Напевы не моей памяти

Успею? Нужно успеть. «Ну давай, поторопись, осталось немного», - говорю я сама себе. Последние шаги и… я юркнула внутрь трамвая.
А в салоне звучала музыка, живая! И музыка необычная! Без труда нашла свободное место, села. «Отдышусь немного, затем присмотрюсь»... Звук доносился сзади меня – повернула голову и увидела рослого молодого человека, который играл на странном музыкальном инструменте. Но… я знаю что это!

Это кОра – африканский струнный инструмент, что-то наподобие спаренных арфы и гитары. Могла ли я предположить, что увижу когда-нибудь и даже услышу её наяву! Почему я запомнила этот инструмент? - Именно на нём играет Сона Джобарте – первая женщина из африканских гриотов (африканские музыканты), взявшая в руки кОру. Благодаря её песне «Гамбия» я и узнала о существовании такой экзотической арфы.
В трамвае было много людей, некоторые оглядывались на звук, другие вообще не обращали на него внимания. Я же слушала, затаив дыхание,  чтобы не пропустить ни одной ноты, ни одного аккорда – чарующие переливы мелодии околдовали меня полным созвучием с моим музыкальным вкусом.  Простая, и в то же время  виртуозная игра мужчины покорила меня.

«Как же мне его получше рассмотреть» – не каждый день встречаешь на парижских улицах гриота, хотя тут можно увидеть и не такое – город полон разных неожиданностей. Медленно повернулась в его сторону… Мужчина сидел у окна, держа кору вертикально, и играл на ней, как на арфе. Пальцами касался струн, а они отвечали ему какой-то сокровенной нежностью, глубоким чувством взаимности. 
Давно понравившаяся мне «Гамбия» подтолкнула меня ещё тогда прочитать про строение этого инструмента. Традиционно ко;ра имеет двадцать одну струну. Для корпуса используют огромную тыкву, разрезанную пополам, и на ней для резонанса натягивают кожу овцы, коровы или козы. 

Выглядит кора, конечно, впечатляюще. Но не меньше притягивал к себе внимание и сам музыкант. На голове у него аккуратные ряды из туго сплетённых косичек, лицо довольно смуглое, глаза чёрные, взгляд глубокий. Бордовый воротник тёплого свитера выглядывает из-под спортивной толстой серой куртки, на ногах пыльные, когда-то чёрные, ботинки. Да, ещё лямки рюкзака, скрывающегося за спиной. Наверно, он путешествовал с места на место и мне просто повезло пересечься с ним на короткое время. (Не зря я так рвалась уехать именно на этом трамвае).

Звучание коры увлекало меня, и чарующая мелодия легко проникала в самые затаённые уголки сердца, пробуждая новые оттенки гармонии. Неожиданно в мелодию ворвался глухой стон. Я вновь повернула голову – да, это его печаль рвалась наружу. Внешне он выглядел спокойным, голова слегка наклонена назад и он играл уже с закрытыми глазами, словно там, внутри, он проникал в суть звуков, пытаясь через них что-то разглядеть… И он опять тихо застонал, а я… 

А я вся прониклась его переживаниями, облечённые в живую мелодию. Казалось, его тоски не было предела. Но тоска его была особенной, как и выражение его лица. Похоже, мужчина упивался яркой мысленной картиной родных мест на своем жарком континенте, где, видимо он давно не был. Душа коры пела о его любви к оставшейся там женщине, а может к родной земле. Высокие звуки всё больше утончались и изумительным образом перекликались между собой, словно волшебная трель соловья, спрятавшегося в тыкве-коре. 

Сплетение прошлого, настоящего и будущего в её струнах постепенно приобретало «видимый» образ. Мне чудилось, что я вижу выжженные солнцем земли, песок и обжигающие ветры, которому люди его рода подставляют свои мужественные, сильные тела… Чувство сострадания к молодому человеку разрасталось во мне, а сама мелодия звучала теперь как эхо его сердца, как отклик жгучей памяти… 

Моя остановка неумолимо приближалась… Музыкальный мотив ярко звучал в моей голове и я старалась удержать его – «дома обязательно проиграю на пианино». Уже чувствовала зарождение новой мелодии под впечатлением неожиданной встречи и это меня вдохновило и обрадовало очень. Благодарным взглядом коснулась моего героя дня, и со странным чувством сожаления вышла из трамвая.

По дороге меня обогнал прохожий, который довольно громко напевал знакомую мне, популярную тогда песню. Мотив её настолько привычен для слуха, что он легко проник в голову и… О нет! Кора, которая и без того звучала уже не так уверенно в моём сердце, начала угасать… Я очень старалась не утерять её звучания, хотя бы пару аккордов сохранить, так, для себя, для души…

Словно резвящиеся птички на дереве, в моей памяти то тут, то там ещё вспыхивали редкие напевы африканской мелодии. Но переступив порог дома, осознала вдруг, что мысленно напеваю уже песню прохожего. 
***
И это улетучится быстро, своей памяти напевы длятся дольше всего, и хорошо бы светлыми чтоб были.