Игра Богов Сон Создателя глава 9 Ваагн

Глава 9          «Ваагн»
Алексей Победа
Во дворе тёплым июльским днём под большими кронами деревьев спасались от жары птицы. На скамейке под деревом сидел молодой парень азиатской национальности. Одет он был в чёрные брюки с туфлями и синюю однотонную футболку с короткими рукавами. То ли он ждал кого-то, а может быть так же, как птицы, спасался от жары, или вообще просто присел поразмышлять о чём-то своем. Только это было абсолютно неважно для Ваагна. Он наблюдал за парнем вот уже секунд тридцать в перекрестье оптического прицела штурмовой винтовки «Вал». Застекленный балкон, две очень низкие табуретки, несколько порванных газет и стул повыше, на котором пепельница, полная окурков, большой плакат Анжелины Джоли на стене, металлический колпак, обмотанный изолентой для курения дури и бомбас.
— День сегодня хороший, — размышлял вслух Ваагн. — Сегодня ещё парочку фрагов — и день прожит не зря. Ну что ты сидишь, сука? Сегодня твой день!
Ваагн уже вот было нажал на курок, но мимо прошла маленькая девочка лет десяти с картонной коробкой в руках. Ваагн направил прицел на девочку. Но слишком поздно — она быстро зашла в подъезд. Ваагна в этот момент передёрнуло. Он снова навёл прицел на парня, медленно водя языком по нижней губе. Девочка снова выбежала из подъезда, уже без коробки. Ваагн навёл прицел на девочку. Она пробежала через пол двора к детской площадке. Ваагн сопровождал её прицелом.
— О, да у нас сегодня праздник! — произнёс Ваагн.
На игровой площадке было много детей.
— Кто хочет стать первым? — Он водил прицелом по площадке, всматриваясь в лица. — Ты, мой хороший? А может быть ты, маленькая девочка? Ну кто, кто хочет?
Ваагн краем глаза глянул на парня на скамейке. Парень наклонился и плюнул.
— Ах ты сука! В моём дворе плеваться нельзя!
Ваагн навёл перекрестие на парня и, улыбаясь, целился ему в область гениталий. Ваагн хихикнул и плавно нажал на курок. Раздался еле слышный щелчок, парень с коротким воплем упал на асфальт, руками схватился за область паха и скрючился от боли на земле. Вокруг все настолько были поглощены своими рутинными делами, что парня, лежащего на земле, даже никто не заметил. Не опуская ствола, Ваагн одной рукой достал свой эрегированный член. Он начал водить по нему левой рукой, глядя в прицел. Он сделал ещё выстрел. Нет, не в голову, Ваагну нравилось наблюдать за мучениями. Он выстрелил в живот. Молодой человек, молча вздрагивая, закатил глаза. Из подъезда вышла пожилая женщина и, увидев парня, бросилась к нему.
— Ну давай, давай кашолка, подходи!
Ваагн точным выстрелом в голову свалил женщину. Она упала, перекатившись через скамейку.
— Уа-ха-ха-ха! — засмеялся Ваагн. Ему нравилось. Он не стал добивать парня, пусть мучается. Только так человек очищается, это хорошо! Он предстанет перед Господом чистым.
Ваагн, закончив своё дело, поставил винтовку в угол и вошёл в зал. В доме был бардак. Всё валялось на полу, старый потрёпанный диван и новый 4к телевизор — единственное, что было в зале помимо стула с потрескавшейся краской. Ваагн рухнул на диван.
— Может, сегодня легавые положат конец, я привлёк достаточно внимания. Хотя в прошлый раз они так и не пришли. А я положил пять фрагов, только слепой бы не понял, откуда я стрелял. Я был уверен, что они придут, только никто не пришёл. Дам им пару дней, если не явятся, сам навещу их.
Ваагн встал с дивана и пошёл на кухню. На медленном огне почерневшей от грязи газовки стояла кастрюля. Ваагн приоткрыл крышку. В зеленом молоке вместе с пузырями всплывали и погружались листья конопли. Он помешал ложкой и, подув на неё, попробовал на вкус. Его лицо сморщилось.
— Мало, нужно ещё.
Он накрыл крышку, повернулся к холодильнику и открыл морозильную камеру, взял бутылку со льдом. В углу камеры лежала завернутая в прозрачный целлофановый пакет отрубленная женская рука.
— И мясо кончается.
Ваагн достал руку из холодильника и бросил её в жёлтый пластиковый тазик, поставил в раковину и открыл кран с водой, оставил размораживаться.
Ваагну было на вид лет тридцать, его родители умерли уже очень давно, отец зарезал мать, а потом повесился. Девятилетний Ваагн молча наблюдал за всем этим. Сначала было непонятно, потом пришло осознание того, что их больше нет. Дома начало неприятно пахнуть на третий день. Наблюдая за старым котом Федькой, который обглодал лицо матери, потому что хотел есть, Ваагн впервые попробовал мясо человека. Через четыре дня пришли соседи с ментами. Кто-то жаловался на запах из квартиры. Вскрыв дверь, люди ужаснулись. Так Ваагн оказался у своей бабушки. Она жила совсем одна, родственников тоже не было. Три кошки и бабушка стали его новой семьей. Когда ему было шестнадцать, бабушка дала ему старый мешок из-под сахара и попросила, привязав к нему камень, сбросить с моста. Ваагн, стоя на мосту, открыл мешок и увидел в нём семерых маленьких котят. Он осознавал, что делает. Это придавало ему заряд положительных эмоций. Сбросив мешок с камнем с моста, Ваагн минут пять наблюдал, как поднимаются пузырьки. Он испытал кайф. Он мог вершить жизни, решать, кому жить, кому нет.
— Я рука смерти, — произнёс он вслух тогда, стоя на мосту.
Так Ваагн осознал себя убийцей. Все бабушкины кошки одна за другой исчезли. Соседские домашние животные тоже. С особым удовольствием Ваагн любил вспоминать Палкана. Здорового кавказца коричневого цвета. Он зарычал на Ваагна однажды, когда он убивал голубя, сидя на скамейке прямо у подъезда, выкалывая иглой глаза. Дядя Паша, хозяин Палкана, начал что-то говорить, скорее всего он ругался. Но Ваагн не обращал никакого внимания на дядю Пашу. Он, не отрываясь, смотрел в глаза Палкана. «Какой же он большой и мощный, я хочу его!» — решил для себя Ваагн. Дело было сделано уже на следующий день. Ваагн нашпиговал кусок мяса бабушкиными иголками для шитья, оставив его возле того самого места, где он каждый день наблюдал, как Палкан метит большое дерево. Всё произошло быстро, Палкан сдох в страшных мучениях, дядя Паша говорил, что он мучался дня два, пока его не решили пристрелить из жалости. Ваагн вновь испытал кайф.
У бабушки Ваагна была знакомая, баба Нюра. Она жила в соседнем подъезде. Однажды баба Нюра пришла к ним домой вся в слезах. Её лицо было разбито. Она рассказала про своего сына, который неделю назад вышел из тюрьмы. Его называли Жиган. У Жигана было уже пять ходок, откинувшись, он начал блатовать дома. Выносил и пропивал вещи, бил свою мать. В этот раз он разбил ей лицо ногами и выгнал из дома, потому что она мешала ему распивать с приятелями. Бабушка Ваагна успокаивала её, а Ваагн одел обувь и пошёл в гости к Жигану.
Постучав в дверь, Ваагн ждал. Дверь открылась не сразу. Жиган был зол и пьян.
— Чё хотел? — спросил Жиган.
Ваагн схватил его за горло одной рукой и, прижав к стене, поднял. Жиган испугался. Худой парнишка восемнадцати лет обладал огромной силой.
— Эй, ты чё, ты чё? — захрипел Жиган.
— Ещё раз мать тронешь — я тебя медленно буду резать на куски! — глядя прямо в глаза, произнёс Ваагн и со всей силы ударил кулаком в лицо. Жиган обмяк. Ваагн разжал руку, и Жиган рухнул на пол, выплевывая передние зубы с кровью. Ваагн протянул ему руку. Жиган приподнял голову и взял его за руку. Ваагн схватил его за запястье и поочерёдно сломал ему пять пальцев. Жиган завопил на весь подъезд.
— Ты смотри, если что, я к тебе ещё зайду, — сказал Ваагн и ушёл.
Баба Нюра вскоре сказала бабушке, что Жиган стал как шёлковый. На мать он больше не поднимал руки, пить тоже бросил. А через полгода его взяли за разбой, и он снова уехал в места не столь отдалённые. По рассказам соседей, бабушка вскоре начала подозревать, куда пропали её любимые кошки. Она пыталась оказать влияние на мальца, только вот после их первого разговора Ваагн сломал термометр и вылил ртуть в бабушкину обувь. Через день ей стало совсем плохо. Она слегла. Ваагн перерезал провод домашнего телефона, чтобы она не могла позвонить. Её ступни почернели, он чётко понимал, если приедут врачи — они выяснят, что случилось. Он молча сидел напротив её кровати и, не обращая внимания на её мольбы вызвать врачей, наблюдал, как она угасала. Бабушкой он питался два месяца и ещё года четыре получал по её документам пенсию. Её ему хватало на наркотики. У бабушки была хорошая пенсия ветерана труда Великой Отечественной. Вскоре о бабушке начали спрашивать, её стали искать. Ваагн мастерски вышел из этой ситуации. Он написал заявление о её исчезновении. Вышла по делам и не вернулась, старая всё-таки, всякое бывает. «Пусть ищут», — усмехнулся он про себя. Осталось только избавиться от её почерневших ступней, которые уже полгода лежали, завернутые в чёрном пакете в морозилке.
А ещё Ваагн любил играть в сетевые шутеры. Ему нравилось убивать сетевых противников, но то самое наивысшее удовольствие, которое он испытал, когда он впервые стрелял в живого человека, поглотило его приятными мурашками по всему телу. Это был их участковый. Ваагн вскрыл живот беременной кошке, сидя на детской площадке. Кто-то написал на него заявление. Участковый Степанов был напористым мужиком, грозой преступности всего района. Только вот в этот день он пришёл не по адресу. Его Ваагн съел с неким восторгом всего за месяц. Он ждал, что за ним придут снова, он даже хотел, чтобы они пришли. Дать им последний бой. Только вот в голове не укладывалось — его просто не замечали, словно его и не существует вовсе.
Людей было убивать так же просто, но куда приятнее, подумал Ваагн и открыл свой счет. Сначала он сжёг бомжа живьём в мусорном баке. Тогда он впервые кончил от этого. Затем он задушил дядю Пашу с четвёртого этажа, когда тот поздно ночью возвращался домой выпивший. Бросил его тело прямо в подъезде. Менты прошлись по всем квартирам, опрашивая всех, видел ли кто что-нибудь. Но к нему даже не зашли. Его это возмутило. «Вы в упор не замечаете меня, ну что ж, посмотрим, что вы скажете на это», — подумал он. Следующей же ночью он зарезал в подъезде тётю Свету и её мужа Кирилла, оставив сиротами их детей Ксюшу и Петю. В этот раз к нему пришли. Раздался стук в дверь. «Ну наконец-то», — подумал он.
— Здравствуйте, вчера ваших соседей убили ночью, вы что-нибудь слышали, может, видели кого? — спросил молодой сержант.
— Нет, ничего не видел.
— Хорошо, всего доброго.
Мент стучал в следующую квартиру.
— Ах вы суки! — подумал он.
Дальше всё было по нарастающей.
— Двоих жмуров вам уже мало, нужно много. Будет много!
Ваагн вышел из подъезда и направился к своему барыге Жорику. Жорик был ровесником Ваагна, они общались лет восемь. Жорик никогда не лез с вопросами, ему просто было это не надо. Он не любил этого. Ваагн же, в свою очередь, не интересовался у Жорика ничем, кроме наркотиков. Они даже сдружились. Жорик как-то под кайфом назвал Ваагна своим лучшим клиентом и другом. В тот день Ваагн решил не мочить его рыжую кошку, которая давно уже словно бельмо на глазу.
Жорик рассказал ему как-то, что есть одни отморозки, которые взяли у него партию герыча и отказываются отдавать деньги. Наехать на них Жорик не мог, а оставлять это дело было нельзя. Узнает кто-нибудь, и все решат, что Жорик фуфел, и его можно будет кидать. Тогда Ваагн решил, что поможет Жорику. Так они стали ещё ближе. Отморозков они сожгли в их загородной даче. Все изрядно выпили и обкололись, решили попариться в баньке — было четверо парней и три девушки. Ваагн подпер дверь ломом, который взял в сарае и, облив бензином старую баню, поджог её. Жорик был в шоке. Он, конечно, желал поквитаться с ними, только вот это показалось ему чересчур жестоким, к тому же девчонки вообще не при делах. Ваагн лишь улыбнулся в ответ. Жорик бился головой о бардачок в машине, причитая:
— Что же мы сделали?!
А Ваагн стоял в десяти метрах от бани и с восторгом наблюдал. Они кричали, дверь, припёртая ломом, так и не отпустила их. Ваагн дождался момента, когда криков больше не было, и только тогда они уехали.
Жорик было подумал, что всё уже кончено, но Ваагн выкинул ещё один номер по пути обратно — сбил влюблённую парочку, мирно стоящую у дороги, они ловили такси. Доехав до заправки, Жорик пошёл на кассу, а Ваагн вошёл в туалет. Стоял неприятный запах фекалий. Было слышно, как в кабинке кто-то тужился. Ваагн молча поссал в раковину. Достал нож из кармана и ударом ноги выбил замок на двери в кабинку. Полный, вспотевший мужчина, сидевший на унитазе, выронил от испуга сотовый телефон из руки. Ваагн, мастерски крутанув нож вокруг пальца, сделал шаг вперед.
Жорик сидел в машине и, поглядывая по сторонам, вытирал пот, который сочился с его лба. Ваагн сел в машину, и они, резко развернувшись, уехали.
— Объясни мне, пожалуйста, зачем ты сбил парня с девушкой? — спросил Жорик.
— Они бы всё равно расстались, — ответил Ваагн.
— Да и хрен с этим. Причём здесь это? Зачем убил их?
— Через пару лет девушка стала бы проституткой, не по своей воле, конечно. Её бы похитили и вывезли за границу. Обкалывали бы её транквилизаторами и насиловали за деньги, день и ночь. И так до самой её смерти. Все два года. Парень бы ушёл в армию, добровольцем, конечно. В горячую точку.
После пьянки с друзьями он бы упал с танка и попал под гусеницу. Ему бы ампутировали ноги и член. Он всю оставшуюся жизнь проклинал бы врачей, что спасли его, а родственники в тайне желали бы, чтобы он умер, так как стал для них обузой. Только вот он пережил бы и их...
— Да какого хрена?! Откуда ты всё это можешь знать? — спросил Жорик, в его голосе было больше страха, чем возмущения.
— Я просто знаю, — спокойно ответил Ваагн.
— Да ты чокнутый ублюдок! — сказал Жорик и замер, будто понял, что сделал ошибку.
Ваагн посмотрел на него молча. В его лице не было никаких эмоций. Это испугало Жорика ещё больше.
— А ты хочешь знать, Жорик, как сдохнешь ты? — спросил Ваагн, его голос был холодным и отрешённым.
Жорик задрожал, испугавшись предстоящего ответа.
— В старости. Старости! Ха-ха-ха. Уаха-ха-хаха! — засмеялся как псих Ваагн, откинувшись на сиденье и наслаждаясь реакцией своего "друга".
Жорик больше ничего не сказал. Он знал, что спорить с Ваагном бессмысленно и, возможно, опасно для жизни. Всё, что он мог делать, это молча продолжать свой путь, надеясь, что этот ночной кошмар когда-нибудь закончится.