Дети Гл 18 Война и немцы

   Гл  18

   Война и немцы

  В одно из первых сентябрьских  воскресений  мальчишки  с улицы Карантинной, со двора номер шесть, готовились  на войнушку с  Детским переулком. К войнушке надо было серьезно готовиться. Прежде всего,  надо  накрутить из сталистой  проволоки новых пистолетиков для стрельбы «вонючками», и  проверить работу уже имеющихся. «Вонючки» это такие маленькие, зеленые,  размером с чечевицу, плоды, которые оставались после цветения  невысокого травянистого растения, что  кругом росло в избытке.  А так как это растение цвело почти все лето, то и зарядов для ведения войны было в достатке. Но все же главное – это  запастись снарядами посерьезнее.  Вот для этого и был нужен порох и дымовушки.  В «мирное время» все пацаны делали  пороховые ракетки.  Порох  - семидырки,  аккуратно закатывали фольгой от конфет в трубочку. Иногда, особыми умельцами,   к этой трубочке  приделывались маленькие крылья. Дальше,  вся кампания собиралась на крыше входа в бомбоубежище,  и  там  с высоты, по очереди,  поджигая задний край трубочки-ракеты, устраивали соревнования – у кого дальше улетит.  Правильная ракета, с хорошим зарядом, свистнув со стартовой площадки парапета, могла улететь через дорогу. Слабенькие ракеты летели не далеко,  но  иногда еще и вертелись в воздухе, что само по себе тоже было весьма забавно. Мальчишки в восторге щелкали языками, а девчонки визжали, скорее от восторга, хотя, может,  немножко и от страха. Но это - в мирное время.
  В предшествующую субботу, вечером, Олькина Тутушка, где-то на Балке нашла выброшенную, покалеченную пластмассовую куклу.  Пластмасса у пацанов тоже очень дорого ценилась.  За  такую пластмассу не жалко было расплатиться и даже самой красивой мозаикой - это в случае обмена.  Благодаря этой находке,   секретики сестричек хорошо пополнились, как фантиками, так и мозаикой,  а сама кукла «пошла  в дело». Из пластмассы изготавливались не только дымовушки, которые можно было сделать и из старой,  очищенной от краски пленки  от диафильмов или фотопленки, но и  дымовые  гранаты! Вот как раз гранаты и были очень нужны для ведения войны.  Основной заряд  гранаты-бомбочки составлял  из  пороха-семидырки,  с вкладышем из гальки или стального шарика от  разбитого подшипника – шарик, или галька – для дальности полета.  Семидырки  заворачивали в несколько слоев фольги, что потолще,   а внутрь вставляли пластинку авиационного пороха, а до пороха ,  нарезанную на длинные кусочки,  пластмассу. И все это еще раз заворачивалось в фольгу и очень плотно перематывалось суровыми нитками.  Снаружи, для запала, оставался только хвостик  длинного, как макаронина,  пороха  «свистуна».  В  общем, даже внешне это было похоже на гранату.

   Воевали обычно русские с немцами. Но  после того как в палаточном городке прокрутили фильм «Чапаев» -  война пошла между красными и белыми.  Вся Карантинная и Детский переулок, и все соседние улицы знали, что двор номер шесть по улице Карантинной уже давно, раз и навсегда захватили русские, они же красные. И в этот двор разрешен был вход только для красных. Поэтому белые, они же немцы и их  лазутчики,  туда попасть не могли, но иногда забрасывали  в этот двор дымовушки, как провокацию.
  В прошлое воскресенье один из них забросил во двор дымовуху, как раз тогда, когда все дети вечером на лестнице играли в города.  Сделал это Витька Калюга с верхней улицы - Частника.  Его успела заметить Туся, и тут же всем сообщила:
  -Это куркуль Калюга!
   Раньше Калюга  часто бывал на стороне красных, и был вхож во двор,  но  сам переметнулся к немцам и белым.  С тех пор двор его считал предателем.  Но, не смотря на свою продажную   природу , стал незаменимым парламентером  между красными  и белыми, но больше – на  стороне   белых.  Его дымовуха упала на безопасное расстояние, недалеко от лестницы, весело вертелась и испускала вкусный дым от фотопленки.  Влад вскочил на ноги и,  забравшись на перила лестницы, от куда можно было видеть верхнюю улицу, крикнул:
  - Эй Калюга! Хорош  ховаться, мы тебя застукали. Чего хотел?
   Над бортиком стены появилась рыжая, конопатая рожа Витьки Калюги. Он осмотрел двор, как бы желая определить степень нанесенного им ущерба. Но от ущерба осталось  только небольшое облачко едкого  дыма. Он деловито сел на забор и свесив ноги в сторону двора сообщил:
  - Говорят, что Валис возил  Котяру с Серым в Инкерман. –
 И после непродолжительной паузы добавил:  - У нас тоже есть!  Кнут вас зовет на следующее воскресенье на войнушку.
  Петька Кнут, как и Котяра, тоже был в младших приятелях Валиса, но еще,  кроме того,  Кнут  был и командиром белых.
  - А и мы готовы!  - С удовольствием заявил Влад – давайте сразу после мертвого часа, пока все дрыхнут.
  За красных, они же русские, всегда были: Кузя, братья – Влад и Серега,  Степка Кот, Кумпол и Фома.  Правда Фома никогда не стрелял вонючками из проволочного пистолета, потому как при первой же попытке – попал сам в себя, и никогда не кидался дымовухами – он их очень боялся брать в руки.  Сегодня Кузя на битву не явился. В отсутствии Кузи – заводилой всегда был Влад. И так,  даже еще чтобы поточнее сказать,  Кузя при Владе был как Фурманов при Чапае, и это не смотря на то,  что был старше, а Серый за Петьку.  Девчонок на войнушку не брали, но только в казаков-разбойников. За немцев или  белых,,   были в основном татарские  и украинские мальчишки с Детского  переулка  - Бахтик, Мурат,  Руслан, он же Руся, Богдан, и Заяц, ну и переметнувшийся Калюга. Детский переулок местные называли - татарский, как как  там жили в основном  татары,  украинцы, и еще и семья узбеков узбеки.  И те и другие жили частными дворами и почти у всех них  были свои сады и огороды. Поэтому,  даже взрослые, которые жили  общими  дворами,  называли их куркулями и буржуями, ну и таким образом они все автоматически становились контрой. А те и не особенно и возражали.
  Туська подергала Серого за штанину:
  - Сергунь, а возьми меня к вам Анькой.
  - А это где мы для тебя пулемет достанем?
  - А я буду снаряды подносить.
  -Ну,  вот еще! Девчонкам нельзя. Девчонки дома должны сидеть, вон Барсика будешь  нянчить. Да и батька твой узнает – и тебе не сдобровать, и меня выпорет.

   Так,  после тихого часа, когда все родители еще отдыхали, дети потянулись на улицу. Правила были простые:  На асфальте дороги, поперек, мелом чертились – две линии – границы территории красных, и две линии – границы территории белых.  Между границами  было может,  метров пять. Можно было воевать из-за границы, а можно было и наступать.  Со своей территории можно было обстреливать вражескую,  из  проволочных пистолетиков вонючками, или кидать дымовухи.  Но обстреливаться с пяти метров вонючками – почти не имело смысла - если пулька и попадала в кого, то было совсем не больно. А потому сначала был арт обстрел дымовухами, а потом атака.  Конечная задача  - занять территории противника и выдавить его за границу. Перед битвой с обеих сторон по асфальту  запускались толстые ракетки из пороха свистуна. Чья ракетка долетит дальше, те и начинают обстрел.  Немцы запускали ракету с  наклонной доски,  поставленной на кирпич, а вот за красных,   Котяра подогнал кусок водопроводной трубы, из которой ракетка вылетала как из пушки, что увеличивало дальность и точность полета ракетки. Девчонки, между тем, смотрели на битву со стороны балки. Карантинные болели за своих, а девчонки с татарского переулка за своих.
 По команде Влада: 
  - Огонь батарея!  - Ракеты с обеих сторон были сразу пущены в дело.  «Белая»  ракета установленная на наклонной доске, приподнятой на кирпич,  стартанула  первая, но описав красивую дугу, под визг болельщиц, полетела в их сторону. Но не долетела. Степкина же ракета,  с визгом вылетела из трубы и со свистом,  вертясь вокруг своей оси  пролетела над головами  белых, заставив,   некоторых  из  них присесть на землю.  Это была команда к атаке.  У всех красных  в запасе  по дымовухе,  а у Влада еще и «граната», которую накрутили его же брат  и Степка Кот – спецы по гранатам.  Граната, красных, она же бомбочка  -готовится по специальным правилам. Сверху закрыта оберткой  из шоколадной фольги, затем идет цилиндр из фотопленки, а внутри сердечник из нескольких пластин авиационного пороха и семидырки  смешанные с дымным порохом от разряженных патронов,   и запал из длинных трубок свистуна. 
  Все «красные» дымовухи, почти  разом , полетели в сторону  противника. Конечно, некоторые долетевшие  можно было и выбить ногой за пределы своей территории, учитывая, при том и направление ветра, но некоторые из   могли оказаться и гранатами,  и все прекрасно понимали, что от  гранаты надо держаться,   что подальше. Дымовухи  быстро погружали вражескую территорию в дымовой туман, даже иногда вынуждая противника отступить за линию. Но  с другой стороны, если был перелет и граната оказывалась сзади, то  от «деваться некуда», уже можно было смело бежать в сторону противника в атаку.
  Граната Влада удачно  долетела до передовой границы  немцев и шипя, как бешенная запрыгав на одном месте бухнула в разные стороны искрами семидырок..  Немцам пришлось не только залечь, но и немного отступить к задней границе.  Ракетки продолжали свистеть. По лагерю красных метался испуганный Фома скороговоркой приговаривая:
  - Опасно! Опасно! Опасно!


   Пока немцы  поднялись «из окопов» и подожгли свои снаряды , красные, сразу после «газовой атаки», не смотря на дым, прикрывшись Фомой, как броней,  пошли в атаку с пистолетами.  Ветра в этот раз совсем не было, и  все поле сражения затянуло вкусным, но весьма едким  дымом, который заставил кашлять всех – как немцев, так и красных.  Но  красным, на самом деле весьма свезло с Фомой, так как Фома, не  просто был надежным щитом, но, в добавок к этому, его кожа обладала низким порогом болевой чувствительности, и от «вонючек» противника он отмахивался как от мух.  Боялся он только дымовух  и бомбочек.  И хотя, из далека,   попадания «вонючек» -   и не сильно-то    и  досаждали,  но,  с близи они «жалили» как бешеные  осы!  Дальше начиналась рукопашная – надо было вытолкнуть всех немцев за границу.  Некоторые, под шквалом «вонючек» сами отступили за границу.  Кто попадал за границу хотя бы одной ногой  - возвращаться уже не имел права и в дальнейшей битве уже не участвовал.  И здесь, красным  очень помогал Фома.  Драться он совершенно не умел, и не любил, но вот толкался он здорово!  Толкаться можно было только на  занятой территории. За пределами линии прочерченной мелом – территория уже была ничейная,  и драться,  и толкаться там было запрещено. Это был такой-же твердый закон – как «лежачего не бьют!»
   Котяра,  изловчившись, смачным пенделем,    удачно выбил  - Калюгу прямо  за  границу  :
  - Это тебе за дымовуху  во дворе! 
И тут же сам нечаянно выскочил за условную границу.
  -Це не чесно!  - взвыл Калюга:   - Сёгоднi  бiтiися мы не домовлялися – дозволенi тiлькiи вонючки  I  димовухiи.  Я  вчора кинув ii далеко вiд вас!  -
Калюга, когда волновался – сразу переходил на родной язык.
  - Щобы бы кынув блызько – получил бы еще и в глаз! -  передразнил его Степка:  -  Во дворах мы не воюем.
  На Степку, тем временем, как ураган налетел Кнут и оба вылетели за немецкую границу, готовые сражаться на кулаках.   Но как только красные заняли весь немецкий плацдарм,  все, и красные немцы и  дружно закричали: 
  - Чур три – нет игры!
  Кнут смачно сплюнул, но кулаки отпустил. Петька Кнут, среди своей «банды» , с виду, на удивление, был не самый высокий, не самый старший, и не так, чтобы самый сильный, но уж точно самый отчаянный и быстрый. Его сила сидела внутри него, как накрученная стальная пружина, готовая в любую секунду слететь с катушки, и все пацаны это чувствовали.
  Немцы  в этой войнушке были в большинстве, но не смотря на это,  битву все же продули.  А продули скорее всего потому что реально испугались взрыва гранаты и на какое-то время растерялись.  У них в арсенале таких не имелось.  Да и кто их знает этих красных, на что они еще способны.  Немцы,  почти все, кроме Кнута,  вообще не любили рукопашную.  Но  драка, по причине меньшинства,  и отсутствия Кузи,  теперь была не нужна ни красным.  Победа удалась только благодаря удачной арт подготовке, которая положила всех немцев на асфальт, и конечно с незаменимой помощью  «танка»-Фомы. А  немцам  чего теперь драться  - все  равно эту войнушку  они продули. Разве что со злости.
Кнут переключился на Фому:
  - Фома, а чо ты никогда не дерешься? – у тебя же силы – не меряно!  Боишься что ли?
  - Это больно!
  - Да откуда тебе больно? Ты даже вонючек не боишься.
  - Больно будет не мне, а тому, кого я ударю…
Калюга, недовольно пнул ногой одну из погасших дымовух, и как бы ища моральной поддержки у Кнута, вплотную подошел к Коту и процедил сквозь зубы:
  -Если бы не ваш  мохнатый «бронепоезд», мы бы вас натукали. Скажи спасибо, что ты вовремя выскочил за границу.  Вам просто свезло!
Немцы, ни как не хотели признать явное  поражение и   искали повода, для продолжения битвы. Но тут, неожиданно возник с предложением Серый, тоже не большой любитель кулачных боёв : 
  -Ребза! А айда на  Гавнянку. 
(На самом деле так все называли Мартыновку, из за того, что где-то там рядом ней проходила далеко в море городская,  подводная канализационная труба).
 -   Пусть  Петька   с Котярой плывут с мостика наперегонки  до берега. Кто первый приплывет – тот и победил!
  Серый обладал одной удивительной способностью – в конфликтах не доводить дело до драки.  И когда драка действительно была не нужна, всегда звали Серого. Некоторые пацаны говорили, что он просто трус и драться не умеет. Но это было не так.  Просто,  бороться, он действительно не умел, а драться  на кулаках   совершенно не любил и всегда пытался договориться с миром.
  Кнут с Котярой не возражали, и  вся кампания почти мирно отправилась на море. На этом присоединились и девчонки. По дороге, некоторые бойцы обменялись пистолетиками и это само по себе,  уже была мировая!
   Когда дошли до бухты,  все девчонки  остались  на берегу, а пацаны,  скинув верхнюю одежду – у кого было  что  - отправились на мостик. А из «верхней одежды» - это были в основном майки да длинные штаны на резинке, либо короткие  - на лямках, ну а обувь по данному сезону еще не предполагалась.
  Пирс в Мартыновской бухте, на самом деле был одним из самых любимых мест для развлечений.  Это  был длинный, может метров тридцати, на железных сваях  - мост,  что шел от берега в море  и  заканчивался Т-образным пирсом и с четырьмя  большими  железобетонными тумбами, к которым и швартовалась  песчаная баржа для разгрузки песка.  Песок, взмученный водой  подавался на берег через стальные трубы, что шли над мостом.   
  С моста,  конечно, любили прыгать.   Прыгать с  труб или с железобетонных тумб считалось почти безумным, но   весьма  уважительным  поступком.  Из всех знакомцем это получалось только и Валиса и Кузи. Все остальные прыгали с деревянного настила пирса, высотой может метра три.  А еще с пирса можно , было ловить  рыбу,  и с пирса можно было играть в догонялки. А по вечерам парочки влюбленных, усевшись на чугунные кнехты, или просто свесив ноги с деревянного настила, провожали солнце к закату и иногда даже обнимались.
  Пацанов на мостик навалило столько, что одним подзатыльником их было уже не согнать, и потому рыбаки всего лишь поворчав, унесли свои удочки в другой конец пирса.  В догонялки с мостика обычно играли все дети. Здесь уже не было разделения на красных ,  белых  или немцев или вообще  пришлых. Здесь все были свои. Хотели, было устроить коллективный заплыв, но тут вспомнили, что Бахтик и Серый плавают пока только «топориком» и потому остановились на состязании  Кота-Степки и Кнута-Петьки.
  Так, они встали рядом на деревянную балку, и по команде Влада оба  прыгнули головкой в сторону берега, почти одновременно вынырнули и замахали руками к берегу, кто быстрей. Девчонки на берегу прыгали,  визжали и болели за своих.  Пацаны с криками поддержки, все побежали по мосту, тоже в сторону берега, чтоб видеть, кто первый. До берега  метров тридцать. Всю дистанцию, было ясно  что Кнут  опережает Степку  почти на пол корпуса.  Но как только пловцы доплыли до той глубины, где можно было встать на песчаное  дно,  Кнут остановился и пошел к берегу пешком. А хитрый Кот рубил воду руками, пока они на коснулись песка, а там он быстро вскочил на ноги и в два прыжка, под визги красных девчонок и свист красных  выскочил на берег первый! 
  Спорить о победе, тем не менее особо не стали, согласились на ничью, и тут же отправились обратно на пирс играть в догонялки. На  этот раз на пирс пошли и все девчонки. Конечно в воду  они не прыгали  - им разрешалось прятаться в «домике»  (это присесть и сделать руками крышу над головой)  - либо стоять в «домике», удерживая равновесие  на одной ноге, а другую при этом надо было удерживать в воздухе  двумя руками.  Фома плавать не умел вовсе, поэтому  для него домик был – это стояние на одной ноге.  Из девчонок с моста прыгала только Светка.  До берега пока еще не плавала, но по сваям забиралось на мост очень лихо. 

  На мосте собрались все в круг.  Лучшая считалка это Олёна:
   Молоко, кефир, сметана.
   Вышел месяц из тумана,
   Вынул ножик из кармана, 
   Буду резать буду бить, 
   Все равно тебе водить.
  «Водой»  досталось быть маленькому Мурчику.  Маленьким его звали за невысокий росток – в Детском переулки был еще и большой Мурат. А маленький Мурчик, на смотря на свой росток, тем не менее был весьма шустрый. Разогнав девчонок по домикам, он  встал  возле Оленки, и стал дожидаться когда она потеряет равновесие и вывалится из домика. Но пацаны дружно кричали : 
-За девочкой не гонка – поймаешь поросенка!
  Раздосадованный  Мурчик пошел гонять пацанов.  Но пацаны это совсем не легкая добыча. Все разбегались по сторонам, и в случае если отступать уже некуда – прыгали в воду.  В воде  Мурчик держался, но только так,  чтоб доплыть до сваи и выбраться обратно на пирс.  А почти все, кто прыгали в воду – сразу подныривали под пирс и уплывали, не так чтоб далеко, но куда – не видно, прячась за сваями. Сравнительно легкой добычей  еще были только Серый  и Бодя – на воде они тоже держались по собачьи, и только так,  чтоб скорее добраться до ближайшей сваи. Но Серый с Бодей  вовремя успели забраться на трубы пескопровода, а там маленький   Мурчик был слабак.  В результате засалил  самую маленькую девчонку – Туську, которая не удержав равновесия таки выпала из домика.  Мальчишки все Туську любили,  и убегали от нее не по взрослому, тем не менее, немножко ее умотав, потом как бы не  чаянно попадались.
  Тут когда уже все набегались и напрыгались – Петька Кнут предложил  всей  бандой плыть к берегу, без девчонок, конечно.
Серый стоял на краю пирса и   с тоской  смотрел в сторону берега. В голове крутилось:  - Далеко. Ну,  очень далеко! Рядом крутился  Калюга:
  -Чо, Сега?  Слабо тебе до берега?
  Серый смерил Калюгу презрительным взглядом, и было пошел  за Бодей, который тоже не пловец, идти к берегу по мосту. Но кто-то внутри его , его же языком, но даже не его голосом, во все-услышанье  заявил:
  -А запросто! 
  С этими словами он резко развернулся, разбежался,  и широко расставив руки, со всей силы, как можно дальше,  прыгнул в сторону берега. Когда он оказался в воздухе,  на какое-то мгновение ему показалось, что он вот так легко сейчас же и долетит до песчаной полосы берега.  Но, не тут то было. Через секунду он крепко руками шлепнулся об воду и почти сразу начал лупить  руками  по воде.  Тут вспомнил Барсика, как он барабанил лапами по воде, когда однажды спрыгнул с  игрушечного  кораблика-парусника. 
С пирса пацаны Сереге  хором кричали:  -
 -Серый греби руками! Сега, не верти головой. Серега греби ногами. Сега плыви по собачьи.
  А Серега продолжал лупить по воде руками но , похоже,  не сильно  двигался с места и ничего не слышал. Теперь ему казалось, что если он нырнет, то под водой будет плыть легче. Он так уже пробовал. Когда нырял на берегу. . И он нырнул. Стало,  не то чтобы легче, но он почувствовал какое-то движение вперед.  Только бы скорее доплыть туда где можно нащупать ногами дно!
  На берегу, там где не глубоко, Серый  мог проплыть и под водой – ну может  метра  два. Однако   теперь очень хотелось воздуха, еще и еще.  Хотелось еще больше чем прежде. Его голова опять показалась на поверхности воды.   Теперь она не так сильно моталась из стороны в сторону, и он почувствовал, что и ногами можно реально отталкиваться от воды, и это давало возможность движения вперед.    На мосту что-то продолжали кричать, но он  ничего не слышал  и не понимал. Только видел, что впереди берег, и до берега уже ближе чем до моста,  и ему туда очень надо.  Руки и ноги,  налитые  свинцом, продолжали рубить воду,  но  дышать становилось всё  тяжелее. Он вспомнил бабушку, которая плавала по собачьи, очень медленно, но уверенно.  Он перестал махать руками, а на это уже и не осталось сил, и фыркая, как недавно Барсик, и перебирая руками под водой, чувствовал, что все-таки  не стоит на месте. Берег, пусть медленно, но приближается. В какой-то момент ему показалось, что он приплыл к берегу настолько близко, что  дно можно уже ощутить ногами. Он перестал грести и попробовал ногами достать дна, чтоб от него как следует оттолкнуться и за это время хоть немного отдохнуть.  Но дна под ногами  не было. Его голова опять появилась на поверхности воды и он опять начал из последних сил  рубить ее руками. Голова зачем-то опять вертелась из стороны в сторону, и в какой стороне  берег он уже плохо понимал. Он устал. И единственное чего хотел – это дышать и хоть секундочку отдохнуть. И все его его тело ему говорило:   
   -Вот сейчас!, вот сейчас!, вот сейчас!. Отдохни. И он был на это уже согласен, чтоб закончить эту бессмысленную борьбу, как вдруг почувствовал, что его кто-то  крепко схватил за руку, и тянет вперед.  Он еще не понимал что это, но сопротивляться уже не мог. Кто- то помог его голове подняться над водой.  Он  жадно схватил ртом такой долгожданный и необходимый глоток воздуха, которым, казалось,  уже не возможно надышаться,  потому как его оказалось слишком мало. Следующий глоток это уже был почти вдох.   И тут он услышал свое имя: 
 -Сергуня, ты доплыл!
     Это был Фома.