Звездная ночь в горах Тень Шарвили

ЗВЕЗДНАЯ НОЧЬ В ГОРАХ  Тень Шарвили

В ту звездную  ночь, покинув пределы душного города, мы отправились в горы – в  сказку, которая для моего спутника Вахтанга была  реальностью, миром его детства и ранней юности. Ну как мне было не доверять ему, если в заснеженных просторах Сибири  все пять лет пока учились в университете, мы только и мечтали о таком вот свидании  в горах под звездным небом у костра. А как же без того огня, согревавшего души и тела высоко в горах.
Я покажу тебе тот монастырь, где твой любимый поэт слушал рассказ о Мцыри  и потом встречался со Демоном и Тамарой. И я не сомневалась в том, что он все это видел сам и покажет мне. Но была и еще одна тайна – там оказался мой двадцатилетний дедушка  со своими десантниками, как только  отбросили врага от Москвы,  началась битва за Кавказ. Самое тяжелое сражение из всех – горы,  напор фашистов, ранение, очень серьезное ранение и долгожданная победа…
Мечты сбываются, мы оказались именно там,  у стен старинного монастыря, отрезанные от шумного города,  в тишине и покое. Хотя покой нам мог только сниться дома в Сибири, но не здесь.
Мы еще двигались по узкой тропинке, когда я услышала голос своей прабабушки:

- Шарвили, Шарвили, Шарвили, - повторила она три раза.
Мой спутник удивленно оглянулся. Не ожидал видно услышать от  меня имя своего любимого героя.
И тут белое облако появилось над вершинами гор.
-Посмотри, он услышал нас, он  несется на своем крылатом коне.
Кажется, Ваха потерял дар речи. Это он мне хотел рассказать старинную легенду о лезгинском богатыре, как только мы  устроим привал и разведем костер. Это он слышал ее здесь, среди гор, и то, что она кому-то была известна в Западной Сибири он  и подумать не мог. Но мне она с детства была так же близка и знакома,  это так и было.
Но вот уже заполыхал огонь, он быстро и ловко справился с этим  привычным занятием. А я отыскала и  достала из рюкзака то самое красное яблоко. Такое же принес чародей родителям Шарвили, много лет мечтавшим о наследнике, уже потерявшим всякие надежды увидеть своего сына и защитника.
Он заставил их съесть этот плод вместе, чтобы на свет появился богатырь.
Я держала в руках  такое же яблоко – оно стало началом начал тогда, в древности, оно подарило  этим людям любимого сына. Оно так и осталось лежать у меня на ладони, почти волшебное, связующее нас со стариной глубокой.
И вот уже передо мной у огня сидел не Ваха, а юный прекрасный богатырь в алом  плаще на широких плечах. И он был частью этих гор с острыми снежными вершинами, и кажется,  это  он радушно принимал гостей из далекой снежной страны.
2
- Шарвили, - повторила я.
 Он улыбнулся, немного наивная, но какая очаровательная у него улыбка. Люди давно перестали так улыбаться.
Высоко в горах, под бескрайним  небом время перестало течь. Окрыленная душа уносилась в даль, я слышала, как скрипнула телега, и молодой Пушкин, оказавшийся  узкой горной дорожке  с ужасом узнал, что в деревянном ящике везут Грибоеда, зверски убитого в Тегеране. Везут его к юной вдове, чтобы похоронить там и оставить  навсегда в горах Кавказа. Все это было сегодня, сейчас, и мы переживали  эти горестные минуты.
И само собой в тот миг появилось стихотворение, как отметина о том печальном событии:
Душа моя, придется задержаться,
Я лишь во сне бродил с тобой средь гор,
Ты помнишь монастырь, опять приснятся
Нам своды и священник, и в укор
За все мои короткие свиданья
Ты ничего не скажешь, знаю я,
И это вызывает боль, страданья
И размышленья, только тень твоя

По темным переходам снова бродит,
Я рвусь к тебе, но заперты все двери,
И знаешь, бунт, он нарастает вроде,
Но в мирный я исход как прежде верю.
А как не верить, если наша встреча
Не за горами, ты уж мне поверь.
От ветра гаснут души здесь и свечи.
Тревожно  от разлук и от потерь.

Друзья там, на Сенатской снова снятся,
Иных уж нет, а те далече вновь.
Распалось наше призрачное братство,
Но остается нежность и любовь.
О, если бы, а впрочем, нет, не стоит.
Дитя мое, не слушай старика,
Я знаю, что сумею все устроить.
Но Тегеран бурлит, бурлит пока.

Здесь всем порой и грустно и тревожно,
И снится снова призрачный Кавказ,
И тень твоя  мелькает  осторожно.
Ты только верь – все впереди у нас.

Ведь мы с тобой не сможем разлучиться,
Любовь сильнее смерти, - он сказал,
Ну все, до встречи, ангел мой, стучится
Там кто-то в дверь,  и за окном гроза...

Ваха смотрел на огонь, он прекрасно знал эту печальную историю, Шарвили ее не мог знать. Хотя почему же  не мог, ему с небес все видно лучше, чем нам отсюда, с земли.
Но в воздухе повисло странное молчание. И все-таки я припомнило отрывки того сказания о Шарвили, которое в далеком моем детстве рассказывала  прабабушка, а она ее слышала от своей тетушки.
- Мальчик рос не по дням, а по часам, - услышала я ее голос сквозь времена и пространства. И эхо уносило его далеко, на вершины гор. – Силой он обладал невероятной, когда к ним в село забежал огромный бык, готовый всех растоптать на своем пути, - он бросился на свирепое животное и  убил его одним махом, свернув голову. Многие в тот день были спасены, так он и прослыл заступником для народа своего, как твой любимый Добрыня Никитич, такой герой нужен всем.
- А потом и волка придушил, не раздумывая, когда тот  караулил стадо отца и встретился с ним на узкой тропинке. В тот день поживиться волку ничем не удалось, - напомнил мне Ваха, ему было немного обидно слышать от меня свою любимую историю. Но  обижаться он мог только на мою бабулю, а она затерялась где-то среди облаков, не достать, легкий призрак без труда уплывал от нас.
- А сколько шуму было, когда  парень схватил скалу голыми руками и перегородил реку,  чтобы  не случилось потопа. Правда, жители, дома которых были затоплены, находясь в низине,  не оценили этого подвига. И пришлось ему вернуть скалу на место. Подвиги могут быть и напрасными.
Мой спутник замолчал, звезда упала где-то рядом, и с нами снова заговорил Шарвили:
-Чего только не случалось в те дни. Чародей принес мне волшебный меч, и велел раздобыть коня, потому что  обычные кони не могли меня унести, а какой же герой без коня? За коня мне пришлось сражаться с витязем, и это было тяжелее, чем  убить того самого быка, но пока я твердо стоял на земле, он не мог со мной справиться, признал свое поражение и отдал мне коня. Кас –Буба остался тогда мной доволен.
- Только на таком коне можно сразиться с Одноглазым великаном и победить его, улыбнулся он. - И запомни, что только родная земля прибавит тебе сил, не отрывайся от нее, никогда не отрывайся, - говорил мой Учитель.
Но на Земле мне никакой великан не был страшен, а вот когда отправил он меня на дно морское, там все не так просто оказалось. У Царя Морского должен был я раздобыть птицу., чтобы спасти учителя и многих людей от болезни. Птица была чародейкой, похищенной морским царем, ставшей его пленницей.
- И как же это случилось? – перебила богатыря я, - про Царя Морского и его птицу я ничего не слышала прежде.
- Это была дева птица, - смущенно улыбнулся он, - она влюбилась в меня и пошла за мной. Царь Морской перед такой любовью оказался бессилен.
Я видела такую птицу с огромными печальными глазами на полотне любимого художника, и грузинская княжна так же влюбилась в русского дипломата и пошла за ним, не задумываясь.
Я не стала спрашивать Шарвили о  судьбе  влюбленной птицы, боюсь, участь ее оказалась такой же печальной. Любовь редко приносит  радость, но почти всегда она умножает печали. И он тоже замолчал, наверное, боялся моего вопроса о той птице, но потом все-таки сказал:
- Нам пришлось расстаться, потому что я отправился в Ледовую страну. Сыновья моего  дядюшки отправились туда раньше, хотели поискать счастья и лучшей жизни, ни один из них не вернулся домой.  Вот он и уговорил меня, найти их и вернуть домой, а как я мог ему оказать?  Дни его были сочтены, а оставаться без наследников человеку никак нельзя.
Вот и учитель мой поведал, что они в ледяном плену, и освободить их может только витязь с волшебным мечом, спустившийся в ледяной мир с гор. Разве это была не моя история, не моя судьба?
Силен и грозен был этот ледяной царь, много воинов и героев погибли в схватке с ним, их черепа украшали забор его ледяного дворца, как напоминание о том, что с ним не стоит связываться, если хочешь остаться цел и невередим.
Я видел толпу пленников около его дворца и сразу же узнал сыновей дядюшки, они вроде бы были  живы и здоровы, но чтобы освободить их, нужно было разбить ту ледяную стену. С этим мог управиться только мой волшебный меч, да и сил у меня было побольше, чем у тех, кто пытался это сделать до меня. У меня все получилось на славу.
И когда Царь смотрел,  как рушится его неодолимая стена, он взвыл от ужаса и стал сыпать мне страшные проклятья. Но справиться со мной он никак не мог. Освобожденные воины шли ко мне, благодарили за то, что я со всем  этим справился. Царю пришлось признать поражение, и он пообещал, что  будет возвращаться на землю  только на три  месяца, а потом уходить в подземный мир, чтобы отступили холода,  и ожила эта земля. Я пригрозил ему, что если он нарушит свое обещание, то я вернусь и сделаю то же самое.
- Земля должна жить, и люди  радоваться жизни.
Он сдержал свое обещание, мне не пришлось туда возвращаться.
А в селе у нас был большой и шумный праздник, дядюшка встречал своих сыновей и радовался – ведь они снова были вместе, снова были дома и могли помочь ему пасти стада и все делать в доме, помогая старой матушке. И главное, что они теперь могли подарить ему внуков, а  он потерял уже такую надежду.
3
Рассказ Шарвили внезапно оборвался.
Мы все заметили, как с неба упала еще одна звезда. Перед нами возник человек в черном, без лица - весь он был тьмой, способной поглотить свет, той бездной, в которую мог угадить любой из нас и не вернуться никогда назад. На душе стало как-то зябко и очень тревожно.
Разглядеть его мы не могли, но смех, этот странный пронзительный смех запомнился навсегда. Ничего хорошего он нам не мог обещать.
- Ты такой герой, - усмехнулся он, - но тебя так легко обманули  твои враги. Что же ты молчишь, как они тебя победили, стоило только насыпать гороха под ковер, на котором ты для них исполнял свой  танец, ты споткнулся, упал, и они просто забили тебя камнями.
Шарвили вздрогнул, снова переживая то, что тогда случилось, словно это все произошло вчера.
- Все верно, - врезалась в беседу я, тоже потеряв страх перед призраком без лица.- Подлость и коварство часто побеждают, но не потому, что герой слаб, а потому, что он доверчив. А обмануть доверившихся страшнее, чем убить, ведь он не сможет защищаться, злодеи этим и пользуются.
- Вот значит как, - вспыхнул фиолетовым пламенем человек без лица. И Ваха тут же вскочил и встал перед ним, заслонив нас собой, он тоже вспомнил о долге мужчин защищать женщин и детей. И в тот момент он твердо стоял на своей родной  земле, никакая сила не смогла бы его от нее оторвать.
Незнакомец растворился в воздухе, не желая признавать свое поражение. Такие никогда не пойдут на открытый поединок, им надо бить исподтишка  в спину.
4
- Ты молодец, - услышали мы голос Шарвили, - пока мой крылатый конь с нами, я могу отвезти тебя в любое место на Кавказе - сегодня исполнится любое желание, за этим я сюда и прибыл.
-Да, конечно,  побывать на той самой горе.
Ваха запротестовал, но что он мог поделать, как дева - птица когда-то я  пошла за героем, полностью ему доверившись.
Мы остались вдвоем на той узкой площадке, где произошла та роковая дуэль вздорного гусара и гениального поэта. В тот роковой день шел проливной дождь, и он остался лежать под открытым небом на всю ночь, только на следующий день друзья могли забрать его.
Ярко светила Луна,  на этот раз там было так тихо и покойно в те минуты, что не верилось в то,  что здесь могло случиться такая трагедия. И рядом в черном стояла бабушка, Елизавета Алексеевна Арсеньева. Она до сих пор не смогла смириться с этой утратой, я знаю, я писала о ней роман и полюбила ее  искренне и горячо. Наверное, в первый раз она смогла оказаться здесь, ступить на эту землю..
-Шарвили, - снова позвала я, - спасибо тебе за то, что ты исполняешь желания.
- Но ты ведь не сказала о самом главном, это настолько больно и страшно для тебя?
- Да, ты прав, это очень больно и страшно.
- Но может быть мы все- таки заглянем туда, на станцию Кизляр, где был бой и тяжело ранен твой дед, где он не только совершил подвиг, но и выжил, он выжил, об этом ты должна помнить в первую очередь.
Я молча вскочила на коня, конечно, побывав здесь, как не оказаться на том самом месте, я сто раз перечитывала скупые строки из наградной бумаги
«В бою под Моздоком за станцию Кизляр он был тяжело ранен. В наступление ходил три раза, и в последнем наступлении он в составе расчета 50 мм миномета поддерживал свое подразделение. Второй номер и командир расчета были ранены, и  до момента, когда ранили его, огонь вел он один. Недалеко от цели наступления (примерно 500-600 метров) он был ранен, но миномета не бросил, и, превозмогая боль, прополз вместе с ним на перевязочный пункт.
В то время он был в 3 роте 1 батальона 9-й Гв. Стрелковой бригады 10-го Гв. Корпуса( бывшая 5-я маневренная Воздушно –Десантная бригада)
Вот все, что было  в сопроводительной записке к вручению ордена Красной Звезды.
И только сейчас, когда я стояла на том самом месте, где сражался мой 20 летний дед, где он чудом выжил, но не отступил и не сдался, я могла почувствовать весь кошмар и ужас этого сражения в горах Кавказа, этого невероятного подвига «ради жизни на земле». И слышались разрывы снарядов, и  погибшие воины были где-то  рядом. И звучали строки стихотворения
Убиты все, и только он стрелял
По итальянцам из последних сил,
Немой Кавказ сраженью не внимал,
И только грозно ветер голосил.
Ранение, он ранен был опять,
Но итальянцы в наступленье шли,
Дед не привык, не мог он отступать,
И только тени таяли вдали.

- Откуда вас и что вас привело
В ущелья, в горы, я же вас не звал,
И он стрелял, стрелял всему назло,
Полуживой в тот миг не отступал.
Моздок был нем, тумана пелена
Спускалась с гор, он мог передохнуть,
И вот тогда нагрянула весна,
И путь к своим, о, как он труден путь.

Он на себе уносит миномет,
Плутая среди гор в той тишине,
Война идет, и к ним весна идет.
Труп итальянца видит при луне.
- Зачем ты здесь? Скажи, зачем ты здесь?
Да я убил тебя и выжил сам.
И на груди тот самый черный крест,
Который нам поэт наш описал.

Он видел все, и снилось там, в грозу,
Что горы им прохода не дают,
И итальянцы темные идут,
И остается несколько минут.
И вот тогда в атаке он опять,
Стреляет и не может отступить,
-Своей земли не отдадим и пядь,
Мы будем драться, чтобы победить!!!

И Красная звезда осветит путь
До Праги и Берлина в грозный час.
С дороги этой деду не свернуть.
Он все пройдет, и он придет назад.
Но только итальянца не забыть,
И страшный бой, и горы, и Моздок.
И будет миномет их там крушить,
До Дня Победы путь их так далек.

- Шарвили, - снова позвала, - спасибо тебе за все, ты вернул меня к моему деду, мы с тобой были там, но пора возвращаться, мой друг волнуется.
И в тот же самый миг мы снова оказались у костра, хотя там не было никакой луны, она посветила немного и снова укрылась за тучами..
На Кавказе, высоко в горах бывают такие волшебные ночи, когда прошлое соединяется с настоящим и становится одним целым, и хотя бы ради этого стоит побывать высоко в горах у стен монастыря и посмотреть на бесконечное звездное небо, на мирное небо, это следовало бы почувствовать и вырваться из сказки  в реальность, а потом снова вернуться в чудесную сказку.
Там спит мой Вергилий, мой Шарвили и ждет своего часа. Нам удалось его разбудить на одну ночь. И он тем более проснется, когда случится новая беда, потому что герои бессмертны. Они возвращаются, стоит только три раза позвать, и он обязательно отзовется и будет рядом. И вам он расскажет свою историю, и может быть исполнит ваши самые заветные желания.
Когда мы вернулись в шумный город, и я добралась до монитора, удивляясь тому, что  он существует, что мы снова в  нашей суровой реальности, первым делом я оставила    послание для Вахтанга, а что еще я могла подарить моему проводнику в мир Кавказа
Рояль раскрыт, упал бокал вина,
И спит  Кавказ твой  в мороке страстей,
Шопен звучит, я больше не вольна
Забыть тот вечер, заговор свечей,
Твой дивный лик, профессор, это сон,
Мы снова нашей юностью пьяны,

И над Сибирью колокольный звон,
Который слышать там, в горах, должны….

И монастырь, где Мцыри горевал,
Где пел поэт, царицею пьянен,
Нас примет в этот час, и засыпал
Мой снежный город – это только сон.
И на столе твой призрачный портрет,
И в голосе Тамары дивный страх,
Рояль раскрыт, о сколько томных лет
Мы жили, и хранитель страсти прав,

Он нам плеснул то сладкое вино,
Отравленное страстью роковой,
Нет Маргариты, в комнате темно,
И Мастер глух, но Воланд вновь со мной.
Я переводчик в мире этих грез,
Хотя нужды в тех переводах нет,
Укутал снег здесь наготу берез,
Там склоны гор укрыл надежно снег…