Откинувшиеся богатыри

Богатырская тусовка радостно встречала своих трех богатырей, чудом вырвавшихся из драконьего узилища. Не совсем, правду сказать, вырвавшихся, а выменянных. Ну и что! Всем было известно, что ради таких отважных борцов за свободу, как Илья Муромец, Андрюша Поллитрович и Владимир Коже-Мяка, никаких убийц, мародеров и насильников из тюрьмы отпустить не жалко.
Глава богатырей, Кощей Краснокаменский, крепко обнял Муромца. Кости богатыря захрустели.
- Ты че, Борисыч? – взвыл богатырь. – Совсем берега попутал?
- Заткнись, чертила! – прошептал Кощей. – На бугра решил наехать?
Отстранившись от Муромца, Кощей заговорил.
- Дорогие мои, узники этой, как ее, совести! Я, как персонаж сидевший, могу только представить, каким страшным лишениям вы подвергались!
- Ужас! – вздохнул Муромец. – Меня в православный храм не пускали! Да что там храм! Мне в узилище десятки тысяч писем от поклонниц приходило. Так вы представьте себе, тюремщики их обнаженные фото мне не давали! Ладно, ничего, пусть девочки вживую приходят, в очередь выстраиваются. Я всегда готов к любви!
- Спасибо за напоминание, я уже видел твою готовность на этой поганой пленочке, - фыркнул лесовичок Фантош.
- Да ладно, Анатолич, ты там тоже неплохо смотрелся, - снисходительно произнес Илья.
- Тоже мне, герой-любовник из барбершопа строгого режима, - завистливо хмыкнул Люсьен ван Арестинг. – Бородка-то поухоженнее моей, даже маникюр получше…
- У меня были случаи пострашнее, - нахмурился Поллитрович. – Заказываю у местного полового, то есть тюремщика, севрюгу в фисташковой корочке с сыром пуле. А он, морда опричная, отравить меня решил! Вместо пуле добавил горгонзолу! Она же все живое убивает, вы знаете…
- Ничего, Андрюша, ты не выглядишь изможденным, - похлопал Муромец узника совести по мощному пузу. – Белужьей-то икоркой ты злоупотреблял!
- Это от недостатка витамина Д, - горько вздохнул Андрюша.
- Ой, а со мной от недостатка витаминов Е, Б и Ц что делается! – сверкнул очами Муромец. – Меня привела сюда любовь! Давайте любить друг друга!
Коже-Мяка передернулся и отсел от любвеобильного Ильи подальше.
- Как же вы страдали, дорогие мои, - заулыбался Кощей. – Но теперь все невзгоды сзади, спереди только свобода! Вы все изумитесь, но я в честь вашего освобождения сделал всем вам, а заодно и себе, великолепный подарок!
Четверка крепостных, тихо чертыхаясь, втащила в заморские палаты огромный холодильник.
- Это то, что я думаю? – нахмурился ученый кот Бык-кун. – Зачем нам это сейчас?
- Только сейчас, или никогда! – торжественно изрек Кощей. – А то этот пораженец, Безумный Шляпник, ноет, что все пропало! А я взял, и его заказал!
- Борисыч, так у тебя есть яйца! – изумленно присвистнула баба Яга. – Но ты хоть понимаешь, что в них – твоя смерть? Ты что, бессмертный? Зачем ты его сейчас заказал? В наши планы это не входит, мы им кормимся!
- Чем ты кормишься, Леонидовна? – удивился Кощей. – У тебя, что, тоже винодельни?
Общий вздох облегчения разрядил сгустившуюся атмосферу ненависти и страха.
- Так это вино! – радостно рассмеялся Бык-Кун. – Я так и думал! У Шляпника заказали?
- И не заплатил, как всегда, - мрачно буркнул Шляпник.
- Тихо чтоб! – усмехнулся Кощей. – Я слишком много о вас знаю, чтобы вам хоть за что-то платить! А ты чего недоволен, Саныч? Вот мы недавно предали земле тело нашего друга и соратника. А тело его вдовы передали тебе, в целости и сохранности! Пользуйся!
- У нее там такой железный стержень, - скривился Шляпник.
- Так тебе не привыкать, - парировал Кощей. – То-то ты последнее время в юбке ходишь! Но послушаем наших отважных богатырей. Для того, чтобы мы сейчас выслушали их сакральные мудрости, десяток кровавых убийц остались безнаказанными! Я уверен, что каждое слово наших публичных личностей стоит намного больше какого-то безымянного трупа и слез их безвестных жен и детей! С наслаждением внемлю священным знаниям наших святых великомучеников!
Зал взорвался аплодисментами. Не аплодировал, да еще стоял с ехидной мордой всего один человек – немецкий журналист Перец Колбасофф. Да уж где ему, инородцу, понять душу русского человека!
- А я в Россию, домой хочу! – пустил слезу Муромец. – Я так давно не видел Кремль! Там самые милые люди в мире! Нас орки конвоировали, даже не били, смеялись, шутили. Так все было душевно, по-домашнему! Поэтому я ненавижу всяких кровавых нелюдей, радующихся смерти наших орков, милых, нищих, обманутых мальчиков. Поэтому я призываю – прекращайте стрелять! И это солдат Киевской Руси касается в первую очередь. Ну, видишь, идет тебе навстречу обманутый ребенок лет сорока. Да, постреливает. Да, иногда убийца. Даже насильник периодически. Так ты, хохлина нацистская, именно, я повторюсь, нацистская, я у вас на Крещатике нацизм давно наблюдаю, не стреляй! Сдайся, помой русскому человеку ноги, жену с дочерью предложи, напои, накорми и спать уложи. Глядишь, наш милый мальчик тебя не пристрелит. Может быть.
- Насколько я понимаю, господин Муромец, это очередной призыв к любви? – разрушил паузу Перец Колбасофф. – Если жертва не будет сопротивляться насильнику, а добровольно войдет в ритм его фрикций, глядишь и стерпится, особенно слюбится?
Лесовичок Фантош выпрямился, пустил слезу, ожег Перца благородным взором. И заговорил.
- Когда дискредитацией богатырей, чудом вырвавшихся из застенков Змея Змеевича, лучших людей тридевятого царства, занимается всякая шваль и пустышки, дорвавшиеся до дешевого хайпа, я чувствую брезгливость. Но когда к этому дрянному хору присоединяются талантливые журналисты - я чувствую, как земля начинает плыть под моими ногами…
- Проконсультируйтесь с врачом, это может быть началом болезни Альцгеймера, - сухо сказал Перец.
- Богатырь всю жизнь положил, чтобы избавить нас от тирании Змея Змеевича, а вы смеете его критиковать? – взвизгнула Баба Яга.
- В неплохое место он ее положил, если даже в тюрьме его стрижет личный барбер Деревянко, - усмехнулся Перец. – И как результаты деятельности вашего богатыря, впечатляют?
- Молчи, супостат! – сжал кулаки Кощей. – Илюша шариками махал, фонариками светил, казну грабил! Он даже в Боярской думе заседал. Стройку пандусов в домах простых крепостных организовывал!
- Неужели вы, Илья, за всю свою жизнь сделали хоть что-то полезное не для вашего личного бренда, а для простого народа? – удивился Перец. – Сколько же вы за четыре года беззаветного служения электорату пандусов понаделали?
- Один, - сказал Муромец, бледный от гордости.
- Вам не кажется, что для пользы обществу вас бы следовало оставить в вашей трехкомнатной вип-камере с письмами поклонниц, рестораном, храмом и барбером Сережей? – сощурился Перец. – А на вашем месте прекрасно бы смотрелся мужественный талант, умерший в безвестности. Настоящий герой, моливший каждого из вас о помощи. Мольбы которого вы сознательно не заметили…
- Я понимаю, о ком вы! – гневно взревел Бык-кун. – Как вы смеете сравнивать Муромца и этого ничтожного, юродивого пианистишку!  В тусовочку, мы его, видите ли, не приняли. Чтобы попасть в литературные круги извне, надо быть милым, добрым, коммуникативным, готовым работать бесплатно, соглашающимся на все, что предложат! И не огрызаться на потоки абьюза и неконструктивной критики, которые тебя встречают. Проявлять нужно минимальную вменяемость и готовность к компромиссам! А гордецов нам не нужно, мы сами гордые!
- Только блаженный дурачок может думать, что войти в боллитру можно лишь на голом таланте. А нужно лишь найти правильное полужопие жирного глиста, облепившего кресло какого-нибудь главреда, локтями отогнать конкурентов, и лизать и пресмыкаться, пресмыкаться и вылизывать. Не так ли, Львович? – усмехнулся половой Добрыня.
- ****ый в рот, плетей уже дайте ****ому холопу, ****ь! – рявкнул водяной Алкин. – А этого заморского гондона сраного, на ***, *****, и в жопу трижды!
- Молодец, Моисеевич! – заулыбался Фантош. – Ты, в отличие от этого убогого пианистишки - настоящий писатель с богатым, образным и совершенным языком!
Указания Алкина были незамедлительно выполнены охраниками Кощея, бывшими опричниками Рамзана Черножопа. Идиотка-публика снова стала источать любовь и поклонение к святым богатырям.
- Подобные этим справедливо выдворенным подонкам призывают помогать воинам Киевской  Руси. Это недопустимо – помогать тем, кто жаждет смерти оркам Змея Змеевича! – завизжал Поллитрович. – Орки убивают, насилуют и мародерствуют не по своей воле! Коварный Змей Змеевич их туда гонит. Кто-то насилует женщин из страха, кто-то мародерствует из-за бедности, а здания бомбят по закону! Может быть, орки не являются ангелами. Может быть, но не факт. Но желать им смерти, помогать этому для меня недопустимо!
- И о санкциях! – глотнув баварского, принял эстафету Коже-Мяка. – Всем известно, что кровавая война развязана исключительно средней головой Змея Змеевича. А санкции бьют по совершенно невинной левой голове и кристально честной правой. Это несправедливо и контрпродуктивно. Предлагаю снять с этих невинных головушек санкции и протянуть им руку дружбы!
- Им только протяни, - пробурчал Кощей. – По локоть откусят…
- Я являюсь сторонником мира! А в мире не может быть мира без такого крупнейшего дракона, как Змей Змеевич, который вот-вот преобразится. Всем образованным людям ясно, что его средняя голова сама отвалится через три дня, - продолжил вещать Коже-Мяка. – Мы ее заменим на добрую и хорошую головушку, и Змей Змеевич станет Прекрасным Драконом Будущего. Поэтому Киевская Русь должна заключить мир со Змеем Змеевичем любой ценой, вплоть до вхождения в состав тридевятого царства. Этот киевский князек просто обязан собрать свою еврейскую камарилью, встать на колени перед Змеем Змеевичем и умолять его сесть за стол переговоров!
- Прошу к столу! – громогласно предложил Кощей. Стадо борцов с драконом моментально замолкло и кинулась к столу.
- Интересно, за чей счет этот банкет? – спросил Муромец у профессора Южноамерикуса Хайпа, с аппетитом вгрызающегося в омара с белыми трюфелями.
- За счет германских налогоплательщиков, - чавкая, ответил Хайп.
- Вот лошье! – заржал Илья, и стал пожирать икру альбиноса столовой ложкой.
- Это что! – хохотнул профессор. – Мне эта непуганная немчура вчера грант на нашу фабрику эльфов удвоила!
- За что? – изумился Илья. – Там же один малограмотный Добби сидит под сотнями аккаунтов! Толку никакого, даже такая пройда, как Бык-кун, вдруг заметил, что это мошенничество. Год спустя, хе-хе.
- Как за что? На закупку новых заклинаний! – торжествующе сообщил профессор.
- Ясно, «грантус распилос» и «бюджетус развороватус», - усмехнулся Муромец.
- Тебе ли не знать, Илюша, - заулыбался Южноамерикус. – Ну, вздрогнули! За левую голову!
- Особенно правую, - поднял бокал Муромец.
Тем временем на Кровавой площади тридевятого царства на ковровой алой дорожке выстроился почетный караул. Трещал салют, бухтели пушки. На площадь опускался ковер-самолет. На ковре, сплевывая на караул семечки, сидел на кортах один из самых лютых головорезов Змея Змеевича – Падло Душегуб. Разбойника, выменянного на Илью Муромца, встречал аж сам Змей Змеевич.
Душегуб спрыгнул с ковра.
- Здарова, Падло! – радостно поприветствовал злодея дракон и поцеловал визитера взасос. Оркестр заиграл «По тундре, по железной дороге».
- Вечер в Кремль, Змеич! – похлопал Падло дракона по чешуе и вынул из кармана ватника бутыль спирта. – Будешь?
- Всегда готов! – облизнулся Змей Змеевич и одним глотком осушил бутылку.
- Змеич, ты береги себя, - поморщился Душегуб. – Закусывать надо!
- Закуска у меня всегда с собой! – Змей Змеевич порылся в кармане и вынул человечка в тюремной робе.
- Мегзавец! Тгусливое ничтожество! Я боевой офицег! – забился в лапах человечек.
Змей Змеевич с хрустом сожрал бывшего холуя и занюхал рукавом.
- Между первой и второй перерывчик небольшой, - потер руки Падло и вынул вторую бутыль.
- Ты, Падло, не пей, - перехватил бутыль Змей Змеевич. – Ты мне трезвый нужен. Покой нам только снится, боец невидимого фронта. Для тебя есть срочное задание.
- Опять! – взвыл Падло. – Змеич, я только откинулся. Дай я хоть пару дней отдохну, а то, не дай бог, опять все дело завалю!
- Ну что? – пожал плечами дракон. – Вальнешь не того, или засыпешься, так мы тебя опять на кого-нибудь обменяем. Хорошая практика, а то корми этих тунеядцев.
- Кого хоть мочить-то? – обреченно спросил Душегуб. – Обменянных, что ли?
- Ты что? – покрутил пальцем у виска дракон. – Мне на такую оппозицию молиться мало. Я к ним своих людей приставил, пылинки с них сдувают. Таких незамутненных беречь надо. Нет, Падло, я о настоящих противниках. Перешла мне тут дорогу одна прокурорша. Мешает мне моего корноухого кореша в паханы двинуть.
- Ненавижу прокурорских, - зарычал Падло.
- Взаимно, - кивнул Змей Змеевич. – Я их всегда мочил! Помню, вызывает, гнида, мол, я город объел-ограбил. Как мы его славно с моим шефом замочили!
- А как я вашего шефа славно мочил! – улыбнулся Душегуб.
- Ты про это молчи, Падло, - убрал улыбку Змей Змеевич. – А не то с моим бывшим шефом вмиг познакомишься!
- Спокойно, начальник! – поднял руки Душегуб. – Вы кстати, тогда дочку шефа велели пощадить. На кой?
- Если всех убьёшь, не над кем глумиться будет, - хохотнул дракон. – Людишки ведь забавные! Вот этот очкарик прыгучий, который у них в богатырях числится, между прочим, почти всех дочек моих бывших шефов перетрахал!
- Дайте хоть поржать над секс-гигантом, - попросил Падло.
- Щас, - кивнул Змей Змеевич, включил волшебное зеркальце, выпил вторую бутылку одним глотком и занюхал ватником Душегуба.
- Встать на колени перед Змеем Змеевичем и умолять его сесть за стол переговоров! Прошу к столу! – раздалось из зеркальца.
- Какой замечательный стол переговоров! – пьяно икнул дракон. – Лобстеры, мясо вагю, фуа-гра, икра белужья, устрицы, вино, шампанское, коньяк… Уговорили, лечу! Переговорим. Где эти поцы?
- В Бонне, товарищ подполковник, - сообщил Душегуб.
- Знаю городишко, любят там переговариваться. Так вот, майор. Отныне наши пути расходятся. Ты теперь японский турист Сузуки Убивато, прибыл в Лос-Анджелес посмотреть на шпиль Собора Богоматери Ангелов. Шагом марш!
- Служу Змею Змеевичу! – отдал несуществующую честь Падло и засобирался на ковер-самолет. Змей Змеевич расправил крылья и, урча и облизываясь, полетел к месту встречи отважных богатырей.
Тем временем, богатырская тусовка пила, жрала и пустословила, то есть боролась с режимом Змея Змеевича. Из Бонна это было особенно эффективно.
- И вот тогда я принес мир на Балканы, - рассказывал ван Арестинг развесившим уши Бык-куну и Бабе Яге. – Сотни юных девственниц и гладкокожих юношей ублажали меня за это десятки ночей...
- Как жаль, что я не гладкорожая девственница, - вздохнула наклюкавшаяся Баба Яга.
- И я, увы, уже не юноша, - вздохнул Бык-кун. – Со мной даже молодая жена за четыре года постарела лет на тридцать. За ровесницу стали принимать.
- Тантрическая антропология солидаризируется с гностицизмом арканом, символизирующим то, что в личности перемешаны в разной пропорции скотина и дух, - величаво сказал Люсьен. – А физическая оболочка является не более чем монадой. Духовный барьер между резко отстоящими друг от друга уровнями в иерархии может быть пройден при помощи физического соития!
- Какой ты умный, это что-то! – страстно вздохнула Баба Яга.
- Если прекраснейших из смертных снизойдет до того, что доставит безобразной старухе и аморальной скотине неземное наслаждение, то этот акт милосердия активирует все его сиддхи, и он обретет всю полноту своего величия. Все бездуховные гилики будут его покорными рабами! – зажглись глаза ван Арестинга.
- Как же мне далеко до тебя с моим банальным биполярным аффективным расстройством! – промурлыкал Бык-кун. – Давайте активируем наши сиддхи в ближайшем сортире…
Троица удалилась.
- Какой мы фантастической ***ней здесь маемся! – взялся голову пьяный Кисолов. – Да и я не лучше, холуй Хичкоха! Почему мы не убьём этого обнаглевшего звероящера? Один раз не побояться, собраться с силами взять его за глотку и мордами, наступив на хвост, и мордами его, гада…
- Алексеевич, не стоит бросаться камнями, живя в стеклянном доме! – резко отрезал ярко-рыжий лис в кипе.
- Простите, Лис Борисович, я больше не буду, – пискнул Кисолов.
- Я теперь Колобок Борухович, - презрительно произнес лис.
- Тем более, не буду, - икнул Кисолов.
- То-то же, - фыркнул лис.
Из-за стола встал Трусливый Лев. Его глаза горели от возмущения.
- Граждане тридевятого царства не должны желать своему дракону смерти, горя, несчастий! – зарычал он. - Очевидно, они надеются вернуться на родину на чешуе чужих драконов? Очень странные люди. У них серьезные проблемы с политическими хромосомами.
Гражданин перестаёт быть гражданином своей страны, если начинает желать смерти её гражданам. Любым – мирным, военным, правым и неправым, убийцам и насильникам, мародерам и маньякам.  Альфа и омега национальной политики – это уважение к своему народу, в каком бы состоянии ни находился сам народ и какой бы дракон не правил ими!
Все, желающие смерти Змею Змеевичу - не позорьте флаги оппозиции своими кровавыми и злорадными ожиданиями!
Богатыри зашлись в аплодисментах. Громче всех аплодировал незаметно подкравшийся Змей Змеевич.
- Молодец, Левушка, - добродушно рыкнул он и кинул Льву яблоко. Лев благодарно его принял, обтер и надкусил. – Я всегда знал, что ты свой. Мандат твой в Боярской раде теперь навечно! А вы, жидовье богатырское, что вытаращились? Кто меня звал за стол переговоров?
- Н-но, м-многоуважаемый Змей Змеевич, - простучал зубами отважный Муромец. – Переговоры вам следует вести с киевским князем!
- Так вы меня зачем звали, демагоги? – презрительно фыркнул дракон. – Ладно, уговорили, с князем, так с князем. С бывшим или будущим? С нынешним договориться не удастся, он, к сожалению, не идиот и не подлец…
- Почему это не удастся, Змеич? – из-под стола выполз бывший киевский князь, профессор Бандюкович. – Я же и есть нынешний! Я же легитимный! Как говорила поэтесса, как ее, Рената Ахметова, я же был тогда с моим народом, там, где мой народ, к несчастью, был! Меня только опохмелить, прокапать, и сяду на княжеский трон, как новенький!
- Федорыч, продолжай бухать, - поднял глаза к небу дракон.
Из туалета вышли ван Арестинг, Баба Яга и Бык-кун. Судя по их кислым физиономиям, сиддхи так и не активировались.
- Ты, Люсьен, только языком молотить умеешь, - ядовито сказала Баба Яга. – Да и то, исключительно в разговоре.
- Тоже мне, нефритовый стержень, - брезгливо ворчал Бык-кун. – Да у моего котенка Шервуда стержень побольше будет!
- Ну что, будущий киевский князь, - приветственно зарычал Змей Змеевич. – Пришла пора капитуляцию, то есть мирный договор подписывать! Люсьен, ходь до мене…
- А в целом, было неплохо, - заметила Баба Яга.
- Просто великолепно! – восхитился Бык-кун.
- Великий дракон! – поклонился ван Арестинг.
- Великий брехун! – поклонился в ответ Змей Змеевич. – Иди уже, моська. Твое дело – бумажки подписать.
- Так я же еще не князь, - пролепетал Люсьен.
- Да не волнуйся ты, я в ноябре моему рыжему собрату такую биографию сделаю, что он в благодарность тебя вмиг князем сделает! Ты же рядом с ним теперь живешь? Яхты-виллы имеешь?
- Еще пару школ открыл. Учу американцев думать, как я. С каждого лоха по десять тысяч золотых имею, - отрапортовал Люсьен.
- Ну эти американцы и тупые! – покачал головами дракон. – Если для них ты – гуру и оракул, Бык-кун – ученый и писатель, Кощей – революционер и политик, то значит и Дональд Скруджевич для них –царь и бог! Подписывай давай, дату с печатью в конце года поставим.
Змей Змеевич вынул пергамент и протянул его Люсьену. Ван Арестинг начал его читать.
- Не нужно ничего читать, подписывай, потом сюрприз будет, - нахмурился дракон.
Люсьен послушно поставил подпись, Змей Змеевич убрал пергамент.
- Вот теперь, дорогие мои опричники, пардон, богатыри, я готов вместе с вами выпить-закусить. И если хоть один из вас предаст меня – замочу, в натуре! Я умею портить жизнь и биографию. Вот, хоть Кощея спросите.
- Да уж, - подтвердил Кощей.
Богатыри продолжили пир, поднося лучшие куски Змею Змеевичу. Проворнее всех вертелся Бык-кун.
- А я в начале века был единственным, кто радовался, когда вы начали править тридевятым царством! – льстиво захихикал кот, положив дракону кусок стерляди, фаршированной трюфелями.
- Помню, ты писал, - сытно отрыгнул дракон. – Я за это тебя главой «Консерватора» сделал. Давай, еще лижи. Ты же знаешь, я это люблю.
- Вы предъявляете себя с достоинством, без суеты и подобострастия. Под вашим руководством мы можем быть убеждены: ни террора, ни воровства, ни попустительства деструктивным тенденциям Змей Змеевич себе не позволит. А чего ещё холопам надо? – Бык-кун умудрялся говорить и делать дракону всесторонний массаж языком. Этим искусством он овладел давно, и именно оно сделало его брендом, писателем и лидером мнений.
- Аах, хорошо! – изогнулся в оргазме Змей Змеевич. – Молодец, проси. Ты хотел новый год в златоглавой встретить? Встречай.
- Это я для дуры-публики, - улыбнулся Бык-кун, промокнув шелковым платком губы. – А на самом деле я хочу стать министром культуры Киевской Руси. И даже лучше, если к моему назначению Киевская Русь будет в составе тридевятого царства.
- Умеешь ты уговаривать! – потянулся дракон. – Ладно, прилетай праздновать новый год в столицу. Там тебя и назначим.
- Служу тридевятому царству! – обрадовался Бык-кун.
- Ты только, котина, аккуратно полужопия со стула на стул перекладывай. А не то, не ровен час, седалище треснет, - посоветовал дракон.
Выпив еще пару бутылок коньяка, Змей Змеевич захмелел и пожелал почивать. Увидев пустой холодильник, идеально подходящий ему по размерам, дракон лег в него и мощно захрапел.
- Вставайте, князь, вас ждут великие дела, - потряс ван Арестинга Кощей. – Эти киевские боевики взяли нашу исконную Курскую область!
- Молодцы! – бодро сказал Люсьен. – Мы с воинами Киевской Руси орков этого тирана-дракона на хую вертели! Я специально перед этим звероящером время тянул, чтобы у нашей армии было время перезагрузиться. Киевская Русь этим оркам так насует, что они навсегда дорогу на Киев забудут. Слава Киевской Руси!
- Ты что! – трагически зашипел Кощей. – А как же Змей Змеевич?
- Нет больше Змея Змеевича! – торжествующе сказал ван Арестинг и открыл дверь холодильника. В глыбе льда еле-еле угадывался силуэт дракона. – Я еще утром решил пос… Посмотреть рассвет. И увидел побежденного мною дракона.
- Вами? – иронически приподнял бровь Кощей.
- Разумеется, это я переломил ход войны! – возмутился Люсьен. – Но надо спешить. На месте Киевской Руси я бы немедленно призвал бы меня княжить и владеть ей. Но она не обладает моей сакральной мудростью. Поэтому мою политическую карьеру в Киевской Руси я начну с должности главы Курской Народной Республики.
- Вот это дело, - серьезно произнес Кощей. – Русскими должны руководить русские политики, а не всякие хохлы с еврейской камарильей.
По секретному каналу волшебного зеркальца Кощей набрал прямой номер киевского князя.
- Алло, - в зеркальце появилось недовольное бородатое лицо. – Борисыч, тебе что надо?
- Уважаемый Владимир Зеленый Уран, считаю долгом донести до вас, что под моим чутким руководством переломлен ход войны. Коварный дракон убит! – торжественно сказал Кощей.
- Врешь, - хрипло и зло сказал князь.
- Почему вы так решили? – оскорбился Кощей.
- Потому что ты всегда врешь, мерзавец! Видел я ваших узников совести. Так значит, нашей армии не помогать, с ваших орков пылинки сдувать, а вашему дракону – сдаваться? Пошел ты на ***, морда уголовная. И балаболке вашей карманной, Люсьену, передай – еще раз откроет свой поганый рот, лично кадык вырву! 
Киевский князь отключился, а Кощей посуровел.
Из холодильника раздался грохот и треск. Из глыбы льда выбрался сладко потягивающийся Змей Змеевич.
- Хорошо у тебя, Борисыч, прохладно, - с наслаждением прорычал дракон. – Не то, что в жаркой златоглавой.
- У нас плохие новости, Змей Змеевич, - поник Люсьен. – Пока вы почивать изволили, эти проклятые жидохохлы коварно захватили Курскую область.
- Что? – взорвался дракон. – Да как же вы допустили?
- Не вели казнить! – упали на колени Кощей и ван Арестинг.
- Радиоактивный пепел им теперь, а не мир! – разбушевался Змей Змеевич, порвал пергамент, подписанный Люсьеном и демонстративно швырнул его обрывки в лицо будущего киевского князя.
-  Я могу помочь? – деловито спросил Кощей.
- Да пошел ты на ***, морда уголовная, - взревел дракон, расправил крылья, и улетел жечь мирных одесситов и киевлян.
- Да уж, подставили нас ваши узники совести, - ехидно сказал Люсьен. – Мы после этой пресс-конференции в таком дерьме оказались. Как теперь выбираться?
- Не нужно выбираться, необходимо плыть, не снижая скорости, - важно произнес Кощей. – Нужно спасать!
- Наши репутации? – усмехнулся Люсьен.
- Хорошая шутка, - отсмеялся Кощей. – Нет настала пора спасать наших будущих рабов и крепостных – мирных курян. Их же так мучают и грабят кровавые оккупанты из Киевской Руси. Нужно собрать денег, чтобы они совсем отмучились. Я и текстик в тему нашел. «У каждого взрослого человека должны быть мозги, которые думают и сердце, которое чувствует. Если этого нет, ты не человек, ты амеба одноклеточная. Зачем живёшь, что за собой оставишь? Цитатки похабные на стене? Уверения всех и вся, как ты счастлив, и всё зашибись?
А не очень далеко от тебя гибнут люди. Воины и мирное население твоей Родины, хотя ты позабыл, что такое Родина. И на гибнущих тебе плевать. И на тех, кого уже оплакали давно, аж со времен начала Донбасского конфликта.
Как ты думаешь, человек, они свои жизни светлые, настоящие, отдали за то, чтобы ты публиковал сейчас фото с пьянок-гулянок?
Время сейчас такое, что думать и чувствовать необходимо ради своего же блага. А то можно оказаться Стрекозой из басни Крылова. Грустно у неё жизнь сложилась, правда?
Вот и подумай, человек, напряги извилины. Мы, россияне сейчас должны вместе. Всегда друг друга поддержим, братское плечо подставим, со всем справимся.
А ты с кем? Со своими деньгами? Так они сегодня есть, завтра нет. С товарищами и родственниками? И кто из них готов биться с тобой плечом к плечу, пожить пустить, работу дать, детей твоих не оставить, случись чего?
Если ты сейчас что-то понял, скажи, уместно ли в эти скорбные дни вываливать алчную и пьяную радость в соцсети?
Иди кровь сдай, гуманитарщикам 50 рублей на бинт перечисли, опубликуй пост "Курск, мы с тобой!", свечку в храме поставь.
И однажды придёт время, когда ты скажешь: "меня там не было, но я был с вами", и тоже станешь СВОим!»
Заменим только 50 рублей на 500 евро, и «своим» маленькими буквами напишем, и все будет прекрасно. Эти богатыри не посмеют не заплатить! У этих жертв режима каждый первый – долларовый миллионер.
- А вы, надеюсь, из украденных у этих же курян пятнадцати миллиардов, пару миллионов тоже пожертвуете? – спросил Люсьен.
- Не смешно! – отрезал Кощей. – Все, давай заниматься сборами для угнетённых курян.
- И, разумеется, организацией каналов для распределения собранных средств? – заинтересовался ван Арестинг.
- Зачем это? – удивился Кошей. – Наше дело – собрать денег. Если какой-то угнетенный курянин у нас их попросит, мы ему их дадим. Может быть.
- Все предельно ясно, - улыбнулся Люсьен. 
И ходячие честь и достоинство русской нации начали спасать мирных курян. Как обычно, из-за рубежа.
Еще про богатырей и дракона:
Паспорт русского богатыря http://proza.ru/2022/05/27/407
Как убить дракона, или Война средней головы http://proza.ru/2023/12/08/1723
Умный бой, или Богатырский протест http://proza.ru/2021/09/16/1699