2-14. Сага 1. Глава 2. От великого до смешного...

ОТ  ВЕЛИКОГО  ДО  СМЕШНОГО,  или  РАКИ  ПО  ДЮЖИНЕ
          Благовещенск,  который  мы  никак  не  можем  покинуть,  чтобы  не  отвернуться  от  нашего   героя,  город  в  России,  как  известно,  приграничный.  Так  он  был  задуман  и  основан,  таковым  он  пребывал  всегда,   таковым  остаётся  и  поныне.    И  китайцы  поэтому  никогда  не  были  там  в  диковинку.  Полно  их  было  в  Благовещенске   и  тогда,  100  лет  тому  назад  -  в  середине   10-х  годов  прошлого  века.  Здесь  они  -  и  самые  предприимчивые,  и  самые  горемычные -  искали  своего  «счастья»:  кто  большей  прибыли,  а  кто  лучшей  доли,  а  иногда  просто  спасения  от  голодной  смерти.  А  дело  китайцев  -  оно  известно  какое:  либо  самая  чёрная  работа,  какой-нибудь  ломовой,  неблагодарный,  низкооплачиваемый  труд,  либо  мелкая  торговля,  чаще  всего  в  разнос,  с  лотка,  приносящая  хоть  какой-то  пустячный  доход,  который  назвать  прибылью  и  язык-то  не   поворачивается.
          Один  из  таких  китайских   «негоциантов»  облюбовал   себе  для  торгового  промысла  небольшой  задворок  вблизи  той  самой  площади,  на  которой  имело  место  уже  описанное  нами  «сословное»  столкновение.  Место,  что  и  говорить,  бойкое,  людное,  для  мелочной  торговли  самое  подходящее.  Товар,   правда,  незамысловатый, во  всяком  случае   не  «импортный»,  не   завозной,  а  самый  что  ни  на  есть   местный,  но  и  не  совсем  рядовой,  а  по  нынешним  меркам  так  и  вовсе   экзотический,  хотя  и  не  колониальный   - короче  говоря, речные  раки,  предел  мечтаний   любого   истинного  любителя  пива. 
       Всё  течёт,  всё  меняется,-  сказано  у  Екклезиаста.  Всё,  но  только   не  эта  классическая  для  русских  закуска   к  пиву.  Не  знаю,  как  давно  сформировалась  на  неё  «мода»,  но  ничто  не  указывает  на  то,  что  она  пройдёт  в  ближайшие  лет  пятьдесят,  о  то  и  все  сто.  Если,  конечно,  не  наступит  экологический   «конец  света»,  и  не  иссякнут  чистые  воды  в  наших  реках.  Ибо  только  в  безупречно  чистых  реках  водятся  эти  неторопливые  членистоногие,  а  некоторые  их  разновидности  используют  поэтому   для  контроля  чистоты  воды  в  крупных  городских  водопроводах.  Но  будем  уповать  на  лучшее  будущее,  лелеять,  так  сказать,   надежды   и   тем  временем  вернёмся  к  «нашему»  китайцу.
         Торговля  у  китайца  идёт  споро,  можно  сказать,  весело.  Площадь  никогда  не  пустует:  пробегают-проезжают  озабоченные  делами  горожане,  но  немало  и  праздношатающейся  публики.  Только  отходит  один  покупатель,  как  торговец  начинает  зазывать  следующего.  Завидя  бабу  или  барышню  с  хозяйственной  кошёлкой,  он  бойко  выкликает  её:  «Барышня!  А,  барышня! Пажаста,  купите   ракам,  ракам,  ракам!    Барышня,  ракам,  ракам,  ракам!   Много-много  шевели  -  пять  копейка,   мало-мало  шевели  -  три  копейка!   Кому  надо   ракам?!  Кто  хочет  ракам?!  Барышня,  хотите  ракам?  Много-много  шевели…»  и  так  далее  на  протяжении  нескольких  часов,  пока  не  разойдётся  весь  товар.  Раков  у  китайца  много,  несколько  мешков,  из  которых  он  вытаскивает  и  раскладывает  на  лотках  всё  новые  и  новые  их  «лоты»,  по  дюжине  в  каждом. 
       Призывные  возгласы  китайца  в  морозном   воздухе   разносятся  далеко  и  слышны   до   центральной  площади,  недальней  отсюда.  Барышни,  особенно  кто  помоложе  или  из  благородных  семейств,  шарахаются  от  незадачливого  торговца  как  от  прокажённого,  спешат  отдалиться  и  бегут  куда  глаза  глядят.  Даже  те,  кто  повзрослее   и  с    большей  закалкой  на  ухо,  и  те  стараются  не  попасть  под  прямое  попадание   этих  речей,  когда  бы  стало  недвусмысленно  понятно,   что  всё  произносимое  китайцем  относится  в  данный  момент  именно  к  ней  и  исключительно  к  ней  одной.  Они  если  и  не  опрометью  бросаются  от  него  в  противоположную  сторону,  то  всё  же  торопятся  поскорее  выйти  из  под  его  «обстрела». 
         Когда  же  возгласы  этого  зазывалы  звучат  как  бы  в  общий  адрес  и  никого  не  касаются  отдельно,  то  вроде  бы  все  содержащиеся  в  них  (или  только  мнящиеся  кому-то)  двусмысленности  никого  из  барышень  и  дам  задеть,  оскорбить  и  обидеть  не  должны  бы,  хотя,  конечно,  и   могут.  И  всё  же  самые  юные  и  наиболее  впечатлительные  из  них  вспыхивают  румянцем,  а  иные  даже  неподдельным  негодованием.  Тут,  конечно,  многое  зависит  ещё  от  того,  насколько  развито  воображение   и  собственная  их  фантазия.  Некоторых  сразу  бросает  в  краску  так,  что  ликом  своим  они  уподобляются  тем  самым  ракам,  варёным,  разумеется.  Но  находятся   бабы  из  простонародья,  коих  всё  происходящее  и  звучащее  нимало  не  смущает,  эти  молодки  весело  толпятся  вокруг  ракоторговца,  зубоскалят  и   временами  отпускают  собственные  шуточки,  по  смелости  выражений   не  уступающие  китайским   «шедеврам».  Краснеть  им  не  приходится  -  они  и без  того  румяны  на  морозе…
          Понятно,  что  сами   раки  вовсе  и  не  красные,  а   тёмно-серые,  даже  чёрные,  отливающие  глянцем  своих  «доспехов»,  ибо  такими  и  должны  быть    живые  раки.  А  им   надлежит  быть  живыми,  ибо  подаваемые  к  поеданию   раки,  даже  более  чем   легендарная   осетровая  икра,  не   могут  быть   какой-то  иной  свежести,  кроме  самой  «первой»,  а  для  этого  они  должны  оставаться  живыми  вплоть  до  того  момента,  когда  будут  брошены  вместе  с  укропом  в  кипяток  и   сварены  непосредственно  перед  подачей   к  удовольствию  гурманов  на  стол.  Вот  почему   рак  тем  ближе  к  «первой  свежести»,   чем    больше  признаков  жизни  он  «выказывает»  в  момент   продажи.
            Именно  поэтому  ракоторговец   и  заостряет  внимание  потенциальных  покупателей  на  этой  «стороне  вопроса»:  чем  живее  рак  сейчас,  тем  «свежее»  он  будет  на  столе.  «Много-много  шевели»    означает  в  его  терминологии   «совершенно  живые,  очень  подвижные,  еще  бодрые»,  то  есть  несомненно   относящиеся  к  высшей  категории  «самой  первой  свежести»,  а  потому  они  и  подороже  -  «пять  копейка»  за   дюжину.  «Мало-мало   шевели»,  соответственно,  -  менее  подвижные,  слегка  уже  «задремавшие»,  как  бы  полуживые  и,  следовательно,  категорией  пониже,  просто  «первой» (а  не  «самой  первой»)  свежести   и  потому,  естественно,  подешевле  -  «три  копейка»  за  ту  же  дюжину;  впрочем,  может  и  не  «за  ту  же»,  а  чуть  размерами  поменьше.
             В  этом-то  и  пытаются  разобраться  весёлые  румяные  бабы  из  простонародья,  как  раз  и  составляющие  основную  массу  покупателей;  иногда  к  ним  прибьётся  и  какой-нибудь  мужик,  и  совсем  уж  редко  господин  из  «чистой  публики»,  перед  которым  исподволь  все  сразу  расступаются,  пропуская  вперёд  к  лоткам  с  раками.  Прочие  же  спешат  прочь;  кто  же  станет  останавливаться  и  вникать  в  тонкости  сортности  этого  товара,  когда  слышишь   такое:  «Барышня!  Ракам,  ракам,  ракам!»   Они  бросаются  как  наутёк,  энергично  шевеля  и  раскручивая  подолы   длинных  юбок.  А  вслед  им  несётся:  «Много-много   шевели….»,   «мало –мало  шевели…»,  что  они   склонны  уже  воспринимать  как  самое  прямое  и  откровенное  издевательство.  Тут  уж  и  не  знаешь,  как  быть  дальше:  то  ли  остановиться,  замереть,  чтобы  ничто  не  шевелилось  и  не  было  так  заметно  со   стороны,  то  ли  не  обращать  никакого  внимания  на  эти  дерзкие  выкрики  китайца  и  продолжать  «шевелить»  дальше… 
            Некоторым  приходит  наконец  на  ум  примиряющая  мысль:  «Ну  что  с  него  возьмёшь,  с  китайца-то?  Не  на   своём  же  языке  тараторит  -  на  русском,  и  то  хорошо.  А  ещё  и  то  может  статься,  что  не  своё  выкрикивает,  а  по  наущению  какого-нибудь   местного  шутника-охальника,  а  таких  тут  хватает,  особенно  из  бывших  каторжных.   А!  пусть  его!..»
      Сам  же  ничего  не  подозревающий  торговец  угодливо  всем  улыбается  (как  же:  клиент  всегда  прав!),  как  бы  безмолвно  вопрошая  всех  проходящих  и  уходящих  мимо:  что  же  вы,  мол,   господа  хорошие,  не  спешите  покупать,  вы  же  видите,  как  я  усердствую  в   продвижении  и  реализации   своего  товара ,  и  снова  принимается  за  своё:   «Барышня!  А,   барышня!..»  и  так  далее.  А  рядом  на  площади  возвышенно   безмолвствует  российский  император.  Вот  и  выходит,  что  действительно  от  великого  до  смешного  не  так  уж  и   далеко:  ну  если  не  один  шаг,  то  всего  каких-нибудь  несколько…