Август 2024 записки волонтера

Я надеюсь, что этот август будет самым тяжелым этапом этой операции. Операции, за которой кто-то наблюдает с экранов телевизора, а кто-то живет внутри нее. Прорыв в сторону Курска был настольно всеми нами и солдатами и волонтерами ожидаем, что просто руки опускаются почему мы опять как в 41 оказались не готовы к этому, просто чудовищно, непростительно, а для кого-то фатально не готовы. Наверное, у нас тоже было бы сейчас упадническое настроение и полная депрессия от происходящего, не приди к нам идея съездить в гости к 11 Барсам. Идея настолько абсурдная по началу – где Белгород и где Токмак, что мы ее рассматривали сначала как шутку, что бы попугать нашего папу, т.к. на него и ложилась вся нагрузка, как на бессменного водителя, но, видимо. Нам нужно было туда съездить, чтобы принимать ситуацию более спокойно, с более холодным рассудком. Мы проехали Мариуполь и глядя по сторонам у меня была только одна ассоциация - Сталинград – больше ничего подобного не приходило на ум и не всплывало в памяти. Практически все разрушено и практически все, что подлежало восстановлению уже восстановлено. Полный город куда-то спешащих людей, работающие кафе и магазинчики, свежая штукатурка стен домов, покрашенных в яркие сочные цвета, фасады зданий «одетые с иголочки», а рядом на контрасте – пустые глазницы окон на развалинах тех строений, что не подлежат восстановлению, они стоят и ждут своей очереди, когда их окончательно снесут и перевернут эту страницу истории города.
Первый раз добровольцев мы встречали осенью 22 года – это тоже были Барсы, но уже не помню какие по номеру – они очень контрастировали с остальными «жителями» нашего госпиталя. Контрактники держались спокойно, не кипишили – они были на работе, многие мобилизованные, еще пару недель назад жившие мирной жизнью были шокированы и происходящим и своим ранением. Барсы же – все взрослые дядьки, из той возрастной категории к которым прирастёт потом прозвище Кузьмичи, не паниковали, не истерили, они собирались одной компанией, куда-то звонили и постоянно составляли какие-то списки, для которых даже не просили бумаги и ручки, т.к. у них все было с собой. Познакомившись поближе, я поняла, что они постоянно пишут и считают – лежа в госпитале. Мужики собирали список необходимого, пробивали цену и заранее узнавали что где выгоднее купить – там были и дроны и «банки»-глушители, помню, как меня поразила общая сумма – что-то около 2 млн. Они скинутся и купят все сами, ничего не прося и не сидя и плача, что НЕТ НИЧЕГО. Потом были бойцы 13 Барса, от которых нам осталась песня «ты тринадцатый воин, ты тринадцатый Барс». И вот мы едем к 11 Барсам, едем после тяжелого июля, когда запросы сыпятся со всех сторон, и не знаешь за что хвататься за покупку медицины, или маск сеток и формы – что важнее попытаться спрятать и одеть или обезболить раненого. На нашем белгородском направлении нет практически ничего. Катя периодически ревет оттого, что должны отказать одним, что б помочь другим, приходится объяснять, что мы не всемогущи. Потом ВСУки заходят в курскую область и настроение у всех делается ниже плинтуса, впору начинать истерить. Видимо именно поэтому судьба отправила нас именно в ту сторону, нам нужно было попасть и «покрутиться» среди людей, которые знают, что делать, умеют это делать и делают с удовольствием. Мы могли наблюдать профессионалов высочайшего класса в любой области куда не падал глаз, начиная от бойца на кухне – в прошлом шеф-повара какого-то ресторана, у которого расхваливали какое-то блюдо, названия которого я даже не запомнила и заканчивая инструкторами на полигоне, у которых горели глаза, когда они начинали говорить, про оружие и было видно насколько человек любит это дело. Я увидела людей, для которых война – это работа, причем работа, которая им нравится и которой они дорожат и бояться потерять. Вечером, после ужина, естественно, травили всякие байки и нам рассказывали, как смеялись сначала над ними контрактники, что барсы – добровольцы сами пошли на войну и поэтому они долбо…бы но, когда узнавали уровень подготовки и условия контракта, сникали и делали вывод, что это они долб…бы. Еще всех интересовал вопрос, как относятся к выпивке, всем известны правила Вагнера – в Барсах просто выгоняют, да человека выгоняют с войны, как бы абсурдно это не звучало, но для воина – это и есть самое тяжелое наказание.  Вечером для Кати устроили такой фейерверк, что к нам приехала военная полиция, посмотреть все ли у нас хорошо – приехали, молча посмотрели и уехали восвояси. Да, у ребят бывают потери, да им тоже пришлось повоевать в окружении, т.к. прикрывавшие их фланги соседи разбежались, но в разговорах нет обреченности и безысходности, которая стала часто гулять по сети – «все пропало, все плохо, мы все умрем…». Мужики просто делают свою работу и делают ее качественно, без пиара и лишней огласки и суеты.