Первого сентября утром ребята ушли в школу, мама и Павел на работу. С Семёном остался Алексей Николаевич, взявший на работе еще неделю отгулов авансом. Неожиданно позвонили из больницы. После короткого разговора врач радостно хлопнул в ладоши:
- Собирайся, поедем протез мерить.
Он помог Семёну одеться и вызвал такси.
Ильины, вернувшись из школы, долго звонили в дверь Архиповым, но ее никто не открывал. Звонили и к Алексею Николаевичу, там тоже никого не было.
- Может с ними с обоими что-то случилось?
- И что делать? Наталье Григорьевне звонить?
- Нет, не надо ее пугать, надо сначала самим разобраться.
Подъехал лифт, дверь открылась и оттуда вышел Семён, довольный и веселый. Он хоть и был с костылем, но стоял уже на двух ногах.
- Ура, - обрадовались близнецы.
Алексей Николаевич открыл им дверь квартиры и шепнул:
- Помогите Семёну раздеться, мне надо к себе зайти, а то телефон разрывается, - и правда, из-за его двери непрерывно доносились телефонные звонки.
Алексей Николаевич ушел, его срочно вызвали в больницу, сложный случай. Семён стал расспрашивать ребят, как прошла линейка, что нового в школе.
- На линейке Евгений Александрович письмо прочитал благодарственное про тебя, все удивились.
- Зато сразу поняли, почему тебя опять нет в школе, что за рана.
- У нас новая учительница по русскому языку будет, Светлана Владимировна.
- Елизавета Петровна с семьей переехала на левый берег, из нашей школы ушла, ездить далеко.
- Что за учительница? Как она вам?
- Нормальная тетка.
- Сочинение дала писать дома «Уроки лета», говорит так она с нами быстрее познакомится.
- И сдавать в среду.
- Давай дневник, я тебе туда домашнее задание перепишу, - Артур достал свой дневник.
- Да я сам, - Семён стал искать свой новенький дневник на столе, среди лежащих там учебников.
Поднял несколько книг сразу и не удержал их одной рукой. Они упали на пол. Артур наклонился поднять их и заметил выпавший конверт.
- Аксенова Оля, - прочитал он имя отправителя, - ты с Оленкой переписываешься?
Семён засмущался.
- Раньше переписывался, теперь я ей по телефону звоню. Кстати, она вам привет передавала.
Ильины даже не много позавидовали Семёну, им казалось, что его дружба с Оленкой закончится вместе с лагерной сменой, как это не раз бывало у них самих. Они даже обрадовались, что Семён продолжает общаться с этой девочкой.
- А классный час был? - снова спросил Семён.
- Да, даже два часа. Мария Анатольевна заставила нас все про тебя рассказать, - Тимка виновато посмотрел на Семёна.
- Все нормально, не вы, так Евгений Александрович бы все рассказал, или Александр Борисович. Что еще у нас новенького?
- Представляешь, у Рохлиных, у матери туберкулез обнаружили, их всех в санаторий лечиться отправили на год.
Рохлины были многодетной семьей. У них было семь детей. Шестеро мальчишек и самая младшая дочка. Все мальчишки были погодки, на одно лицо, только отличались ростом. В классе с ребятами учились двое, самый старший остался на второй год в первом классе.
- А еще Малковы обменяли квартиру на трехкомнатную и теперь живут на Машмете, Марину перевели в другую школу.
- А у Иры Лекомцевой родители развелись, и она с матерью к бабушке уехала, в Семилуки. Отец в общаге один остался.
- Это сколько же нас в классе осталось? – удивился Семён.
- Двадцать пять человек.
- Вот это новости! Что еще новенького?
- Про выпускной говорили. Из класса пока собрались уходить только Оля, в училище Олимпийского резерва, Мила в Художественное и Игорь в музыкальное, поэтому выпускной делать не будем, просто вечер или Костер.
- А Антон остается, в музыкальное училище не идет?
- Нет, он в институт поступать хочет.
- Это ожидаемо.
- А еще нас Дима Поляков замучил, все спрашивает, когда ты придешь, все дела тебе передать торопится в Комитете комсомола.
- Ну, в Комитет меня еще не выбрали, может и не выберут, и в Дружине еще перевыборов не было, я пока там.
- Выберем, не сомневайся, а в Дружине Александр Борисович велел Максимку готовить, чтобы после Нового года он работать сам начал.
Тимка похлопал Семёна по плечу.
- Так что приходи, тебя ждут великие дела.
- А ты не радуйся, все равно помогать будешь, - смущенно улыбался Семён.
Семён переписывал в дневник домашнее задание. Видя, как ему не удобно писать, Артур не выдержал:
- Давай я лучше напишу, а то у тебя каракули получаются, потом не поймешь ничего.
Семён молча протянул ему дневник.
- Вот, я все написал, что задали, и еще тетради, - он снова полез в свою сумку достал оттуда тетради Семёна, в которых он писал на уроках с копировальной бумагой, чтобы не переписывать потом еще раз, - Читай, учи, завтра утром мы зайдем, я их снова возьму на уроки и еще физика будет и физкультура.
- Еще к тебе вечером Мария Анатольевна хотела зайти, чтобы ты ей домашнее задание устно рассказал, так что готовься.
- Я понял, спасибо ребята.
Ильины ушли, а Семён, прежде чем заняться уроками, сполз на пол и стал делать упражнения, врач просил их повторять несколько раз в день, не только утром.
Вечером снова пришел Алексей Николаевич. Он учил Павла помогать Семёну снимать и надевать протез. С одной рукой он этого сделать не мог. Снять, конечно, мог, но сделать хороший массаж не получалось.
На следующее утро оба проснулись с будильником. Павел стал собираться на работу. Семён никуда сегодня еще не шел, но тоже встал, вернее сполз на пол. Каждое утро он продолжал начинать с зарядки. Упражнения для рук делал пока одной рукой, а ногами надо было работать по полной программе, чтобы быстрее восстановить колено. Он слышал, как Павел умылся и разговаривал с мамой, пока она готовила завтрак, потом брат заглянул в комнату:
- Ты уже закончил свою зарядку? И что молчишь?
- Я думал ты занят.
- Чудак, я тебя жду. Одевать протез будем?
- Да, я сейчас, - Семён попытался встать, но ничего не получилось и Павел подбежал к нему.
- Семён, что же ты молчишь, помощи не просишь? А если бы снова упал? Или ты меня стесняешься? - Павел шутил, но в голосе его была тревога.
Он посадил брата на кровать, одел ему на культю чистый чехол и взял в руки протез.
- Давай, залезай!
Семён вставил ногу, подправив протез.
- Ты вроде Алешу не стесняешься? - продолжал он ворчать.
- Он врач, - тихо ответил Семён.
- А я брат. Чудак ты, Семён, кто же тебе поможет, если не я? Может маму позвать?
- Нет, - быстро ответил Семён, - не надо маму, просто я не хочу добавлять тебе хлопот.
- Своя ноша не тянет, - улыбнулся Павел и пошевелил Семёну челку, - не стесняйся меня. Заживет рука и сам все делать будешь.
Семён уткнулся брату в грудь, пряча глаза, в которых блестели слезы.
- Прости!
Павел обнял его и прижал к себе, похлопывая по спине рукой.
- Все пройдет. Давай завязывать манжету буду. - он затянул шнуровку, - так хватит или еще потуже сделать?
- Чуть-чуть потуже, пока завязываешь шнур ослабнет, - Павел завязал узел, затянул петельки, - проверь.
Семён сунул под затянутый шнурок палец, покрутил его:
- Должно быть хорошо.
Он осторожно встал, «потопал» ногой, чтобы протез сел, - все нормально.
Павел помог ему надеть домашнее трико, футболку.
- Если что-то будет не так, протез снимай, - предупредил он и посмотрел на часы, - тебе еще что-нибудь помочь?
- Да, Павлик, книгу мне достань с полки, я не дотянусь.
Полка с книгами висела над кроватью и тянуться к ней с костылем было не удобно.
- Какую?
- Энциклопедию, - он показал на книгу, - спасибо!
- Ну, все? Мне пора на работу. Один справишься?
Семён улыбнулся:
- Я уже не ребенок, конечно, справлюсь!
Днем пришел Евгений Александрович, позанимались историей. Директор много спрашивал Семёна по темам прошлого года и удовлетворенно кивал: Семён отвечал со знанием дела, увлеченно, чувствовалось, что он эти темы усвоил хорошо, а перед тем, как уйти, Директор достал из кармана наручные часы:
- Держи, мои старенькие, они забарахлили в прошлом году, я новые купил, а эти лежали. Сейчас в ремонт сносил, их почистили и они снова пошли, пользуйся. Они, конечно, не «Командирские», но тоже хорошие, - Евгений Александрович положил часы на стол.
Семён взял их в руку, посмотрел на циферблат.
- «Ракета», - прочитал он, цифры и стрелки на них не светились, но секундная стрелка живо бежала по кругу, - спасибо! - он смутился.
- Надеть помочь? - спросил он.
- В школу пойду — надену, - Семён стеснялся таких дорогих подарков, хоть и был часам очень рад, они ему были нужны.
Видя это Евгений Александрович похлопал его по спине:
- Ты не стесняйся, что они у меня лежать будут, а тебе нужны, с мамой твоей я договорюсь.
Семён кивнул, он знал, что мама не одобряла такие подарки.
В пятницу после уроков к Марии Анатольевне в учительской подошла Светлана Владимировна.
- Я к вам, как классному руководителю 8А, хочу показать вот это, - она положила на стол тетрадь, открытую на первой странице, - как вы думаете, какую отметку можно поставить за такой почерк? Я задала ребятам домашнее сочинение на тему «Уроки лета», ребята должны были написать, что нового узнали летом, какие сделали для себя выводы, это сочинение мне очень понравилось, и написано без ошибок, но почерк....
Мария Анатольевна взяла тетрадь и начала читать. Это было трудно, буквы были корявые, непонятные.
- Кто это у нас так пишет? - удивилась она и посмотрела на обложку, - «Тетрадь для сочинений ученика 8А класса Семёна Архипова», - прочитала она улыбнулась, помолчала и осторожно сказала, - Знаете, Светлана Владимировна, на почерк я бы сейчас не смотрела. Мальчик ранен в левую руку. Писать он может, а вот придерживать тетрадь — пока нет, поэтому и буквы такие корявые.
Когда Семёну вернули тетрадь для сочинений, там стояла жирная пятерка и была сделана приписка: «Сочинение отличное! Но с почерком надо поработать!»
В следующий понедельник Семён пришел в школу. Он по-прежнему хромал и ходил с тростью, которую держал непривычно в правой руке. Левая рука уже не висела на косынке, но все равно была еще толстой от бинтов.
Со всех сторон его окликали ребята, здоровались с ним, радовались, что он уже ходит без костылей. Окликнула его и Светлана Владимировна, она была дежурным учителем.
- Почему без формы? - строго спросила она. Семён был в трикотажном джемпере.
Их тут же окружили ребята, недоумевая, почему учительница прицепилась к Семёну из-за формы. Стала скапливаться толпа. Подошел Евгений Александрович.
- Проблемы? - спросил он у Новенькой учительницы.
- Мальчик без формы, - стала оправдываться она.
Директор посмотрел, на Семёна и улыбнулся.
- Светлана Владимировна, вы, наверное, еще не знакомы, это Семён Архипов, ваш ученик из 8А. Семён, это ваша новая учительница по русскому языку и литературе Светлана Владимировна.
- Мы уже знакомы, заочно, - тоже улыбнулась учительница, вспомнив его сочинение.
- Что с формой? - снова спросил директор, с интересом глядя на Семёна.
- Алексей Николаевич повязку сделал толстую, чтобы не потревожить рану, если случайно что-то задену рукой, а рукав у рубашки оказался узким, пришлось джемпер надеть, - объяснил Семён.
- Ладно, идите, скоро звонок, - сказал он. Семён пошел в класс, а ребята стали у него все выспрашивать, шли за ним толпой.
- Он хромает, это тоже бандитская рана? - спросила учительница, глядя Семёну в след.
- Нет, это прошлогодняя травма, - Евгений Александрович немного помолчал и добавил, - Светлана Владимировна, не вызывайте его к доске, это займет много времени.
- Его совсем спрашивать нельзя? - удивилась учительница.
- Нет-нет, спрашивать можно и нужно, только с места, он на уроках раньше очень активно работал, всегда руку поднимал и отвечал, я не думаю, что за полгода он сильно изменился в этом плане, - улыбаясь пояснил Директор, и добавил, взглянув на удивленное лицо учительницы, - он в прошлом году все второе полугодие в Крыму учился, в детском санатории, его там на ноги ставили после операции.
- Это Семён пришел? - спросил у Евгения Александровича подбежавший комсорг Дима Поляков?
- Да, Семён.
- Ну, теперь начнутся дела, - обрадовался тот.
Русский Язык был вторым уроком. Светлана Владимировна вошла в класс и сразу почувствовала изменения: у ребят было совсем другое настроение.
- Садитесь, - улыбнулась она, - дежурные, кого нет в классе?
- В классе все! - весело ответила девочка с третьей парты.
- Замечательно!
Она обвела глазами класс. Мальчик, у которого она утром спрашивала форму, сидел на предпоследней парте, которая раньше была совсем пустой.
- Проверим домашнее задание. Кто расскажет про деепричастные обороты?
Все настороженно затихли. Как бы хорошо дети не знали материал, как бы хорошо не были готовы, в этот момент, когда учитель открывал журнал и искал «жертву» все опускали глаза и смотрели в парту.
- Ну, что же вы такие не смелые, я спрашиваю все лишь про деепричастные обороты, а не труды Сократа.
Ребята засмеялись.
- Можно я? - поднял руку Антон.
- Хорошо, рассказывай! - улыбнулась Светлана Владимировна.
Антон встал и пошел к доске, но она сразу его остановила:
- Можешь с места.
Антон кивнул и начал рассказывать. Он рассказал, что это такое, привел примеры, рассказал, когда нужно ставить запятые.
- Хорошо! - похвалила его учительница, кто-то может что-нибудь добавить к сказанному? - обратилась она к классу.
И снова все молчали. Она снова обвела глазами класс и увидела одиноко поднятую руку на предпоследней парте:
- Пожалуйста, Семён.
Он тоже начал вставать, но она тут же предложила:
- Не надо вставать, скажи с места.
- Антон забыл добавить, что деепричастный оборот употребляется только в случаях, когда обозначает добавочное действие того же лица (предмета, явления), что и основной глагол. В других случаях деепричастный оборот не используется, - улыбаясь говорил Семён.
Он привел несколько примеров, ребята зашушукались.
- Этого в учебнике нет, - зашумели ребята.
Светлана Владимировна снова улыбнулась:
- Правильно, в учебнике этой фразы нет, но это вытекает из определения, что такое деепричастие. Антон, скажи еще раз определение?
- Деепричастие — это особая форма глагола, обозначающее добавочное действие при основном, одновременно характеризуя его.
- Правильно, отсюда по логике вещей следует, что и основное действие и добавочное относятся к одному и тому же существительному, - учительница снова посмотрела на Семёна и улыбнулась, - и я рада, что вы умеете делать такие выводы.
Семён успевал все. Выборы в Комитете комсомола и в Совете дружины перенесли на начало третьей четверти, а пока Семён оставался Председателем совета дружины и активно готовил к этой роли Максимку, а в Комитете комсомола он сам присматривался к работе Председателя. Сверстав все планы работы на год, он занялся текущими делами. Приближался День Учителя. Традиционно в этот день ребята ставили концерт и поздравляли учителей.
На очередном заседании Комитета он предложил написать про каждого учителя в школе небольшое эссе, описать случай из жизни или просто впечатления о работе учителя и теплые слова благодарности. Ребятам идея понравилась. Распределили, какой класс про каких учителей пишет.
- А про директора кто напишет? Он тоже учитель.
- Это я сам, - ответил Семён.
Однажды Евгений Александрович, встретив Семёна в коридоре после уроков, спросил:
- Торопишься куда-нибудь?
- Нет, домой собирался пойти.
- А что один?
- Ильины к соревнованиям готовятся.
- Зайдем ко мне, поговорить надо, - они зашли в кабинет директора. Евгений Александрович достал из нижнего ящика стола большую «амбарную» книгу. Семён узнал ее, это был Журнал смены, который он вел в лагере, где описывал каждый день их жизни там.
- Это надо закончить, два последних дня, он пододвинул тетрадь к Семёну.
Тот полистал исписанные страницы, многие из них были уже потрепаны.
- Вожатые переписывали твои планы Рыцарского турнира, сказку вашу, вопросы КВН и ответы на них, - пояснил Директор.
- А фотографии есть? С Костра, с последнего концерта, с КВНа с вожатыми?
- Да, наверное, Женя мне все отдал, - Евгений Александрович снова полез в ящик и вытащил оттуда картонную коробку из-под обуви, - смотри, здесь фотографии, которые остались и пленки, если что-то надо будет, Женя напечатает еще.
- Я напишу, только не скоро, когда писать смогу нормально.
- Можешь и Тимку привлечь, а лучше Артура, продиктуешь ему. Забывается все, не хочется Костер потерять, да и КВН последний.
- Евгений Александрович, а где тетрадь, которую ребята нашли в лесу, в которой летчик писал?
- Я ее в музей отдал, в районный, краеведческий, вместе с банкой и зерном. А тебе она нужна?
- Хотел выдержки из нее переписать в Журнал, но можно и своими словами.
- Только очень кратко, не надо много расписывать, особенно про меня, что ночью было, - Евгений Александрович говорил тихо и видно было, что ему не приятен этот разговор.
- А что ночью было? - Семён сделал удивленное лицо, мы у костра сидели, песни пели, рассвет встречали.
Директор улыбнулся.
- Вот и хорошо, - он помолчал и продолжил, - Семён, есть сведения, что вы что-то готовите ко дню Учителя. Концерт?
- И концерт тоже, - Семён насторожился, неужели кто-то проболтался про эссе?
- Ты выступать будешь? Все ждут. Ирина Эдуардовна всем расхваливала, как ты на гитаре хорошо играешь.
- Я бы с удовольствием, но на гитаре пока не смогу.
- Ну, а просто спеть, может Антон тебе подыграет?
- У нас нет таких готовых номеров, а подготовиться уже не успеем, - оправдывался Семён.
- Жаль, в лагере вы номера на ходу придумывали.
- Там была Оленка, это она придумывала.
- Все равно очень жаль. Ты с ней общаешься?
- Да, раньше переписывались, а теперь по телефону разговариваем иногда.
Евгений Александрович кивнул.
- Но я надеюсь, хотя бы к Новому году ты что-нибудь подготовишь?
- Я постараюсь восстановиться, обязательно!
Семён уже встал и хотел идти, но Евгений Александрович вдруг сказал:
- Семён, я хотел поговорить с тобой об учебе.
Семён посмотрел на него удивленно, не понимая, чем его учеба может не устраивать Директора. Учился он отлично, отвечал на уроках все, много занимался дома.
Оказалось, что, занимаясь в санатории самостоятельно, он изучил гораздо больше своих одноклассников и не только не отстал от них за прошлый год, а ушел далеко в ширь и вглубь и сейчас на уроках это было хорошо заметно.
- Я что-то делаю не так? Я стараюсь учиться хорошо.
Евгений Александрович согласно кивал. Раньше он тоже не плохо учился, но не стабильно, мог и уроки иногда не сделать, но в конце четверти подходил к учителям сам и на отлично сдавал весь материал.
- Да, ты стараешься, учителя тебя хвалят, даже слишком. Я хочу понять: с чем это связано и как долго будет продолжаться? Какую ты поставил перед собой задачу?
- Вот вы о чем, - Семён снова сел на диван, - Вы помните моего учителя математики в санатории?
- Такой милый старичок.
- Да, Мирон Андреевич, однажды он сказал очень важные для меня слова, он сказал их не мне, но я подумал, что ко мне они тоже относятся. Он сказал моему соседу, Гриша старше меня на год, ему надо было готовиться к экзаменам, а он учиться вообще не хотел, у него позиция была такая, что я инвалид, обслуживайте меня. А у него всего-то пальцы на ногах обрубило. И Мирон Андреевич сказал ему, что с такой инвалидностью он все равно должен будет работать, но рабочие специальности теперь для него закрыты, в силу физического недостатка, поэтому работать придется либо головой, либо за очень низкую зарплату, по другому не получится и я тогда подумал, что ко мне это тоже относится, я тоже не смогу работать, например, на стройке, как Павел, значит надо развивать голову, получать знания, пока еще у меня есть на это время. Потом я стал думать, кем с смогу стать. - Семён говорил взволнованно, свое будущее он еще ни с кем не обсуждал, - Вы всегда говорили, что у меня хорошо получается организация детей, мне нравится этим заниматься, - Семён помолчал, - в общем, я решил стать учителем, - признался он, - у меня получится? - он посмотрел Евгению Александровичу в глаза с вопросом и даже вызовом.
- У тебя замечательно это получится, но себя надо к этому поприщу готовить.
- Я понимаю, нужно много знать, и не только свой предмет, - согласно закивал Семён, обрадовавшись, что его идею поддержал сам Евгений Александрович.
- Нужно не только много знать, но и много уметь делать, чтобы иметь среди ребят авторитет. Вспомни, с каким, интересом вы, маленькие, наблюдали как разводит костер Саша, по-моему, даже спорили, за сколько он это сделает? - Евгений Александрович хитро посмотрел на Семёна.
- Спорили, - признался тот, - Ильины не верили, что можно одной спичкой костер развести.
- Это только одно умение, мелочь, а сколько нужно уметь еще? Но знания и умения — это только одно направление самосовершенствования, очень важно, чтобы ты, твои физические особенности, не ограничивали здоровых детей. Недопустима ситуация, когда ты не ведешь, например, детей в музей только потому, что ты устал, дети в этом не виноваты.
Семён смотрел на Директора испуганно:
- Значит я не смогу стать учителем?
- Почему же? - удивился тот.
- Я буду все время уставать.
- Это пройдет, если сделаешь правильные выводы и станешь заниматься своим физическим не только здоровьем, но и развитием. И делать это тебе будет труднее, чем здоровым людям, но это возможно. Понемногу, потихоньку, но каждый день нужно развивать свое тело. Здоровые люди редко этим занимаются, поэтому стоят на месте, а ты, целенаправленно занимаясь своим развитием, можешь не только догнать их, но и перегнать. Здесь надо посоветоваться с Алексеем Николаевичем, может быть еще с какими-то другими врачами. Тело твое должно стать сильным и выносливым, без этого в профессии учителя делать нечего.
Семён внимательно слушал слова Директора. В этом аспекте он о будущей профессии не думал.
- И еще одно направление подготовки себя к профессии — это уметь внимательно слушать, воспринимать информацию, уметь «считывать» других людей. У тебя часто это получается интуитивно. В пединститутах изучают такой предмет — психологию, но там дают в основном теорию, а практике приходится учиться уже во время работы, это и называют опытом, но многому ты можешь научиться уже сейчас. У вас очень хорошие учителя. Наблюдай за их работой, делай выводы, учись у них, это и будет твой опыт. Пусть пока пассивный, он очень быстро потом перейдет в активный опыт, главное, чтобы он был.
- Евгений Александрович, так всего много нужно.
Директор улыбнулся, погладил его по голове.
- Всего три направления: Ум — это знания и умения, физическое тело — сила и выносливость и душа — умение понимать людей, общаться с ними. Ты не торопись с выводами, подумай. По большому счету все это нужно для любой профессии поэтому, если ты в последствии передумаешь быть учителем, твои усилия не пропадут даром. Многим ты уже занимаешься, и это правильно, ты молодец. По каждому направлению напиши свои сильные и слабые стороны и сразу станет ясно чем заниматься, и, если почувствуешь необходимость — приходи ко мне, мы с тобой еще поговорим.
Семён молча задумчиво кивал.
- Евгений Александрович, почему вы так возитесь со мной? Потому, что мой отец был вашим другом? - вдруг спросил он.
- Ты близкий мне человек, ты вырос у меня на глазах, на руках, я всегда старался быть рядом и с тобой, и с Павликом, и с мамой вашей. Прикипел я к вам, я вас своей семьей считаю, - Евгений Александрович снова потрепал его по голове, - ну, пойдем, я тебе журнал и фотографии донести помогу.
Вечером, сделав уроки, Семён придвинул к себе коробку с фотографиями, достал их и начал рассматривать. Подошел Павел.
- У тебя что-то интересное. Лагерь?
- Да, - Семён стал рассказывать кто и в какой момент запечатлен на снимке, его захлестнули воспоминания.
- Это зарница, а это мы маршем идем, - Семён поскорее убрал фотографию, на которой он восседает у Ильиных на плечах. - Это наша сказка «Как Иван царевич песню искал», ребята в школе до сих пор вспоминают «Голос выходи! - Как я выйду, я же голос!», Мария Анатольевна рассказывала, что ей один мальчик из 5 класса так ответил на уроке, когда громко подсказывал другу, а она его самого к доске вызвала, - он взял другую фотографию, - это день Нептуна, - Семён с интересом разглядывал фотографию, он ее еще не видел.
На фотографии дети плескались в воде, их было много, весь лагерь сразу, на заднем плане на горке стояли Семён и Оленка, а сзади них уже стояли «черти», которые через мгновение столкнут их в воду. Павел внимательно рассматривал эту фотографию и молча положил ее обратно.
Дальше шли фотографии с футбольного матча и концерта на Родительском дне, на которых Семён не был, он лежал в изоляторе. Он долго их рассматривал и молча откладывал.
- А вот начали подготовку к Рыцарскому турниру, наши делают луки под чутким руководством Михаила Потапыча, - он перебрал еще несколько фотографий и остановился на одной.
На ней была Оленка в фартуке из бересты, когда она его надела и повернулась к судьям. На следующей — был он сам, с луком в руках. За ним, так же с луками, стояли Саша и Евгений Александрович. Павел долго рассматривал эту фотографию
- Я и не знал, что ты в лагере стрелял, думал эта твоя забава в Евпатории осталась.
Семён улыбнулся.
- Ради этой забавы и затевался весь Рыцарский турнир, чтобы ребята тоже постреляли из луков. Вот, - он нашел еще одну фотографию, на которой была мишень и две стрелы в самом центре, попавшие одна в другую.
- Кто это так метко попал? - удивился Павел.
Семён расплылся в улыбке и молчал.
- Это ты? - Павел обнял брата, - только до сих пор не могу понять, где ты деньги на тир брал? Мы тебе не много оставляли.
- Мне Ринат так давал пострелять, как приз, когда вокруг санатория обходил, он меня и стрелять учил, целиться, он сам бывший чемпион по стрельбе из лука.
- Понятно, - Павел снова улыбнулся, - а это что? Фестиваль? - он взял следующую фотографию.
На ней Семён сидел с гитарой в круге света, за столом, с микрофоном, а недалеко в темноте горел огонек.
- Это мы с Оленкой песню поем, она звезду изображает, которая гаснет.
- А, «Мне звезда упала на ладони».
- Да, а вот это - «Зеленая карета».
На снимке он так же сидел за столом, а Оленка стояла на середине сцены у микрофона.
Павел заулыбался, вспоминая тот необычный концерт, когда ребята всем лагерем пели песни под гитару.
– А это мы Евгения Александровича хотели разыграть, - на фотографии кто-то сидел за столом с аппаратурой в костюме ковбоя и шляпе с огромными полями, - как думаешь, кто это?
- Ну, не знаю, Ильин который-нибудь? У тебя такой рубашки нет и шляпы.
- И Евгений Александрович не узнал, хотя мы целый вечер сидели рядом. А так? - Семён показал еще один снимок, на котором все было так же, только шляпа была уже снята, и он во всю смеялся.
Семён взял следующую фотографию.
- Это КВН с вожатыми, мы на вопросы песней отвечаем, на снимке они с Оленкой стояли рядом.
- Ты здесь уже стоишь?
- Нет, это так кажется. Михаил Потапович табурет мне сделал на высоких ножках, чтобы на него опереться можно было и я ниже ребят не был.
- А это что такое интересное?
Павел держал в руках фотографию, на которой Оленка сидела на стуле и делала что-то непонятное, - как кошка вылизывается.
- Так и было задумано, они сказку рассказывали без слов, она кошку изображала.
- Здорово у нее это получается.
Семён снова улыбался, глядя на фотографию.
- А это ты флаг спускаешь, - Павел взял следующую фотографию, - конец смены, а вот костер. Можно себе фотографии оставить?
- Ну, не все, мне еще надо для Журнала отобрать.
На следующий день Семён договорился с Хохловским краеведческим музеем, что в воскресенье приедет поискать в архиве некоторые материалы времен оккупации немцами.
Оленка, после лагеря, казалось, жила прежней жизнью, но это только казалось. Она не могла жить по-прежнему, в ее мыслях все время был Семён. Она постоянно думала, что бы он сказал, как бы поступил в той или иной ситуации, понимала, что так нельзя, что она придумывает его и одергивала себя, но это на помогало. Звонить ему часто она себе тоже позволить не могла, это было и дорого и, ей иногда казалось, что на навязывается, поэтому не чаще раза в неделю.
Где-то в середине сентября отец сам предложил ей съездить в город на выходной за покупками, но Оленка спросила:
- Пап, можно без покупок? Можно съездить просто на день?
- Ты хочешь встретиться со своим мальчиком? - догадался отец.
Оленка смущенно кивнула.
- Он тебя встретит? Ты не потеряешься в городе?
- Конечно встретит! Я ему позвоню!
Отец вздохнул:
- И когда успела вырасти? Вот уже и мальчик появился, - удивлялся он, - только не опаздывай, и телефон мальчика оставь на всякий случай. У меня последний рейс из города в 19-30!
- Хорошо, я не опоздаю! Спасибо, папочка! - Оленка счастливая побежала к телефону.
- Привет, Семён, ты в воскресенье не занят? Меня папа отпустил в город, на целый день!
- Здорово! Только..., - он замолчал.
- Что? Занят? Ты скажи.
- Я договорился, что приеду в краеведческий музей в Хохловском, мне нужно материалы поискать, они сказали, что у них в запасниках что-то есть по моей теме.
- Это по той тетради, которую мы нашли?
- Да, почти.
- Я могу поехать с тобой.
- Правда!? Было бы здорово.
- В котором часу ты едешь?
Они договорились, когда и где встретятся.
В воскресенье в 8 утра Семён встретил Оленку на платформе. Они долго смотрели друг на друга, и только когда электричка засвистела, это отец Оленки дал сигнал к отправлению, она оглянулась, помахала ему.
- У тебя там знакомый?
- Это мой папа, он машинист.
Они пошли на автобус, взявшись за руки.
- Ты вырос, - удивилась Оленка, потом она не много отстала и смотрела, как он идет.
- Купался много летом, пока мог. Что-то не так? - Семён остановился.
Оленка улыбнулась.
- Хромать стал меньше.
- Правда? Я думал все также. Мне никто об этом не говорил.
- Я давно тебя не видела, это сразу бросилось в глаза. Как рука?
- Заживает. Алексей Николаевич говорит, через десять дней можно будет начать разрабатывать.
- Не болит?
- Нет, если ни за что не задевать, - Семён снова улыбнулся.
Они приехали на автовокзал, сели на рейсовый автобус и через час были в райцентре. Всю дорогу Семён рассказывал, что нового в школе, она рассказывала про свою жизнь, а потом спросила:
- Что ты хочешь найти в музее?
- Знаешь, мне не дает покоя один вопрос: почему Евгений Александрович никогда и никому не рассказал, что помогал партизанам, спас летчика, ведь это нормально, рассказывать такие вещи своим ученикам, не на линейках, конечно, а в доверительных беседах. Ну, ладно, мы еще, может быть, маленькие, но для Павла и его друзей этот факт тоже стал открытием. Мне даже показалось, что он был не доволен, что я рассказал об этом всему лагерю. Помнишь, в последнюю ночь мы оделись и пошли снова к костру, а перед этим я заходил в штаб, Павла предупредить, чтобы нас не искали. Я заглянул к Евгению Александровичу в комнату, он сидел на кровати, был изрядно выпивши, плакал и приговаривал: «Они сожгли деревню из-за меня». Это дословно. Я никогда его раньше таким не видел. Позднее я спрашивал у брата, что Евгений Александрович имел в виду — оказывается, ему, еще в юности кто-то, сказал, что деревню, в которой жили мои родители и он сам, Митяевская, сожгли немцы после того, как его, раненого, отбили у немцев партизаны. Сожгли вместе с ее жителями, его родителями, моими бабушками, деды на фронте погибли, его братиком и сестричкой, которым по пять лет было. Вот я и хочу проверить, так ли это. Может быть есть в музее какие-то документы, которые могут это подтвердить или опровергнуть.
- В музее есть такие документы?
- Когда я звонил, мне сказали, что у них есть немецкий архив, отбитый нашими войсками при наступлении, немцы не успели его вывезти. Часть документов забрали в НКВД, а часть документов, на представляющих интереса для разведки, сдали в местный музей.
В музее их встретила женщина средних лет Вера Владимировна — специалист по Советской эпохе. Она внимательно выслушала, что ребята хотят узнать. Семён рассказал, что в Митяевской погибли его родственники, поэтому он заинтересовался этим вопросом.
Музей был пуст, посетителей не было. Вера Владимировна посадила их за большой стол, принесла подшивки местных газет за 1943г, областную и районную, которые начали выходить сразу после освобождения, а сама ушла в хранилище, смотреть немецкие документы.
Они долго читали газеты, пока Семён не наткнулся на опубликованное постановление райсовета о нецелесообразности восстановления ряда разрушенных во время войны населенных пунктов. В списке кроме названий деревень были указаны причины разрушения и даты. Митяевская была в списке сожженных деревень в период ноябрь-декабрь 1942г.
- Даты не сходятся, - задумался Семён, - летчика сбили летом, у него в дневнике дата стояла, число не понятно, но июль 1942 читался хорошо, я не думаю, что немцы ждали бы четыре месяца, чтобы отомстить.
- Давай, я перепишу эту статью.
- Можно не всю, только преамбулу и нужный список.
- И название номер газеты, число, когда она вышла и автора, - добавила Оленка и села писать.
Еще через полчаса вернулась Вера Владимировна. Она принесла целую папку с пожелтевшими документами.
- Ребята, вы в школе какой язык учите?
- Английский.
- Тогда я сама вам переведу, - она открыла папку и стала читать и переводить верхний документ с гербом, печатью, отпечатанный на пишущей машинке, - «Приказ генерала… Во исполнение директивы Гитлера о тактике выжженной земли № такой-то, приказываю уничтожить деревни, прилегающие к линии фронта» и дальше идет список деревень. Среди них Митяевская, - она показала пальцем в хлопковой перчатке в тексте.
- Я перепишу, - тут же предложила Оленка.
- Давайте я вам копию сделаю, завтра в райсовете, и вышлю почтой, только адрес мне свой оставьте.
- Да, если можно, - Семён полез в карман за деньгами, - это на заказное письмо.
- Тогда еще и этот документ, - она показала им лист, написанный от руки, уже на русском: «Рапорт в полицейское управление. По вашему приказу №… от… уничтожены деревни» и дальше перечисление деревень с датами, и Митяевская 11.30.1942. Вы удовлетворены? Или еще что-то ищем?
- Можно еще посмотреть тетрадь, которую мы летом в лагере нашли? - вдруг спросил Семён.
- Какую тетрадь? - удивилась Вера Владимировна.
- Мы летом, когда в поход в лагере ходили, партизанский схрон нашли, там была тетрадь, дневник летчика, - стала объяснять Оленка.
- Евгений Александрович сказал, что сдал ее в ваш музей.
- А, директор Орленка, - вспомнила Вера Владимировна, - значит ее нашли вы? Можете показать на карте, где именно?
- Я не знаю, я маршрут на карте не видела, - засомневалась Оленка.
- Я покажу, я этот маршрут знаю, могу показать место первого привала, дрова для костра вы не далеко искали, в радиусе ста метров, не больше.
Смотрительница ушла и скоро вернулась с тетрадью, обернутую в пергаментную бумагу, и подробной картой района.
- Вот, смотрите.
Семён отдал тетрадь Оленке и сказал выписать все даты, которые там встретятся, а сам занялся картой.
- Что на ней обозначено? - заинтересовался он, показывая на непонятные значки.
- Это я пытаюсь воссоздать расположение отряда, где у них база была, где отряд разбили, где в засаду попали, - Вера Владимировна говорила заинтересованно и немного нервничала.
- У вас там тоже кто-то погиб? - осторожно спросил Семён.
- Отец, это он был тем сбитым летчиком, - Она совсем расчувствовалась и села рядом.
Семён склонился над картой, разбираясь, где сейчас стоит лагерь и где проложен маршрут их походов.
- Вот здесь наш лагерь, - он показал излучину реки, - вот конечная точка маршрута, - он показал лес и речку, делающую крутой поворот не далеко от их палаточного лагеря. - Первый привал примерно здесь, - он уверенно показал место, опять ориентируясь на реку и родник. В этом же месте стоял значок, - что это?
- Это место, где они приняли бой, а потом ушли в сторону балки, там было легче укрыться.
- То есть здесь была засада?
- Да, видимо их накрыли у реки, при переправе.
- А схрон? Его сделали раньше?
- Нет, наверное, продукты просто сложили в яму и закидали землей, когда началась перестрелка, рассчитывая потом вернуться за ними, видимо делал это мой отец, он был ранен в ногу, поэтому его оставили в тылу, тогда он и закопал эту тетрадь.
- Странно, в этом месте нет ни дорог, ни деревень, как там оказались полицаи? - размышлял Семён, - Вера Владимировна, а можно и с этой карты копию сделать? Мне интересно, маме хочу показать, в этом партизанском отряде были мои родители, они были еще подростками, связными, когда отряд разгромили, они ходили с заданием в город.
- Маме? А отцу?
- Он погиб.
- Хорошо, но, если твоя мама что-то сможет добавить, сообщи мне, пожалуйста, для меня это очень важно, - Вера Владимировна с надеждой посмотрела на Семёна, - и еще, вы что-нибудь знаете про того мальчика, Альку, про которого писал мой отец? Он выжил?
Семён улыбнулся.
- Конечно, и вы его знаете, это он вам эту тетрадь принес, - Вера Владимировна удивленно посмотрела на ребят, - Алька — это его прозвище, псевдоним, а звали его Женя Белов, Евгений Александрович, директор лагеря. Они еще до войны придумали взять себе имена героев. Павка, в честь Павки Корчагина, Алька, в честь мальчика из повести Гайдара, помните в «Военной тайне» он сказку про Мальчиша-Кибальчиша рассказывает?
- Я не знала, - смотрительница музея на мгновение задумалась и радостно заговорила, - это хорошо, что он выжил, хоть этот грех с души сняла, я ведь думала, если этот мальчик погиб, то из-за отца, а он жив!
Вера Владимировна еще по расспрашивала ребят про Евгения Александровича, и они собрались уходить.
- Стойте, а адрес? Куда вам копии высылать? - Оленка написала адрес Семёна на страничке блокнота и протянула ей, - я постараюсь побыстрее сделать.
- Спасибо!
Они вернулись на автостанцию. Пока ждали автобус, зашли в буфет, купили по пирожку и лимонад. Обратно ехали не удачно, народу было много, пришлось стоять. Ехало много дачников с корзинами яблок. Семёну поднимать их было не удобно. Ребята забились в самый конец автобуса, там можно было опереться на стенку и на поручне было место, чтобы положить больную руку.
В городе он уверял Оленку, что с ним все хорошо, хотя она видела, что это не совсем так. Он настоял и проводил ее на электричку, клятвенно обещая, что доберется до дома без происшествий. Вечером она снова позвонила ему.
Семён добрался до дома с трудом. Сначала долго ждал транспорт, потом шел с остановки. Часовое стояние в автобусе давало о себе знать, нога стала болеть.
Увидев его измученное лицо, Павел сразу начал его раздевать. Сейчас, когда одна рука у него была не рабочая, брату приходилось помогать ему утром надевать и завязывать протез, а вечером, после того как он протез снимал, Павел делал массаж ноги, двумя руками это было проще и эффективнее.
В этот раз Павел обнаружил на культе красные пятна и сразу позвал врача.
- Ничего страшного, но надо полечить, - Алексей Николаевич говорил нарочито веселым голосом, - хорошо, что сразу протез снял, это затягивать нельзя, - он протер чем-то кожу и намазал мазью, - будем надеяться, что к утру все пройдет. Главное вовремя заметить и лечить, само это за ночь не проходит, и если завтра снова надеть протез, то к вечеру последствия будут на много больше и лечить придется дольше, дня два-три.
Семён молча кивал головой. Он был согласен потерпеть вечер. Он сегодня сделал для себя очень большое открытие: Евгений Александрович не виноват в том, что их деревню сожгли, теперь нужно ему это доказать.
Письмо из райцентра пришло через два дня. Семён долго сидел и рассматривал карту, потом думал, как лучше преподнести Евгению Александровичу полученные документы. Решил, что надо сделать перевод немецкого приказа.
- Мам, ты немецкий учила? Можешь сделать перевод? - подошел он к Наталье Григорьевне вечером.
- Давай, попробую, - она взяла в руки копию приказа, начала переводить вслух, но вдруг замолчала.
- Что это? Откуда это у тебя?
- Из музея копии послали, я туда в воскресенье ездил.
Наталья Григорьевна прочитала преамбулу еще раз, остановилась на названии родной деревни и строчки стали расплываться перед глазами от слез.
- Мама, что с тобой? - испугался Семён.
Подошел Павел. Она протянула ему документ и расплакалась. Павел пытался успокоить мать. Она попросила его прочитать и перевести еще раз. Павел нашел старенький немецко-русский словарь, в школе он тоже учил немецкий, а в институте уже английский, перевел фразу «тактика выжженной земли», все остальное было понятно.
- Позвони ему, пусть придет сейчас, - попросила Наталья Григорьевна, всхлипывая.
Павел кивнул и подошел к телефону.
- Дядя Женя, мама просит вас прийти к нам, сейчас.
Семён не знал, не представлял, что происходит, но чувствовал, что происходит что-то очень важное.
Евгений Александрович пришел минут через десять. Он прошел к Наталье Григорьевне в комнату. Они долго разговаривали, а Павел и Семён сидели у себя.
- Ты знаешь, что случилось? - спросил Семён брата.
- Откуда у тебя этот немецкий приказ?
- Из музея, я в воскресенье ездил. Чтобы его не переписывать, мне смотрительница копию сделала и выслала почтой, вот еще один документ, - и Семён показал брату отчет полицая об уничтожении деревень.
- Ты за ними туда ездил? Ты знал, что эти документы есть?
- Нет, не знал, просто хотел выяснить, когда и как была уничтожена Митяевская.
- Ах, Семён, как же ты глубоко капнул, сам того не зная! - Павел сел рядом с ним, - Евгений Александрович еще студентом практику проходил в тех местах, и кто-то из местных ему сказал, что деревню сожгли из-за Альки, в отместку, что его партизаны отбили. Когда мама об этом узнала, она не смогла его простить. Знала, что он в этом не виноват, но смириться с этим не смогла. Тогда дядя Женя от нас ушел жить в студенческое общежитие. С отцом они общались, отец ему все простил, а мама с ним даже сначала не разговаривала. Потом, когда папа погиб, дядя Женя предложил свою помощь, но она не приняла ее, а он сказал, что Павка был его другом и он будет помогать его детям, хочет она этого или нет. И помогал — то тебе шубку купит, то мне шапку, то велосипед тебе принесет, мне костюм на выпускной заказал сшить, и с тобой помогал водиться, ты же помнишь.
- Я помню, жил у него маленький.
- Это мама в больнице лежала, а я в армии тогда был.
Семён задумался.
- Это что же получается, ей и Евгению Александровичу наврали, что он в гибели деревни виноват? И он всю жизнь с этим жил? - Семён замолчал.
В маминой комнате было тихо.
- Как думаешь, они помирятся? - спросил он брата.
- Сейчас узнаем.
Дверь из комнаты Натальи Григорьевны открылась, вышел Евгений Александрович. Он был какой-то окрыленный.
- Ну, где этот Чертенок? - он подошел к Семёну, - и кто тебя надоумил проверить эти факты?
- Вы, Евгений Александрович, - хитро ответил Семён, - я слышал, как в последнюю ночь в лагере вы плакали, что из-за вас деревню сожгли.
Евгений Александрович с укоризной посмотрел на Павла, но тот только развел руками, мол, я не знал, что Семён видел директора той ночью. А Евгений Александрович подошел к Семёну и обнял его.
- Ну, спасибо тебе, такой груз с меня снял! Спасибо! - и обнял еще раз. - А это что? - он увидел на столе разложенную карту и рапорт полицая.
Рапорт он прочитал и молча отложил в сторону, а картой заинтересовался. Семён рассказал ему о разговоре с Верой Владимировной, хранительницей музея. Они вместе посмотрели карту еще раз.
- Евгений Александрович, вы можете показать, где нашли летчика?
- Да, примерно, - он снова склонился над картой, - вот, - он отметил карандашом точку, потом я его повел по ручью сюда, в Большую балку, а сам пошел в другую сторону. Взяли меня вот здесь, почти возле самой деревни, но я к этому времени уже Наташу встретил, она в отряд шла, и сказал ей, где летчик. Куртку летчика закопать надо было, но она была хорошая, только бензином пахла, хотел брату принести, ему совсем носить нечего было, меня взяли, когда я ее отстирать в ручье пытался, даже не немцы, которые летчика искали, а местный полицай, вот этот, который рапорт писал, - Евгений Александрович показал на рапорт и замолчал.
- Евгений Александрович, а кто вам сказал, что деревню сожгли из-за вас? - спросил осторожно Семён.
- Да я уже и не помню, у меня практика была в Солдатовской школе, ремонтом мы занимались летом, была еще бригада из местных мужиков, которые в колхозе не работали, шабашками промышляли, зашел разговор о Митяевской, один и сказал, что, если бы партизаны Альку не отбили, деревню бы не тронули.
- Значит он вас не узнал?
- Да он меня и не знал, слышал от кого-то историю с летчиком.
- Интересно, от кого он мог слышать? - рассуждал Семён, - В деревне погибли все, и в партизанском отряде тоже — все, кто мог знать эту историю! Или не все?
- Я даже не задумывался об этом, но ты прав.
- Идемте, чайку попьем, - пригласила Наталья Григорьевна.
Семён хотел еще посидеть с картой, но Евгений Александрович похлопал его по плечу и сказал:
- Пойдем, маму надо слушать, - они встали.
- Евгений Александрович, можно я про вас эссе напишу в школьную стенгазету? Про Альку?
Директор остановился, помолчал и махнул рукой.
- Пиши, только скромно, факты, без дифирамбов, и про то, что со мной было ночью в лагере писать не надо, - предупредил он.
Семён два дня выверял и редактировал рассказы учеников про своих учителей, старался сделать их теплыми и искренними, заставлял переписывать, дополнять, исправлять ошибки. Свое эссе он писал долго, несколько раз переписывал, а потом попросил брата переписать все «на бело», к этому листу приклеил фото, он попросил у Жени сделать копию с довоенной фотографии, которую нашел летом в лагерном архиве, одного Альки.
В субботу утром перед Днем Учителя все стены коридора второго этажа школы, прилегающего к учительской, были обвешаны бумажными разноцветными листьями клена, среди которых висели и листочки из ученических тетрадей с рассказами об учителях со словами благодарности им. Все перемены там толкались ученики и учителя.
В торжественном концерте Семён участия не принимал, но весь концерт провел за кулисами, организуя учеников, принимающих в нем участие. Вел концерт Максимка, но, когда тот выступал сам, Семёну приходилось объявлять номера из-за кулис, работать «Голосом». В самом конце, с ответным словом, на сцену поднялся Евгений Александрович.
- Коллеги, понравился концерт? - спросил он у учителей, сидящих в зале.
- Да, - дружно ответили они.
- Жаль, что сегодня не смог выступить организатор сегодняшнего концерта, но я думаю, что мы его еще услышим на этой сцене, когда он поправится, а сейчас мне хочется поблагодарить ребят за те искренние и добрые эссе о нас с вами, которые они написали и развесили в коридоре возле учительской, - все захлопали, поддерживая слова директора, - и я даже догадываюсь, кто был их идейным вдохновителем. Голос! Я прав? Я знаю, что ты за кулисами, выходи!
- Как же он выйдет, он — голос! - крикнули из зала сразу несколько ребят.
- Ну, тогда так: автор идеи рассказов об учителях, организатор сегодняшнего концерта Семён Архипов, - зал зааплодировал.
Семён, прихрамывая и смущаясь, вышел на сцену. Евгений Александрович подошел к нему и обнял за плечи, хотел пожать руку, но в правой была трость, а левую трогать было пока нельзя, - Спасибо тебе, от всех учителей, спасибо!
Видимо очень страстно. Среди учителей поползли слухи, что Семён - внебрачный сын Евгения Александровича, уж очень он Семёна опекает, и с матерью его близок, многие с этим соглашались.
Директор пригласил Ирину Эдуардовну к себе в кабинет, нужно было решать вопрос о покупке инструментов для школьного вокально-инструментального ансамбля, школе выделили на это деньги. Когда она зашла, Евгений Александрович стоял возле длинного стола для заседаний педсовета и внимательно разглядывал фотографию в руках, сравнивая ее с той, что была наклеена на лист тетради, исписанной мелким красивым почерком.
- Вы пришли, проходите, присаживайтесь, - он положил фотографию и жестом пригласил ее к своему рабочему столу. Они начали обсуждать свой вопрос, но за дверью послышался шум.
- Извините, я выйду не на долго, - он ушел.
Голоса тоже удалились. Ирина Эдуардовна, скучая, подошла посмотреть, что разглядывал Евгений Александрович, когда она зашла в кабинет. На столе лежали эссе ребят, написанные про учителей, сверху — эссе Семёна про Альку. На листочке в клеточку сверху лежала фотография двух подростков и девушки. Видно было, что фотография была сложена пополам и долго носилась где-то в одежде, потому что края ее были обтрепаны и она почти порвалась по линии сгиба, но потом была аккуратно подклеена. Фотография одного из подростков была приклеена к рассказу Семёна, видимо их директор и сравнивал, а вот второй подросток был копией Семёна. На снимке ему тоже было лет 14-15. В девушке учительница узнала его мать.
Ирина Эдуардовна взяла пожелтевшее фото в руки, вгляделась повнимательнее: прическа другая, одежда другая, но на нее смотрел Семён, точнее его отец, подумала Ирина Эдуардовна. Она перевернула фотографию.
- «Алька и Павка друзья навеки! 15 июня 1941г.» - прочитала она надпись на обороте, написанную не твердым ученическим почерком.
Она аккуратно положила фотографию обратно на стол и в задумчивости села обратно.
Семён начал разрабатывать руку после ранения, в кармане носил ручной экспандер и каждую свободную минуту сжимал резиновое кольцо. Сначала получалось плохо, кольцо почти не поддавалось, но через несколько дней то ли кольцо стало мягче, то ли мышцы руки начали работать, заниматься стало на много легче. Семён не стал выпускать кольцо из руки совсем, занимался с ним даже на уроках.
Однажды на уроке истории Евгений Александрович подошел к нему:
- Что у тебя под столом? - строго спросил он, показывая на опущенную под стол левую руку.
Семён положил руку с экспандером на стол.
- Руку разрабатываю, - ответил он.
- Тебе это не мешает слушать?
- Нет, я это уже машинально делаю.
- Хорошо, только руку под стол не прячь, а то кажется, что ты занимаешься чем-то не относящимся к уроку, тайком.
К концу октября рука стала более-менее его слушаться. Семён даже пробовал поиграть на гитаре. Получалось не все, но он старался как можно быстрее восстановиться.
К концу четверти стали организовывать традиционный Осенний бал. Семён опять придумал сценарий сам. Осенний бал проходил по традиции в последнюю субботу октября. Семён организовал все: оформление зала, сценарий праздника, музыкальное сопровождение. Проводил его тоже сам, опять работая «Голосом», объявлял танцы, проводил конкурсы, шутил и острил, но глаза были грустные.
На танцевальном конкурсе Тимка, кажется, перетанцевал со всеми девчонками школы.
- Артур, а ты что не танцуешь? - спросил Семён, когда тот сел рядом с ним.
- Знаешь, после Оленки наши девочки кажутся такими неуклюжими, не хочется с ними танцевать.
И Семён вдруг подумал, что он бы тоже не стал танцевать с ними, если бы даже мог, вот если бы в зале сейчас была Оленка. Он закрыл глаза и вспомнил, как они с Артуром репетировали рок-н-ролл в первый день в лагере.
- Хочешь, иди отдохни, предложил Артур, я тут продолжу.
- Нет, не долго осталось, - Семён посмотрел на часы, - через полчаса будем заканчивать.
Оленка позвонила 2 ноября.
- Здравствуй! Я могу приехать в выходные. Когда лучше в субботу или в воскресенье?
- Здравствуй, как хорошо, что ты позвонила. Хочешь, я приглашу тебя на наш Костер. Мы едем в лагерь на день, не в сам лагерь, а на костровую поляну.
- Всем классом?
- Да! И Мария Анатольевна с Евгением Александровичем, и Александр Борисович с Тасергией просятся.
- Да, конечно, а когда?
- В субботу.
- Мне нужно привезти что-нибудь с собой?
- Нет, мы тут сами все приготовим, только оденься по погоде.
- Хорошо, спасибо за приглашение!
- Вот только не знаю, получится ли у нас побыть вдвоем? - как бы извинялся Семён.
- А мы от всех уйдем и погуляем, - придумала Оленка.
- Хорошо, - согласился он.
Они договорились, во сколько и где встретятся.
На костер скидывались по рублю. Планировалось на эти деньги купить билеты, пирожки, хлеба и колбасы на бутерброды, потому что готовить на костре долго, взяли картошки, чай в термосах на первое время, а потом Евгений Александрович сказал, что можно будет вскипятить воду на чай у сторожа прямо в ведре. Перед самой поездкой директор организовал автобус для поездки. Утром он отвозил ребят к лагерю, а вечером должен был забрать.
Семён сдал два рубля.
- Зачем? - удивилась Таня.
- Вдруг не хватит на что-нибудь, - махнул он рукой.
Семён встретил ее на перроне станции Березовая роща. Отсюда до его дома было совсем близко.
- Я и не знала, что каждый раз проезжаю мимо тебя, - удивилась Оленка.
Семён улыбнулся. У него за плечами висела гитара.
- Ты уже играешь? - обрадовалась Оленка.
- Не много, рука еще болит и быстро устает.
Весело болтая, они перешли дорогу и встали возле автобусной остановки.
- Сейчас будем ждать наших, вот они удивятся! - радовался Семён
Он был окрылен: и тем, что Оленка рядом, и тем, что снова сможет всех удивить.
Когда утром в день поездки Ильины зашли за Семёном, его уже не было дома.
- Он сказал, что ему надо пораньше и ушел, - сказал обескураженный Павел.
- Что-то он опять задумал, - пробормотал Артур, - ждите сюрприз от Семёна.
Когда все сели в автобус, Мария Анатольевна о чем-то пошепталась с водителем и они поехали.
- А Семён? - стали спрашивать ребята.
- Он нас уже ждет, - ответила классная руководительница.
При выезде на центральную улицу автобус неожиданно остановился возле остановки. Не много в стороне стояли Семён и Оленка.
- Вот это сюрприз! - присвистнули ребята, увидев их из окна автобуса.
- Никто не будет возражать, если Оленка поедет с нами? - весело спросил Семён, когда они зашли в автобус.
- Нет! - раздались оживленные голоса ребят.
- Оленка, давай к нам! - девочки потащили ее к себе.
Семён сел рядом с Марией Анатольевной:
- Спасибо, что забрали нас, - поблагодарил он учительницу.
Разжечь костер долго не получалось, всю последнюю неделю шли дожди, но сегодня день обещал быть хорошим. Ребята разбрелись по окрестностям собирать хворост, хотя весь хворост был собран еще летом. Стали рубить разросшийся кустарник, все равно пожарники заставят весной это сделать.
Оленка и Семён уходили все дальше и дальше. Кто-то из ребят хотел их вернуть, но Татьяна Сергеевна остановила:
- Пусть погуляют.
Семён и Оленка шли в сторону лагеря, их обоих тянуло туда как магнитом. Калитка была открыта. За разговорами они не заметили, как обойдя весь лагерь, вышли к скамейке отшельников.
- Устал? - они сели.
По-летнему теплый ветерок трепал волосы, сухие желтые травинки нежно гладили руки. Оленка закрыла глаза.
- Мечтаешь? - услышала она его голос.
- Все как тогда, - сказала она, - в наш первый день. Сколько времени прошло?
- Почти пять месяцев, и ты все так же наслаждаешься жизнью!
- Сейчас — да!
Они снова не услышали шаги за спиной. Сзади к ним подошел Евгений Александрович, шумели кусты, поэтому оба вздрогнули от звука его голоса.
- Не боитесь, что вас снова здесь искупают? Оленка, ты какими судьбами к нам?
- Папа премировал поездкой в город за хорошую учебу — весело отрапортовала Оленка.
- Значит и Семён премирован, - Евгений Александрович ласково посмотрел на нее, - я хочу поблагодарить тебя, что съездила с ним в музей, вы такую великую вещь совершили, спасибо, - он очень эмоционально пожал Оленке руку и пошел вниз, оглянулся, - и долго здесь не задерживайтесь, костер уже развели.
- О чем он? Что мы совершили? - не поняла Оленка
Семён рассказал ей, как его мама не смогла простить Альке гибели своей семьи, а сейчас, когда стало понятно, что деревня погибла не из-за него, она простила его, и у Евгения Александровича буквально камень упал с души.
Семён посмотрел на часы:
- Пора возвращаться, нас, наверное, уже заждались.
Ребята сидели у костра, долго разговаривали, спрашивали Оленку, чем она живет. Она рассказывала про летние гастроли, про творческие планы. Ребята пели свои любимые песни.
Семён играл мало, но «Звезду на ладони» они спели, а вот «Зеленую карету» не стали, там было много переборов на гитаре, рука с ними еще не справлялась.
Потихоньку снова все разошлись. Девочки пошли в лесок, собирать желтые листья, а мальчики рубили сучки для следующих костров.
Оленка из больших кленовых листьев делала розы и собирала их в букет, добавив веточки рябины с гроздьями красных ягод, а потом сделала себе такой же венок на голову.
Семён остался у костра, он уже не много устал. К нему подошел Антон.
- Семён, я слышал, ты какую-то песню Оленке пел здесь летом ночью, после Костра. Красивая песня, аккорды покажи.
- Давай потом, в школе.
- Потом, в школе, тебя не поймаешь, - Антон протянул ему гитару, - ты все время занят.
- Не знаю, как смогу, - Семён взял гитару в руки.
Он стал тихонько напевать и показывать аккорды. Антон тут же повторял их, раскладывая аккорды на арпеджио и играя переборами.
На звуки гитары ребята начали возвращаться к костру. Оленка тоже решила вернуться.
Антон, разобравшись с аккордами, попросил Семёна спеть все с начала, всю песню и Семён тихонько запел:
- «Аленушка, Аленушка, Алена сероглазая,
Ты сказку мне, Аленушка, рассказывай, рассказывай…»
Учителя сидели на ступеньках у кострища и разговаривали о своем, но когда Семён запел, все замолчали, ловя каждое слово:
- «Одним движением ресниц расскажет мне Олена
О стаях перелетных птиц под небом побеленным.
Над озером рябины качаются, качаются,
А песни для любимых поются, не кончаются.»
- И откуда он берет такие, - Тасергия задумалась, - такие тонкие, такие удивительные песни?
Ребята, подошедшие к костру, останавливались не вдалеке, не решаясь помешать Семёну, спугнуть то настроение, которое воцарилось у костра. Оленка тоже подошла к нему. Она стояла с боку, с правой стороны, чуть сзади, он ее не видел, он не видел никого и продолжал петь:
- «Со лба откинув прядь волос без слов поет Алёна,
Про запах сена, про покос и полдень опаленный,
А в меди медленной реки я вижу изумленно
Движенье плавное реки в тени берез и кленов…»
Все понимали, про кого поет Семён, а девочки, наверное, впервые позавидовали ей, ведь им такие песни никто не пел.
- «Ты сказку мне, Аленушка, рассказывай, рассказывай.
О тридесятых странах, что все в родной сторонке,
Всю жизнь я слушать стану, тебя, моя Оленка…»
Когда он кончил петь, несколько мгновений стояла тишина, а потом все захлопали. Семён стал оглядываться, он не заметил, как ребята подошли к костру.
Оленка опустилась рядом с ним на колени и протянула ему свой букет. Она молчала, но, когда их глаза встретились, они сказали все.
Мария Анатольевна и Евгений Александрович сидели на дальних скамейках, сколоченных вокруг кострища, чтобы не мешать ребятам.
- Как играет! - восхищался директор, - у нас в школе парнишка был, тоже играл и мне так хотелось научиться играть на гитаре, глядя на этого парнишку, того дед учил, он музыкантом был, а меня кто научит? Но играть очень хотелось, Павка, отец Семёна, мне даже гитару подарил. Попробовал я сам научиться и забросил: руки больно было, да и времени не оставалось, а Семён молодец, освоил гитару! - он посмотрел на классную руководительницу, - Мария Анатольевна, вы чем-то озабочены?
- На последнем родительском собрании родители спрашивали и у меня, и у Натальи Григорьевны, правда ли Семён хорошо на гитаре играет, так много ребята им рассказывали про это, и очень хотели его послушать. Я думаю: надо бы для родителей концерт какой-нибудь организовать, ведь они практически не видят своих детей не дома, не знают, какие их дети в школе. Шпыняет какой-нибудь папаша сына, что тот учится плохо, а в школе он лучше всех рисует.
- А Вы правы, - согласился директор, - надо бы что-то вроде Родительского дня организовать, как в лагере, выставку рисунков сделать, работы с уроков труда показать, концерт организовать, чтобы родители в школу пришли не на собрание, а просто посмотреть, что их дети могут кроме учебы делать. Надо Семёну поручить, он быстро что-нибудь придумает!
Ребята подошли к костру.
- Ты сам написал эту песню? - спросил кто-то из девочек.
- Нет, ребята, это Александр Дольский.
- Ну, давайте попробуем картошку. Она, наверное, уже испеклась, - Александр Борисович сучком разгреб с краю потухшие угли, вытащил картошину и проткнул ее, - Мягкая! Ребята, налетай!
Они ели печеную картошку, пили уже не много остывший ароматный сладкий чай, шутили и рассказывали анекдоты.
Когда за ними пришел автобус, уезжать не хотелось.
Семёна и Оленку высадили возле вокзала. Семён попросил Ильиных зайти к нему домой, отдать гитару и сказать, что он придет, как только посадит Оленку в электричку, чтобы мама и брат не волновались.
До Оленкиной электрички было еще больше часа. Они сходили в кафе, купили по мороженому с сиропом. Семён везде носил с собой букет, подаренный Оленкой, как самую дорогую вещь на свете.
- Я тоже должен тебе что-нибудь подарить. Хочешь, я куплю тебе такой же букет цветов?
- Нет, - Оленка засмеялась, - если хочешь что-нибудь подарить, то подари вот этот колокольчик, - она показала пальчиком на витрину киоска Союзпечати. Там, в самом углу, стоял маленький колокольчик, сделанный из глины в стиле какого-то народного промысла.
Семён купил его и торжественно протянул Оленке на ладони.
- Нет, подожди, - она взяла у него букет, - я пока подержу, а ты возьми колокольчик двумя руками и подыши на него.
- Зачем? - удивился Семён
- Чтобы вдохнуть в него жизнь, - снова засмеялась Оленка.
Семён обхватил колокольчик ладонями поднес ко рту и подул на него, а потом, посмотрев на Оленку хитрыми глазами, начал что-то быстро шептать колокольчику. Когда он кончил, снова подул и протянул колокольчик Оленке.
- Теперь он будет тебя охранять.
- Теперь он будет мне звонить, если с тобой что-нибудь случится, - уже серьезно сказала Оленка и осторожно положила его в свою сумочку.
Семён только вернулся домой, даже не успел переодеться, когда раздался телефонный звонок. Звонил Евгений Александрович.
- Семён, выручай! Завтра в двенадцать часов нужен концерт в школе, на наш избирательный участок приедет телевидение. Мне сейчас позвонили из горкома, очень просили сделать хотя бы несколько номеров.
- Почему к нам?
- В нашем избирательном округе довыборы, кандидат, который был, тяжело заболел, вместо него избираем другого кандидата. Наш участок самый крупный, другие в частном секторе, поэтому приедут к нам.
- Понятно, я подумаю.
- Подумай, тебе Саша позвонит, его я тоже озадачил, с ним вместе подумайте, что можно сделать, если нужно еще кого-то привлечь, звоните мне, я помогу, у меня телефоны всех учителей есть.
- А Ирины Эдуардовны тоже есть?
- У нее телефона нет, она в СХИ живет, только адрес.
- Давайте адрес, я к ней Ильиных пошлю, чтобы она дала список ребят, у кого есть готовые номера.
- Замечательно, принесите список мне, я через классных руководителей ребят сегодня найду, чтобы завтра на репетицию утром в школу пришли, во сколько?
- Я думаю часов в 9-10.
Директор продиктовал Семёну домашний адрес учительницы. Семён пошел к Ильиным.
Он часто бывал у них раньше, когда был здоров, но в последнее время Ильины приходили к нему сами, так было удобней всем.
- Привет, что-то случилось? - удивился Артур, увидев Семёна на пороге, - Проходи.
Семён объяснил ситуацию
- Конечно, сходим, давай адрес, - Тимка тут же начал одеваться.
- Пусть Ирина Эдуардовна даст список ребят, отнесете его Евгению Александровичу, он через классных руководителей соберет их завтра на репетицию, а я нашими займусь, вы кому должны звонить по телефонной цепочке?
Телефонную цепочку придумала Мария Анатольевна еще в 4 классе, когда можно было передать важное сообщение всему классу и не сидеть самой на телефоне целый вечер, объясняя одно и то же. По цепочке ребята сами звонили друг другу, установили только кто и кому должен позвонить. Семёна почти целый год в школе не было, поэтому из цепочки его исключили, ему Мария Анатольевна могла сказать все и так. Ребята часто пользовались своей Телефонной цепочкой, чтобы проверить правильность домашнего задания, или другие свои дела.
- Антону и Тане.
- Телефоны их дайте, я сам им позвоню.
Через полчаса к Архиповым пришла Мария Анатольевна.
- Семён, мне звонят ребята и спрашивают, что за концерт должен быть завтра, а я не знаю.
- Извините, Мария Анатольевна, надо было сразу вам рассказать, - и Семён все объяснил классной руководительнице.
На следующий день собрались в школе к 9 утра. Пели Атлантов, репетировали Бамовский вальс.
- Семён, может ты споешь? Вчера у тебя хорошо получалось, - Евгений Александрович очень хотел, чтобы Семён выступил с сольным номером, с гитарой, ведь те, кто летом в лагере не был, не знали, что он может. Ирина Эдуардовна, конечно, рассказывала всем учителям, что он прекрасный гитарист, и детям его в пример приводила, но лучше один раз увидеть и услышать, как он поет, чем слушать, как об этом рассказывают.
Телевидение приехало в 11. Они останавливали людей, идущих голосовать, возле школы и брали у них интервью. Концерт решили проводить в фойе школы, потому что в зал, на третий этаж, никто бы подниматься специально не стал. Возле двери в гардероб поставили микрофон. Пианино здесь не было, поэтому музыкальное сопровождение приходилось делать Антону, не много помогал Семён, что мог, что позволяла рука.
Спели хором «Атлантов», потом Семён остался и спел «Звезду на ладони», потом танцевали «Бамовский вальс», который ребятам еще в лагере ставила Оленка, потом читали стихи и пели про «Крейсер Аврору» младшие школьники. Девочки-гимнастки показали упражнения с лентами, пели русские народные песни, а закончили небольшой концерт Детской кадрилью, как Ирина Эдуардовна называла теперь танец, разученный в лагере под руководством Оленки «Бабка». Музыка была очень зажигательной. Дети сначала танцевали сами, потом не выдержали и пошли танцевать восьмиклассники, они брали за руки и приглашали в круг танцевать зрителей, танец стал всеобщим, танцевала даже корреспондентка, берущая интервью.
После концерта, когда телевизионщики уехали, Евгений Александрович пригласил Семёна к себе в кабинет.
- Семён, помоги нам что-нибудь придумать, есть потребность, - и он рассказал об идее проведения в школе Родительского дня.
- Это интересно! - задумка понравилась и Семён сразу стал набрасывать идеи, - можно родителей в столовую пригласить, чтобы школьные обеды попробовали, в мастерские, на открытые занятия кружков, какие у нас работают?
- Мягкой игрушки, у мальчиков резьба по дереву. Ты хочешь, чтобы родители прямо на занятиях присутствовали?
- Не обязательно, можно просто выставку поделок устроить и мастерские показать. А еще в спортзале устроить показательные выступления гимнастов, как ребята на снарядах занимаются родители тоже не видят, а потом уже всех в актовый зал пригласить на концерт.
- Хорошо, давай сделаем так: ты выносишь это на Совет дружины и в Комитет комсомола, с Сашей я поговорю и с учителями тоже. Создаем рабочую группу и готовим. Когда это лучше провести?
- Я думаю конец ноября-начало декабря. За три недели подготовиться успеем, а в декабре уже к Новому году готовиться надо будет.
- Хорошо, - Евгений Александрович полистал календарь на столе, - 2 декабря, в субботу подойдет?
- Да, вполне! - согласился Семён.
Учителям Евгений Александрович идею Родительского дня представил как отчет перед родителями о работе в школе различных кружков.
- Может быть лучше это сделать весной, например в конце апреля? - спрашивали учителя.
- Там уже есть что показывать!
- Может быть, но, товарищи, вы многие сами родители, поставьте себя на их место: вы приходите в школу, видите, чем там занимаются другие дети и вам тоже хочется, чтобы ваш ребенок занимался в кружке мягкой игрушки или рисования, а заниматься уже некогда, учебный год заканчивается, а за лето все забудется. Ведь главное здесь не результат, а процесс, наглядная демонстрация, чем наши дети занимаются во вне учебное время, а результаты все равно уже есть, почти полгода прошло.
В понедельник сюжет про выборы в 62 школе показали по местному телевидению. Оленка застыла с ложкой у рта.
- Что случилось? - обеспокоенно спросил отец.
- Пап, это же наши ребята, и Семён! - воскликнула она.
На экране мелькнули кадры, когда ребята пели «Атлантов», а потом появился Семён, он пел один. Эта песня очень понравилась телевизионщикам.
Каникулы кончились. Встретив в коридоре Семёна, Глеб Аркадьевич подошел к нему:
- Семён, я все жду, когда ко мне на уроки будешь ходить, а тебя все нет.
Семён не много даже опешил. Он никак не думал, что его будут приглашать на уроки физкультуры.
- Но я… - начал оправдываться он.
- Ты не торопись отказываться, перебил его учитель, - мы в этой четверти спортивной гимнастикой заниматься будем — твоя тема, игры с мячом — судить будешь. Ты приди, посмотрим, что сможешь, позанимаемся индивидуально, если нужно будет, ты же летом в лагере занимался.
- Да, но, - Семён замолчал, а про себя подумал, - летом я никому не мешал, а тут урок.
- Подумай, - Глеб Аркадьевич похлопал его по плечу, как в старые добрые времена, когда у Семёна получалось очередное упражнение.
Вечером зашел Алексей Николаевич, осмотрел шов на руке и колено.
- Я вчера Глеба Аркадьевича встретил, он предложил тебе физкультурой заняться, спрашивал, на сколько это возможно.
- И что вы ему ответили? - спросил Семён.
- Сказал, что вполне возможно, отдельные элементы, упражнения, почему бы и нет, если он возьмется.
- Он взялся, он меня сегодня на уроки физкультуры приглашал.
- И ты что?
- Я думаю. На уроке я буду ребят отвлекать и учителя отвлекать от занятий с ребятами.
- Семён, если учитель берется за тебя, значит он понимает эти моменты и рассчитывает с ними справиться. Попробуй, ты ничего не потеряешь, а если у вас получится, то приобретешь очень многое. Тело нужно развивать и укреплять, иначе с возрастом расплывешься, как квашня. Это пока у тебя мышцы тренированные были, они чувствуются, а через год, другой их будет уже не видно.
- Хорошо, я попробую.
На следующий день Семён появился на уроке физкультуры. Его вывел из своей тренерской Глеб Аркадьевич, когда ребята уже построились.
- Ребята, Семён будет заниматься с нами, но по своей программе, поэтому прошу на него не отвлекаться.
Семён встал в строй под аплодисменты. Он прихрамывал, но в зал зашел без трости, это было первое задание учителя.
Пока ребята разминались, он несколько раз подходил к Семёну, говорил, какие делать упражнения, сколько раз. Когда разминка закончилась все начали тренироваться качать пресс, отжиматься и подтягиваться.
Пресс Семён качал хорошо, а вот отжиматься он пока не мог, рука еще болела, подтягиваться тоже.
- Попробуй отжиматься пока от стены, - Глеб Аркадьевич снова подошел к нему, - помнишь, как вы маленькие начинали?
Семён вспомнил, когда они пришли на первое занятие по спортивной гимнастике, учитель поставил их всех к стенке и заставил отжиматься от нее, постепенно увеличивая расстояние от носочков ног до стены, и велел так же заниматься дома, постепенно увеличивая время занятий и количество подходов. Уже через неделю, они начали отжиматься от скамейки, а еще через две недели — от пола.
- Если рука болит, прекращай, подвигов нам не надо, - предупредил он.
Семён кивнул.
Ребята, конечно, на него смотрели, но не таращились, воспринимали все спокойно и обыденно, и за это Семён был им благодарен.
Благодаря усилиям учителя и своим собственным, уже к Новому году Семён начал подтягиваться и делать другие не сложные упражнения на перекладине, ходить увереннее, дома даже без трости, просто забывал про нее, как и говорила когда-то Оленка.
Как-то в начале второй четверти Мария Анатольевна и Евгений Александрович вместе вышли из школы. Был вечер, дети уже давно разошлись по домам. Они шли медленно, наслаждаясь хорошей погодой, первым снегом и чистым воздухом.
- Евгений Александрович, мне показалось, - начала не уверенно Мария Александровна, - может быть только показалось, что Семёну на уроках скучно.
Их догнал Александр Борисович, он слышал конец последней фразы и поддержал разговор:
- И мне тоже так показалось. Задачи однотипные щелкает как орешки, даю по сложнее — тоже решает, но без энтузиазма.
- Скоро начнутся предметные городские олимпиады, готовь его, будет решать с энтузиазмом, а чтобы не скучно было, вы, Мария Анатольевна, тоже его напрягите с олимпиадой по математике, и я напрягу по истории.
- Потянет? Сразу три предмета, - испугалась Мария Анатольевна.
- Посмотрим, будет большая нагрузка, один предмет уберем.
Через день Мария Анатольевна объявила о начале подготовки у городской олимпиаде по математике, для чего предложила всем желающим ребятам после уроков:
- А Семёну обязательно, - сказала она.
Похожие ситуации повторились и на физике, и на истории. Ребята косились на Семёна.
- Зачем тебе три олимпиады? Откажись, ведь к ним готовиться надо, это время.
- Я не могу отказаться, ведь Евгений Александрович просил, и Александр Борисович, и Мария Анатольевна, значит они верят, что я смогу. Я должен себя испытать.
На уроке географии учитель ничего не сказал, тогда Семён подошел к нему сам.
- Игорь Анатольевич, а по географии олимпиада будет?
- Да.
- Можно мне в ней поучаствовать?
- Можно, конечно, но я слышал ты уже участвуешь в олимпиадах по другим предметам, ведь это огромная нагрузка.
- Я справлюсь, а по географии мне самому интересно попробовать.
Готовился Семён много. Засиживался в библиотеке, оставался после уроков или приходил вечером к Марии Анатольевне, спорил с Евгением Александровичем, даже ездил в Гидрометцентр, просил поработать с синоптическими картами, посмотреть, как составляется прогноз погоды, а ведь кроме подготовки к олимпиадам он еще учился и вел активную работу и в Совете дружины, и в Комитете комсомола школы, готовился к перевыборам, Родительскому дню, да и Новогодний вечер был уже не за горами.
Родительский день.
Семён активно начал подготовку к Родительскому дню. Распределил, кто из ребят чем занимается и за что отвечает. Сначала это не занимало много времени, но последняя неделя ноября была очень напряженной.
В понедельник Александр Борисович оставил Семёна после урока физики в своем кабинете.
- Задачи олимпиадные решил?
- Да, - Семён достал тетрадь, готовясь разбирать задачи.
- Не сейчас. У тебя на этой неделе олимпиады начинаются?
Семён кивнул.
- Завтра география, в пятницу история.
- И на следующей неделе в понедельник математика и в среду физика, так?
- Да.
- А что с Родительским днем?
- Сегодня после уроков собираемся, обсуждаем кто на какой стадии подготовки.
- И как ты все успеваешь?
Семён опустил голову:
- Почти не успеваю. По-хорошему собраться надо было еще на прошлой неделе.
- И что молчишь? Давай сегодня собрание проведем вместе, а потом я за подготовку возьмусь, у тебя олимпиады начнутся, некогда будет. Ты только к концерту готовься. Сольный номер будет? - Александр Борисович весело посмотрел на Семёна.
После репортажа с его песней по телевидению, многие учителя школы подходили к нему с этим вопросом.
- Будет! - улыбнулся Семён.
На следующий день в 8-30 он зашел в здание 5-ой школы, в которой обычно проводились городские предметные олимпиады. Школа была в центре города. Учеников в ней было не много, и все учились в одну смену. Во время проведения олимпиад школа училась вечером, а с утра туда съезжались ребята со всего города.
Семён подошел к столу регистрации. Назвал класс, школу, фамилию и имя. Ему вручили проштампованный двойной тетрадный лист с присвоенным ему номером, на котором он будет сдавать ответы на вопросы олимпиады, и сказали в какой класс идти.
Отходя от стола, Семён неловко зацепился протезом за ножку стола и чуть не упал. Он оставил трость в раздевалке. По школе он уже ходил без нее. Девушка, сидящая за ним, сразу подскочила к нему.
- С тобой все в порядке? - испуганно спросила она.
- Да, извините, - смутился Семён.
Девушка была совсем молоденькой и видно было, что Семён ей понравился.
- А чего хромаешь? - беззаботно спросила она.
- Травма была, пройдет, - так же беззаботно ответил он.
Все участники олимпиады по географии, учащиеся 8 класса, уместились в один класс. География была не очень модным предметом, здесь участников было традиционно меньше, чем по математике или русскому языку.
Ровно в 9 в класс зашли трое учителей, раздали всем листочки с заданиями, объяснили, как записать ответы, чтобы оформление считалось правильным, раздали еще проштампованные листочки для черновиков.
- Напишите на черновиках свои номера. Черновики вы тоже сдадите, вместе со своей работой, если у комиссии возникнут вопросы по ответам, мы смотрим и черновики, - предупредила высокая полная учительница, и села за свой стол. Остальные члены комиссии сели сзади на свободные парты, - у вас три урока по 45 минут. Можете начинать.
Семён прочитал задания. Они были не сложными. Он решил сначала написать все в черновиках, а потом уже переписать набело.
В последнем задании вышла заминка. Нужно было решить задачку про циклоны и антициклоны, которые выли нарисованы в задании. Не стыковка получалась от того, что изначально обозначены они были не русскими Н и В, а английскими буквами L и H, видимо картинка бралась из англоязычного издания, а потом исправлены ручкой на русские буквы, причем исправлены неправильно и английский антициклон Н стал русским циклоном Н.
Семён быстро понял, что в задании ошибка, расписал ее на отдельном черновике, предположил, что должно быть, привел даже полные английские слова, с которых берется аббревиатура обозначений. Сделал рисунок, как, по его мнению, он должен выглядеть и решил задачу.
Затем он стал переписывать на чистый бланк задания и ответы. Дойдя до злополучной задачки, он остановился и решил все-таки уточнить задание, поднял руку.
- Можно уточнить задание? - спросил он.
К нему подошла учительница.
- В этом задании неправильно обозначены циклон и антициклон.
- Почему ты так считаешь? - удивилась она.
- Иначе получается ерунда, не соответствует тексту задания.
Учительница прочитала задание, посмотрела на картинку и кивнула, согласившись с ним:
- Да, здесь ошиблись в обозначениях, - она своей ручкой исправила обозначения в задании, - молодец, глазастый! - улыбнулась она.
Он переписал последнюю задачу, сдал работу и вышел в коридор. В классе оставались еще три человека. Учителя, входившие в комиссию, уже проверяли сданные работы. За каждое правильно сделанное задание ставили плюсик. Если задание было сложным по структуре, то плюсик ставили за каждую правильно сделанную часть.
Семёну за последнее задание учительница, подходившая к нему, поставила плюсик дополнительно, за то, что нашел ошибку в самом задании. На совещании она объяснила это другим учителям, показала его черновик, где он описал свое предположение, как должно быть правильно.
- А я все удивляюсь, почему ребята из года в год неправильно это задание делают! - воскликнул другой учитель, - мы эти задания даем уже пять лет, и на моей памяти именно в этом варианте всегда были ошибки!
- Значит даем этому мальчику первое место?
- Однозначно! Да и без этого дополнительного плюса он впереди, идеальная работа!
- Кто это у нас? Из какой школы?
Секретарь посмотрела в списках:
- Школа 62, Архипов Семён.
Когда все снова собрались в классе, уже с учителями, председатель комиссии торжественно назвала победителей. Семёну вручили памятный подарок — книгу о путешествиях, вызвали и его учителя и благодарили его, за воспитание такого талантливого ученика.
В четверг после уроков Евгений Александрович попросил Семёна зайти к нему.
- Ну как, готов к олимпиаде?
- Готов! Завтра в 8-30?
- Нет, олимпиаду по истории перенесли на субботу.
- Как на субботу? А Родительский день?
- В котором часу ты в прошлый раз освободился?
- Около часа дня.
- Если мы концерт назначим на 2 часа дня успеешь?
- Должен успеть, ехать здесь не далеко. А Вы?
- А я не пойду. На олимпиаде будет Лев Валентинович, у него ребята в 9 и 10 классах. Жаль, конечно, но… - он замолчал.
- Я понял.
Когда Семён в пятницу появился на уроках, ребята удивились.
- Ты что, на олимпиаду не пошел?
- Зазнался! - съехидничал кто-то.
- Он решил, что одного первого места хватит!
- Олимпиаду на завтра перенесли, - ответил шутникам Семён.
- Как на завтра?
- А как же Родительский день? - засуетился Тимка.
- Без меня проведете.
- А концерт? Как же без тебя? - волновался Антон.
Все номера их класса аккомпанировал Семён, или они вместе. Рана руке у него уже почти зажила, и он вполне сносно мог играть на гитаре.
- Концерт назначат на 2 часа, постараюсь к этому времени успеть вернуться.
В 5-ой школе утром процедура повторилась, как и на прошлой олимпиаде. На регистрации сидела та же девушка, что и в прошлый раз. К ней стояла целая очередь, поэтому девушка торопилась и писала, не глядя на ребят. Когда он назвал свою фамилию, рука девушки замерла и она подняла голову:
- Это опять ты? Снова хочешь первое место занять?
Семён улыбнулся:
- Почему бы и нет?
Семён зашел в класс. Ребята так же, как и на первой олимпиаде, сидели за партой по одному, но теперь желающих было больше и олимпиадники параллели 8 класса занимали две классных комнаты.
После звонка в класс вошли два учителя, раздали ребятам задания и тоже сели: один учитель за учительский стол, второй сзади, на стул между рядами, чтобы не мешать.
Семён внимательно перечитал задания и начал писать. Задания были не сложные, кроме последнего. Это было «творческое» задание. Нужно было не только кратко ответить на вопрос, но и написать что-то типа эссе: «Напишите, какие последствия имела публикация в журнале «Телескоп» в 1836г «Философического письма» П. Чаадаева».
Про такое творческое задание его Евгений Александрович предупреждал. Ответ на последний вопрос должен быть развернут и изложен в виде научной статьи или сочинения, с аргументами, фактами, датами, написан не для учителей истории, которые с данным вопросом знакомы, а для совершенно непосвященного человека.
Семён сразу понял, что там речь идет о противостоянии общественно-философских течений Славянофилов и Западников, но прежде, чем приступить к последнему заданию, нужно было сделать первые, и сделать их правильно.
Он быстро пробежался по первым заданиям, набросал ответы на черновике, потом аккуратно переписал их в бланк и только после этого принялся за последнее задание. На черновике составил план, написал основные тезисы и стал писать свое эссе сразу на чистовик, потому что переписывать потом все это с черновика времени уже могло не хватить.
На последнее задание почти никто не решился. Ребята сдавали свои работы и выходили. Из участников олимпиады он остался в классе один, когда к нему подошел пожилой солидный преподаватель.
- У Вас какие-то затруднения, молодой человек? - спросил он.
- Нет, отвечаю на последний вопрос, но у меня еще, - он посмотрел на часы, - 15 минут.
- Хорошо, дописывайте, - улыбнулся учитель, - а я, можно, Ваш первый листочек проверю?
- Да, конечно! - Семён дал ему уже исписанный первый лист с ответами на первые задания и сами задания.
Он вышел из класса вместе со звонком. В коридоре его ждали Лев Валентинович и ребята из старших классов.
- Ты долго?
- Были проблемы?
- Нет, писать пришлось много про Славянофилов и Западников.
- Это ничего, главное ты успел до звонка сдать свою работу. Вот возьмите талоны, по ним можно пообедать в школьной столовой бесплатно, а я пока постараюсь узнать, как долго будут ваши работы проверять, - Лев Валентинович пошел по коридору, а ребята в столовую.
Работы у восьмиклассников были уже почти проверены. На последний вопрос решились ответить только двое: девочка из 5 школы и Семён. У девочки вопрос был легче, по мнению всех учителей, участвующих в проведении олимпиады: «Пофантазируйте, как бы развивались события Отечественной войны 1812г, если бы Кутузов не вывел русские войска из Москвы?» Девочка что-то написала пол страницы про то, что Французские войска застряли бы в снегах Поволжья, или утонули в болотах между Москвой и Петербургом, если бы пошли завоевывать Российскую столицу. Ей, конечно, поставили плюсик просто за то, что она ответила на этот вопрос, а ее учительница, которая входила в комиссию, уже сидела довольная в предвкушении первого места, потому что у других ребят не было даже такого ответа на последний вопрос, когда неожиданно пожилой преподаватель, проверявший работу Семёна, сказал:
- Я бы первое место вот этому молодому человеку отдал не задумываясь, вы только послушайте, как он на вопрос отвечает о «Философических письмах» Чаадаева! - и он начал зачитывать эссе Семёна, написанное на целом разворотном тетрадном листе, - ведь все описал: и что за полемика, и кто был с каждой из сторон, и основные доводы каждой стороны, прямо готовый реферат по этой теме.
Другие члены комиссии кивали, соглашаясь с ним.
- Но он долго писал, - пробовала возразить учительница девочки.
- Он сдал мне работу до звонка, значит в отведенное время уложился. Голосуем?
Члены комиссии подняли руки. Из оставшихся трех человек комиссии руки подняли двое.
- Вы меня извините, Светлана Ивановна, но этот вопрос был изначально труднее того, на который отвечала Олеся Жиркова, и мальчик блестяще справился с таким сложным заданием, поэтому я голосую тоже за него, - сказал третий член комиссии.
Так Семён стал победителем олимпиады по истории, второй олимпиады. Его снова наградили книгой и он, не дожидаясь, когда станут известны результаты в 9 и 10 классах, поехал в свою школу.
В вестибюле было пусто, но везде лежали снятые пальто, видимо места в раздевалках уже не было, а из спортзала доносилась музыка, радостный гул и аплодисменты.
Семён нашел на вешалке одежду Ильиных повесил свою куртку сверху. Трость пришлось отдать тете Маше, уборщице, чтобы она не потерялась. Ее комнатка была возле гардероба, и она присматривала за порядком у входной двери.
- А сейчас ребята покажут вам синхронный номер на перекладине. Выступают кандидаты в мастера спорта по спортивной гимнастике Артур и Тимур Ильины 8А класс, - услышал Семён голос Александра Борисовича, подходя к спортзалу.
Зрителей было много, многие ребята и родители стояли даже в дверях. Он протиснулся в угол, к скамейкам, на которых тоже сидели родители.
Ильины выступали отлично, на двух перекладинах делали синхронные упражнения. Они были не очень сложными, но зрелищными и ребятам все время хлопали.
- А теперь перерыв! В 14 часов мы ждем всех в актовом зале на третьем этаже на концерт, который подготовили ваши дети, а пока вы можете посмотреть выставки работ ваших детей, занимающихся в кружках рисования и прикладного искусства, а так же перекусить в школьной столовой и оценить качество наших обедов! - объявил Александр Борисович и все стали выходить из спортзала.
Как только пространство освободилось, Семён подошел к Ильиным.
- Семён вернулся!
- Как олимпиада?
- Все нормально. Вы красиво выступили.
- Ты видел?
- Да, к вашему номеру успел.
- Это было не сложно, - снисходительно рассказывал Тимка.
- Не сложно, только в одном месте поворот не дотянул, - улыбнулся Семён.
Тимка засмущался, а Семёна окликнули:
- Семён, ты уже здесь? А мы тебя в коридоре ищем. Как дела?
К нему подходили Павел и Алексей Николаевич.
- Все нормально.
- Написал? А результат?
Семён расплылся в улыбке.
- Что, первое место?! - воскликнул Артур.
- Молодец! - брат обнял его.
- Павел, ты мне гитару принес?
- Конечно, она у Евгения Александровича в кабинете лежит, иди забирай, а мы пойдем маму поищем, она с Марией Анатольевной была.
Семён зашел в кабинет директора, тот говорил по телефону, улыбался и сразу поманил пальцем подойти к нему.
- Спасибо, Василий Петрович, стараемся, воспитываем смену! - он помолчал, - и тебе всего доброго! - и положил трубку телефона, - ну, молодец, спасибо тебе, что не посрамил своего учителя. Знаешь, кто твою работу проверял? Профессор Преображенский Василий Петрович, мой однокурсник, зав кафедрой истории нашего педагогического института. Он в восторге от твоего ответа на последний вопрос. Молодец! - он тоже обнял Семёна, - а теперь иди пообедай.
- Нас в 5-ой школе накормили, пока результаты ждали, я за гитарой зашел, - Семён положил на стол подаренную книгу и похвальную грамоту, - можно я это пока у вас оставлю?
- Конечно, оставляй.
Наталья Григорьевна сидела в спортзале, смотрела, как выступают гимнасты и на глаза ее постоянно наворачивались слезы. Ее не покидала мысль, что Семён мог бы сам выступить сегодня с ними, если бы не прошлогодняя травма.
Мария Анатольевна сразу заметила это:
- Наташенька не переживай, он может не хуже, он такие «кренделя» в лагере на турнике выделывал. Рука заживет, и он тоже сможет, - утешала она подругу.
Наталья Григорьевна только вздыхала.
А вот после концерта вздыхали родители других ребят из их класса. Семён играл на гитаре классно, и пел красиво, теперь это оценили все: и учителя, и ребята, и их родители. Многие спрашивали у Павла и Натальи Григорьевны, где Семён так научился играть на гитаре, но родные Семёна только разводили руками и говорили, что в больнице вместе с ним лежал мальчик музыкант, он и научил.
8А на концерте пели «Атлантов» и «Александру». Ильины спели свой «Диалог сына», Таня и Антон вдвоем спели «Бригантину», а Семён «Звезду на ладони», а потом хотели закончить концерт песней про Солнышко лесное, но родители стали просить и «Домбайский вальс», а дети «На далекой Амазонке». Пели хором, всем залом, а в конце, понимая, что люди в зале еще не напелись, объявил:
- Нам пора прощаться, но пусть в наших сердцах среди этих серых зимних будней расцвет весна! - и заиграл «Весеннее танго», которое все тоже пели с удовольствием.
Весь вечер Семён усиленно занимался математикой. Мария Анатольевна оставила ему задачник, из которого он решал задачи и примеры, стараясь охватить все темы и найти алгоритмы решения.
На следующий день, в воскресенье, в город приехала Оленка. Она позвонила накануне вечером, и Семён сетовал, что она не смогла приехать в субботу, они бы вместе спели на концерте «Звезду на ладони». Они целый день бродили по улицам, утром зашли на рынок, Оленка спрашивала у цветоводов семена каких-то невиданных цветов, сходили в кино, опять зашли в кафе-мороженое и говорили, говорили, говорили.
- Пойдем ко мне, у меня есть новая песня, тебе понравится. Называется «Под музыку Вивальди».
- Слышала, Никитины пели, красиво.
- Вот и мы разучим, так же будем петь.
- Нет, Семён, скоро электричка, а песню напиши мне мою партию нотами, я выучу, а в следующий раз встретимся и сразу споем. Ноты в конверте можно послать, почтой.
- Хорошо, напишу. Еще, Оленка, - он засмущался, - можно, я приглашу тебя на свой день рождения?
- Когда?
- Третьего января. Ты приедешь? Я всех наших ребят приглашаю и учителей: Марию Анатольевну, Евгения Александровича, Александра Борисовича и Алексея Николаевича тоже, а еще Глеба Аркадьевича, но не знаю, сможет ли он, у него соревнования начнутся.
- Третьего? Приеду! У меня елки второго числа детские кончаются, третьего я смогу.
- Спасибо! - Семёну хотелось летать от счастья, - я тебе приглашение тоже почтой пошлю.
- А что тебе подарить?
- Что? - Семён задумался, - самый лучший подарок был бы, если бы ты приехала и больше не уезжала, осталась здесь.
- Я оставлю здесь свою копию, - засмеялась Оленка.
- Нет, мне нужна только ты, - Семён крепко пожал ей руки, - как быстро день прошел, - он посмотрел на часы, - через час ты уедешь.
- Завтра в школу.
- А у меня завтра олимпиада по математике.
- Так что же ты молчишь, я тебе заниматься мешаю, целый день отобрала, - заволновалась Оленка.
- Нет, наоборот, я от всего отвлекся, мне надо было отдохнуть, четыре олимпиады — это не шутка.
- Четыре? Почему четыре?
- Так получилось, мне надо себя испытать.
Оленка вдруг стала серьезной, взяла его руку в свою:
- Не надо себя так испытывать, так нельзя, это опасно для тебя.
- Почему опасно?
- У любого человеческого организма есть предел возможностей, ты его пока не чувствуешь, тебе кажется, что ты можешь все, я сейчас не про физические возможности. Нельзя объять необъятное, сейчас ты пытаешься сделать именно это, а природа жестко наказывает за такие вещи.
Семён не понимал или плохо понимал, о чем говорит Оленка, но ее тон, ее серьезность его насторожили.
На математике сложности тоже были, но Семёну повезло. Последние сложные задачи или похожие, он решал при подготовке и на олимпиаде все сводилось к тому, чтобы, не торопясь сделать все правильно. Время у него оставалось, поэтому одну из задач он решил двумя способами, даже тремя способами: графически, через уравнения и просто, как обычную арифметическую задачу. Это и предрешило результат. И здесь у него было первое место.
К последней олимпиаде он готовился уже не так тщательно, с ноткой пофигизма, решив для себя, что три первых места из четырех олимпиад уже не плохой результат. Последней была физика. Ему стало интересно решать задачки, играя с формулами и определениями буквенных значений физических величин. Казалось, разбуди его ночью, он начнет рассказывать, почему в данной задаче нужно считать по этой формуле, а не по другой.
После олимпиады он вернулся домой раньше, чем обычно. Дома был Павел, он заехал на обед.
- Как успехи? - весело спросил он.
- Не знаю, я конца проверки дожидаться не стал, я очень устал.
- Переоденься, пойдем обедать вместе, - предложил Павел.
Семён кивнул и ушел переодеваться, но сев на кровать он расслабился и как был, в школьной форме, повалился на бок, мгновенно заснув. Павел, не дождавшись его, пошел посмотреть, чем занимается брат.
Семён лежал на кровати боком, прямо в одежде. Павел испугался, начал его трясти, но Семён не просыпался. Павел испугался еще больше и побежал звонить в больницу. Приятный женский голос ответил, что Алексея Николаевича сегодня не будет, от дежурил в ночь. Павел стукнул себя по лбу:
- Как же я забыл, я его вчера сам до работы вечером провожал, погулять выходил.
Он кинулся к двери в квартиру друга и начал суматошно звонить.
Алексей Николаевич открыл почти сразу, видимо он только встал, он был еще в домашнем халате и с мокрой головой.
- Леша, там Семён, мне кажется он без сознания.
- Как? - Алексей Николаевич быстро схватил «тревожный» чемоданчик со стола в прихожей и побежал к Архиповым.
Он посмотрел его зрачки, посчитал Семёну пульс и сел на стул.
- Не пугай меня так Павел, он просто спит.
Павел тоже сел на свой диван, попытался успокоиться.
- Что же не разделся?
- Не успел, заснул раньше. Это была его последняя олимпиада?
- Да, кажется последняя.
- Хорошо, потому что больше никаких олимпиад ему не надо, хватит, и до понедельника в школу не пойдет, пускай отдохнет, иначе…, - врач замолчал и переключился на другую мысль, - Давай его разденем и положим, пусть спит нормально.
Они вдвоем раздели спящего Семёна, уложили на подушку и накрыли пледом.
- Леша, что с ним? Почему сон такой внезапный?
- Напряжение было сильным, а сейчас расслабился. Это реакция организма на стресс. Ты не переживай, все хорошо будет. Иди на работу, я проходить проверять его буду.
Семён проснулся вечером, когда Павел и мама вернулись с работы. Долго соображал, что с ним и который час. Потом позвонил Александр Борисович.
- Семён, мне из-за тебя выволочку устроили, что ты на награждение не остался.
- Какое награждение?
- Как какое? После олимпиады, второе место у тебя, что же ты в последней задаче числа не подставил? Формулу вывел, все правильно, а численного решения нет, задачу не засчитали, а так бы первое место было.
Семён молчал. Трубку у него взял Павел.
- Саша, ты его не ругай, он переутомился, в себя ни как прийти не может после твоей олимпиады.
- Что-то случилось? - заволновался Александр Борисович.
Павел прикрыл рукой трубку, чтобы Семён не слышал, что он говорит и зашептал:
- Позвони Алексею, он тебе объяснит.
До конца недели Семёну в школу ходить не разрешал врач, никаких домашних заданий и самостоятельных занятий. Он всерьез опасался нервного переутомления Семёна, поэтому был непреклонен. Погода стояла хоть и холодная, но было солнечно, поэтому Семён с удовольствием гулял по городу, ведь он не видел его почти полтора года. Он до изнеможения бродил по улицам, проспектам и площадям, с удовольствием отмечая изменения, просто наблюдая за их бурлящей жизнью.
Когда он не много отошел от олимпиад и вернулся на уроки, его сразу привлекли к постановке Новогодней сказки. Прошлогодний спектакль всем понравился, и он решил сделать к нему продолжение. Теперь он чувствовал себя уже уверенно, будущее больше не казалось страшным и непредсказуемым.
Он много думал о профессии учителя и все больше убеждался, что это — его дело, и поэтому старался не только много знать, но многому научиться, помня слова Евгения Александровича, даже составил себе план и список, чему нужно научиться еще. В нем были рисование, игры, азбука Морзе, второй иностранный язык, поэтому увлекся изучением французского. Старался развивать и свое тело, и не только на уроках физкультуры, но и дома. Пробовал играть в настольный теннис, кататься на велосипеде с Ильиными, но от этой идеи быстро пришлось отказаться, вращение педалей было очень большой нагрузкой на больное колено. Алексей Николаевич сводил его на консультацию к реабилитологу и врачу по ЛФК, те дали свои рекомендации, стал закаливаться по утрам под контрастным душем. Труднее было в плане души и человеческих отношений. Он стал записывать подмеченные нюансы работы учителей, а потом подходил со своими записями к Евгению Александровичу и спрашивал зачем как и почему, не называя имен и другие детали.
Когда готовился к олимпиадам, он выработал свой метод занятий, погружался в предмет на 2 часа, первый раз просто читал теорию, знакомился с новым материалом, причем читал не только учебник, но и дополнительную литературу. В школе, в конце уроков, если учитель спрашивал есть ли вопросы, он обязательно спрашивал, что еще можно почитать по этой теме, потом учителя сами стали называть книги и учебники, которые еще можно было почитать.
Читая второй раз старался все понять, установить логические связи с ранее изученным. «Разложить по полочкам», как он это называл про себя. И третий раз читал, повторяя и запоминая уже знакомый изученный материал, после этого рассказывал своими словами то, что узнал нового из этого материала, делал выводы. Сначала это казалось долгим и муторным делом, но он быстро приноровился, старался в каждом параграфе найти интересное и цеплялся за это. Интерес заставлял его залезать в справочники и энциклопедии, искать другие книги по данной теме и людей, которые ей занимаются. Иногда увлекался очень сильно на посторонние темы, и только нехватка времени заставляла его вернуться к первоначальной теме. Он выработал в себе одну очень важную особенность — быстро сосредотачиваться и не отвлекаться, когда занимается подготовкой к олимпиаде или домашним заданием, рационально использовать время.
В занятиях обязательно делал перерывы и занимался в это время физическими упражнениями.
Новый год встречали «большой семьей». Наталья Григорьевна пригласила Евгения Александровича и Марию Анатольевну, Павел — Алексея Николаевича и Александра Борисовича, но тот отказался, он встречал Новый год со своей Танечкой. Семён пригласил Тимку и Артура, у них родители ушли встречать Новый год к своим знакомым.
Ребятам налили в красивые бокалы компот, и Семён вдруг попросил разрешения сказать тост:
- Я хочу поднять этот бокал за всех за вас! Хочу, чтобы все вы были счастливы, как я сейчас. Я благодарен вам за ту заботу и поддержку, которой меня окружили мои родные, мои учителя, мой врач и мои друзья, благодарен за вашу бесконечную доброту и терпимость ко мне, и только благодаря вам я сегодня так счастлив, и у меня теперь только одно желание, чтобы вы тоже были счастливы.
Жизнь продолжается
© Copyright: Ольга Радугина, 2024
Свидетельство о публикации №224081800375
Свидетельство о публикации №224081800375
Рецензии