Торговый дом Е. Ф. Мартышкина сыновья

К началу 1870-х годов, крестьяне Мартышкины из деревни Наумкино надумали строить солодовенный завод в Пензе.

Свой первоначальный капитал Егор Фёдорович Мартышкин, будучи наумкинским крестьянином, получил от общины. С помощью общинников строились солодовни, амбары и водяные мельницы. А собранное зерно с надельных земель перемалывалось, проращивалось и реализовывалось тоже сообща.

Но вот появилась перспектива получения банковского кредита от государства для расширения своего дела, и крестьяне деревни Наумкино поспешили этим воспользоваться.

Надо сказать, что в те времена в Пензенской губернии, как и в целом по России, существовали мелкие кредитные учреждения на началах коопераций – артели, ссудо-сберегательные и потребительские товарищества, в сельских местностях - кредитные товарищества.

К тому времени в губернском городе и ещё в 11 городах губернии уже функционировали Отделения Государственного банка «для пользы местной торговли и промышленности и для облегчения денежных оборотов вообще». Ссуды в банке[1] выдавались под залог недвижимости, ценных бумаг (государственных, ипотечных или городских), золота, серебра, товаров и хлеба.

Возможно, по той причине, что к началу 1870 годов семья Егора Фёдоровича Мартышкина была уже вполне обеспечена производственной недвижимостью в виде сельских мельниц и солодовен, а, может быть, их амбиции, целеустремлённость и смекалка убедили городские власти в успехе начинаний – точно мы никогда не узнаем. Но в любом случае, на покупку большого усадебного участка, постройку жилого здания и необходимых на первое время заводских сооружений Мартышкиным деньги ссудили.

Началась городская деятельность крестьян Мартышкиных с приобретения дешёвого усадебного участка под будущий солодовенный завод на кривой улочке Пензы Малая Кочетовка[2]. Сейчас эта улица, соединявшая когда-то Большую Фёдоровку с Предтеченской улицей почти бесследно исчезла во дворах Жилого комплекса «Триумф», напоминая о себе лишь безымянным внутриквартальным проездом.

Изначально здесь было поле, ограниченное с севера реками Шалаховкой и Кашаевкой, с востока Ново-Драгунской слободой, а с запада Ломовской дорогой и пензенской пригородной засекой. Таким образом, Кочетовка представляла собой изолированный анклав в нижней части Пензы. Согласно записям «Строельной книги города Пензы», в 60-х годах XVII-го столетия в этой области выделялись земли пензенским служилым людям.

В XIX-м столетии на месте Кочетовки сложились две улицы: Кочетовка Большая и Кочетовка Малая. Причём, Большая Кочетовка являлась наиболее удобным выездом из нижнего города в Новую Конную слободу, а, следовательно, и на главную торговую дорогу пензенского края. Здесь, в низине, находилась водонапорная башня городского водопровода, в которую вода из родников Поповского холма поступала самотёком и распределялась по соседним улицам.

Всё это: и гарантированное водообеспечение завода чистой проточной речной и родниковой водой, близость магистральной дороги, ярмарочного, базарного и торгово-промышленного центров Пензы, создавало крестьянам Мартышкиным идеальные условия для будущего солодовенного производства.

Было и ещё одно обстоятельство, которое могло привлекать Егора Фёдоровича с супругой именно к этому месту. Рядом, на пересечении улиц Кавказской и Швецовской, была Старообрядческая церковь Св. Николая Чудотворца, которая по размерам и убранству могла соперничать со многими губернскими храмами.

Правда, были и минусы. С 1860-х годов здесь располагалась городская трущоба под названием «Кавказ», обязанная своим названием поселенцам с Кавказа, привезённым сюда после окончания Кавказской войны в качестве дешёвой рабочей силы их земляком губернатором Пензы А.А. Панчулидзевым (1790–1867 гг.). Поселенцы по своим традициям стали строить здесь сакли из бросовых стройматериалов, обмазывая их глиной, смешанной с соломой и навозом с двух сторон и устанавливая в центре дома очаг для обогрева и приготовления пищи. Дымоходом служила дыра в потолке, канализацией – ручей, впадающий в речку Кашаевку. Такой быт, типичный для жизни на Кавказе, здесь, в Пензе, казался собачьей жизнью, поэтому эту трущобу ещё называли «Собачьим порядком».

Однако с начала 1870-х годов, всё быстро стало меняться и на Кавказе и на Кочетовке. Строительство солодорастительного предприятия Мартышкиных, а затем и железнодорожной станции поблизости потребовало большого числа рабочих рук. И вскоре жители бывшей трущобы обрели определённый достаток и переняли местные строительные и бытовые традиции, помогающие переносить суровые пензенские зимы. Пустырь стал скромным трудовым кварталом, заселенным, преимущественно, рабочими близлежащих железнодорожных мастерских и паровозного депо. С 1874 года вдоль Предтеченской улицы (сейчас ул. Суворова) загромыхали поезда по рельсам Моршанско – Сызранской железной дороги, разделившей город пополам.

Во второй половине XIX-го столетия улица Большая Кочетовка (ул. Плеханова) поглотила собой всё возможное пространство от р. Шалаховки до р. Кашаевки, превратившись в самую широкую улицу дореволюционной Пензы. Ширина её проезжей части почти вдвое превышала ширину центральной Московской улицы.

Находясь на городской периферии, Кочетовка приобрела промышленную специализацию. В это время здесь работали крупнейшие мельничные предприятия города, располагались зернохранилища и солодовни. Кочетовка стала неофициальной хлебной биржей Пензенской губернии, сделалась одной из важнейших городских коммуникаций между ярмарочным и базарным торговыми центрами Пензы. Здесь находились хлебные магазины и палатки, часть которых принадлежала и купцам Мартышкиным.

Но центром Кочетовки стал один из лучших в губернии солодорастительных заводов, производительностью 90 тыс. пудов пророщенной русской ржи на сумму 70 тыс. руб.; с солодовней, круподранкой, солодоломкой, конюшней, амбарами и казармой (кирпичным домом-общежитием) для рабочих (8–12 чел.).

Изначально солодовенный завод возводился с расчётом на наумкинское сообщество, а не только на одну семью. По периметру производственных цехов и сооружений на усадьбе строились небольшие жилые дома, главным образом, бревенчатые на высоком каменном фундаменте, с огородами и садами для родственников из деревни Наумкино, которые дружно включались в привычное для них дело. Числились многочисленные мужики Мартышкины: кто приказчиком, кто хозяином конюшни, кто извозчиком, кто мельником, а кто и управляющим завода был в отсутствии официального хозяина Егора Фёдоровича.

Создание предприятий с работниками из своей общины было обычной практикой для староверов. Преимуществом служило то, что такой кадровый принцип не позволял отношениям «работник-хозяин» переходить некую грань, после которой между этими двумя категориями начинались споры. Общинники верили друг другу на слово, без заключения письменных договоров. Все решения, вплоть до использования прибыли, тоже принимались коллегиально.

В отличие от них, наёмные рабочие – «не родственники» – жили в своих городских домах, на съёмных квартирах или в кирпичной двухэтажной казарме для рабочих. В зависимости от сезона, число работников на солодорастительном заводе варьировалось, но в среднем составляло 17 человек.

Несколько позднее, в ведомостях по налогам на имущество по ул. Малая Фёдоровка числилось за отцом и сыновьями Мартышкиными пять усадеб и флигель, а на улице Малая Кочетовка стояло двухэтажное усадебное здание из красного кирпича с двумя флигелями для домочадцев. На первом этаже собственного дома размещался магазин по продаже разных сортов хлеба.

Меды, квасы, солодовенная мука, хлебобулочные изделия предприятия, по-прежнему, продавались и в собственной лавке на базаре. Только теперь всё это по документам принадлежало не мордвинам-старообрядцам деревни Наумкино Егору Фёдорову и Василию, Якову и Ивану Егоровым Мартышкиным, а прилежным плательщикам налогов, православным купцам – великороссам: Мартышкиным Егору Фёдоровичу, Василию Егоровичу, Якову Егоровичу и Ивану Егоровичу. Для эффективного продвижения своей деятельности Егор Мартышкин с сыновьями сменили социальный статус, этническую принадлежность и религию.

Но как такое перевоплощение могло вдруг случиться? Чтобы ответить на этот вопрос, надо проникнуться атмосферой и внутренней политикой того времени. Дело в том, что крепкий крестьянин второй половины ХIХ века, если собирался и дальше развивать своё дело, должен был непременно принадлежать к Синодальной Церкви (РПЦ) или единоверию. В случае отказа от крещения предпринимателей переводили на временное гильдейское право, сроком на один год, а затем исключали из купеческого сословия.

В результате староверческое купечество, оказавшись перед жёстким выбором: лишиться всего или поменять веру, выбирало последнее. Вот, видимо, это и произошло с семьёй Егора Фёдоровича (по крайней мере, приняли православие его два младших сына, т.к. факт принятия православия самого Егора Фёдоровича в сохранившихся документах отсутствует). И скорее всего, на этот выбор во имя всеобщего благоденствия их благословила сама община.

Хотя, надо сказать, в тех местах, где общины были крупными и крепкими (например, московские) и не нуждались в государственных финансовых вливаниях, таких «измен старообрядчеству» не происходило. В России в период зарождения капитализма, когда дворянство не проявляло никакого интереса к торговле и промышленности, именно русская старообрядческая община стала местом зарождения крестьянского капитализма.

Позже младшие братья Яков и Иван, активно развивая свою деятельность, заключат очень выгодные православные браки: Яков – с дочерью пензенского головы и ктитора Спасского кафедрального собора Василия Андреевича Вярьвильского, а Иван – с дочерью главы департамента финансов Санкт-Петербурга Петра Васильева.

Старшая же дочь Ивана Мартышкина Елизавета выйдет замуж за сына того же А.В. Вярьвильского Давида. Таким образом, Мартышкины и Вярьвильские породнятся дважды. А Давид Васильевич Вярьвильский заменит отца на общественном посту в городской Управе, став сначала заместителем, а накануне революции 1917 года его изберут головой города Пензы.

Племянники Якова и Ивана - дети Василия, к тому времени будут почти ровесниками своим дядям и тоже обзаведутся семьями. Сын Василия Александр женился на дочери кузнечного промысловика И.Я. Епифанова, а дочь Василия Мартышкина Евдокия выйдет замуж за сына того же купца И.Я. Епифанова. То есть, Мартышкины и Епифановы тоже породнятся дважды. Угловой дом из красного кирпича И.Я. Епифанова, выходивший на Базарную площадь Пензы сохранился до сего дня. Теперь с него начинается улица Гладкова.

Примет православие, выйдя замуж за купца Карташова, и сестра купцов Мартышкиных Акулина Егоровна. А её дочь Алевтина Александровна станет второй женой известного пензенского купца- лесоторговца Ивана Андреевича Карпова. Но интересно то, что сын Ивана Карпова от первого брака Сергей станет мужем Лидии Яковлевны Мартышкиной. А муж Елизаветы Ивановны Мартышкиной и Сергей Иванович Карпов - кузэны...получается, что уже в третьем поколении клубок Мартышкиных - Карповых уже расплести будет не возможно.

Бывало, поглядывая на отдыхе на многочисленных резвящихся в любимом имении Воскресеновка детишек и внучат, братья смеялись: " Вишь, сколько "мартышек" развелось? То ли ещё будет!"(3)

Какое счастье, что людям дано мечтать! Какое чудо, что не дано увидеть будущее!

Сначала три семьи братьев Василия, Якова и Ивана жили в кирпичном двухэтажном доме на заводской усадьбе Малой Кочетовки. Но по мере увеличения большого семейства Мартышкиных, они приобрели в городе солидные усадьбы на улицах: Дворянской ( Иван), Рождественской ( Яков) и Лекарской ( Василий).

Для того, чтобы вписать своё дело в набирающую силу капиталистическую экономику страны, трое братьев Мартышкиных в 1884 году юридически зарегистрируют торговый дом «Егора Фёдоровича Мартышкина сыновья». А для удобства реализации своей продукции - откроют представительство торгового дома в Санкт-Петербурге. В столице тогда работала «Хлебная биржа» и рукой было подать до крупного оптового рынка в Выборге. Там же в больших домах на ул. Николаевской (Марата) и ул. Восстания (Знаменская) приобретут себе квартиры.

Вскоре пахотные земли, мельницы, солодовни и заводы купцов Мартышкиных разрастутся по губернии, а солодовенная продукция торгового дома «Е.Ф. Мартышкина сыновья» получит популярность не только в пензенском крае, но и во многих других регионах, а также в обеих столицах. Большие любители кваса и пива Финны также будут отдавать предпочтение «мартышкинскому» солоду.

Кроме солодорастительного завода в Пензе, к 1913 году за торговым домом « Е.Ф. Мартышкина сыновья» будет числиться крупнейший по тем временам солодовенный комбинат в Каменке с годовой выработкой 1280 тон и числом работников 70 человек, хлебозавод в Большом Колояре ( Бессоновка). Семейному предприятию будут принадлежать чернозёмные поля в различных волостях Пензенской губернии ( Четреимской, Игнатьевской,в Чиндясах и др.), несколько имений с экономиями в сёлах Лебедёвка, Терновка, Никифоровка, Кривозерье, Плёс, Воскресеновка.

Свою продукцию купцы Мартышкины будут выставлять на крупных и международных сельскохозяйственных выставках и получать награды. После награждения серебряной медалью на Всемирной промышленной выставке в Стокгольме в 1897 году, братья начнут переговоры по торговле со Швецией.

Все дальнейшие производственные и сельскохозяйственные планы оборвёт Первая мировая война, а за ней и смена общественного строя. Все заводы и усадьбы купцов Мартышкиных будут национализированы. Большая семья Ивана затеряется в круговерти обеих столиц. Сам Иван Егорович будет похоронен в 1926 году на Волковском кладбище Ленинграда. Остальные братья Мартышкины и глава семейства Егор Фёдорович найдут упокоение на своей малой родине.

Некоторые пензенские старожилы ещё помнят большую стелу, торжественно возвышавшуюся слева от центральной аллеи Мироносицкого кладбища. Под этой стелой и нашли свой покой отец и сыновья Василий Егорович и Яков Егорович – трудолюбивые и смекалистые мордовские крестьяне, ставшие великоросскими «солодовенными королями», основателями торгового дома «Егора Фёдоровича Мартышкина сыновья».


*

[1] В современных терминах выкупная ссуда была кредитом с аннуитетными платежами, при котором клиент стабильно погашает кредит равными частями.

[2] КОЧЕТ – кур, петух, петел, певень… Мужичок не кочеток, а драться хочет. Чёрный кочет рявкнуть хочет? – ружье. (из Толкового словаря живаго великорускаго языка Владимира Даля). Существует версия, что название улицы происходит от «некрестильного» имени-прозвища казака – первовладельца земельного надела между улицами Большая и Малая Кочетовка.

(3)Известный учёный - химик Дмитрий Иванович Менделеев занимался ещё и демографией. По его расчётам, к 2000 году в России должно быть не менее 600 млн. человек. Он, скончавшийся в 1907 году, не мог предвидеть предстоящие войны, смертельный голод, репрессии и аборты ( до 1920 года аборты в России были под запретом)