Влюблённость, которая оказалась ненужной

Её звали Ирма.

Чистокровная немка. Родилась в Казахстане, откуда с родителями переехала в Калининградскую область, которая в те времена была трамплином перед эмиграцией в Германию.

Одна беда: страшная. И ненакрашенная страшная и накрашенная. (с)

Поступила на физмат и заселилась в общагу "Слава КПСС", в которой жил я. Мест в комнатах не хватало, поэтому первокурсниц заселили к нам на этаж в комнату для занятий (сокращённо: "Коза").
Да-да, студенты во времена позднего Горбачёва вполне серьёзно говорили: "Я живу в козе".

Ей на тот момент было 17 лет, моложе меня на полгода. Худенький серенький воробушек ростом мне по плечо с маленькой грудью в белой футболке без лифчика. Помню, меня удивила её кожа на лице: не гладкая, а как на абрикосе, с пухом. Боязливая скромница, не умевшая кокетничать.

В ту пору я и сам был девственником и отчаянно искал, с кем бы эту самую невинность потерять. Щупленькая девочка-ромашка ну никак не подходила на роль моей соблазнительницы, но соседки по комнате нашептали, что Ирма ко мне благоволит и не прочь начать встречаться.

Тогда говорили не "встречаться", а "ходить". Мы прошлись по летнему зелёному Калининграду ровно один раз. Скромно держась за руки, по аллеям Нижнего озера. И разок позажимались на продавленном стуле на балконе общаги. Ни она, ни я совершенно не умели целоваться, не говоря уже обо всём остальном, поэтому вышло, мягко говоря, не очень. Да и что на тот момент мне могла дать эта неизбалованная мужским вниманием девчонка-подросток?

Я не испытывал к ней романтических чувств. Как говорится, сердцу не прикажешь. Да и смотрелись мы вместе несуразно и опыта в постели не имели никакого.

Совсем немудрено, что довольно скоро я разорвал узы невинности с более податливой кандидатурой и понеслась стадия моего быстрого взросления. А воробушек ревела в подушку и ждала, вежливо здороваясь, краснея и отводя глаза при нечастых случайных встречах. Но так и не дождалась.

Её наивная детская влюблённость оказалась для меня лишней и ненужной на фоне быстро дававших конкуренток. Я махнул рукой, мол, поревёт девчонка и перестанет. Я ведь её не матросил, женщиной не делал, ничего не обещал и совместных планов не строил. Со временем я прочно сошёлся с будущей бывшей первой женой и совершенно забыл об Ирме.

Настала середина девяностых, мы выпорхнули из родой Альма матер и разлетелись по стране. Ирма поработала школьной учительницей, но быстро разочаровалась. Заработки учителей и врачей в то лихолетье были чуть ли не самыми низкими по стране. Помыкавшись со своим дипломом физмата, она вместе с семьёй эмигрировала в Германию, получила немецкое гражданство и живёт там по сей день.

Замужем не была, детей нет.

Вот так наши судьбы, как бильярдные шары, гулко стукнувшись на зелёном сукне жизни, покатились в разные лузы, где, крутанувшись, замерли навсегда. Оставшись с Ирмой и женившись, я бы со временем сменил фамилию на немецкую эмигрировал бы вместе с ней, прожив к сегодняшнему дню тихую скромную жизнь бюргера. Ибо кому бы я там пригодился со своим высшим юридическим?

А в России ношу уже пятую по счёту униформу на второй по счёту войне.