Брюс Уирн. Кальвинизм и политика

КАЛЬВИНИЗМ И ПОЛИТИКА
Брюс Уирн

Это библиографическое эссе, написанное для тех, кто хочет лучше
понять христианское размышление о государственном управлении. Я вынужденно ограничен работами на английском языке, и то, что следует далее, стремится предоставить читателям исторические и философские указатели, которые могут помочь в интерпретации вклада кальвинистов в современное понимание политической ответственности. Это эссе написано с предположением, что будут и другие вклады, которые попытаются выделить позитивное из других христианских традиций.
Основной вопрос, на который пытается ответить это библиографическое эссе, звучит так: что, если вообще что-то, внесли "кальвинизм" и "реформатское христианство" в правление и политику, и в  христианское понимание политической ответственности?
Что политическая теория, которую можно назвать «кальвинистской», может сказать о
роли правительства и формировании государственной политики, будь то для нашей
собственной страны или для позитивного формирования международных отношений? И снова: где отчетливо кальвинистское понимание политики очевидно в
современных христианских вкладах в политическую жизнь и теоретической рефлексии,
которая сопровождает такие усилия?
Кальвинистская политическая рефлексия встречается во многих странах мира: применение принципов, вытекающих из кальвинистского «мировоззрения» для политики, можно найти в голландском, французском, немецком, африкаанс, венгерском, японском, корейском, бахаса, испанском и даже в китайском языках. Как и в случае с другими историческими течениями христианства, кальвинистские перспективы распространяются усилиями христианских личностей, ассоциаций, колледжей и церквей. Имея в виду этот широкий вопрос, эта библиография будет рассматривать «кальвинистский» или «реформатский» вклад в политику

1. Первоначальное ограничение и предварительная осторожность

Наша цель не облегчается тем фактом, что мы ограничиваем себя
«политической теорией» и «государственной политикой». Всеобъемлющий обзор обширной области «исследований Кальвина и кальвинизма» исключен. Наша цель — дать
тем, кто ищет более глубокого понимания политики, некоторое представление о том, как начать рассматривать кальвинистские политические размышления и движения.
Политическая жизнь очень сложна. Литература, которая рассматривает себя в терминах «государственной теологии», не включена. Это не потому, что я считаю, что такие вклады не являются "кальвинистскими", а скорее потому, что они не имеют центрального отношения к политической теории. Они могут выступать за определенную богословскую или этическую интерпретацию тех или других спорных вопросов государственной политики, которые беспокоят церкви и христианские группы. Но включение литературы по "политической теологии", по моему мнению, завело бы эту библиографию слишком далеко. Действительно, ученость, которая воспринимает себя в
терминах "кальвинистской политической теории", на которую мы ссылаемся ниже, и которую можно проследить через политические теории этой «линии» кальвинистской и неокальвинистской науки, также привлекли внимание к катастрофическим последствиям для библейски направленного мировоззрения из-за постоянной исторической поддержки кальвинистской мыслью реформированной версии схоластики и теории естественного права. Действительно, этот вопрос нельзя обойти и он требует исследования, но я не предлагаю делать этого здесь.
Мы также начнем с извинений. Я посчитал важным начать с объяснения осторожности, которая необходима при подходе к этой теме. Это может показаться отступлением, но я так не считаю. Существуют особые исторические и философские причины, по которым ссылка на Жана Кальвина (1509-1564) и кальвинизм в отношении политики может легко стать проблематичной. Поэтому для начала я постараюсь предоставить читателям широкий обзор этой проблематики.
Иногда, возможно, не очень часто, политик апеллирует к определенному
христианскому учению, чтобы поддержать или отвергнуть политику, обсуждаемую в
парламенте или где-либо еще. Но в англоязычном мире, особенно в Австралии,  вполне вероятно, что христианские политики будут избегать ссылок на Кальвина и кальвинизм, даже если они ссылаются на принципы, которые можно назвать кальвинистскими по происхождению или фону. Почему? Ответ нетрудно понять.. Обращение к Жану Кальвину или кальвинизму может очень легко вызвать огонь политических оппонентов, и то, что начиналось как наивная заметка, становится втянутым в заявления на сожжение Михаила Сервета (1511-1553), армии Оливера Кромвеля (1599-1658), судебные
процессы над ведьмами в Салеме (1692) или, позднее, апартеид в Южной Африке.
Тот факт, что отвлекающие комментарии могут быть «отвлекающими маневрами», не должен закрывать нам глаза на то, что эти ссылки имеют устойчивое политическое влияние. Важно понимать кое-что о событиях, на которые ссылаются те, кто просто «знает», что ссылка на Кальвина сулит неприятности. В политическом плане нам нужно мудрее понимать, почему ссылки на Кальвина и кальвинизм могут быть столь проблематичными. Даже реформатские проповедники будут стремиться избегать упоминаний Кальвина, если они тем самым создадут проблемы в своей общине или конфессии. Так ли удивительно, что христианские государственные служащие
также будут избегать таких упоминаний? Этого должно быть достаточно, чтобы определить некоторые поверхностные двусмысленности, с которыми приходится сталкиваться в популистском ответе на усилия,  апеллирующие к значениям, которые, как предполагается, являются «политически некорректными».
Есть и другие потенциальные и весьма вероятные ответы на упоминания «кальвинизма», которые требуют нашего более пристального внимания. Иногда любая такая ссылка просто вызовет комментарий о «протестантской трудовой этике», и, по-видимому, все знают, о чем идет речь, даже если нет признания исторических прозрений Макса Вебера (1864-1920), Эрнста Трельча (1865-1923) или Ричарда Х. Тоуни (1880-1965). В последнее время «исследования Кальвина» внесли вклад, который в значительной степени компенсирует точку зрения, связывающую кальвинизм с капитализмом. В наши дни существует лучшее научное признание вклада женевских реформаторов и кальвинистских движений. Его непреходящее историческое влияние нельзя отмести в сторону, как это было ранее в ХХ веке, особенно в социальных науках. Также был толчок к новому пониманию учения Кальвина со стороны Карла Барта (1886-1968), который
обратил внимание на то, что было провозглашено на самой первой странице «Наставления в христианской вере» (1559) («Познание Бога-Творца», 1,1), что мы, люди, можем понять себя, только познав Бога, и познать Бога, только познав себя.
Одного этого утверждения достаточно, чтобы бросить вызов распространенным стереотипам о Кальвине. Более острая историческая оценка кальвинистской
стороны европейской Реформации появилась в течение ХХ века. Даже догматическое уравнение «кальвинизма» со строгой версией «двойного предопределения» Августина уже не так легко поддерживается в текстах по социологии, не говоря уже о теологии, как это было, когда я впервые столкнулся с тезисом Вебера о «протестантской этике» более 40 лет назад. Тем не менее, знание такого научного разъяснения встречается лишь спорадически ценится в рамках «основных» социальных наук. Но вес «исследований Реформации» теперь означает, что существенные философские различия между Кальвином и Теодором Безой (1519-1605), если упомянуть яркий пример, нельзя легко игнорировать.
Беза был преемником Кальвина в Женевской академии. Обычно считается, что кальвинизм был шире и гораздо разнообразнее, чем допускает веберовская конструкция «идеального типа» кальвиниста. Более того, гипотеза Вебера часто воспринимается таким образом, что предполагает, что каноны Дордрехта (1618-1619) - так называемые 5 пунктов, или ТULIP - вместе с учением Вестминстерского исповедания веры - это просто то, чему бы учил Кальвин, если бы он столкнулся с более поздними событиями, которые привели к этим двум документам, которые с тех пор стали церковными исповеданиями. Помимо своего весьма спорного подхода к изучению истории как таковой, такое предположение о сути кальвинистской мысли фактически игнорирует условность, которую Вебер явно заложил в свою гипотезу; очевидно, что он не считал свою статью последним словом, а скорее основой для продолжающихся исторических исследований.1
Но действительно существует долгая история христианской и кальвинистской
историографии, которая стремится утверждать, что Запад является частью славной
истории, которая вытекает из того же женевского реформатора. И вышеупомянутое
предположение о единой «линии» исторического развития от Кальвина до
англоговорящих евангелистов XIX - XX веков, возможно, не полностью мертво среди
некоторых пресвитерианских и реформатских традиций. Но, в общем, попытка в наши дни апеллировать к «славной истории» обычно ограничивается фундаменталистской реакцией, которая продвигает «христианско-националистическую» мифологию,
так называемое «христианское наследие».
Существует много научных размышлений о том, как христианство в своих многочисленных течениях повлияло на развитие того, что мы бы назвали открытым демократическим государственным управлением, верховенством закона, независимостью судов, свободной прессой и неограниченными научными исследованиями. Но было бы большой натяжкой предполагать, что форма наших современных политических институтов является просто результатом христианских, не говоря уже о реформатских или «кальвинистских», влияний или даже в первую очередь реакцией на такие христианские влияния.
Но прежде чем идти дальше, я хотел бы отметить en passant другие примеры, связанные с США, которые демонстрируют неоднозначную «связь» между кальвинизмом и политикой. Вудро Вильсон (1856-1924), президент США с 1913 по 1921 год, был
академиком Принстонского университета и с 1902 по 1910 год президентом академии. Принстон был стойким пресвитерианским учреждением. То, что Вильсон предложил сделать Женеву штаб-квартирой Лиги Наций, часто упоминается как указание на то, что его политика и мировоззрение каким-то образом находились под влиянием его «кальвинистских» наклонностей. В конце концов, Женева также была центром, из которого распространялось влияние Жана Кальвина в XVI и XVII веках. Кальвинизм вполне мог оказать влияние на некоторые политические доктрины Вильсона, не в последнюю очередь на его взгляд на «явное предначертание» Америки («американскую
исключительность»), который предполагает, что США подчиняются отчетливой новой израильской миссии, дарованной Провидением вместе с благословениями нации, которую
пуритане изначально основали как «город на холме» после 1630 года. Эту идеологию
мы не можем игнорировать, как и попытки некоторых ее сторонников предположить, что она действительно совместима с кальвинистским взглядом на политику. Но эта библиография, в том, что следует далее, предполагает, что хотя нам необходимо получить всестороннее представление об этой идеологии, она все еще, как и «кальвинистская» поддержка идеологии апартеида африканеров, является нехристианским отходом и значительной секуляризацией подлинно кальвинистского мировоззрения.
Чтобы исследовать это дальше, даже прежде чем мы конкретно займемся «кальвинистским мировоззрением», рекомендуются следующие две книги: William Lee Miller The First Liberty: Religion and the American Republic (Alfred A Knopf, 1986) и  James W Skillen With or Against the World? America's Role Among the Nations (Rowman and Littlefield, 2005). Миллер по происхождению - диссидент-баптист, и его книга является вкладом в американскую историографию; Скиллен евангельский пресвитерианин, и его книга пытается рассмотреть способ, которым США пришли к определению себя и своей политики с точки зрения гражданского религиозного призыва, который регулярно оправдывает их, в глобально-историческом контексте.
Другой пример «кальвинистской» связи посреди суматохи политических дебатов можно найти в «выступительной речи» Джорджа Буша-младшего в колледже Кальвина в 2005 году.2 В этой речи президент США связывает «инициативу, основанную на вере» Белого дома со взглядами, изложенными Авраамом Кайпером (1837-1920), выдающимся
голландским кальвинистом, весьма почитаемым среди избирателей этого колледжа. (Кайпер обсуждается отдельно ниже). Действительно, основанная на вере инициатива президента во многом обязана инициативам, предпринятым в 1990-х годах Центром общественного правосудия (CPJ), органом с явно кальвинистским и кайперианским политическим пониманием.3 Предысторию усилий CPJ по влиянию на государственную политику можно оценить в работе Stanley W Carlson-Thies and James W Skillen (eds) Welfare in America: Christian Perspectives on a Policy in Crisis (Eerdmans 1996). Это протоколы конференции, посвященной расследованию, проводившемуся с 1992 по 1995 год. Но то, как президент США связал свое понимание «инициативы, основанной на вере» с Авраамом Кайпером, показывает, что он (или его спичрайтер) переосмыслил кальвинистскую доктрину Кайпера о «суверенитете сфер», чтобы сделать ее совместимой с решительно нехристианскими социологическими взглядами Тома Пейна (1737-1809), где человеческому обществу приписывается суверенная творческая сила, в которую правительства никогда не должны вмешиваться.  Да, с призывом Буша к «исключительной» роли Америки в мировых делах, а также его приветствием Кайперу, может показаться, что «кальвинизм» имеет влиятельное место в американской политике. И этого предложения как раз достаточно, чтобы заставить нас быть осторожнее с тем, как мы анализируем политическое «влияние».
Мы потратили некоторое время на рассмотрение этих «контекстуальных вопросов», потому что, не указывая на политически проблематичный характер попыток апеллировать к Кальвину и кальвинизму, мы можем просто усугубить некоторые трудности в понимании кальвинистского вклада в политическую жизнь, в государственное управление, юриспруденцию и политическую теорию. Конечно, апелляции к кальвинистской традиции не уникальны в этом отношении. Столкновение с недопониманием и общественными мифологиями - это то, что всем, кто вовлечен в общественную жизнь, придется делать в какой-то момент. Это часть конфронтации. Это нормально. Обращения к римско-католическому, анабаптистскому, лютеранскому или евангелическому учению должны в равной степени сопровождаться углубленным контекстуальным пониманием, если призывы должны звучать в разгар политических дебатов.

2. Современные усилия по продвижению кальвинистского мировоззрения

Почему в это второе десятилетие XXI  века гражданам необходимо лучше понимать влияние кальвинизма на политическую жизнь и гражданскую ответственность? Позвольте мне подчеркнуть, что наша забота не может заключаться просто в попытках
гарантировать, что наше новое понимание кальвинизма поможет нам дистанцироваться
от явно ошибочных американских редакций, которые рассматривают США как «новое ведущее» общество мира или даже «новую Священную Римскую империю». Тем не менее, США склонны рассматривать себя как носителя ценных идей, полученных в ходе Реформации XVI и XVII веков, а также как оплот и передовую линию «свободы» и «толерантности». При рассмотрении этого момента мы сталкиваемся и с другими вопросами, один из которых, в частности, касается нашего изучения прошлого, «истории». Независимо от нашей конфессии или деноминации, разве нам не нужно более острое историческое понимание? И как христианам нам нужно найти путь к библейски направленному историческому пониманию. Это крайне важно, кем бы мы ни были.
В нашем государстве нам не нужно быть избранными представителями или государственными служащими, чтобы нести политическую ответственность. Как «простые граждане» мы несем ответственность (перед Богом и нашими ближними) за наше политическое поведение. Это отличительная черта той структуры государственного управления, в которой мы находимся. Мы граждане, которые должны играть свою роль в «государственном управлении» в том, что мы называем «государством». Не все «государства» допускают такую обширную политическую ответственность, которая приписывается гражданам в нашем государстве. Это признание гражданства как неотъемлемой части нашего человеческого призвания действительно является гранью кальвинистского политического мышления. Оно связано с библейской идеей «должности», в которой мы призваны служить и в которой, как я уже сказал, мы несем ответственность. И, конечно, мы также несем ответственность как родители, члены более широких семейных сетей и ассоциаций, учителя, специалисты, члены церкви, бизнесмены, пассажиры и волонтеры, во всех этих должностях, имеющих публичную и гражданскую сторону, каждая из которых имеет незаменимые связи с нашей политической жизнью. Внося свой вклад в «политику», мы также должны будем учитывать наше историческое прошлое, а это значит, принимать во внимание то, как наши многочисленные обязанности были сформированы нашим политическим контекстом. Различные способы, которыми мы выражаем политическую ответственность, формировались исторически, на протяжении десятилетий и столетий до того, как мы достигли совершеннолетия и получили право голоса. Это указывает на то, что политика является частью нашей исторической задачи, что также одобряет кальвинистское политическое мышление.
Итак, давайте теперь обратимся к рассмотрению того, чему мы можем научиться у «Кальвина» и «кальвинизма» как важного христианского движения, которое возникло из тех европейских движений, которые обычно называют «Реформацией» XVI и XVII
веков. То, что мы рассматриваем сейчас, может показаться «академическим». Но этот вопрос фактически возникал как у христиан на протяжении всего XX века, и до этого мы также рассматривали его. Но если есть существенная связь с движением XVI века под названием «кальвинизм», нам нужно будет спросить, почему знание о нем было потеряно, или, по крайней мере, почему этот вопрос должен был быть поднят. Что же такого
в «современных событиях», что означало, что такая «связь» с нашим «христианским прошлым» должна быть «восстановлена», потому что она, по крайней мере, в некоторой степени была утеряна? Но тогда, как я уже указал, связь не была полностью утеряна, и позвольте мне привести еще три  вовсе не американских примера, которые иллюстрируют, что современность может показать себя более «связанной» с кальвинизмом, чем часто
думают.
Первый пример - это Ласло Токеш (1952-), венгерский реформатский пастор, который помог инициировать румынское восстание, которое привело к падению режима Чаушеску. С 2004 года он был членом Европейского парламента, а с 2010 года - его вице-президентом. Другим примером, как мы уже отметили, является сильная поддержка кальвинистами режима в Южной Африке. Не только различные южноафриканские голландские реформатские церкви дали этой идеологии церковную основу, но и значительное число африканерских ученых, также некоторые из которых были связаны с «реформатской философией», которая развивалась в Нидерландах с 1920-х годов, которые также были членами Broederbond. Были те, кто пытался оправдать апартеид, утверждая, что расширяет «суверенитет сферы» Кайпера, включая расу или этническую принадлежность как «суверенную сферу».
Третий пример: возможно, не столь уж и значимым в «глобальном, историческом» плане. Это презентация сэра Джеймса А Коя, основанна на конституционной
консультации 2012 года, организованной на Фиджи военным правительством.4
С тех пор эта консультация была прервана военным режимом, но это была публичная попытка обрисовать в общих чертах христианское понимание государственного управления, апеллируя к кальвинистской политической теории. «Магистрат» в той же степени, что и «проповедник», государство в той же степени, что и Церковь, подчиняются правлению Господа Бога над небом и землей. Они несут ответственность в первой и последней инстанции перед Его повелением за то, как они ведут свои соответствующие дела.
Это три случая, когда можно легко определить публичную политическую связь с «кальвинизмом». Это ни в коем случае не улица с односторонним движением. Мы уже
упоминали тезис Макса Вебера о «протестантской этике» и влияние, которое оказала эта историческая гипотеза. Многие ученые, придерживающиеся линии Вебера, будут толковать «кальвинизм» как важный фоновый фактор для современной экономики, а также для продолжающейся секуляризации «западной» политической жизни. Они даже могут связывать это, как это делает Вебер, с всеобщим доминированием западных разработок. Но в наши дни обсуждение религии больше не ограничивается предположениями, что ее следует рассматривать как чисто частное и индивидуальное дело. В западных обществах, не в последнюю очередь из-за широко распространенной иммиграции из азиатских и арабских стран, но также из-за разочарования в гуманистическом просвещении, существует новое понимание публичного проявления религиозной веры. Это действительно может быть странным для тех, кто считает, что религию лучше всего хранить в чисто частной жизни. И в этом контексте многие христиане стали подвергать сомнению статус-кво приватизации религии, как это могли бы сделать некоторые из их недавно прибывших соседей в западные общества. И таким образом, мы можем увидеть возникновение нового общественного признания значимости различных религиозных движений, включая кальвинизм, и, в частности, последствий этого многообразия публично выраженных верований для того, как нами управляют.
Признанным авторитетом 20-го века по изложению взгляда «кальвиниста» на историю и политику является Абрахам Кайпер (1837-1920). Его Лекции по кальвинизму (Eerdmans 1931), прочитанные в 1898 году в Принстонском университете, по-прежнему являются лучшимисовременное кальвинистское обоснование политического участия. Также его обращение 1891 года, переведенное и опубликованное как «Проблема бедности» (Baker 1991), является резким заявлением премьер-министра Нидерландов о том, что социальное обеспечение является необходимой частью содействия общественной справедливости для всех. Peter S Heslam Creating a Christian Worldview:Abraham Kuyper's Lectures on Calvinism (Eerdmans 1998) представляет собой острое и критическое исследование предыстории знаменитых лекций Кайпера в Принстоне. Я перечисляю два других тома, которые дают широкое кальвинистское понимание политики: это James W Skillen A Covenant to Keep - Meditations on the Biblical Theme of Justice (Center for Public Justice 2000),  изложение библейского учения; и Bob Goudzwaard и др. Hope in Troubled Times (Baker 2007), расширение более ранней работы Idols of our Time (IVP 1981), обзор глобальных проблем в «архитектонических» терминах. В наши дни Авраам Кайпер занимает прочную нишу в североамериканском книгоиздании. Существует множество публикаций, восхваляющих его идеи, и можно найти его взгляды, цитируемые для оправдания политики по всему политическому спектру.

3. Кальвинизм XVI века и политика ХХ и ХХI веков

Как может быть ясно из того, что я обрисовал выше, любая серьезная попытка изучить «кальвинизм и политику» также должна будет прийти к некоторой оценке
объемной исторической, социологической и юридической литературы, которая считалась с возникновением демократии на Западе, с религиозными и политическими правами, социальным и конфессиональным плюрализмом, федерализмом и подотчетностью парламентов своим избирателям. Важная часть этой истории представлена в книге John Witte in The Reformation of Rights: Law, Religion, and Human Rights in Early Modern Calvinism (Cambridge, 2007). Его «Введение» дает убедительный и убедительный
обзор того, как учения Кальвина и кальвинизма стали движущей силой западного конституционализма до эпохи Просвещения. В результате этот том рассказывает о
«правах человека» в истории вклада кальвинизма на Западе и в значительной степени оспаривает «прогрессивно-либеральную» точку зрения, которая, основываясь на
«школьных текстах», долгое время утверждала, что забота о правах началась в конце
XVII и начале XVIII веков. Такие само собой разумеющиеся взгляды сводят историю
политических прав к Просвещению как фону современных доминирующих
политических идеологий, будь то либерализм и/или социализм. Работа полна наводящих на размышления линий исследования того, как идеи, полученные из этой
исторической родословной, сохраняют непреходящую актуальность для политического вклада, который стремится быть по-настоящему самокритичным в своей оценке политических институтов, а не просто приспосабливаться к мировому шуму «разговоров о правах». Витте прямо отмечает, что его работа направлена на дополнение к значительной римско-католической науке, которая прослеживает влияние католической доктрины прав (xii). Он также делает провокационные предположения, как с его возрождением, что кальвинистское признание изначального мандата творения «возделывать и хранить Сад» (Быт. 2:15) «сделало их рефлексивными экологами задолго до того, как зеленое стало модным» (36). Некоторые читатели этой библиографии могли бы поступить лучше, отложив ее в сторону и вместо этого взяв на вооружение исследование Витте. В определенных отношениях эта работа является расширенным «библиографическим эссе», желая увидеть дальнейшие подробные исследования в ответ на его провокационный стимул. Эта цель его книги несет на себе печать кальвинистского научного самоуничижения (19-20).
Знаменитое эссе Макса Вебера «Протестантская этика и дух капитализма» (1905) было переведено в 1930 году, но впервые появилось на немецком языке в 1904-5 годах в качестве журнальной статьи. Как бы оно ни было истолковано для англоязычного научного и академического мира, следует помнить, что оно также было результатом обширного исследования в области исторической экономики. Оно было направлено
на то, чтобы объяснить, почему Германия с ее преобладающим лютеранским и католическим культурным наследием так медленно, по сравнению с другими «западными» государствами, адаптировалась к капиталистическому способу промышленной организации и экономического управления. Анализ Вебером влияния Реформации XVI века привел его к формулировке его знаменитой гипотезы в терминах «линии развития, имеющей универсальное значение и ценность». Тезис о «протестантской этике», наряду с множеством исследований, вдохновленных его аргументом, поддержали устойчивую политическую точку зрения, что религиозное «мировоззрение», которое было детищем учености Кальвина, в свою очередь породило «мирской аскетизм» современного
предпринимателя.
Есть и другая, не менее важная сторона этой современной научной переоценки Кальвина, женевской Реформации и всемирного движения, известного как кальвинизм. Она касается влияния реформационного движения на то, что мы сейчас называем культурной и общественной жизнью Запада. «Мировоззрение» Кальвина и тех, кто следовал «кальвинистской» линии развития, теперь широко признано за его значительный и отличительный вклад в развитие современной науки и культурной жизни как таковой.
Возможно, он не был таким обширным, как утверждают некоторые, но и тогда его влияние, безусловно, нельзя  не принимать во внимание. Последующий рост национального государства, религиозной терпимости, парламентской демократии и прав человека также был связан с этим разнообразным, но конфессионально идентифицируемым движением. Однако идея религиозно нейтральной публичной сферы, безусловно, не является тем, что продвигала кальвинистская политическая теория.
Наряду с протестантской этикой Вебера мы должны также упомянуть работу Эрнста Трельча «Социальное учение христианских церквей и сект» (1909, англ. 1931) и Р.Х.Тоуни «Религия и подъем капитализма» (1925). Это были работы, которые появились (на английском языке) в первые десятилетия ХХ века. Значимость этих работ сохраняет их ценность и по сей день. Но обращаться к ним, не принимая во внимание социальные, культурные и исторические исследования, которые появились впоследствии, означает не только рисковать неправильно понять их ценность для политического понимания своего времени, но и серьезно недооценивать дальнейшие прозрения и понимания, которые стали очевидны с тех пор, как они были написаны. Они были чрезвычайно формирующими для последующей историографии XVI и XVII веков. Но мы можем предоставить здесь только очень схематичное руководство к тому, что было написано и опубликовано с первых десятилетий XX века.
С точки зрения исследования истоков кальвинизма и первоначального расцвета в XVI и XVII веках мы отмечаем, что стандартный текст «История и характер
кальвинизма» Джона Т. Макнила (1954) с 2002 года был заменен книгой Philip Benedict Christ's Churches Purely Reformed: a Social History of Calvinism (Yale University Press, 2002).
Этот тщательно документированный отчет дает обзор кальвинизма в его различных национальных и международных контекстах. Другой том, который прольет полезный свет на природу кальвинизма как исторического движения, - это Heiko A Oberman The Two Reformations: the Journey from the Last Days to the New World (Yale UP, 2003). Оберман, блестящий и проницательный исследователь Лютера, представляет четыре главы о Кальвине и кальвинизме (VII-X), которые являются острыми и полезными. Оберман определяет важность основных принципов кальвинизма для тех, кто находится в бегстве, для просителей убежища. Здесь он предлагает важный аспект последующего принятия кальвинизмом политического кредо, которое образует членство в общине верующих и гражданство.
Обширное обсуждение в Части III "Роджер Уильямс: корень вопроса" "Первой свободы" Миллера, оправдает тщательное изучение, как и обмен мнениями между David Little "Conscientious Individualism: A Christian Perspective on Ethical Pluralism" (113-140) and James W. Skillen "Pluralism as a Matter of Principle" (140-152) и  John A. Coleman (ed.) Christian Political Ethics (Princeton University Press 2008). W Fred Graham The Constructive Revolutionary: John Calvin and His Socio-Economic Impact (John Knox Press 1971) - это основательное обсуждение, которое, следуя примеру Андре; Bi;ler La pens;e ;conomique et sociale de Calvin (Georg & Co 1961) эффективно нейтрализует интерпретации Кальвина, которые не только искажают его в его социальном контексте, но и игнорируют фактические положительные воздействия его социального и этического учения.
Термин «кальвинист» регулярно использовался в социологии и психологии, в частности, для обозначения предрасположенности к авторитарной личности, и анализ Вебера иногда упоминается как оправдание этого. Для такого рода интерпретации можно сослаться на ранний вклад Тjлкотта Парсонса «Жан Кальвин (1509-1564)» в Энциклопедию социальных наук (MacMillan 1930). Парсонс изображает женевского реформатора как одержимо занятого теолога, создающего всеобъемлющую моральную схему. Не было конца попыткам ученых оспорить этот стереотип Кальвина и типичного «кальвиниста», как это было выведено из «мирского аскетизма» Вебера, как современного предпринимателя. Упомянем лишь несколько недавних примеров, которые имеют отношение к конкретному политическому теоретизированию. Есть John Witte, Jr., The
Reformation of Rights: Law, Religion, and Human Rights in Early Modern
Calvinism (CUP 2008); William R. Stevenson, Jr., Sovereign Grace: The Place and Significance of Christian Freedom in John Calvin's Political Thought (OUP 1999); Menna Prestwich, ed., International Calvinism, 1541-1715 (Clarendon Press, 1985); Ralph C. Hancock, Calvin and the Foundations of Modern Politics (Cornell UP 1989). Романистка Мэрилин Робинсон уделяет некоторое внимание влиянию Кальвина в своей книге эссе «Смерть Адама: эссе о современной мысли» (Mariner Books 2000). Это лишь небольшая подборка.  Тем не менее, было не так много научных работ со стороны неокальвинистов, чтобы критически рассмотреть неявное деистическое приписывание Кальвину духовности, которая, как я считаю, упускается из виду, когда на рассказ Макса Вебера ссылаются его последователи. Это важный аспект продолжающихся дебатов о протестантской этике Вебера, который регулярно упускается из виду.
В своем эссе "Reformed аnd Always Reforming" in Sandra F Joireman Church, State and Citizen: Christian Approaches to Political Engagement (OUP 2009), Джеймс В. Скиллен предлагает «кальвинистский» способ понимания политики, который, подчеркивая единое творение, получает откровение Евангелия как окончательное заявление Бога о том, что в Его Сыне творение будет приведено к своему субботнему покою (Быт. 1-2:3). В этом контексте политическая жизнь является неотъемлемой частью искупления Христа, способом исполнения великой заповеди любить Бога и служить ближнему с любовью.
Влияние деятельности Кальвина как пастора, учителя, педагога и социального реформатора распространилось из Женевы, где он проделал большую часть своей жизни, на другие сферы, в первую очередь на швейцарские, немецкие и французские города и общины, а оттуда оказало значительное формирующее влияние на развитие государственного управления в Нидерландах, Венгрии, Шотландии, Англии, Северной Америке и Южной Африке. Оказал ли он на самом деле влияние в австралазийских колониях - это еще один вопрос, достойный тщательного научного исследования. С одной стороны, в англиканской епархии Сиднея наблюдалось постоянное обращение к кальвинистскому богословию, даже в пределах конфессии, которая, по словам Филиппа Бенедикта, происходит от «нестабильного установления церкви „как полуреформированной“». С другой стороны, Николас Арони в своей работе The Constitution of a Federal Commonwealth: The Making and Meaning of the Australian Constitution (CUP 2009) отмечает, что существует возможное остаточное влияние политико-правовой теории кальвинистского писателя Иоганна Альтузия (1563-1638) на то, как обсуждалась федерация в десятилетия до 1900 года в австралийских колониях. Идеи Альтузия, возможно, не были центральными или даже заметными в дискуссиях, приведших к федеральной конституции Австралии. Но упоминание Альтузия, который, по словам Отто фон Гирке (1841-1921), был первым раннесовременным систематическим писателем о федерализме, указывает на то, что рассмотрение его взглядов и его наследия может быть полезным сейчас, когда политическая теория и юриспруденция выработали лучшее понимание проблем, если не внутренних слабостей федерального
содружества, изложенных в конституции Австралии. Это действительно может быть конструктивным для политических дебатов, если взгляды, подобные тем, что были развиты Альтузием в XVII веке и расширены другими кальвинистскими политическими теоретиками в ХХ -ХХI веках, будут серьезно пересмотрены.
Альтузий также упоминался Джеймсом Брайсом в «Американском Содружестве» (1889), в частности, из-за его принципиального неприятия на кальвинистских основаниях этатистского взгляда на суверенитет, выдвинутого Жаном Боденом (1530-1596). Отчетливо «кальвинистский» взгляд на политическое разделение властей действительно мог иметь некоторое остаточное фоновое влияние на федеральные конституционные дискуссии в Австралии, хотя это влияние является косвенным. В этой связи мы также должны помнить, что прагматическая политическая ориентация, известная как «realpolitik» и «raison d'etat», которая прослеживается от Макиавелли (1469-1527), совершенно противоположна взгляду Кальвина на гражданского магистрата coram Deo (Institutions (1559), 4.20. Но не только ученые-кальвинисты проявили интерес к Альтузию. Его работа  привлекла внимание в политической теории со времени введения Карла Дж. Фридриха в Politica methodice digesta Иоанна Альтузия (1932) и публикации перевода Фредерика С. Карни «Политика Иоганна Альтузия» (Beacon Press, 1964).
Значительные усилия сторонников кальвинистского учения по возвращению идей,
которые являются основополагающими для кальвинистского понимания человеческой ответственности в рамках творения и искупления, не делаются в вакууме. Они предпринимаются в научном контексте, где авторы других убеждений также пересматривают наше современное политическое наследие из классических греческих и других источников. Об этом работа, объединившая авторов James W Skillen and Rockne M McCarthy (eds) Political Order and the Plural Order of Society (Scholars Press, 1991)), которая представляет полезный срез плюралистических политических теорий: основанных на исторических доктринах обычаев и традиций, католических доктринах естественного права и субсидиарности наряду с кальвинистскими изложениями «суверенитета сфер» и ответственности за творение.
Как уже отмечалось, существуют «неосхоластические» попытки переосмыслить Кальвина и Альтузия как представителей различных вариантов теории естественного права, и даже были попытки утверждать, что Альтузий был предшественником «критической социальной теории» конца XX века. Задача нынешнего и последующих поколений граждан Федеративного Содружества - приступить к серьезному переосмыслению доминирующих идей. о происхождении и характере государственного управления, которые сформировали австралийскую политическую жизнь. Не должны ли христиане использовать все имеющиеся ресурсы для разработки последовательного библейски направленного понимания нашей политической ответственности и таким образом вносить вклад в политическую жизнь, помогая переопределить место этого  Содружества в этом регионе и на земном шаре с точки зрения призыва с Небес любить ближнего своего с общественной справедливостью ради Иисуса Христа?
Теперь, конечно, вопрос о роли кальвинизма в возникновении и господстве капитализма обсуждался долго, и в этом отношении мира нет. Но это спор, который возникает из интерпретации экономической истории и социологических теорий, а не из вопросов о политической теории и юриспруденции. За некоторое время до того, как работа Вебера была опубликована на немецком языке, и с тех пор как она была опубликована на английском языке, англоязычный мир узнал о новом кальвинистском движении, которое возникло в Европе в результате движения Revеil середины XIX  века. Местами это возрождение христианства стало ассоциироваться с консервативными и реакционными антиреволюционными движениями. Но как указывает Майкл П. Фогарти в своем важном исследовании Christian Democracy in Western Europe 1820-1953 (Routledge & Kegan Paul 1957), христианско-демократическое движение, возникшее в Нидерландах, изначально было кальвинистским движением, возглавляемым сначала архивариусом Дома Оранских, г-ном Гийомом Гроеном ван Принстерером (1801-1876). Первоначально его антиреволюционные усилия были направлены на продвижение евангельского общественного ответа на продвижение либерализма, в частности, путем содействия созданию христианских школ.
Знаменитая книга Гроена «Ongeloof en Revolutie» (Неверие и революция) появилась в 1847 году и стремилась разоблачить решительный исторический отход Французской революции от христианской веры, поскольку альтернативное религиозное убеждение - вера в разум - сначала укоренилось среди французов, а затем постепенно захватило сердца всех «просвещенных» народов Европы. Эта книга была опубликована за 4 года до знаменитого манифеста Маркса и Энгельса. Гроен выступал против системы верований, которая считает, что разум якобы позволяет просвещенным перерасти любую потребность в христианской вере и  дает человеку превзойти все, что может придумать религиозное воображение. Он стал грозным политическим публичным противником этого неоязыческого мировоззрения и доминирующего либерализма, продвигаемого даже консерваторами в нидерландский парламент. Он выступал против зарождающегося этатизма, возникшего в голландской политике после Наполеона, и особенно запомнился по влиянию его сопротивления, которое все еще очевидно в плюралистической образовательной системе Голландии. Его прямолинейное христианское государственное управление помогло заложить основу для того, что позже будет охарактеризовано как «пилларизация» голландской общественной жизни. Тем, кто придерживался кальвинистских, римско-католических или светских религиозных убеждений, было предоставлено публично-правовое пространство для внесения своего культурного вклада в общественную жизнь. Этот плюрализм проявился в образовании, трудовых отношениях, политических партиях и в СМИ. В конце своей жизни Гроен передал руководство антиреволюционным движением Аврааму Кайперу, и Кайпер организовал первую политическую партию страны. В 1898 году Кайпер был приглашен в Принстонский университет для прочтения лекций, которые теперь доступны как его известные Лекции о кальвинизме. Эта опубликованная серия лекций содержит, особенно в первых трех главах, окончательное неокальвинистское заявление о своем мировоззрении и подходе к политике.
Герман Дойеверд (1894-1977), голландский юрист, проработал большую часть своей профессиональной жизни в университете, основанном Кайпером, Свободном университете в Амстердаме. Согласно AT van Deursen The Distinctive Character of the
Free University in Amsterdam 1880-2005 (Eerdmans 2008), философский вклад Дойеверда и его зятя Д.Т.Волленховена (1892-1978) представлял собой чистейшее выражение кайперианского идеала университета. Они были учеными с международной привлекательностью и, следуя «линии Кайпера», они, безусловно, подняли некоторые важные критические вопросы, которые должны были быть переоценены и переформулированы в кальвинистской и «неокальвинистской» традиции. Благодаря своему тщательному и кропотливому исследованию Дойеверд создал то, что на сегодняшний день является наиболее полным изложением критической политической теории и юриспруденции в кальвинистском смысле.5. Наиболее авторитетным введением в этот корпус литературы на английском языке является работа Jonathan Chaplin Herman Dooyeweerd: Christian Philosopher of State and Civil Society (University of Notre Dame Press 2011). В этом томе теория Дойеверда подвергается тщательной критике.
Кальвинистское крыло Реформации взяло на вооружение следующий девиз, который вкратце передает его понимание своей исторической миссии: Ecclesia reformata
sed semper reformanda - «Церковь [может быть] реформирована, но [она] всегда
реформируется».Кальвинистское мировоззрение поэтому считает, что не только
Церковь, но и все жизненные обязанности должны рассматриваться как пути к
благодарному вниманию призыву Доброго Пастыря. Но любая ответственность в жизни, которая выражает реформирующую силу Божьего слова, со временем потребует
дальнейших постоянных усилий как для сохранения того, что хорошо, так и для выражения новых возможностей для служения, которые таким образом раскрываются в послушании Евангелию.
«Если вы любите Меня, вы соблюдете Мои заповеди» - так Учитель описывает
образ жизни тех, кто следует за Иисусом Христом. В этом отношении кальвинистская политическая теория начала сталкиваться с библейски закрепленным взглядом на историческое развитие, в котором прогресс и сохранение являются взаимосвязанными гранями одной человеческой культурной задачи - культурного мандата (Быт 1-2). Прогресс и сохранение не следует рассматривать как альтернативные (политические) варианты. Библейское обоснование этого можно найти в "культурном мандате", данном Адаму "возделывать и хранить сад". Со времен Иисуса Христа этот мандат получил свою
окончательную искупительную формулировку в "Великом поручении", в котором ученики Иисуса, слуги Царя творения, призваны быть солью и светом (Мтф. 5:13-16; 28:16-20).
Таким образом, неотъемлемой частью кальвинистского мировоззрения является предположение, что проповедь Евангелия идет рука об руку с развитием отчетливо христианского образа жизни: на местном, национальном, региональном, глобальном уровнях. Кроме того, любое понимание, развитое любым христианином, нуждается в
постоянном расширении, исправлении и уточнении. Только работа Иисуса Христа может быть полной, и никакая работа ученика - какова бы ни была глубина его руководства, видения, понимания или учености - никогда не должна возводиться в нормативный статус. Таким образом, semper reformanda служит не только предостережением от любого возвышения человеческой культурной деятельности, но и стимулом к дальнейшей работе «пока еще день».

 Некоторые характерные темы

Суверенитет сфер

Опираясь на точку зрения Кальвина о том, что должность магистрата подотчетна непосредственно Богу и не нуждается в посредничестве Церкви, Кайпер изложил свою точку зрения о том, что с момента сотворения были раскрыты определенные основные сферы ответственности, которые, будучи взаимозависимыми, имеют собственную отличительную целостность и несводимы друг к другу (т. е. государство, церковь,
семья, школа, деловое предприятие). Его формулировка принципа заключалась в том, чтобы бросить вызов образам жизни, которые игнорировали различные и разнообразные человеческие обязанности и, таким образом, размывали границы между различными сферами жизни. Его беспокоило то, что если эти границы будут проигнорированы, то они окажутся под угрозой уничтожения. Для Кайпера именно так возникает государственный абсолютизм, и в противовес этому он выдвинул свой принцип «суверенитета сфер», который, по его словам, глубоко укоренился в творении. Это базовый космологический принцип, но, как указал Герман Дойеверд, важно четко отличать этот принцип от вековой приверженности предположению, что мышление и теоретическое мышление самодостаточны каждое в своей  области.

Общественная справедливость

Общественная справедливость является отличительной нормативной задачей правительств. Государство посредством закона и регулирования имеет задачу администрирования, обеспечения и поддержания общественной справедливости. Справедливость может принимать и принимает множество форм. Оно может быть карательной / распределительной / восстановительной. Общественная справедливость является нормой; это призвание. Граждане также призваны обеспечивать общественную справедливость.

Принципиальный плюрализм

Это 1). структурный плюрализм (дифференцированная ответственность); 2). конфессиональный плюрализм (разные вероисповедания в одном государстве).
Формулировка «принципиального плюрализма» в современной неокальвинистской политической теории стремится считаться с распространенным заблуждением, что плюрализм означает релятивизм. Структурный плюрализм относится к разнообразию структурированных человеческих обязанностей; конфессиональный плюрализм вытекает из признания того, что членство граждан в государстве или политическом сообществе должно отличаться от членства верующих в церкви (или синагоге, храме, мечети).
Плюрализм, как отмечено в тексте выше, снова вошел в моду в политической теории в последние десятилетия из-за общего признания того, что человеческая ответственность не может быть заключена в каком-либо одном социальном институте или структуре, но нормативно выражается во всех видах институтов, организаций, ассоциаций
и отношений. Также в терминах этого обновленного политического признания разнообразия социальных структур и попытки свести человеческую ответственность к
функциям одной или другой из них кальвинистская политическая теория стремилась
изложить свой собственный взгляд на социальную структуру и историческую дифференциацию.

Должность

Сфера компетенции, в которой должна быть реализована данная ответственность, - это должность. Родительская должность связана с воспитанием детей и формированием
любящего домохозяйства. Супружеская должность подразумевает взаимную ответственность жены и мужа любить друг друга и тем самым отражать связь Христа с Его Церковью. Должность учителя разрабатывается в отношении студентов или учеников, которые обучаются в классе учителя. Должность государственного служащего в
отправлении общественного правосудия заключается в том, чтобы воздавать должное этим должностям и обеспечивать, чтобы каждой человеческой должности оказывалось (общественное) уважение, которое ей положено (suum cuique tribuere). В кальвинистской политической теории гражданство уважается как важная должность. Гражданство - это человеческая обязанность, которая исторически сформировалась в соответствии с нормой общественного правосудия для всех.

Пилларизация

Это термин, который использовался для перевода голландского «verzuiling», означающего культурный процесс, в ходе которого в конце XIX и начале ХХвеков были
созданы «столпы» голландской общественной жизни: гуманистический, римско-
католический и кальвинистский. Именно со ссылкой на это как на исторический прецедент более поздняя политическая теория кальвинистского направления ссылается на «принципиальный плюрализм», признавая, что общественная площадь является областью, в которой различные религиозные мировоззрения вносят свой вклад в гражданское общество и государственное управление.

Антиреволюционное движение

Это движение было общеевропейским консервативным движением, которое
изначально получило распространение в ответ на Французскую революцию и устойчивое господство светской идеологии, которая просто приспосабливала гуманистическое мировоззрение. Голландский вклад в движение был спровоцирован серией
лекций Гроена 1847 года «Неверие и революция», и изначально был связан с немецким
движением и лютеранскими взглядами Фридриха Юлиуса Шталя (1802-1861).
В конечном итоге он был организован Авраамом Кайпером как Антиреволюционная партия. ARP прекратила свое существование как отдельная партия в 1980 году и была заменена Христианско-демократическим призывом, союзом протестантских и католических политических партий.

Антитезис

Когда культурная деятельность продвигается кальвинистскими церквями, ассоциациями и политическими партиями, библейское учение о двух путях - пути послушания в противоположность пути непослушания - будет называться «антитезисом». Это тесно связано с учением Августина о «двух градах», Граде Божьем (De Civitate Dei) и Граде этого мира (De Civitate Terrena). В XIX - XX веках кальвинистская мысль часто воспринималась так, что христианское послушание означает альтернативные христианские организации «во всех сферах жизни»/ Иногда это развивалось до такой степени, что демаркационная линия между послушанием и непослушанием понимается не с точки зрения того, где Бог говорит Свое слово человеку «в сердце», а в социальном и демографическом смысле, таким образом подразумевая, что антитеза имеет своего рода этническое или субкультурное проявление Такое смещение может иметь чрезвычайно серьезные последствия, как можно видеть на примере политических режимов, которые стремятся дать привилегии определенной части населения.

Жан Кальвин (1509-1564). Наставление Глава XX «Гражданское управление».
Иоганн Альтузий (1557-1638) Politica methodice digesta atque exemplis sacris et profanis illustrata (1603).
Гийом Гроен ван Принстерер (1801-1876) Ongeloof en Revolutie переведено
и опубликовано как Unbelief and Revolution:Серия лекций (Ведж, 1989).
Авраам Кайпер (1837-1920) Лекции о кальвинизме (1898);
Герман Дойеверд (1894-1977) Корни западной культуры: языческие, светские
и христианские варианты (Wedge 1979); Борьба за христианскую политику -
эссе, обосновывающее кальвинистское мировоззрение в его правовой идее (Paideia 2008);
Энциклопедия юридической науки (Paideia 2002).

1. Хотя этот автор никоим образом не следует философскому направлению Вебера, для ученых было бы вполне возможно сохранить методологический подход Вебера к изучению истории, исправив его особую конструкцию «идеального типа» «кальвиниста», чтобы приблизить ее к тому, что столь очевидно раскрывается последующей исторической наукой. Подлинное
христианское философское противостояние тезису Вебера о «протестантской этике» должно обосновываться тщательной детальной критикой догматического требования, лежащего в основе метода Вебера и результатов его эмпирического социологического отчета, а именно, что всякое научное размышление (включая исторический анализ) должно быть свободным от религиозной веры, если кто-то когда-либо собирается рационально «понять» религию. Сбивая с толку, исторический отчет Вебера утверждает, что он объясняет тот исторический процесс, посредством
которого наука освободилась от «религиозного ограничения». Это источник напряжения в его тезисе, и это также указывает на более глубокую «духовную» проблему, в которую его теоретизирование погружено и не может разрешить. Почему? Потому что оно зависит от
совершенно иного «религиозного» ограничения, которое догматически живет в отрицании своего собственного (хотя и научно ограниченного) благочестия.Другими словами, социология религии Вебера не исследует достаточно глубоко вопрос о том, какая религия заняла место до сих пор приписывалось христианству - его тезис предполагает, что кальвинизм - это всего лишь промежуточный пункт между предыдущим обществом, в котором доминировала религия в христианском смысле, и секулярностью современности, где религия переопределяется посредством ношения мантии «Духа капитализма».
2. Спор разразился, когда Николас Вольтерсторфф из Йельского университета, бывший профессор философии Кальвина, был вынужден отойти в сторону, чтобы позволить американскому президенту выступить с речью.
3 В последнее время эта проблема была продолжена организацией, известной как Institutional Religious Freedom Alliance, www.IRFAlliance.org .
С этим можно ознакомиться по ссылке http://fijiconstitution.weebly.com из материалов сэра Джеймса Майкла А Коя, и особое внимание следует обратить на первое приложение: Светское или христианское государство?
5 Ван Дёрсен ссылается на международное влияние другого неокальвиниста, Ганса Рукмакера (1922-1977), чей вклад известен благодаря его диагностическому анализу Запада в книге «Современное искусство и смерть культуры» (IVP 1970).

Перевод (С) Inquisitor Eisenhorn