Правда жизни 1865-1933 от проф. В. Баранов Ч7

ПРАВДА ЖИЗНИ (1865-1933) ОТ ПРОФЕССОРА БОТАНИКИ В.И. БАРАНОВА. ЧАСТЬ 7

К БИОГРАФИИ ПРОФЕССОРА БОТАНИКИ КАЗАНСКОГО УНИВЕРСИТЕТА АНДРЕЯ ЯКОВЛЕВИЧА ГОРДЯГИНА
К БИОГРАФИИ ПРОФЕССОРА БОТАНИКИ КАЗАНСКОГО УНИВЕРСИТЕТА ВЛАДИМИРА ИСААКОВИЧА БАРАНОВА
К БИОГРАФИИ ПРОФЕССОРА БОТАНИКИ КАЗАНСКОГО УНИВЕРСИТЕТА СЕРГЕЯ КОНСТАНТИНОВИЧА МЕРЕЖКОВСКОГО
К ИСТОРИИ КАЗАНСКОГО (ФЕДЕРАЛЬНОГО) УНИВЕРСИТЕТА

Пять лет профессор ботаники из Императорского Казанского университета Андрей Яковлевич Гордягин по стечению обстоятельств и по воле судьбы занимался становлением высшего образования в городе Саратове. И за этот краткий срок поспособствовал он этому процессу настолько, что вошёл в историю Императорского Николаевского университета, открытого постановлением, подписанным императором Всероссийским Николаем II, 10 (23) июня 1909 года (то, что позже стало Саратовским государственным университетом) и Саратовских высших сельско-хозяйственных курсов (то, что позже стало Саратовским сельско-хозяйственны институтом). Профессор К. С. Мережковский, с которым у профессора А.Я Гордягина случился конфликт из-за категорического неприятия методов исследования первого без личного анализа и даже предварительного прочтения достоверных источников на тему докторской диссертации, стал позором Канского университета. И это не столько из-за "своеобразия" ведения научно-исследовательской деятельности, сколько из-за открывшихся фактов его преступной деятельности, покрываемую властями Казанской губернии. Кстати, он ещё и состоял в одной из политических организаций Черносотенного движения.

Константин Сергеевич Мережковский, пробывший в Северной Америке 4 года, проработал там в одном из университетов. Только сейчас, когда по косточкам разбираются на телеканале "1" современные политические деятели Западных стран, имеющие отношение к университетам США, можно предположить чему там научился наш соотечественник 100 лет назад. Вот такую информацию я нашла о нём "После газетного скандала 1914 года, в результате которого Мережковского обвинили в педофилии (обвинялся в изнасиловании 26 девочек), он бежал из России за границу. Последние годы жизни провёл сначала в Ницце, а затем в Женеве. 9 января 1921 г. К. С. Мережковский покончил с собою очень изощрённым способом в гостиничном номере "Hotel des Families" в Женеве, оставив записку: "Слишком стар, чтобы работать, и слишком болен, чтобы жить», — таковы были последние написанные им слова". Вполне вероятно, что все обвинения были правдивыми, ведь и сейчас использование несовершеннолетних секс-рабов для "утехи" политических деятелей так модно там - на Западе. Вряд ли кому-то нужно было бы фальсифицировать компромат такого свойства на русского учёного. Для чего? Чтобы дать возможность возродиться ботаническому образованию и ботанической науке в Казанского университете снова?

Сейчас прочитала ещё о профессоре ботаники Казанского университета К. С. Мережковском на интернет странице. Аж оторопь взяла от осознания того, что я сама сижу сейчас там, где это человекотелое существо так же здесь же 100 с лишнем лет назад сидело, ходило, писало доносы на учёных, в частности на Андрея Яковлевича Гордягина, и имело поддержку в высших эшелонах власти Казанской губернии. Интеллигентные учёные ботаники до меня постеснялись выносить всю эту грязь на страницы своих книг, но я более дерзкая. Позор так позор! Было так было! Тем более, что позор в Казанском университете не в новинку, ведь ректор Казанского (Приволжского) федерального университета сидит в тюрьме сейчас за участие в организации заказных убийств на заре становления государственности Российской Федерации. А ведь в должности ректора Ильшат Гафуров пробовал 9 лет и все университетские знали о его бывших деяниях и руководство Республики Татарстан также знало, но всячески его поддерживало. И ведь именно с правлением Ильшата Гафурова связана фактическая потеря ботанического образования в Казанском университете. Но нет сейчас учёного ботаника в Казанском университете такого масштаба, который смог бы возродить ботаническое образование и ботаническую науку так, как это было возможным 100 лет назад.

НА СТРАНИЦАХ КНИГИ: Баранов В.И. О жизни и работе А. Я. Гордягина. Памяти А. Я. Гордягина. Казань: Учёные записки Казанского университета. 1933. Том 93, книга 6. Серия Ботаника. Вып. 1. С. 3-37.

С переездом в Саратов Андрею Яковлевичу Гордягину пришлось принять близкое участие в организации Саратовского университета, а с 1913 г. – в организации Саратовских высших сельскохозяйственных курсов, далее ставших Сельскохозяйственным институтом. Работая в составе Правления Саратовского университета, А. Я. в то же время не оставлял научной работы и за время пребывания в Саратове (1910–1913 гг.) напечатал две критические заметки "Из русской биометрической литературы" (1913 г.) и "По поводу книги П. В. Сюзева, Конспект флоры Урала в пределах Пермской губернии" и некоторые наблюдения над степными злаками (Diplachne).

В Саратове А. Я. пробыл недолго. Правление Саратовского университета неоднократно по различным вопросам вступало в конфликт с Казанским Попечителем округа и центральными организациями Министерства Народного просвещения. Результатом было удаление из состава правления Саратовского университета первых его деятелей, в том числе и А. Я. Гордягина, который перед самой Мировой войной (1914 г.) был без прошения снова "перемещён" в Казанский университет на место скрывшегося за границу профессора Мережковского. Это вторичное совершенно неожиданное "перемещение", проделанное министерством Кассо, не менее первого отразилось на ходе научных работ А. Я. Именно о нём он рассказывал с непередаваемым горьким юмором, как будучи на отдыхе в районе Минеральных вод, он забрал газету, бутылку "Ессентуки" и отправился в горы, где спокойно улёгся на зелёной траве, чтобы просмотреть печатные страницы, на которых совершенно неожиданно узрел; профессор Гордягин Андрей переводится из Саратова в Казань!". Он добавлял при этом как подёргал себя за ухо, погладил по голове и только тогда убедился, что это не сон, а святая действительность. Об этом неприятном для него обстоятельстве он не может забыть даже через несколько лет, указывая на него как на причину задержки в научной работе. Так, в статье, напечатанной в 1922 году, он пишет: "К сожалению внезапное перемещение меня летом 1914 года из Саратовского университета в Казань положило конец моей работе над Halobyssus Jaczewskii, ибо в Казани я оказался лишённым собственной лабораторной обстановки, а начавшаяся война и революция не позволяли создать таковую.

(КОММЕНТАРИИ АВТОРА. Здесь уместно было бы упомянуть о двух работниках Ботанического кабинета, разделявших с А. Я. долговременную службу в Казанском университете; из них Валей Назмутдинов, поступивший в 1894 году, даже спутешествовал за ним в Саратов, и в 1913 г., вернувшись в Казань до сих пор является преданным хранителем оранжереи, сумевшем в самые тяжёлые годы разрухи и Гражданской войны сохранить в целости и порядке как помещение, так и живую коллекцию растений; другой, Хафиз Насибуллин, поступивший служителем в 1915 году, также продолжает работу, ревниво оберегая и поддерживая в порядке имущество кабинета).

В год перевода А. Я. Гордягина из Саратова в Казань в 1914 году исполнилось двадцать пять лет его научно-педагогической деятельности. По этому поводу состоялось особое торжественное заседание Саратовского университета, на котором ему был поднесён адрес и решено было повесить его портрет в актовом зале. Казанское общество Естествоиспытателей отметило этот же юбилей избранием его в почётные члены.

По переезде в Казань, А. Я. пришлось проделать очень большую работу с приведением в порядок Ботанического кабинета, в котором за период заведывания Мережковским произошли большие разрушения: отсутствовали важнейшие лабораторные инструменты, гербарии находились в беспорядке, а часть их была свалена на тёмном чердаке в Старой клинике. Прежде всего была проведена инвентаризация, порученная С. П. Арефьеву, только что назначенному в Казань; упорядочением гербария занялся В. И. Смирнов, перешедший из Ботанической лаборатории снова в Ботанический кабинет; позднее на помощь к нему пришли оставленные Гордягиным аспиранты Б. Семёнов и В. Яснитский. Одновременно стали снова развиваться полевые работы сотрудников кафедры: В. И. Смирнов продолжил исследования в Восточной Сибири от переселенческого управления, Б. Семёнов совершил две поездки в Туруханский край, а А. Я. Гордягин продолжил наблюдения над растительностью района Минеральных вод на Северном Кавказе; кроме того, в 1917 году он вплотную занялся вопросом о снабжении госпиталей сфагнумом взамен гигроскопической ваты и издал брошюру на эту тему.

Светлана Федорова, Казань, 16 августа 2024 год.