уже не боялись людей. Хотя подходил к ним очень близко.
Старые брусчатые рыбацкие баркасы с убранными веслами, без мачт и парусов, с другой стороны, стояли в шлюзовом отстойнике с водой.
Наверху, растянутые по длинному канату, сушились просторные сети с деревянными поплавками.
Несмотря на утро, там было много народу.
Грузчики в просоленных робах развозили рыбу в неповоротливых тележках, с остерегающими криками предназначенные для невнимательных покупателей, скользя вдоль торговых рядов.
Кто-то из местных, брал себе свежей рыбы домой, торгуясь за каждый дирхам, кто-то закупался впрок, оптом для магазинчика, кафе, или для уличной жарки.
Такие жаровни, вроде мангалов, стояли повсюду на отдаленных улочках, распространяя вездесущие запахи прогорклого масла, и жареной рыбы.
Света меж тем продолжала говорить сразу обо всем.
Как недавно познакомилась здесь на рынке, с каким-то капитаном, он ее пригласил на ужин, после с какими-то матросами пила вино, они угощали устрицами, потом катали на яхте ночью.
— Смелая ты. Не боишься развлекаться, в чужой стране.
— Да ну. Чего бояться?
Я хмыкнул, вот отчаянная девка!
— Ого, вот и они!
Девушка устремилась к прилавку с морской живностью:
Моллюски, рапаны, устрицы, мелкие крабы, ежи.
Еще что-то, живое и шевелящее в бачках с водой.
— Будешь?
— Нет, не хочу.
— А я буду. Очень хочу попробовать всё новое, необычное.
Она бегло заговорила с торговцем, с седым дядькой в линялой тельняшке.
Он только успевал поддакивать: да, мисс.
Потом она выбрала морских ежей, две штуки.
Дядька сноровисто принял деньги, ножом вскрыл на половинки ежей.
Подал ей с соломинкой.
— Бон аппетито, сеньорита.
Девушка кивнула, мы отошли от него.
— Подержи плиз.
Она сунула мне в руку, располовиненного ежа.
Еж, как лесной ежик, с острыми иглами, которые чуть покалывают ладонь.
Внутри плавала какая-то слизь, похожая на белок в сыром курином яйце.
Света на ходу принялась за первого ежа, высасывая соломинкой содержимое.
Потом она шла за мной, доедая второго ежа, я ледоколом раздвигал плотную толпу людей.
Обошли мол, повернули на берег, по этой стороне располагались под разноцветными шатрами плотным строем кафешки, где в них в основном готовили рыбные блюда.
— Теперь можно и поесть, — сказала Света. — Зайдем куда нибудь?
— Давай, почему нет.
Мы выбрали один шатер, который оказался поблизости, заглянули, но в нем еще не было ничего готового. Зашли в соседний, там уже что-то жарилось, источая вкусный аромат.
Мужчина в поварском колпаке спросил, что мы желаем.
Я заказал что-то простое, вроде камбалы, а Света захотела нечто изысканное.
Вроде лангуста, с огромными клешнями.
Его еще живого принес помощник повара, прямо в ведре, чтобы показать эдакого местного обитателя моря.
Потом сидели, ждали заказы, Света еще заказала мелкой рыбешки.
Ведь лангуст быстро не приготовляется.
Сидеть надоело, прогулялись еще раз по пирсу, заодно осмотрели портовую крепость.
Она стояла на берегу, но хорошо рассмотреть можно было только оттуда.
Крепость была с темными бойницами, резной стеной и башенкой наверху, яичного цвета, построенная из чего-то желтого: то ли из кирпича, то ли из песчаника.
Вернулись в кафе. Помощник повара, в белом тельнике, с матросским воротником из синих полосок, принес нам заказы: мне рыбу на огромном блюде, размером с большую сковороду, а Свете хрустящие рыбки, вроде морских окуньков.
Ее лангуст еще продолжал готовиться.
Стали кушать, моя рыба оказалась очень вкусной, правда в ней оказалось много косточек, что было довольно неприятно, каждый раз вытаскивать их изо рта.
Света быстро умяла своих рыбешёк, обтерла рот салфеткой, принялась говорить, я тоже остановился передохнуть на половине блюда, теперь слушая ее.
— Я уезжаю.
Но она продолжала говорить, делясь своими впечатлениями.
— Ты не слышишь, — я уезжаю отсюда.
Она остановилась, обдумывая услышанное:
— Когда?
— Завтра вечером, примерно.
— Зачем уезжаешь? Ведь тут классно!
— Не знаю. Мне надоело здесь. Как ты говоришь, хочу что-то новое испытать.
Поехали со мной? Вдвоем по-всякому веселее будет.
— Куда поедешь?
— Не знаю, пока не решил: может вТанжер, может в Фес, может в Агадир, а может в Сахару. Кто его знает, или куда будут билеты на вокзале.
— Мне надо подумать.
— Да ладно, ведь ты же отчаянная, ничего не боишься.
Каждый платит сам за себя, отдельные номера, просто держаться будем вдвоем.
— Не знаю.
Помощник принес Свете лангуста, с вилкой, и с щипцами.
Конечно с оливками.
Она принялась за него, я за оставшуюся рыбу.
Кстати, мы заплатили здесь тоже, каждый сам за себя.
Я вроде двадцать дирхам, она пятьдесят.
Хотя она угостила меня лангустом.
— На, попробуй! Такая вкуснотища!
Она отщипнула одну клешню, положила мне в тарелку.
Пришлось попробовать, по вкусу ужаренная клешня, словно хрустящие чипсы.
Вкусно, есть можно. Но я не любитель.
— Уф, вот это я наелась!
Сказала она, откидываясь на спинку, когда от лангуста осталось что-то уже несъедобное.
— Поздравляю.
— У меня так бывает. Что, какие планы?
У меня попить кофе… и сходить в настоящий хаман!
Там делают такой массаж…
Она закатила глаза от предстоящего удовольствия.
— Ладно, пойдем.
Мы поднялись с места, то есть сначала рассчитались с улыбающимся помощником, оставляя ему немного чаевых.
Направились в город, неторопливым шагом.
Она принялась кому-то звонить,
— Дай сигаретку, плиз.
Я дал, заодно дал зажигалку.
— Да, але мам, да нет, все в порядке у меня. Я тут познакомилась с одним молодым человеком. Он зовет меня с собой…
Из-за тактичности, отдалился подальше от нее, поэтому не услышал весь разговор  с мамой.
Когда она закончила болтовню, подошел к ней.
— Как дела?
— Нормально, звонила домой, в Питер. Что-то папа приболел.
— Понятно.
Дальше мы шли молча.
Вот набережная, сквер со скамейками, где познакомился с Абдуллой.
— Дай еще свою сигарету. Никак не могу привыкнуть к местным.
Подождал, когда она закурит, пойдет следом.
Площадь перед Мединой, входная арка с чугунными пушками, седые дервиши, которые сидят на ковриках, поджав под себя ноги.
Дальше длинный проход по рынку.
Можно сказать, по восточному базару, когда в нем можно купить всё что угодно.
Это была коробочка, вроде пудреницы, из красного дерева.
Внутри, на открывающейся крышечке, зеркальце.
Света застыла возле одного прилавка, жадно все разглядывая.
Она и лежала на витрине. Я приценился к необычной вещице.
— Сколько?
Спросил у смуглого мужчины, похожего на черноволосого турка.
— Тридцать пять.
— Пять!
— Тридцать!
— Ноу! Десять.
— Сори, двадцать дирхам.
— Окей. Шукран.
Торговец отдал шкатулку, я протянул ее девушке.
— Это тебе подарок. На память.
— Спасибо.
Она отлипла от прилавков, пошли дальше, выходя на вторую площадь.
Таи была вторая набережная, второй сквер, но на площади уже находились разные кафе и кофейни.
Обойдя площадь по кругу, мы выбрали одно из них.
Присели, Света выбрала место с розеткой, тут же туда сунула свой зарядник, подзарядить телефон.
Подошедшему официанту заказали по чашке кофе.
Она у него еще спросила пароль от вайфая.
Поэтому получив пароль, девушка залезла в интернет.
— Угости еще сигареткой. Они такие классные.
— Может сразу пачку? Или денег нет?
— Я не жадная. И да, деньги есть у меня. Сама заработала.
Если ты об этом.
— Тогда поехали? Закончатся деньги на жильё, — плевать! У меня есть двухместная палатка, спальник, походный матрас. Где-нибудь, да заночуем.
— Ты дурак?!
— А ты? что тебе мешает?
— Да всё! здесь у меня номер, классное место у моря. Здесь рай на земле!
Я хмыкнул.
— Рай…, возможно, для таких, как ты. Но не для всех.
— Повернись. Видишь вон того парня?
Она обернулась.
На другой стороне площади располагался разный сброд из местных людей: от торговцев всякой утварью разложенной на газетах, нищих, попрошаек, калек, инвалидов, и прочих.
Среди них был молодой парень, лет двадцати с чем-то, чистильщик обуви.
Он чистил, сидя на газетке,  крестив ноги под себя, кожаную обувь до блеска, приезжим заморским туристам, от пыли, от грязи. Губкой, щеткой, и кремом.
Но клиентов у него бывало немного, так как в основном здесь ходили в босоножках, или в шлепанцах на босую ногу.
Поэтому он просто сидел, без работы, скучая.
Глядя с тоской на мир большими выразительными глазами.
Из которых чуть ли не выкатывались огромные слезы.
К тому же этот паренек обладал внешностью киногероя.
Густые волнистые черные волосы, покрашенные сверху в рыжий цвет.
Я уже давно за ним наблюдал, ведь приметный.
Общался чуть, когда прошел мимо, он обратился, с предложением почистить обувь.
Отказался вежливо, ведь у меня на ногах простые сандалии.
Каждый раз у него было грустное настроение, когда проходил мимо по этой площади.
В один день он был какой-то странный, точно пьяный.
Сидя на газете, раскачивался, что-то напевал.
— Да, вот этого, с рыжими волосами.
— Ну смазливый паренёк, и что?
— Интересно, что он скажет в ответ, когда услышит, что здесь рай.
Иди, подойди к нему скажи так.
— Зачем мне это?!
— Ты не понимаешь: для тебя это выглядит раем, но для него, для таких же, здесь просто суровая жизнь. Без денег, без работы, без еды.
Без всяких перспектив в будущем, до самой старости, вот сидя на этой площади, чистить обувь за горстку монет.
— Оглянись, почувствуй, наконец! Это не то место, которое, я ищу.
Света обиженно уткнулась в телефон, допивая кофе.
— Ты знаешь, где тут бани?
— Пошли, провожу. Если не заблужусь.
Тогда Абдулла, провел меня по улочке, где находились те самые хаманы.
Турецкие, арабские бани, там вся улица сплошь состояла из бань, предназначенных для туристов. Наверно в них здорово, но для меня дорого.
Лучше в холодном душе помоюсь.
Нам повезло, я не ошибся с поворотами на перекресточках, поэтому вскоре очутились на банной улочке.
Одна дверь была открытой, оттуда вырывался влажный пар, похожий на туман.
Зашли внутрь, почти ничего не разобрать, кроме запотевших каменных стен.
Подошел толстый потный мужчина в халате на голое тело.
Света спросила, тут есть баня для женщин, и массаж.
Он ответил, подзывая кого-то.
— Что вечером будешь делать? — спросил ее, при входе, в женское отделение.
— Не знаю пока.
— Ладно, я постучусь тебе в дверь.
Она осталась там, а я направился в отель.
Готовиться к походу в основной город.
7
Сувейра незаметно разделена на две части.
Медину, где находится сам старинный город, предназначенный для туристов.
Мечети, замки, памятники, храмы, синагоги, базар, и много другое, построенное из давних времен.
Кое-где отгороженный по периметру входными арками и крепостными стенами.
Современная часть, расположена южнее, севернее, и восточнее, охватывая старый город плотным полукольцом цивилизации.
В ней находились широкие авеню, бульвары, проспекты, высокие здания, большие жилые дома, крутые отели с бассейнами и спа. Вообщем  вся городская инфраструктура: школы, садики, банки, полиция, тюрьма, городские вокзальчики.
Сам междугородний автовокзал, под фирменным названием «Gare Supratours», еще был один вокзал под названием СТМ.
Вдоль моря, к югу тянется пляж, рядом с ним длинный бульвар Мохаммеда Пятого.
За окраиной города есть небольшая деревня, с названием Диабат.
Туда идти очень далеко, требуется пройти весь пляж, потом двигаться по узкой шоссейной дороге, до самого залива, заходящего в материк.
Уже за ним будет та самая деревня.
К северу вдоль моря, кроме диких пляжей и пустых песчаных мест, там нет ничего.
Хотя в море, есть два ближних островка, на них расположены танцплощадки, с рок и поп-музыкой. Конечно, со шлюхами и алкоголем.
По слухам, в свое время, там выступал сам Джимми Хендрикс.
А на большом острове Могадор, южнее от порта, устроена большая тюрьма.
Опять же по слухам, это секретная колония Гуантаномо.
Но с берега ничего не разглядеть; большие валуны на острове, да вечный морской туман вокруг него, даже в солнечную погоду, мешают это сделать.
Придя в отель, лежа на кровати, некоторое время размышлял, занимаясь курением гашиша, созерцая картину с морским закатом, и разглядывая карту страны.