Клад. Часть 1 Глава 13

Глава 13
-----------

**
      Ещё не ночь, Лишь тихий вечер укутанный в тепло фонарей. Ещё не голос, Лишь
нежный взгляд потом усилит слёзы.  Забытым кажется тот стон ветвей, под миллионом
капелек лиловых. 
      Кружился свет вокруг как будто в незримом танце..  Переливая свет фонарей
с оконной негой.  Живым он был в любой из жизни своей, Наверно потому что ко всему
он был причастен.  В любых глазах он обретал незримость крыльев. Как звёзды в августе,
иль капли светлячков.  Как будто просто дунавением с ладони, Он возвращал ещё одну
Любовь.   
Как будто нить цветной полоской, рассписанная тем, что у неба под рукой.. Рисует этот
вечер, октябрьский не броский..  За той рекой,  где встретелись с тобой.
Я не могу остановить хоть бы на миг, скольжение капель по листве.. Прохладу вечера
накинувшего тишину на плечи.  Но этот взгляд чарующий и мой, в её глазах, останется
в моей груди как голос ее вечный.
От той секунды что где - то в поле унесло, Тот час и миг и день.. Казалось - бы всю
жизнь оставленный на сдачу. От той единственной Любви, Всё для которой и быть может
суждено, Мне было миг тот потерять,  Но, чтоб сейчас мне обрести одно биение сердца.
С той кто не оставит неба своего. А жизнь свою отдаст ради того мгновения.. Где был
Я капелькой её. Скользившей по щекам. Кто был и прошлого дороже.   
Как мог тогда не разглядеть?  Сколь силы в них..  Сколь веры и надежды. Сколь боли, 
радости, и света в них.. Сколь жизни её прежней?  Сколь силы в нецелованных руках,
Той силы, что рассвет зари удержат.  Сколь на коленях ночей бессонных и молитв
В глазах её, и в голосе чудесном.
Всей тонкости казалось - бы и в отношениях простых порой понять так трудно, И чуть ли
не возможно.  Но лишь к своей груди её прижав, Ты задаёшь себе вопрос, А разве жил
Я на земле.. Коль и зари не видел прежде?
      - Я ждала тебя, Небушко!  Я ждала тебя!   
      Танюшинька вся в слезах кинулась в объятия. - Где-же ты был так долго? Я ходила
по полям и искала тебя! До восхода стояла на встречной дороге!  И птицы щебетали мне;
- "Твоя Любовь, страдает без тебя, и так-же в небо смотрит. И так-же ждёт безмолвно.
Надеясь, что будет рассветом твоим навсегда!" - О, Сердце моё, берег безлюдный. И
шепот, и слёзы, и миг одинокий. О, как - же Я ждала тебя! - Танюшинька обхватила
Петра и прижалась к груди, - Небушко, Господи! - И горячие слёзы, катились, по
бледным и худеньким щекам.
      Такие секунды могли собрать все звёзды. И одним движением рассыпать их в виде
тропинки поднимающейся в небо. Ибо на ней, уже стояли те, кто быть может любил друг
- друга, больше всей жизни. Так сильно, что и небу не объять; Полям и рекам не объять.
Но лишь Золотой восходящей Заре; согреть себя минуткой можно.  Расстаяв в их сердцах; 
Мелодия слёз голубых проливается от дунавения под колыбелью луны.  Пётр целуя её
холодное личико, прижемая к сердцу шептал; 
      - Я искал тебя!  Прости что раньше не было меня.  Но я был мёртв,  теперь я
ожил. Но только рук твоих губам моим коснуться, - и он целовал её руки. - Но только
глаз твоих, как неба мне коснуться, Целовать твой голос на заре. - "Спасительница!" -
Уж сколько раз, ты Спасала меня!  А я несмел упасть на колени пред тобой, чтоб хотя
- бы целуя руки твои, благодарить тебя, за то небо, которым ты одарила меня. Взойдя
зарёй в моём каменном сердце. Каждый час целовать твой. Каждый миг целовать твой.
Ненашедшее время разбросать по-полю,  чтоб и за каждым цветком полевым было то
мгновение, которое не даст разжать наши руки. Каждая капля дождя то снег холодный,
чтоб только замедлить его падение.  Я не хочу взлетать!  Я только хочу целовать твою
"родинку", чтобы быть твоей улыбкой.  Весенним летом, и Осенней зимой.  Поднимать
рассвет на твоих ресничках краешком губ своих. И руками, которые заберут, все тяготы
твои.  Всего лишь твоим прикосновением.  Всего лишь листочком, который непременно
упадёт к ногам твоим.  Лучиком света и звёздной ночью.  Глотком воды и дунавением
ветра, Хочу ласкать твои локаны на заре, но только, прижемая твои слёзы к Сердцу.
Теперь оно умрёт без тебя. Зачахнет, как дерево одинокое в поле.  Без тебя не будет
ни радости, ни боли. Наверно потому, что очень Любит тебя!  Я никогда не говорил
этих слов.  Наверное потому, что они ждали тебя.  Твои слёзоньки, и твою Красоту
небесную. Где каждая птица взлетающая,  И верит и любит и слышит тебя.  Не найти
тебя, то и незачем жить.  Не прижать тебя к сердцу, то быть камнем в степи.. Не
целуя глазоньки твои, то значит, лишится Надежды.  Хоть на капельку быть твоим.
"Спасительница!"
      И он со слезами обхватив её колечком, шептал; - "Любимая!" - и сняв курточку
накинул укрывая её, Сердцем своим согревая. А Танюшинька обняла его прижемаясь,
как к самому родному человеку, шептала;
      - Сколь же дней и ночей, Я ждала тебя! Но, чтоб только прижатся к твоей груди.
      А на улице уже ночь развязала свой серебрянный пояс. Над кромками деревьев и
над крышами домов, будто отражение, от земли отделяло полоску звёздного неба, тихо
таяло в безветренной тиши. Где - то лаяли собаки,  где - то птица ночная прятала тень.
Над кустом варакушка [12] тихо вплетала, в звёздном небе свой звучный узор. Отделяя
луну за холмом, речка  "Тихая"  прятала тайны.  Будто небо, синим крылом, обнажило
холодную ночь как послание, отмечая его лунным календарём.   
      Шелестели озябшие листья смородины.  Кучеряво съёжились кусты. Желто,- ало
лиловым желанием, освежали деревья Осень свою.  Только ночкой прохладной и серой, 
этот свет был спрятан в ларце, Чтобы ключиком Золотым в рыжем Солнце,  Ей отдать
свой наряд в предрассветную красоту. Дымкой ночь, презадумалась, пока в безветренном
поле,  А к рассвету, как пухом укроет по оврагам росу.  И деревья обнимутся небом; -
Золотую Корону одевая свою. И над карими Леса глазами, Будут птицы нести облака.. 
За бескрайнюю даль улетая.. Перелётом в Золотые края.
      Так трудно всё отобразить как художник целитель Природу. Мы лишь можем чуточку
воскресить, всё творение Божие. Ей как пёрышком переливаться качаясь под полуденным
ветром. Облететь каждый камень и холмик и куст. И прелечь вновь к закату Луну ожидая
что поднимется на востоке, но с каждым днём, исходить будет от северных границ.
      А тем временем когда Танюшенька с Петром были на улочке вместе. И Оксаночка
давно пришла.  Юличка с Санькой выучили уроки.. - Где Гринька, как учитель, надев
старенькие очки бабушки Оксанки, с важным видом, и с книжичкой в руках, расхаживал по
кухоньке, и читал деткам Стихотворение; (точней отрывочек) Алексея Кольцова "Цветок".

"Природы милое творенье,
Цветок, долины украшенье,
На миг взлелеянный весной,
Безвестен ты в степи глухой!

Скажи: зачем ты так алеешь,
Росой заискрясь, пламенеешь
И дышишь чем-то, как живым,
Благоуханным и святым?

Ты для кого в степи широкой,
Ты для кого от сел далёко?
Не для крылатых ли друзей,
Поющих в воздухе степей?" [13].

      Детки слушали рты пораскрывав. Оксаночка мыла посуду и тоже слушала.
      Юличка говорит:
      - Дядь Гринь, а Стихотворение это, как будто Живое! Оно, как степь, как мамкины
руки!
      - Да, Юличка, доченька!  Писатель сей воспевал труд Крестьянский;  И все, что
дорого было сердцу их.  Нет более поэтов,  так чутко своим сердцем, воспринимающим
Природу, И боль её и красоту. Нет более поэтов, так трепетно чувствующих душу простых
людей, Их слёзы и их доброту. Но токмо в земле Русской они есть! Потому, как любовь
к Родине настолько велика;  Так сильна Она, что и нет ничего сопостовимого.  Ничто не
может сравнится с ней; С Любовью, человека Русского! Он всё отдаст, всё до последней
крошки, И любовью сей поделится. Потому, как она, Дар Божий!
      Вдруг Саничка, как в Школе ручку тянет поднимая;
      - Дядь Гринь! Дядь Гринь! А я так сильно люблю Небо! Но писать пока не умею! 
Как мне любовь мою донести? 
      Гринька пошебуршал по головке Саньку.,
      - А ты слушайся Мамку, и будь для них Защитником! Для Юлиньки и Мамки своей! 
Это и есть любви твоей небо!  Мамка твоя, как на Заре всё самое светлое и доброе в
жизни твоей преумножит;  то есть, любовь твою!  И в школе занимайся прележно!  А,
подрастая сынок;  Ты сам увидишь и почувствуешь, и поймёшь, как Господь заботится о
тех; кто любит! Кто добр, великодушен, и искреннен. Кто не ищет чужого.. - и лёгкого
пути не ищет. А заботится о Родине, как о Матери своей, Как и о ближнем своём. 
      - А кто ближний мой Дядь Гринь? - Спрашивает Саничка. 
      - Да, всяк человек сынок, кто в помощи нуждается! И тот, кто не отвернулся от
тебя; кто руку тебе протянул. И ты сынок поступай так же! Любовь это великая Радость,
и великое Благо! Но так-же и боль великая. А без неё то?  И жизни не уразуметь! Без
сего, что жил человек, что как будто и небыл. Вроде место на воде отпечатанное, и как
- бы не существующее.
      Санька с Юлинькой слушали внимательно. Оксанка вымыв посуду присела, и тоже
тихонько слушала.  А Гринька в очках бабушкиных; замесь дужок резинкой обтянутых;   
Почти, как Ассистент кафедры, с книжичкой в руке, в стареньком заношенном свитере,
глаголы жизни умножал.  Дабы сия капля, не пролилась даром,  но восполнила сосуд
на благо души человеческой.
      Петя с Танюшинькой зашли тихонько на кухоньку;  Где уже таяла,  свечечка.
(Оксанка специально оставила,  когда деток уложила спать зная,  что Танюшка с Петей
скоро зайдут). Уже было около начала первого ночи.  Тишина наполнялась теплом. 
На столе деревянная вазочка, полная шоколадных конфет и лединцов. И печения и разных
сладостей. То Гринька сразу как зашел, а Танюшинька выбежала на улочку, узнав у деток
какие оценки получили, выложил на стол, полный пакет гостинцев. По дороге когда шли, 
заскочили с Петей в ларёчек.  И сгущёнку, и колбаску, и разных вкусняшек накупили. 
      Чистота, и всё убрано.
      Тряпчаный коврик на полу. Часы на сервантике тикают. Детские ранцы школьные
сложены.  Занавесь пред одной комнаткой., Чуть дальше в трёх метрах пред второй, 
комнаткой Танюшки. Где спали детки.
      - Танюшинька Милая, Я не уйду!  Я здесь на кухоньке, посижу до утра;  Буду
сторожем домика. - Когда Петя говорил, Танюшинька вся в слезах ладошичкой коснулась
губ Петра., Давая понять, что и минуты без него не проживет:
      - Миленький! Небушко! Ты мой Рассвет.,  Я столько раз видела, тебя во сне. 
Я чувствовала, как бьётся твоё сердце у меня на груди. Я знаю миленький, что ты не
уйдёшь. Но где - же остаться тебе? тут и кроватки нет.
      - О моя Слёзонька предрассветная., Сколь же Неба в тебе?  Давай, беги беги
к деткам, Ложись моя Родненькая; За меня не волнуйся! Мне счастье одно, быть рядом
с тобой!  Быть с Юлинькой и Саничкой рядом!  Ты сердца моего "Спасительница!"  То,
Небушко знает, сколь Ты Света мне Подарила! Той жизни, без которой всего лишь, был
тенью я.,
      Танюшинька кинулась на шею:
      - Любименький мой, Господи!  Петя целовал каждый пальчик.
      Они не могли разлучится, хоть и на одну секунду. И даже когда Танюшинька вся
в слезах отходила к двери комнатки, они на вытянутые руки, ещё продолжали держали,
друг-друга за кончики пальцев. Так велика Любовь! И ей не надо ничего! Всё, чего она
боится, это потерять., Потерять то, что ей Богом дано!
      А Золотые крылья ждали Рассвета. И кто-то тоже ждал Петра.
      Алёнка не сомкнула глаз, Всё сильней и сильней билось её к полуночи сердце. Она
гнала мысли; - "Господи, что - же я наделала!" - Только глубокой ночью к ней пришло
осознание, что она его потеряла. Она бросилась на холодную постель вся в слезах; -
"Боже, что-же Я наделала! - И ещё она понимала, что вернуть после всех сказанных
слов, Она уже не сможет его никогда! Каждая минута стала мукой. Осозновая только одно;
"Она не вернёт его никогда."  Сколь в пылу она была не сдержанна, когда бросила
"камешек" к ногам.  Сколь обуревала её непреодалимая злоба., Будто чёрной рукой её
толкающая, на то, что через час, уже отберет всю жизнь;  Всю радость, все ночи
серебрянные.. И небо заберет, и золото в рассвете.
      Каждое мгновение Счастья отберёт. Ведь она чувствовала в своем сердце, Он был
именно тот, кто это счастье мог ей подарить.  И вот в слезах кусая губы, она крутилась
на измятой кровати, Без сна.  Без объятия.  Без нежного шепота.  Без сладкого
прикосновения губ. Без тепла дыхания. Без того, благодаря чему "цветок" распускается в
сердце. Чтоб на рассвете сказать; - "Я, всего лишь, Люблю!"
      Лучезарное небо раскинулось, будто нардовое миро, пролилось руками Господними
незримыми. Благоухая фимиамом земля отдавала последнее тепло. Над оврагами по изгибу
реки.,  на противоположном холмистом берегу,  будто скульптором были вымощенны
известняковые кручи. А между ними в зарослях текли родники. Снигери да синички приняли
небо. Жаворонки подались чуть к югу. И цветение певчих птиц разлетелось, как дуновение
листьев., Оставив Осени свои маленькие сердца.  Которые она ещё согревала,  прижемая
к груди.  Тихо шептала; - "Я заберу вас с собой!  На белом пуху, не останусь.  Алым
небом к закату., Нет, Я не уйду! Здесь у реченьки тихо присяду.  Буду ждать Я Рассвет!
Много дней,  Много лет... Отдающий всегда принемает.,  Ровно столько же длится
вся жизнь."
      Петя уже во дворе, что то мастерил. Он почти не спал, и очень, очень рано встал.
У входа в кухоньку с улицы была маленькая ниша; И с под ширмы, выглядывал деревянный
слесарный ящичек для инструментов.  Там и гвозди,  и молоток,  и маленькая садовая
пилочка.  Разный крепёж;  и плоскогубцы и отвёртки.  Ну, в общем все то,  что при
надобности всегда оказывается под рукой. 
      Гринька вышел первый; ещё не было семи. Глядь., А Петя, что-то там отпиливает.
Реички деревянные и фанерку. Гринька подошел:
      - Петя Родненький, А че-й ты с утра?  А нука, нука?  Вот раз!  Скворешничек!
      Петя спину разогнул: 
      - Здорова Гриничка Друг мой! - И руку жмёт; - Вот, радость будет Птичкам!  И
деткам радость! Вот тут на груше и повесим! Домик будет с кормушкой!
      Гринька такой:
      - Ну, Петро! Ну молодец! А я болван, столь малой радости в уме не рассмотрел;
Вот же Петруха Молодец! Радость родной! Радость ты приносишь! 
      - Гриничка друг мой, то всё благодаря тебе!  Считай,  что ты меня вдохновил;
Когда инструментики твои увидел. - Гринька давай помогать: 
      - Щас я щас! - Пошел в хатку; и через минуту выносит хорошую пилку по дереву
и нажевку. - Я тыльную стеночку вырежу., И две перекладинки под домик и кормушку. И
крепёж тоже на мне! - Заохотился Гринька, чтоб и помочь, и свой вклад внести в доброе
дело. - Вот Петька молодец! - Не успокаивался Гринька весь в работе. - Столь малое
дело,  А сколько Радости!  Это всё таже капля!  Это всё таже капля! - Повторял
выпиливая фанерку. - "Это всё тоже Небо!"
      Нужно проолифить несколько раз хорошенько перед сборкой! - Есть, олифа у меня;
есть! - Гринька аж чуть вспотел,  весь в работе казалось бы позабыв про всё.  Петя
закончив боковушки принялся к лицевой, глядя на не большой чертёжик на картонке,
предавленный инструментом на столе.
      Гринька ему:
      - И чёртёжик успел начертить., Вот даёт Петька!
      Петя ему: 
      - Сейчас закончим. Проолифим. А вечером соберём. - Ты это Гринь; там это., 
Придёшь ко мне, как управишься? Шурка звонил вчера с утра, говорил; что загрузить вам
тонны три надо? если что я пойду с тобой подсоблю!
      - От ты Пертуха брат мой Родной!  Ты Семья наша! А тебе - то самому надо ещё
зачистить и покрасить!  Значит швы зачищаю Я!  Шурка покрасит с "пулика"  Ну, а
напыление ты уж сам!  Тонкая работа!
      (Дело в том, что по работе они знали всё, что делается. Что нужно сделать; И
что будет делаться.  Как Петя знал, где и у кого они будут работать, так и Гринька и
Лёнька с Шуркой всё знали относительно Петеной работы.  Потому, что видились и
помогали друг-другу почти каждый день. 
      Гриня до инцендента с Алёнкой редко приходил.  Ну, а Шурик с Лёнькой, были
почти, как "штатные" сотрудники, в "гаражике" у Петра).
      А в это самое время, Танюшинька с сияющими, столь прекрасными и полными
любви глазами.  Сквозь слёзки счастья смотрела в окошко на Петра.  В усердии работы
задуманной всего себя отдавшего. И Гринька помогал ему.  А Оксаночка Танюшку сзади
стоя обняла, и подбородочек на плечо ей положила.  Так Радовалась глядя на Петра с
Гринькой, что - аж сердечко выпрыгивало.
      Танюшка гладила руку Оксаночки: 
      - Родненькая, Счастье какое! Это Он Оксаночка! Это Он!
      А Оксанка ей:
      - Я догадывалась, я сердцем знала!  То, задело меня тогда, Прости!  Все из-за
Алёнки. Сердце моё перекаламутевшей.  Но, я всё время, по глазам твоим читала, что
счастье твоё, ни где-то там., А совсем рядом!  Господи, вот-же, как в жизни бывает? 
Вроде серо все, и ночь? А глаза открываешь, и Солнце сияет!
      Юличка с Саничкой уже позавтракали и собрались в Школу. Танюшинька обыкновенно
провожала их до поворота. А там, по прямой, они дружненько за ручку шли сами. Санька
увидев Петра в окошко, и так, аж подпрыгнул на радостях: 
      - Мамка, Мамка это-ж дядя Петя! Он хороший! У него добрые глаза, и он похож
на Тебя!, Когда он был у нас, Я так не хотел, чтоб он уходил!  Мамка Мамочка, а он
больше не уйдёт? 
      Танюшинька поцеловала Саньку. Воротничёк попровляет. Чуть смутилась, потому, 
как вопрос был очень дорог её сердцу.  Потом улыбнулась,  как будто солнышко
долгожданное вышло, и говорит, ласковым и нежным голосом:
      - А мы будем дарить ему Радость, чтоб он был с нами!
      А Юличка так серьёзненько, прям, как взрослая;
      - Таким глазам и небо всё!
      Танюшинька с Оксаночкой с улыбкой переглянулись; - Подумали наверно.
      "Вот так, и любовь рождается в сердце незримо, отыскав уголочек свой.."
      - Ну, давайте, давайте мои Родненькие, чтоб не опоздали! - Подбадривая в дорогу
говорила Танюшинька. - И слушайтесь Антонину Сергеевну! Мои Любимые!  Мои Хорошие!
Детки мои Послушные! Нет Радости большей на земле, как только видеть, как Сияют и
улыбаются ваши Глазки! - И Танюшинька детей к Сердцу прижала. - Вы мои Дорогие!
Бесценное моё Богатство!  Мои Солнышки Золотые!  А теперь бегите, бегите, - и
Танюшинька платочком слёзки на щеках вытирает. -
      "Счастье! Сколь необъятно оно! Сколь же Неба в нём? В Рассвете Золотом! И всё,
под Сердцем! И всё как будто на ладони.."
      Оксаночка обхватила её нежненько улыбаясь: 
      - Главное,  покрепче к Сердечку Его прижать,  и всей силой любви оградить от
всяких любопытствующих досужих злопыхателей.  Коих крутится,  Ох, как много вокруг. 
Всё суются, прям, как мёдом им намазано. - Давая понять,  что есть и те,  от кого
уберечь это Счастье надо. 
      Танюшинька повернулась,  и как - бы сердце сжалось., понимая о ком Оксаночка
намекает. 
      - Всё будет хорошо моя Родненькая! Ведь, "Небо отнять невозможно!" Мы сильные
Миленькая! Мы справимся!
***

Примечания;

[12] Певчая птичка из семейства воробьиных. Ранее вместе со всем родом соловьёв
     её относили к семейству дроздовых,

[13] Отрывок из стихотворения Алексея Кольцова "Цветок" (1836г)

На иллюстрации Картина Пино Даени

Продолжение следует;