Та, которую навали Фаней. Эпизод 2

Прошел еще месяц. Даня проснулся как обычно, в шесть утра. Быстро растолкал Пупсика, которая еще спала, – пора было на вылазку, просить милостыню. Обычно в это время горожане приходят к церкви. Даниил проводил девочку, вернулся, когда в комнате стало достаточно светло. Сегодня ему предстояло серьезное дело: нужно было искупать Фаню, выстирать её бельё. Этим Даня предпочитал заниматься лично. Во-первых, потому что Главке было некогда, во-вторых, ему нравилось любоваться обнаженной Фаней. Конечно, можно было «воспользоваться ситуацией», но Даниил ждал добровольного согласия девушки. К тому же, Даня знал, что первым, кто «отведает» прелесть, будет Артур. По справедливости, конечно. Но иногда так хотелось, что приходилось после её купания бежать в соседский квартал и искать себе кого-нибудь.
Однако сегодня Даня решил – сделаю, и плевать на то, что будет. А вдруг потом она умрет? Он же всю жизнь будет проклинать себя за то, что в нужный момент не проявил мужскую силу. К тому же, Данька уверен, что ночные сидения Главки около Фани не могли ничем не заканчиваться! Вот и сегодня: Артур ушел таким одухотворенным, что сомнений не оставалось.
[… Я проснулась с одной мыслью: мне было очень хорошо вчера ночью. Потянулась, достаточно громко зевнула и перевернулась на другой бок, к окну. Светлело. И хотя в комнате был полумрак, я заметила его. Сердце ёкнуло: но не от страха. В голове одно – это он…]
– Привет. Ты можешь говорить? – Даня немного испугался, что девушка очнулась.
– Да, могу, – […я даже улыбнулась. Предстояла нелегкая задача для моего разума: понять, где я нахожусь, и что от меня требуется…]
– Как ты себя чувствуешь? – Даниил, если честно, не знал, о чем с ней говорить. Да и слишком переутомлять вопросами не хотел. Лучше Главке скажет, что Фаня очнулась, пусть сам разбирается!
– Не так, что бы очень хорошо. Слабость… – […я попыталась встать, но только едва приподнялась, почувствовала, что закружилась голова…]
Даня подбежал к ней, подхватил за талию, затем аккуратно приподнял подушки, больная приняла полу сидячее положение.
– Не спешите так. Успеете набегаться, – парень понимал, что сейчас ему предстоит очень тяжёлая задача. Как ей объяснить, что нужно принять ванну? Она же откажется! Начнет сопротивляться. Даня стоял в нерешительности.
[… Он помог мне сесть. Стало смешно. Такое впечатление, что я уже целый год валяюсь в постели, или как будто тяжело больна! А ведь это всего лишь похмелье! Принес бы мне «Alkaztlzer», или на худой конец аспирин. Боже мой, ну что вылупился на меня!…]
– Понимаете, тут такое дело… Не подумайте, что я на что-то претендую… – Даня запнулся.
[…Дурак какой-то! Его остолбенелость начинала меня бесить. Я потерла глаза, зевнула. Оглянулась по сторонам. А он всё молчал. Тогда я решила рассматривать его. Вот прямо так, внаглую. Он был очень симпатичный. Высокий, спортивного телосложения, русый, с такими чувственными губками… Просто объедение! Я, наверное, слишком долго на них задержала свой взгляд: парень засмущался, слегка покраснел. Единственное, что портило его внешность – глаза. Они были слишком большие, на выкате. Зато ресницы! Просто обожаю, когда у парня темные длинные пушистые закрученные ресницы. Возраст его я определить не могла…]
– В общем, Вам пора принимать ванну, придется раздеться. Я бы мог удалиться, но Вы ещё слишком слабы, чтобы самой… – она начинала раздражать Даню, уставилась на него, как ненормальная! Опять воцарилось молчание. Теперь Фаня бесцеремонно разглядывала его руки.
[… Мне вспомнилось, как вот эти руки сегодня гладили мои волосы. По спине побежали мурашки. Нужно перестать думать глупости. Он ведь что-то сказал. Я тихо переспросила]:
– Простите, что Вы говорите?…
Даниил ещё раз повторил просьбу: он уже серьезно злился на девушку.
– Раздеться? Мне? А зачем, собственно, ванна? Мне пора домой. Спасибо за гостеприимство! Но дольше я не могу здесь оставаться, – Даня и глазом не успел моргнуть, как больная вскочила, сбросила одеяло, и попыталась бежать. Разумеется, у неё ничего не вышло. Из-за слабости она упала. Даня взял её на руки, думал, что она опять потеряла сознание. Но девушка тихо простонала, открыла глаза и посмотрела на него. Парень подумал: «Сейчас начнет кричать…».
[… Когда он заговорил про ванну, меня это просто взбесило. Конечно, мне стоило принять холодный душ, но зачем нужно его присутствие! На секунду потеряла самообладание, но быстро опомнилась – бежать! … Открыла глаза. Я у него на руках. Но вчерашней безмятежности нет, мои мышцы напряженно сжались. Стало противно. Посмотрела ему прямо в глаза. Интересно, долго мы будем так стоять? …]
Даня не знал, что делать. Раньше, когда он купал Фаню, она была без сознания. Но и тогда тяжело было сдерживаться… А вот теперь: она у него на руках, маленькая, худенькая, хрупкая, легкая, как пушинка. Изумительная в своем болезненном совершенстве. Даня почувствовал дикое напряжение в её теле. Она буквально сжалась в комок. Глаза выражали безумный страх. Взгляд был как у сумасшедшей. «Может, она и впрямь того? Уже несколько минут в сознании и даже ничего не спросила, где она, кто я? И о себе не слова…». Даниилу стало как-то не по себе. Больная же вдруг сильнее обвила его шею руками, её горячее дыхание обжигало.
Фаня сказала: «Поцелуйте».
[… Он ответил на просьбу. Но как-то слабо и неуверенно. Зачем тогда приставал ночью? И вообще, на какой вечеринке я познакомилась с этим увальнем? Дико. Но самое главное, что ничего не понятно…]
Тот день, когда Фаня окончательно пришла в себя, выдался удачный: солнечный, морозный. Артуру предстояло нелегкое дело – нужно добыть денег. На всякие хозяйственные нужды. Да и Фане необходимо лекарства купить. Главка шел по проспекту и размышлял о себе, о ней. Ему 22 года, за плечами нелегкое прошлое. До 15 лет в детском доме. Потом – самая страшная и темная полоса в жизни… Местная наркомафия очень легко прибирала к рукам, таких как он, воспитанников приютов. Воспитатели старались привить детям любовь к жизни. Вот и Артур вышел оттуда одухотворенный, с далекими планами на будущее. Для начала найти какую никакую работёнку, а затем – в госуниверситет, учиться. У Главки действительно были способности к математике и физике.
Но скоро он понял: в словах о прекрасной, легкой жизни не было и чуточки правды. По крайне мере для бездомных. Как тяжело было Артуру в первое время! Да, он нашёл работу, но жалких грошей едва хватало, чтобы прокормиться. Куда там, разве накопишь денег для учебы, если даже жить негде! Его не принимали на постоянную работу: отговорки одни и те же – нет прописки, детдомовским здесь не место, требуются стаж и высшее образование… Артур долго не отчаивался. Пока голод окончательно не сморил. Пришлось идти мальчикам на побегушках, посудомойкой, сторожем на особо опасных объектах и т. д. Кем только не был! Даже гувернером! Иногда работал не за деньги, а за миску супа и корку хлеба.
Постоянно хотелось забыться. Начал пить, но и это не спасало. Пришло время искать средства посильнее. «Подружился» с бандой наркоманов. Был для них незаменим – и добытчиком, и продавцом, и дегустатором. Несколько раз побывал в диспансере – передозировка. Воровал, избивал… Страшно вспомнить.
Больше всего Артур ненавидел своих наркодрузей за то, что они безжалостно пытались втянуть в порочный круг всех подряд. По его мнению, здесь нужно добровольное согласие – могли прийти только такие, как он, кому некуда было больше идти. Однажды Артур спас парня, которого его знакомые связали, избили и пытались впрыснуть дозу. Юноша не мог сопротивляться – был без сознания. Обычно эти подонки так и поступают: избивают и пичкают тебя неделями подряд. До тех пор, пока сам не попросишь.
Обычно Главка «не обращал внимания» (не лезь не в свое дело, иначе и тебе не сладко будет). Но в тот вечер вступился за парня – понравились его честные глаза.
Так познакомился с Даней. Дружба быстро окрепла. Даниила судьба также немало потрепала. В детстве мать-алкашка на глазах семилетнего мальчика убила отца ножом, потом тут же сама отравилась уксусом. Данюшку «добрые» соседи отдали в психушку – лечиться от полученной душевной травмы. Там он просидел 8 лет, по ночам дрожа от страха, что его убьют окружающие сумасшедшие. Никому никакого дела не было, что мальчик вполне нормальный. Обращались с ним наравне, как и с другими. А точнее, как с животными. Даня понимал, что ещё немного, и он правда сойдет с ума. Не выдержал – сбежал во время прогулки, подсыпав охраннику снотворного.
Артур и Даня очень долго искали место жительства, пока не облюбовали полузаброшенный подвал на старой стройке. Как-то незаметно в их жизни появились ещё двое: Пупсик и её старшая сестра, а, может, просто знакомая, Надюха. С последней была связана личная трагедия Даньки. Между ними возникла настоящая любовь. Да к тому же девушка изумительная хозяйка была! Уборка, стирка, готовка – всё делала. Казалось, что Данька с ней никогда не расстанется! Только вот судьба почему-то распорядилась иначе. Погибла Надежда в автокатастрофе. Да уж, погибла тогда надежда…
Долго Даниил отходил. Артур носился с ним, как со своим младшим братом. Наверное, не меньше года понадобилось, чтобы Данька в норму пришел. Если бы не Пупсик, неизвестно, чем бы всё закончилось… Теперь они должны были растить девочку.
А потом откуда-то взялась Фаня. И вся жизнь перевернулась.
Главка вернулся счастливым: заработал немного денег. Он потихоньку зашел, чтобы никого не разбудить. После яркого снега глаза не сразу привыкли к вечно царившему полумраку в подвале. Только через несколько мгновений Артур понял, что зрение не обманывает. Даниил держал Фаню на руках, и они страстно целовались.
[…Очень медленно привыкала ко вкусу этих чужих холодных губ. Не знаю, как долго мы… Его руки уже слишком откровенно ласкали меня под легким пеньюаром. В голове была только одна мысль: Боже, как хорошо, пропади всё остальное пропадом. Это как наркотик. Медленно, медленно… да, вот так. Со мной такая легкость была только с Виктором…]
Фаня вдруг с диким криком оттолкнула Даниила, он чуть не уронил её. «Точно ненормальная!». Тут они оба поняли, что уже не одни в комнате. Главка достал вырученные деньги, положил их на стол. Тихо спросил у Дани:
– Давно она очнулась?
Даня уложил девушку в постель. Решил, что не обязан отчитываться перед Артуром. Подумаешь, целовались!
– Нет, не очень.
– Что она сказала? – Главка пытался спокойно отнестись к случившемуся.
– Ничего, – честно ответил Даня.
– Как ничего? Совсем? Ты врешь! – Артур явно был не в духе, он злился. – Ведь не могли же вы просто так миловаться! – сказал, и тут же запнулся. А разве с ним не то же самое было при первой встречи с Фаней? Да уж, есть над чем подумать. Главка понял, что следует умерить свой пыл. – Как её зовут?
– Ты что, глухой?! Я же говорю, она ничего не сказала! – Даньку всё это уже порядком раздражало. – Поговори с ней сам, если такой умный! Потом решил, что самое правильное будет сейчас уйти куда-нибудь. – Пойду, пройдусь…
[… Открыла глаза. Всё тот же потолок. Сил нет поворачиваться. Вытащила руку из-под одеяла, поднесла ко лбу. Так и думала, намоченный холодной водой платок. Господи, да нет у меня температуры! Простое похмелье! «Ты так думаешь?» – спросил внутренний голос. Сколько же будет длиться твое похмелье? Вечность? Да, говорю, это похмелье. Вчера перебрала. Он опять: «Вчера ли? Может, позавчера? Может, два дня назад? Три? Месяц, год?»
Я ему одно, он мне в ответ совсем иное: нет, не вчера; нет, не похмелье; нет, ты не просто заблудилась по пьяни… Отстань, твержу ему, угомонись. Может, я и вовсе сплю? А, может, я – это не я? … Стало просто невыносимо. Закричала. Ещё раз, один, два, три, пять… тридцать пять…]
Фаня бредила всю ночь. На общем собрании решили, что на заработанные Главкой деньги купят самые дорогие таблетки от температуры. Надо было что-то делать. Но что? Возле постели дежурили по очереди. Кроме Пупсика, конечно. Малышка так нервничала, что Даня не на шутку стал беспокоиться, что и девочка заболеет. Больная постоянно пыталась вскочить с постели, убежать. Кричала, плакала…
Прошло ещё дней пять. Главка похудел от недосыпания, недоедания. В то утро Даня и Пупсик ушли прогуляться, подальше от обстановки, которая становилась всё более напряженной.
Артур сидел за чашкой остывшего кофе и напряженно думал. Фане нужна серьезная медицинская помощь. Данька где-то добыл жетон, так что можно позвонить и вызвать скорую. Но, в отличие от своего друга, Главка не собирался бросать её в больнице. Решил дежурить, а в свободное время подрабатывать, чтобы платить за лечение. В конце концов, он сам виноват в болезни Фани. Нужно было сразу обратиться к врачам…
[… Я как будто выплыла из бездны. Голова не просто тяжёлая, а чугунная. Трудно сосредоточиться хотя бы на одной мысли. Такой сумбур: потолок, подвал, такие невыносимо-сладостные губы этого парня. Всё путалось… Было – не было? Воспоминания мелькали, словно кто-то включил быструю перемотку фильма на видеомагнитофоне. Кадры обрывались и опять всплывали. И вдруг меня осенило: а ведь у этого фильма нет начала! Сколько себя помню, я думаю только о настоящем, «подвальном» периоде своей жизни. Неужели я настолько сильно была пьяна, чтобы забыть всё?… Стало жутко от открывшегося факта. Я НИЧЕГО не помню…]
Фаня минуты три лежала с открытыми глазами, прежде чем Артур это заметил.
– Вы не спите? – спросил он шёпотом. Выражение её лица говорило о том, что она напряженно думает.
[… Как в каком-то фильме. Вспомнить всё. Чем дольше я думала, тем отчетливо понимала, что для меня не существует времени ДО подвала… Закрыла глаза. Я дико устала. Открыла. Передо мной сидел Виктор и спрашивал, не сплю ли я. Надо ответить]
– Нет, я не сплю, Виктор. Не мешай мне думать! – Фаня ответила с нескрываемым раздражением. Главка опешил. Виктор? Она опять назвала его Виктором?
– Послушайте, барышня. Я перестану Вас допекать. Только скажите мне, кто Вы? Откуда? Мы должны немедленно сообщить вашим родственникам. Вам нужна медицинская помощь… – чем дальше Главка говорил, тем сильнейшее удивление выражали глаза Фани.
[… Сообщить имя, адрес, назвать родственников? Он спятил? И вообще, почему я решила, что это Виктор? Разве он похож на Виктора? Да и кто такой Виктор? Обращаюсь к памяти: милая, дорогая, воспроизведите мне информацию о Викторе. Или обо мне? Или о той девушке, которая лежит на неизвестной кровати в неизвестной комнате? Мне стало смешно от своей умнейшей тавтологии. Я улыбнулась…]
Артур всматривался в лицо Фани, ждал её ответа. Но потом ему стал интересен сам процесс наблюдения. Девушка однозначно размышляла. Только о чем? Явная сосредоточенность говорила: о глобальных проблемах бытия. Выражение лица менялось ежесекундно: брови то хмурились, то поднимались высоко, губы то сжимались, как бы от боли, то расплывались в едва заметной улыбке. Она становилась то невообразимо прекрасной, то слишком серьезной, отталкивающей от себя. Главка следил за ней, а между тем путался в мыслях, возможно не меньше, чем она. Но так не могло долго продолжаться.
– Послушай, красавица, скажи мне только одно, как тебя зовут?
– Как у мужчин в жизни всё легко! – Фаня улыбнулась. Но теперь не в пустоту, не своим мыслям, а ему, Артуру. Затем осторожно вытащила руку из-под одеяла, и нежно провела своими безумно холодными пальцами по ладони Главки. Это прикосновение заставило вздрогнуть. Фаня повторно улыбнулась Главке. Затем медленно, как будто чувствуя слабость, приподнялась и обняла Артура за шею:
– Я знаю сейчас только одно. Тебя зовут Виктор, и даже не пытайся со мной спорить!!!
Он осторожно высвободился из её объятий и сказал достаточно раздраженно:
– Милая девушка, я не для того убил на Вас столько времени, сил и средств, чтобы Вы так нелепо шутили. Мне нужна информация! Поймите же, ваши родители беспокоятся, – и подумал: «Сумасшедшая! Как же мне теперь от неё избавиться!».
Фаня очень медленно легла на кровать.
[… Почему он мне не верит? Я не знаю, ни кто я, ни почему я здесь, ни кто мои родители. Может, у меня их вовсе нет. Память подсказывает только одно. Он – Виктор…]
– Не хотела быть Вам в тягость. Но и Вы поймите, как это тяжело!
– Я прекрасно осознаю, что лежать в состоянии бреда и жара больше двух месяцев очень тяжело. Поэтому я и пытаюсь сейчас Вам помочь. Если Вы не хотите, мы не будем разыскивать ваших родственников? Вы сбежали из дома?
– Я у вас уже так долго? – […меня это очень удивило. Почти месяца! Но ведь даже из «подвального» периода сохранившихся в моей памяти событий хватит максимум дня на два]. – Я всё время была без сознания? – [… я задала глупый вопрос, предполагающий прозрачный ответ. Он и ответил:]
– Почти, – чем дальше, тем хуже! Главка уже ничего не понимал. Она говорила так, как будто приехала погостить на недельку! – Фаня, милая, не мучь меня. Пойми: мы не знакомы! Не путай меня с каким-то там Виктором. Меня зовут Артур. И ещё, если ты хочешь, чтобы у нас началось нормальное общение, нужно всё рассказать! С того вечера, как мы повстречались! – Главка сел поудобнее, взял её за руку. – Поверь, Фаня, мне можно доверять.
Она взглянула на него ласково. Потрепала по волосам, прошептала:
– Боюсь, мою историю не под силу даже Шерлоку Холмсу распутать. Я попытаюсь сейчас всё объяснить, дай мне пару минут подумать.
– Конечно! Я ждал так долго, что это не составит труда. Я… – [… помолчал немного. Он такой забавный! Не знаю, было ли у меня с ним что в «прошлой» жизни, но мне кажется, я ему нравлюсь.] – Я выйду, подышу свежим воздухом.
[… За эти две минуты нужно было обдумать многое. А для человека, память которого уже давно не напрягалась, слишком многое. Мне стало не по себе. Мысли даже не путались, а просто не успевали оформляться в единое целое. Я могу сказать точно только одно: Фаня – это моё имя «среди» них. Скорее всего, это даже кличка. Хорошо всё-таки, что хоть с каким-то именем. Ведь мне нужно как-то идентифицировать себя. Итак, я – Фаня. Смешно как-то. Ну да ладно, пусть так. Может, меня настоящую ещё хуже зовут. Фрося, например. Или Параша. По сравнению с этим, Фаня звучит!!!
Вдруг подумалось: вот ведь подарила судьба шанс! Начать всё заново, с чистого листа. Да уж, действительно, с чистого!!! … Нужно срочно решить, что делать с моими новыми знакомыми. Видимо, они спасли мне жизнь, если я здесь уже больше двух месяцев. Что же делать?… Может, наврать им с три короба. Придумать себе красивую историю: я сирота, у меня никого нет, а так хочется любви и понимания! Нет, не пойдет. Это слишком глупо. Но ведь что-то нужно говорить! Сказать, например, что Виктор, который остался у меня в памяти, – мой муж. Он мне изменил, вот я и сбежала… Самое страшное, что я даже не смогу припомнить, при каких обстоятельствах мы познакомились с Артуром.
И вообще, если помыслить логически, моя память не могла меня покинуть просто так. Что-то должно было случиться… Только - что? Тут откуда не возьмись, в голове возник сюжет. Женщина потеряла память потому что ударилась головой… А ещё в какой-то книге я читала, что память можно потерять либо от сильнейшего стресса, либо от передозировки наркотиков. Да-да! Так и было написано… Стоп. Что же это получается? Я не помню ни кто я, ни сколько мне лет, зато помню то, что читала? Господи, а сюжет о женщине, которая ударилась головой, – не из книги! Фильм такой был. Известная актриса главную роль играла… Точно! У неё ещё тогда короткая дурацкая стрижка была! И про Раскольникова с Елизаветой я помню. Просто не верится! Как это понять? Генетическая память?… Подождите-подождите, дорогая Фаня! У Вас будет полно времени, чтобы поразмышлять обо всем ином, сейчас же нас должна интересовать история для Артура. Вот именно!
Интересно, а этот Виктор, о котором я «генетически» помню… Он действительно мой муж? Нынешний? Бывший? Да уж! Плохой у Вас вкус был в прошлой жизни, милая Фаня. Передо мной возник образ Артура. Неужели я могла когда-то любить человека, хоть чуточку похожего на него? Он ведь просто-напросто напоминает кота! Такого рыжего, наглого кота! И эти большие блестящие глазищи! Желто-зеленого цвета! Фу, какой ужас! Я улыбнулась сама себе. Было бы ещё смешнее, если бы мой «прошлый» Виктор на самом деле оказался обыкновенным котом! Просто в моей памяти произошло «наложение» кадров. Хотя нет, неужели я настолько ненормальная, чтобы так издеваться над животным! «Кис-кис кис, Виктор. Фу, Виктор, зачем вы нагадили в углу!». Наверное, со стороны я выгляжу сейчас сумасшедшей… Смеюсь себе под нос. Нет, все-таки так называть кота! Не могла я до этого додуматься! Хотя у одной моей знакомой была собака, которую звали Нина.
Почувствовала странное ощущение… Как будто иголочкой укололи. Что же это? Ах, да! Очередной парадокс моей памяти! Вспомнила знакомую, да ещё и её собаку! Лучше б уж своё имя вспомнила!
Нет, Виктор – это явно живой человек. Может, мой брат? Видимо, госпожа память сыграла со мной очередную шутку. Она способна копировать и воспроизводить чувства и эмоции! При любых других обстоятельствах никогда об этом не задумалась бы! Виктор, живой человек! Сто процентов! И, скорее всего, он как-то связан с любовной сферой. Только сейчас поняла: когда Артур целовал меня в щечку и гладил по волосам, мне стало так хорошо и спокойно именно потому, что произошло «наложение» ощущений. Так легко мне было только с Виктором… А может, он был моим единственным мужчиной? Странная получается у меня память: генетически сенсуалистическая… Но в моей новой жизни я бы отдала предпочтения тому, второму…]

Главка курил минут пять. Тошно было, башка, как чугунная. Эта ненормальная просто выводила из себя. Своими странными разговорами, поведением. Как будто и хотела только того, чтобы его окончательно взбесить. Виктор, Виктор! «Какой еще Виктор!» – подумал Артур и сплюнул. Вдали показались Пупсик и Даниил.
– Что-то вы быстро? – спросил Главка, а про себя добавил: «И не вовремя».
– Мне просто надоело гулять, да и замерзла, – очень легкая курточка Пупсика явно не была предназначена для приближающейся холодной зимы.
– Понятно. Фаня очнулась, – сказал Главка как будто невзначай.
– И что? – хором проговорили Даниил и девочка.
– Она несет всякую ересь! Уж и не знаю, что нам с ней делать… – Главка вздохнул. Его усталый вид выдавал, что он сильно перенервничал.
– Можно я с ней поговорю? – спросила Пупсик.
– А, может, я? – вторил ей Даня.
– Нет. Она обещала мне рассказать всю правду. Я её на минуточку оставил, чтобы с мыслями собралась, – Артур дал понять, что другие мнения неуместны. – Подождите здесь, Пупсик, я быстро. Держи, так теплее будет, – Главка накинул на ребенка свой потрепанный пиджачишко. Им осталось только молча согласиться.
Артур вошел и принес с собой морозную свежесть улицы. Фаня не спала. Она сказала:
– Мне немного трудно говорить об этом. Дело в том, что я не совсем помню те обстоятельства, при которых мы познакомились, напомните мне, пожалуйста, – [… Бог мой! Немыслимо, чтобы этот человек внешне походил на мужчину моей мечты. Мне почему-то стало жутко. Его холодные кошачие глаза…]
– Вы нечаянно меня толкнули, я попросил извиниться. Вы промолчали. Подошли ко мне и на глазах упали в обморок. Я вовремя успел подхватить Вас. Только потом заметил шрам на лбу. Видимо, вы сильно ушиблись, – ответил Артур. Про поцелуй решил промолчать. Вполне возможно, это было предбредовое состояние.
– Понятно. Наверное, именно из-за ушиба я и не помню, – [… хотела добавить «ничего», но не смогла. Чем больше я смотрела на Артура, тем большее чувство страха охватывало меня. Он выглядел немного уставшим. Понимаю, что из-за меня. Но мне не было его жаль. Я боюсь! Решение пришло быстро – солгу...]
Артур сказал:
– Я жду Вашего объяснения.
– Понимаете… ах, прошу Вас, сядьте, не стойте… – […над моей душой…] Фаня так испуганно посмотрела на Главку, что ему стало не по себе.
– Хорошо! Только не волнуйтесь. Вам вредно, – Артур сел.
– Я должна сказать, что у вас всех могут возникнуть проблемы из-за того, что я здесь, – … [Что я говорю? Куда пойду, если выгонят?…]
– Давайте по порядку, и побыстрее. На улице ждут Пупсик и Даниил.
– Это та симпатичная малышка, и светловолосый парень? Они ваши друзья? – [… от воспоминания о его прикосновениях стало жарко…]
– Фаня, давайте мы потом все это обсудим. Ответьте: почему нам угрожает опасность, если Вы останетесь?
– Я немного не так выразилась. Если вы уверены, что никто не следил за нами, что никто не знает, что я здесь… – Фаня не договорила.
– На все сто процентов. Вас хотели убить? – [… такой напрашивающийся вопрос заставил вздрогнуть. А если и, правда, хотели?… Так, остановись. Ведь он мне сам подсказывает то, что я должна отвечать…] Артур ждал.
– Не совсем. Дело немного запутанное…
– О господи, Фаня, или как Вас там, у меня уже нет сил и терпения! – Главка схватил её за плечи. – Говорите, немедленно.
[… Говори, говори… Иначе он тебя убьет. Ну же, Фаня, или как Вас там! Выпалила на одном дыхании: ]
– Я была связана с криминальными структурами. С наркотиками. Две команды не поделили деньги. Я почему-то осталась крайней. Он хотел меня убить, но так получилось, что убила я. В драке он ударил меня пистолетом по виску. А потом как-то нечаянно прогремел выстрел…
– Вы уверены в своих словах? Такая красавица и вдруг… мафия! Не вяжется! – [… он не утверждал, что я вру. Он уже не со мной говорил, а с собой. Себя убеждал. Я сказала:]
– Простите, Артур. Но я это правда.
– Да-да! Понимаю. Не беспокойтесь! Я что-нибудь придумаю. Пойду, позову друзей, – Главка уже почти вышел, но обернулся. – Мы будем звать вас Фаней. В целях осторожности. Мне-то плевать на свою жизнь. Но вот Пупсик. Ребенка не следует подвергать опасности.
[… Он вышел только на секундочку. Что же делать дальше? Что за бред я нагородила? Они спасли мне жизнь, а я, получается, подвергаю их опасности? А вдруг то, что я сказала, – истинная правда? Вдруг моя генетическая память проявила себя в словах? Надо что-то делать, срочно и немедленно… Уходить!]
Они вошли втроем. Пупсик была счастлива! Она настоящая ясновидящая. Ведь их гостью действительно звали Фаня!!! Артур и Данька имели лица не столь одухотворенные, нежели девочка. Скорее, наоборот. Задумчивые.
– Фаня! Фаня! Я так рада, что ты поправилась! Теперь у меня будет мама! Ты же будешь моей мамой? У всех детей есть мамы! Только у меня всё по-другому! Нет мамы, зато два папы! – Пуся радостно прыгала вокруг больной, даже и не подозревая, что та совершенно её не слышит.
Как оказалось, девушка недосчитала нескольких предметов в комнате. Просто она не могла их видеть. Кровать стояла не возле стены, а посередине клетушки. Поэтому Фаня не могла видеть то, что загораживала грядушка.
[…На стене я обнаружила картину времен средневековья. Работа выполнена достаточно интересно. На огромном полотне, размером в человеческий рост, изображена девушка. Фон размытый. Однако это не мешало как следует рассмотреть рисунок. С первого взгляда, я сказала сама себе: «Боже мой, какая уродина! Не зря я где-то читала, что эпоха средневековья – это времена эстетизации безобразного». В другой раз я бы, несомненно, остановилась на этой мысли – где-то читала. Но сейчас меня очень заинтересовала картина. Попробую логически сама для себя зафиксировать это «безобразие». Легкая сорочка еле-еле прикрывала её грудь. Наверное, любая девушка позавидовала бы такой пышной форме! Художник особенно постарался, рисую эту часть тела. Грудь казалось, даже дышит, слабо так поднимается.
Но бедной девушке не повезло. Пожалуй, грудь единственное, что могло бы привлечь к ней мужчину. На секундочку представила себе, что она существовала на самом деле: страстно влюбилась в художника, согласилась предстать перед ним в нижнем белье. Но так и не смогла вызвать к себе никакого другого чувства, кроме желания. А ей хотелось искренней любви и понимания. В общем, фантазеркой была это девушка… Впрочем, как и я… Интересно, а возможно ли, чтобы в средние века существовало такое нижнее белье? Уверена, что нет. Модель какая-то современная. Одна тоненькая бретелька пеньюара спала до середины плеча. Цвет сорочки был нежно-нежно голубой, очень открытое декольте, ткань – ну очень просвечивающаяся. Можно рассмотреть сквозь неё кружевные трусики, цвета тона на два потемнее, чем сам пеньюар. Интересно, а зачем художник позаботился и о трусиках? Вполне можно было обойтись без них… Ах, ну да! Девушка-то настоящая была! Не могла она позволить себе полного разврата…
Такое белье в средние века могло только в фантазии художника возникнуть! Слишком дорогое. Как будто на заказ… Мысли мои бежали, я даже не успевала как следует за них цепляться. Через секунду я уже рисовала перед собой другую ситуацию: бельё – это действительно выдумка автора. А наша модель решила покрасоваться в обнаженном виде. Но влюбить в себя несчастного художника так и не смогла! Бедная! Хотя, конечно. Вы только посмотрите на её бесцветные глаза, обрамленные иссиня-черными ресницами! Какой диссонанс! Нос большой, с горбинкой, прямо как у грузинки. Губы… Губы… Пожалуй, что-то в них есть. Полные губы ведь очень приятно целовать!!!
Наша «красавица» почему-то забыла помыть волосы. Очень темные, они ложились по плечам отнюдь не локонами. А сосульками. И от этого девушка стала похожа не на принцессу, а на ведьму. Ведьма! Точно. Всё было как раз таки наоборот. Художник был влюблен. В ведьму. Она его околдовала темными чарами. А потом её сожгли на костре! И парень спятил – все рисовал её… Скорее всего, из области его больной фантазии была не только сорочка и трусики, но и всё тело. Ведь природа не может быть настолько не справедлива. Если давать, так все сразу – красивому телу красивое лицо!
Не знаю, сколько времени я рассматривала эту картину. Только вдруг почувствовала озноб. Сделала какой-то автоматический жест, будто пыталась закутаться в теплую кофту. И вдруг девушка на картине повторила мое движение. Наверное, я еще окончательно не выздоровела, если такое мерещится! Я услышала за спиной голоса. Это Виктор с друзьями. Повернула голову, мельком глянув на картину. Девушка опять повторяет за мной! А это что? Как так могло получиться? Ведь эта девочка, Пупсик, или как там её, скачет возле нарисованной уродины, дергает её за сорочку… Или… Может… Я опустила глаза. Не зря мне стало холодно: я стояла в голубой сорочке из бредовых фантазий художника…]
Фаня вдруг словно поняла, что находится не одна. Она обернулась и посмотрела на Даньку. Каким-то бешеным взглядом. Он смутился немного. «Ну и видок у неё!» – подумал.
Пупсик изо всех сил старалась, чтобы её любимая Фаня поговорила с ней:
– Фаня, знаешь, мне сегодня в церкви одна женщина дала целых 50 рублей! Представляешь! Просто она сказала, что я её умершую дочку напомнила! – Девочка подняла головку и хотела услышать похвалу от Фани. Но она стояла, как неживая.
– Пупсик, давай потом! – Главка попытался успокоить почти плачущего ребенка.
– Боже мой, да ей же холодно! – один только Даня в этой нервозной обстановке смог понять, что девушка стоит босиком, в одной сорочке. Он ринулся к шкафу (ещё один предмет мебели, который Фаня не заметила), достал теплый плед и накинул ей на плечи. Незаметно для глаз Артура приобнял девушку. «Сейчас она такая соблазнительная!»
[… И это я! Вот какая я! Улыбнулась, укусила губу, подняла руку. Стало понятно, что это не картина, а зеркало. А девушка – отнюдь не фантазия средневекового художника! А просто-напросто ошибка природы! У красивого тела нет красивой головки, а у этой некрасивой головки нет памяти. Как этот молодой человек мог со мной целоваться? Наверное, он обманул, пожалел больную! Стало невыносимо больно. Я обернулась и посмотрела на него. Он даже глаза опустил. Предатель! Из жалости! Но, Бог мой, какой он… красивый. Фу ты, девчонка под ногами! Ах, и Виктор тут! На секундочку закрыла глаза. Почувствовала его прикосновение. Он накинул мне что-то мягкое и теплое на плечи. От его рук стало жарко…]
– Фаня, пожалуй, Вам лучше ещё немного полежать, – сказал ей Данька.
– Я бы хотела искупаться. У меня такой ужасный вид, – [… Могли обманывать руки, мысли, но не глаза. А его взгляд говорил: «Ах, Фаня, или как Вас там, Вы прекрасны»…]
– Просто Вы долго болели, скоро придете в норму. Я пойду, принесу воду, поставлю греться. Позвольте пока Вам помочь. Даня взял её на руки и аккуратно положил на кровать. А самому подумалось: «Ах, Фаня, или как Вас там, Вы прекрасны»…