Цена власти. Глава 14

Аянга стояла в круге мягкого фиолетового света, создаваемого посохом Эсмеральды, вглядывалась в темноту и размышляла. Ей нравился козлоногий Пан, забавные шутки сатира, без сомнения, скрасят их дальнейший путь. Но вот что же случилось с Чекитой? Степнячке казалось, что госпожа Кальво, сопровождаемая глиняными истуканами, являла собой серьезную угрозу для любого демона. Аянга помнила, как големы помогли ей справиться с ужасным Куджангом. Мысленно дикарка решила по пробуждении Пана, первым делом расспросить его о судьбе ученой.
Вдруг степнячку окутала полная темнота. Не мешкая, она по памяти нашла сатира, пнула его в бок и скомандовала:

- Зажигай фонарь. Быстро!
Пан сонно пробурчал:
- Ну еще полчасика, ну пожа-а-а-а-луйста.
Аянга пнула его сильнее:
- А ну-ка вставай!

Сатир встрепенулся, порылся в своем рюкзаке и зажег зеленый химический фонарик.
В холодном свете фонаря степнячка смогла рассмотреть странную вещь. Черный железный посох Эсмеральды превратился в обычную заостренную палку. Аянга присела на корточки рядом с волшебницей, потеребила ее за плечо. Эсме не отреагировала. К девушкам подошел Пан, он наклонился к лицу целительницы, послушал дыхание и грустно покачал головой. Степнячка раздраженно спросила:
- Что башкой мотаешь?
Сатир еле слышно проговорил:
- Она мертва.
Аянга вспылила:
- Ты же лечил ее!
Пан понуро пробубнил:
- Видимо, моя помощь была оказана слишком поздно…
Степнячка тихо сказала:
- Мне кажется, мы успели с ней подружиться.
Они постояли какое-то время молча. Аянга вспоминала их совместные с Эсме недолгие приключения. Что и говорить, Волшебница не раз выручала свою непутевую компаньонку. Пан тронул Аянгу за плечо и спросил:
- Что будем делать?
Степнячка сказала:
- Я хочу похоронить ее.
Сатир растерялся:
- Так у нас нет лопаты.

Аянга проигнорировала его, она начала с размаху рубить каменистый пол Мулут Нерак секирой. Взрыхленную землю степнячка подцепляла своим топором и откидывала в сторону. Аянга злилась на себя за то, что не смогла уберечь Эсмеральду. В простой монотонной работе она находила хоть какое-то утешение.
Но вот неглубокая могила оказалась готова. Степнячка коротко скомандовала Пану:
- Помоги ее перенести.
Вместе они положили тело волшебницы в яму. Аянга бережно сняла с шеи Эсме подвеску. Затем степнячка споро закидала могилу землей. В получившийся холмик она воткнула палку, бывшую посохом Эсмеральды. На конце импровизированного памятника Аянга закрепила подвеску. Они еще немного постояли с Паном. Сатир проговорил:
- Не хочу тебя торопить, но задерживаться на одном месте в этих пещерах опасно.
Степнячка шмыгнула носом и коротко сказала:
- Идем.

Удушливая тьма Мулут Нерак навевала на путников меланхолию. Аянга вспомнила времена своего обучения ремеслу шамана. Старая Керуши была очень строга со своей юной ученицей и частенько поколачивала ее своим внушительным деревянным посохом. У Аянги в племени не было друзей, хоть она и называла всех братьями и сестрами. Простых степняков пугал необычный дар девушки. Юная шаманка воображала своими друзьями духов природы. Веселый и озорной ветер, вечно хмурые грозовые тучи, мудрый дух земли. Когда Аянга подросла, она научилась находить общий язык с соплеменниками, даже нашла возлюбленного. Но вот настоящей подругой для нее стала именно Эсмеральда. При мысли о целительнице глаза степнячки предательски защипало, а в носу засвербело. Аянга подавила непрошенные слезы, ее учили быть сильной и не показывать своих эмоций.

Внезапно спертый воздух туннеля разбавился необычным новым запахом. Аянга безошибочно распознала запах крупного зверя. Она подняла кулак, призывая Пана остановиться. Однако сатир жеста не понял и чуть не налетел на степнячку. Козлоногий недовольно пробурчал:
- Ты бы как-то поаккуратнее останавливалась что ли.
Степнячка бросила:
- Заткнись!
Ее почему-то стал раздражать потешный сатир. Пан, будто бы почувствовав это, не отпускал своих обычных ехидных шуточек и вел себя тихо. Тем не менее, дикарка сочла нужным пояснить:
- Впереди опасность.
И, словно откликнувшись на ее слова, из темноты на Аянгу выпрыгнул неправдоподобно крупный медведь. Степнячка двинула его по морде рукоятью секиры, но не удержалась на ногах и завалилась на спину. Между Аянгой и зверем образовалось расстояние. Туда Пан и кинул выуженную из объемного рюкзака склянку. Степнячка с восхищением увидела стену алого пламени, разделившую ее и медведя. Сатир крикнул:
- Бежим отсюда, пока огонь не погас!
Но взгляд Аянги упал на медведя. Огромное животное спокойно стояло перед огненной стеной и выжидало. Степнячка ответила Пану:
- Подожди.
И, обращаясь к медведю, спросила:
- Ты ведь нас понимаешь?
Какое-то время ничего не происходило, затем зверь степенно кивнул своей мохнатой головой. Аянга, воодушевленная его реакцией, сказала:
- Не бойся, мы тебя не обидим. Ты знаешь, где находится Корона Демонов?
Медведь встал на задние лапы, морда его начала меняться, обретая человеческие черты. Спустя минуту, перед путниками стоял уже какой-то гибрид. Человеческое лицо на мохнатом медвежьем туловище. Задние лапы чудовища утончились, теперь напоминая ноги. Демон спокойно перешагнул уже угасающую стену пламени, навис над Аянгой и пробасил:
- Давненько я не слышал человеческой речи в этих пещерах.
Аянга поудобнее перехватила секиру, дерзко вскинула голову и спросила:
- Кто ты, демон?
Полумедведь печально склонил голову:
- Когда-то я был таким же, как вы, - помолчав, он добавил – вы, наверное, тоже пришли сюда за Короной Демонов?
Пан, прячущийся за спиной Аянги, хихикнул:
- Какой сообразительный топтыжка.
Демон рыкнул на него:
- А ну-ка молчать! Я не с тобой говорю, козлоногий инородец.
Степнячка уточнила:
- Когда ты был человеком, как тебя звали?
Медведь вздохнул:
- Когда-то давно меня называли Билл, - он усмехнулся и добавил – медведь Билл.
Аянгу снедало любопытство, и она продолжила расспросы:
- Как ты стал демоном, медведь Билл?
Билл вздохнул, и проговорил:
- Скитаясь по Мулут Нерак, нужно приспосабливаться. Я нашел свой способ, вы с козлоногим найдете свой, - он помолчал, но все же сказал – или погибнете здесь.
Дальше медведь с жаром продолжил:
- У демонов уже есть Король, он жесток, но справедлив. И он не будет делиться своей властью ни с кем.