Игра Богов Сон Создателя глава 10 Пробуждения

Глава 10
Алексей Победа

1. Задача была ясна, как полуденное солнце над городом: наблюдать. Алексей слушал Игоря, как человек, который вдруг осознал, что его жизнь вчера была иллюзией, а сегодня он проснулся в иной реальности, где адреналин заменил ему кровь. Это чувство — как на лезвии ножа, балансируя между жизнью и смертью, где один неверный шаг может стать последним. Именно этот драйв, эта неясность, эта опасность и были тем, чего ему не хватало всю жизнь.

— Ты меня слушаешь? — Игорь говорил спокойно, но в его словах чувствовался холод.

— Конечно, слушаю. Только скажи честно, как мужик мужику: что со мной будет? Моя память сотрётся, или уберёте меня вообще? Мы же не один год вместе, школу прошли, друзьями были.

— Всё будет, как я и сказал. Получишь компенсацию, захочешь — будешь с нами, не захочешь — живи, как хочешь. Подписка о неразглашении — это само собой. Бояться нечего, зверями мы не становимся. Мы трудимся, как и ты, только на благо общества. Даю время, чтобы сам всё понял.

— Тогда кто этот Пророк и почему я?

— Я же говорил, что о нём почти ничего не известно. Он — городская легенда, призрак. Операторы дали инфу, что он свяжется с кем-то в моём городе. Назвали твоё имя. Я думал, ошибка, но инфа подтвердилась.

— Какие ещё операторы?

— Псионики. Эти ребята круче всего, что ты можешь себе представить.

— Так чем вы занимаетесь?

— Охраняем порядок.

— Чей порядок? — Алексей смотрел на Игоря, как на человека, чья жизнь перестала принадлежать ему самому.

Игорь почесал колено, его лицо стало каменным.

— Мы все здесь невольники. Охраняете свободу? Чью? Ты даже сам себе не принадлежишь. Тебя используют, как и ты меня. Обещаешь свободу, но сам-то не свободен. Завтра прикажут убрать, и уберёшь. Это приказ, и ничего личного. Вы хуже зверей, потому что подчиняетесь тем, кому на вас плевать. Вы отделились от мира, от людей. Мы для вас — скот, а вы — собаки, и над вами пастухи.

Игорь сильно затянулся сигаретой, его рука сжалась в кулак.

— Ты прав, — он улыбнулся, но в его глазах не было радости. — В этой ферме ты всего лишь барашек. Держись ближе к собакам, если не хочешь, чтобы тебя съели.

Алексей встал, взгляд Игоря говорил, что разговор окончен.

— Помни о чести офицера. Если её больше нет, то долг — вышибить себе мозги, — сказал Алексей и вышел.

Михаил ждал у лифта, его лицо светилось самодовольством. Он, конечно, уже знал весь разговор, читал мысли Алексея, как открытую книгу. Нужно перестать думать. Но как не думать, если мысли захлёстывают тебя, как цунами?

— Прекратите это, Алексей, — сказал Михаил, нажимая кнопку лифта. — Никакой опасности для вас нет. Всё закончится хорошо. Качества, которые мы в вас раскроем, останутся с вами навсегда.

— Михаил, хватит. Я всё осознаю. Говорите, что делать.

— Проведём ещё пару процедур. Главное — не паниковать, — Михаил поправил очки и взглянул на часы.

Михаил молча проводил Алексея в кресло, где вчера он испытал самое необычное в своей жизни. Подключив электроды к вискам, он спросил:

— Как самочувствие? Что-то необычное? Сны?

— Всё нормально, — соврал Алексей.

— Вы лжёте. Энцефалограмма говорит обратное. Возбуждены участки мозга, которые даже у наших испытуемых не активизировались.

— Это плохо?

— Пока не знаю. Это странно. Что-то запустило механизм, который мы не понимаем. Раньше считали этот участок мёртвой зоной.

— Значит, я подопытный?

— Нет, процедура отточена до идеала, — Михаил смутился. — Давайте продолжим.

Алексей закрыл глаза, световое шоу в его голове становилось всё ярче. Вдруг он понял, что видит себя со стороны. Паника охватила его, но мгновение спустя он снова оказался в теле.

Михаил сидел напротив, протянув стакан воды.

— Организму сейчас нужно много воды.

— Почему мне так плохо? — Алексей чувствовал себя дезориентированным.

— Вы просто привыкните к новому состоянию мозга. Это быстро проходит.

— Как долго?

— Это зависит от вас. Вторая часть процедуры активизировала гипоталамус. Он активировался сам. Чувствуете его активность?

— Да, я его ощущаю.

— Проверим, — Михаил взял маркер и нарисовал точку. Алексей всматривался в неё, следуя указаниям Михаила. Потом точка исчезла, и он увидел сквозь доску. Листок белой бумаги с надписью: «Поздравляю, Алексей, тест пройден!»

Алексей улыбнулся, По телу пошли приятные волны вибрации, которые по-прежнему напоминали мне чувство быстрого полёта.

2.
Артём лежал на койке, чувствуя, как боль пронзает его тело, но разум был занят лишь одним вопросом: что с Мией? Когда полицейские вошли в палату, их лица были серьёзными, и Артём сразу понял, что разговор будет тяжёлым.
— Артём Сергеевич, вы знаете, кто такая Мия? — начал один из полицейских, внимательно глядя на Артёма.
— Да, конечно. Она моя... — Артём запнулся, осознавая, как важно правильно выразить свою мысль. — Мы давно знакомы. Я видел, как она страдала, и пытался помочь.
— Что вы делали в парке в то время? — задал следующий вопрос второй полицейский, его голос был спокоен, но настойчив.
Артём, тяжело дыша, пытался восстановить силы. Он знал, что ответы на вопросы полицейских могут быть ключом к пониманию того, что на самом деле произошло, но его сознание было слишком рассеяно. Ему нужно было больше времени, чтобы собрать мысли, и он почувствовал, что это время у него есть.
— Я встретил Мию и этого, Не знаю как его. Он... он избивал её. Я не мог просто стоять и смотреть. Вступился за неё, и... потом он ударил меня ножом в спину. Больше ничего не помню, потерял сознание.
— Я… я не видел, как это произошло. Всё было так быстро, — наконец проговорил он, чувствуя, как голос с трудом вырывается из его горла.
— Денис Филатов, он ударил вас ножом, после этого схватил ребёнка и попытался убежать, — продолжил первый полицейский, глядя на Артёма, словно пытаясь прочитать его мысли. — Вы знаете, что произошло дальше?
— Нет... Я не знаю. Скажите мне, что с Мией? Что с её дочерью? — голос Артёма был полон тревоги.
— Денис выбежал на дорогу, — начал второй полицейский, делая паузу, чтобы дать Артёму время осознать, что он собирается услышать. — Водитель грузовика не успел затормозить... Денис и его дочь Марта погибли на месте. Мия сейчас в реабилитационном центре. Она нуждается в помощи, с ней работают лучшие специалисты.
Артём чувствовал, как весь его мир рухнул. Его сердце сжалось от боли, и он, забыв о ране, попытался встать, чтобы немедленно помчаться к Мие. Однако тело не послушалось его, и полицейские вынуждены были прижать его к койке.
— Мия... она совсем одна... Я нужен ей! — голос Артёма дрожал, и его глаза наполнились слезами.
— Понимаю, — сказал один из полицейских, сигнализируя рукой медсестре, чтобы она вошла в палату. — Но сейчас вам нужно восстановиться. Только так вы сможете помочь ей.
Медсестра ввела ему успокоительное, и Артём погрузился в глубокий сон, в котором ещё долго звучали имена Мии и Марты.
Полицейские переглянулись, понимая, что в данный момент нельзя требовать от него больше. Они знали, что их задача — собрать все возможные детали, но они также понимали, что перед ними человек, чьё сердце разбито.
— Артём Сергеевич, мы продолжим позже. Сейчас вам нужно отдохнуть, — сказал один из них. — Мы с вами ещё свяжемся, когда вы будете готовы.
Артём погружался в бессознательное состояние, но его мысли продолжали блуждать в хаосе. Его разум возвращался к моменту в парке, когда он впервые увидел, как Денис избивает Мию. Он вспоминал гнев, который захлестнул его, когда он бросился на помощь, и обжигающее ощущение холодного ножа, пробивающего его плоть. Он вновь и вновь прокручивал в голове сцену, пытаясь найти ответ на вопрос: как он мог спасти её и Марту?
Во сне перед ним вновь возникала Мия, но на этот раз она была окружена тенями, которые медленно сужались вокруг неё, как чёрные змеи. Эти тени были полны боли и страха, и Артём, находясь в этом странном сне, чувствовал, как они тянут его вниз, в бездну. Он пытался бороться с ними, но был слишком слаб, а тени продолжали свой зловещий танец вокруг Мии, погружая её в ещё большую темноту.
Артём видел, как её лицо искажает ужас, как её губы шепчут его имя, умоляя о помощи. Но что он мог сделать, будучи пленником своих собственных кошмаров? Тени становились всё более агрессивными, и Артём понял, что они питаются её болью, её утратой.
Вдруг он ощутил сильный удар, словно молния пронзила его сердце, и он вырвался из своего сна, резко сев на койке, тяжело дыша. Боль в спине вернулась, но она была ничтожной по сравнению с тем, что он только что пережил. Мия всё ещё нуждалась в нём.
Боль в спине разливалась по всему телу. Его сознание медленно снова начало уплывать в темноту, но на этот раз он знал, что не может позволить себе утонуть в ней.


3.
Я изменился навсегда. Не только я — изменилось всё вокруг. Мир вдруг стал призраком, тенью того, что я когда-то считал реальным. Всё, что казалось мне истинным, нерушимым, оказалось лишь иллюзией, мимолётным сном, который рассеялся под напором холодного ветра осознания. В этот момент я понял, что все тридцать лет моей жизни были лишь бредом, бесконечной гонкой за химерами, карьерными лестницами и ложными идеалами, словно муха, безуспешно бьющаяся о стекло, не замечающая, что окно рядом открыто.

И вот теперь я — как ребёнок, впервые открывающий глаза на этот мир, восторгаюсь каждой мелочью, каждым оттенком зелени, каждым запахом. Я больше не был Алексеем, не был собой — я был всем и ничем одновременно.

Сняв туфли, я отбросил их в сторону, как ненужные остатки прошлого, и ступил босыми ногами на землю. Я хотел ощутить этот мир каждой клеточкой своего тела, впитать его сырость, его мягкость, его бесконечную жизнь. Прохожие, мимо которых я проходил, казались тенями, призраками своих собственных жизней. Я наблюдал за ними, за их движениями, и видел то, что скрыто за внешними оболочками — их внутренние сомнения, страхи, их рутинные мысли, которые они сами едва осознавали. Эти мысли, как рой насекомых, кружились вокруг их голов, но для меня они были прозрачны, понятны за долю секунды, хотя для объяснения всего этого потребовались бы тысячи слов, которые лишь затемнили бы суть.

Я вошёл в парк, и мир вокруг меня стал частью меня самого. Каждое дерево, каждая травинка шептали мне свои древние истории, полные мудрости и покоя. Я сошёл с дорожки и ступил на траву, чувствуя, как она мягко поддаётся под моими ногами, чтобы через мгновение снова выпрямиться, как живая. В этот момент я был полностью поглощён этим миром, его тишиной и его вечным движением. С каждым вдохом я вдыхал не просто воздух — я вдыхал жизнь, которая окружала меня.

Поднявшись на возвышенность, я присел и начал наблюдать за всем вокруг. Внезапно ко мне пришло озарение — слова, которыми мы описываем этот мир, лишь препятствия, которые не позволяют нам ощутить жизнь во всей её полноте. Мы повесили ярлыки на всё вокруг, дали названия и внесли в картотеку, тем самым создав буфер, отдаливший нас от истинной реальности. Но когда я заглянул за пределы слов, я увидел мир таким, каким он был до того, как люди придумали язык. Птица перестала быть просто голубем — она снова стала удивительным существом, живущим в небесах.

Я продолжал углубляться в эти размышления, и передо мной предстал образ замка из песка на берегу моря. Замок с красивыми архитектурными формами, который исчезает с приливом. Куда исчезла эта форма? Она лишь растворилась, но песок остался. Всё это — проекция нашей жизни. Мы, как те замки, построенные из одного и того же материала, считаем себя обособленными. Но страхи, волнения, любовь и боль — это всего лишь свойства этого замка, которые исчезают вместе с его формой.

Я осознал, что форма иллюзорна, а значит, бояться нечего. Есть только песок — бесконечная вибрация жизни, принимающая причудливые формы дерева, собаки, меня и тебя. И вот теперь, проснувшись на следующее утро, я остался в свете этого нового знания, которое ударило мне в глаза с первыми лучами солнца.