Смерть вампира Глава 76

Глава семьдесят шестая
Как же это работает, цивилизационные моменты, или восемьсот лет достаточный срок для первой откровенной беседы отца и сына

Келсиос летел через лес, наслаждаясь одиночеством. Люди надоели ему до одури.
День выдался более чем насыщенный, и он постарался собраться с мыслями, свести события к общему знаменателю и попытаться предугадать, чего ждать дальше. Варианты просчитывались без труда, если иметь дело с любым человеком, уникальность Ванды заставляла его опускать вопросы в конец очереди в ожидания ответов. Остановившись недалеко от дома, он лёг на землю расслабил мышцы и закрыл глаза. Вампиры не испытывали физической усталости, но для Келсиоса в горизонтальном положении сохранилось что-то от близости сна. Может, по причине бесконечного бодрствования, именно сейчас ему и не хватало этой передышки, бессознательного состояния, когда мысли и тело отдыхают.
Вампир ждал звонка или полуночи, времени, когда он воспользуется приглашением жены прийти в дом.
Игра завораживала.
Прошло около часа, вампир поднялся и отправился к себе домой.
Подойти к дому вампиров незамеченным невозможно.
Белисар тут же подумал:
«Так ты, оказывается, умеешь, летаешь ещё быстрее. Главное кто и для чего зовёт».
Вампир не отреагировал на мысленный выпад брата.
Фоас в кабинете обсуждал что-то по телефону, но отметил приезд Келсиоса, как само собой разумеющееся и мысленно обратился к сыну:
«– Зайди. Доиграю в человеческие игрушки, очередной пациент продляет жизнь на несколько лет, он из доли Холайе.
– Богатеем или куски власти отгрызаем, тихо переустраиваем мир. И насколько продляем …? – спросил он отца.
– Максимум четыре года. Богатеем, – ответил отец
– Стоит возиться? – задал следующий вопрос сын.
– Привычка работать, – ответил Фоас».
– Как она? – спросил Фоас уже вслух.
– Великолепно, играется. Смешно. Знаешь, если бы я не встретил Ванду, её бы стоило придумать. Такой восторг, – ответил он, отцу зная, затаив дыхание слушает вся семья, не сомневаясь, только отец поймёт подтекст.
Фоас замер, он не нуждался в отслеживании всей гаммы чувств. Келсиос с ходу перешёл на мысленный диалог сделав его недоступным для семьи.
«– Что ты хотел выяснить на помолвке? – вампир озвучил изматывающий его вопрос.
– Ты ревнуешь ко мне? – безошибочно определил Фоас, но остановить его ревность не смог бы никто, разве сам Келсиос».
К ревности вампира примешивалась звериная ярость, хищника, у которого пытаются отнять добычу.
«– Не хочешь отвечать, не отвечай. Так меня не удастся достать даже Агостону, при всей его тупости. Сам додумаюсь, – прошипел Келсиос.
– Прости, я не издеваюсь. Думаю, как ответить, какие слова подобрать. И чем моя откровенность для меня закончится. Ты окопался. Прошу перестань рычать, – успокоил его Фоас, давая понять, он готов говорить откровенно, но Келсиос не готов воспринимать откровенность».
Фоас, переместился на диван. Келсиос прошёл вглубь кабинета и сел на пол в другом конце комнаты.
«– Ванда выглядит уставшей. Она человек и в твоём ритме ей жить тяжело, – свернул в сторону древний вампир.
– Она в нём живёт, сбивается, но живёт. На фоне полученной от тебя информации, какое это имеет значение, годом больше годом меньше. Я почему-то решился стать фаталистом. Она уже выступает учителем. Ей необходим более близкий контакт с моей энергией для продвижения в её человеческой реальности - это либо кровное родство, либо полная близость. Кровное родство понятно отменяется, ну и близость в человеческом понимании слишком дорогая игрушка для меня. И потом мне просто неприятна мысль о таком времяпровождении – это совсем откровенно. Если учесть обязательное условие – она должна остаться живой. Так что ты выяснял на помолвке, ответишь? – вернулся к вопросу Келсиос, он уже успокоился.
– Ванда непревзойдённый учитель я думал, ты явишься задавать вопросы типа, что мне делать я никогда не имел дела с человеческими женщинами, – Фоас улыбнулся, – так имел или нет? Или такая откровенность – слишком после почти восьмисотлетнего знакомства. Так обмен информацией, что-то же ты знаешь, – проигнорировал отец его вопрос. Желая подольше удержать Келсиоса рядом.
Келсиос переместился, и сел рядом почти касаясь бедром Фоаса, и продолжил мысленную беседу. Столетия молчания давали о себе знать.
– Ничего не знаю, я не игрался с человеческими женщинами, ты правильно понял, никогда. Как и не убивал ради удовольствия. А с вампиршами, объясняю механизм. Информация на уровне нашей цивилизации, не смущайся я сам врач-теоретик, никаких щекотливых тем и никакого запредельного откровения. Все что делал, ради эгоистичного продвижения в энергетических играх, никакого удовольствия я сам никогда не получал, пробовал перераспределять, тоскливо и неприятно. Способность читать мысли здесь сыграла со мной злую шутку, я всегда заранее знал, о чем мечтает партнёрша, – Келсиос замолчал, он думал, как продолжит беседу.
На один вопрос он уже получил ответ. Второй он не понимал, как задать. Фоас хранил молчание.
– Какой вред можно нанести Хионии, она же камень как я, мы ничего не чувствуем тело на эротические игры не отзывается без гормонов, только энергия. Внутреннюю боль остановить не получается, но и запустить умершие ощущения на уровне физиологии засть. Прикосновение к человеку мгновенная реакция убить, благодаря контролю убежать. Вот такой твари судьба предложила поиграть в любовь. Ну что коллега, удовлетворил я ваше профессиональное любопытство? – спросил он Фоаса.
– Более чем, понятно, почему тебя не пропустила ни одна женщина вампир из охотников. Все вампиры сохраняют из человеческой жизни воспоминания о сексе и наслаждении, ты просто открывал им доступ к их мечтам, а от себя ты просто закрыл свои эмоции, ерунда такое легко вернётся. Сними блок. Ты не тварь, ты совершенство. Тупые низшие и собственно, как и люди таких игр не поймут, – сделал вывод Фоас.
– Ни с одними, ни с другими я не связывался. А ты почему не попробовал? – спросил отца Келсиос.
– Моя энергия работает по-другому. Я не умею возвращать энергетический поток, не умею поглощать чужую энергию, я выжигаю своей любую другую, – объяснил он отличие их энергий.
– Безусловно, твой дар в бою мощнее моего точно, но для эротических игр не годится, согласен, – сделал вывод Келсиос.
– Вот я и не играю, – ответил Фоас, скрыв интимную сторону своей бесконечной жизни».
Они подумали, до появления Ванды такой откровенный разговор между ними не состоялся бы ещё очень долго, если бы вообще состоялся.
– Фатализм фатализмом, ты побереги её. Или давай я выложу тебе все известное мне на данный момент и принимай решение, – предложил Фоас.
– Нет, я счастлив, и встречаться с красными глазами последнего кролика, желание пока не возникло. Я мысли не блокирую, только очень интимные. Ты же стоишь за спиной? Ванда тоже отказалась сразу услышать кто я. У меня ресурс выше. Фоас я шалею, как она играется с энергией, не осознает, во что играет, ещё она начала играть в желание и страсть. А то, что ты видишь побочный эффект, её страсть меня вышибает. Прихожу в семью холодный вампир, рядом с ней влюблённый идиот. Ревную как недоделанный, неуверенный в себе корм. Бродим по реальностям друг друга. Нет, пусть кролик посидит в шляпе, – отказался получить часть информации о внутренней цивилизации высший вампир».
Келсиос прикоснулся к руке отца. Фоас замер, ощутив первое не случайное и не вынужденное прикосновение за сотни лет прожитые бок о бок.
«– Да она желает тебя одним куском, на меньше такие женщины не согласны, и за меньшее их не получишь. Если она придумала такую игру, доведёт до конца…. Келсиос не бойся, ты любишь её, все, что между вами произойдёт на энергетическом уровне абсолютно безопасно для Ванды. Извините коллега, ставить объективный диагноз родным и любимым неблагодарная работа. Не сопротивляйся, она самостоятельный игрок и достаточно сильный. Она защищена от энергетического воздействия так ты её не убьёшь. Если не захватить поток и не забрать всю энергию или выжечь всю. Но против такого не выстоит никто ни вампир, ни человечек, хотя… она выстояла один раз. Я ответил на твой вопрос, Ты понял, что я выяснял, прикоснувшись к девушке на помолвке».
Теперь онемел Келсиос. Он вспомнил, как она отстранилась от него при расставании.
«– Отец я идиот, ревнивый монстр, никогда не любивший, легко идущий на компромисс с собой. Ванда на интуиции выставила щит, на помолвке, защитив и себя, и меня. Не поверишь, она обучается быстрее, чем я справляюсь, с остатками человеческой сущности. Ты не за спиной ты пока впереди.
– Иди, – ответил Фоас, – где бы я не находился ответственность на тебе, но и все призы у тебя».
Фоас скрыл мысли от сына и подумал:
«Он ничего не знает и не догадывается о состоянии её здоровья, слеп как все влюблённые. Но человеческого в нём всё меньше, хорошо. А она действительно учитель, но ещё и ученик».
Келсиос скрыл мысли и подумал:
«Отгородившись от меня, она просила меня продвинуться дальше. Урод. Понятно урод. Я не понимаю её логики, она отличается и от человеческой и от вампирской».
Келсиос поднялся в свою комнату, хотя слышал, сестра просилась на его территорию.
Вампир смотрел вдаль сквозь стеклянную стену, не решаясь побеспокоить его, вампирша замерла на пороге.
– Проходи, – пригласил он сестру.
Тарья прошла в комнату и села на пол, поджав одну ногу под себя.
Келсиос не мог и не хотел говорить с сестрой, он исчерпал ресурс откровенности с Фоасом. Откровенные беседы в вампирской реальности относились к крайности. Обычно вампир сам находил ответ на вопрос. Вечность позволяла сохранять внутреннюю свободу. Беседа с Фоасом делала его уязвимым, это максимум, который высший вампир мог себе позволить. Тарья на сегодня оказалась явным перебором, но сестра не отступила с поразительной настойчивостью.
Келсиос отчётливо понимал, беседу с отцом забыть не получится и расценивал её как слабость, реальной угрозы не существовало, он мысленно злился на себя:
«Ты поторопился, как тупой корм. Нетерпение откуда? Вампир торопиться жить – это что-то новое».
Он отследил мерный ход времени, мысленно послав улыбку своему отражению в стекле.
– Уверена, тебе лучше не спешить, – донёсся до него голос сестры.
– Ну, такая информация на много не тянет, чтобы терпеть твоё присутствие, размечтался один вампир помедитировать в своей комнате, – ответил он сестре.
– До полуночи ещё есть время, предлагаю смотаться на охоту, – прошептала Тарья быстро не задумываясь.
– Так ты за этим пришла? Продолжаешь волноваться. Вы перед помолвкой охотились, ещё рано. Я не голоден. Как распорядитель поинтересуйся насчёт запасов крови у Агостона. Тают. Непрерывное общение с Вандой, требует и таких затрат. Ты что-то увидела? – заволновался брат.
– Как всегда ничего определённого, ты же раскритиковал мои видения, цыганку приплёл, принимай на веру. Не хочешь охотиться, давай просто прошвырнёмся, ты перекрутил гайки самоконтроля, боюсь сорвёт, – принялась настаивать сестра, а Келсиос подумал.
«Она не отступит не её стиль. И не признается зачем ей эта охота».
– Отыгрываешься за утро? Так, правда, всё как ты показала, но никакой опасности, – заверил он Тарью, в своей лояльности.
– В кое веки посетило, светлое виденье, а он…. Ладно, смотри, и пойдём на охоту, – не отступала сестра.
Сестра, вопреки опасениям, сняла блок и показала виденья, в них преобладали картинки леса, некоторые участки вампир легко вспомнил, они действительно там охотились.
– Как всегда не густо, но точно намёк на вылазку в лес, я чётко вижу, виденья означают что угодно, только не охоту, - парировал Келсиос.
Тарья посмотрела на Келсиоса и подумала:
«Все-таки любовь сводит с ума даже вампиров. Как-то он легко остановился и не стал докапываться до сути».
– У нас времени до её звонка или до полуночи, по этой причине, я наверно выпью что-то из запасов. Ты не понимаешь. Мне сложно перестраиваться из стремительности в медлительность. У вас есть возможность привести себя в норму, а у меня качели, мне и так сложно ещё и это, а гайки, это не то что ты подумала, меня ревность придавила, – брат окончательно отказался от охоты.
– Устраивает и такой вариант, я принесу, а ревность, составляющая любви, попробуй её как-то усмирить, нарвёшься на скандал, – очень серьёзно сказала сестра и вышла из его комнаты.
Часть видений осталась скрытой, от Келсиоса, сестра побоялась показать их брату, особенно сейчас, решила дать событиям идти своим чередом и не говорить об увиденном даже отцу, тем более ответов не существовало и явной угрозы в видениях не просматривалось.


продолжение следует: