Белый свет для рокера. Глава 6

Что ты сейчас жуешь - то станет твоим телом,

Сожрешь кусок дерьма - и станешь сам дерьмом,

Так скушай пирожок

С начинкой благородной,

Сожри ее скорей –

И просветлей душой.

Сережа наблюдает за сборами матери и морально готовится к тому, что ему придется простоять на ногах всю ночь. На часах уже девять вечера, мать уже собрала корзину с куличами и теперь возится с покраской яиц. Почему-то в самый последний день ей пришло в голову, что одного десятка недостаточно, ведь ей завтра нужно будет ещё сьездить на кладбище и помянуть бабушку. На рыжем обшарпанном комоде у двери, возле корзины с куличами, стоит пакет с дешёвыми ирисками и невкусным пресным печеньем.

Живописный натюрморт дополняет бутылка красного вина. "Кагор монастырский" красуется на этикетке, и Сережа с лёгким недоумением пытается понять, что вино, предназначенное для монастыря, делает у них на кухне. Раз монастырский - значит должен быть в монастыре, логично же! В любом случае, кагор, как и куличи, и яйца и сладости они сегодня отнесут в храм к отцу Афанасию. Куличи и яйца освятить, а кагор – на подношение батюшке.

– Ах ты ж скотина! Сволочь! Опять?! Сво-олочь!

Мать стонет от беспомощной злобы. Пока она возилась с корзиной и яйцами, отец успел открыть заранее припрятаную бутылку водки и уже выпил ее почти полностью.

– Ты же знал, знал, гад, что мы через два часа выходим!

– Не волнуйся, дура, чего так разнервничалась. Через час я буду трезвый как стёклышко.

Сережа, даром что маленький и умом не окрепший, уже прекрасно разбирается в отцовских помыслах. Хитрый план, действенный, хоть и простой как валенок: напиться в зюзю перед походом в храм, уйти в пьяный сон и пропустить ночную службу.

Простой расчет уже срабатывал неоднократно когда папе очень не хотелось куда-то идти, а в храм да на всю ночь он точно не хотел волочиться. Отец у него не шибко религиозный, этот все мама, все ее инициатива.

– А ну-ка налей воды в чашку!– командует мама, и Сережа послушно выполняет приказ.

Затем он смотрит на неприглядную картину: мама пытается реанимировать полусонного отца и льет ему за шиворот холодную воду, периодически похлопывая его по щекам. Выходит у нее это плохо, и отец проваливается в свою пьяную нирвану.

– Ах что бы сказился, сволота!

Мать беспомощно садится на табурет и начинает надсадно плакать. Сережа испытывает жалость к ней и приближается со словами утешения и сожаления.

Но та отшатывается от сына и подбегает к плите. По кухне разносится отчётливая вонь горелого белка.

– Ах ты ж! Да что б вы все пропали пропадом, сволочи! Пока я тут с вами вожусь, яйца пригорели! И что мне теперь делать?!

Затем мать и сын идут по темным улицам родного Торопца, волоча две корзины, а хитрый отец храпит на диване. Недовольная, ворчливая женщина не смотрит на ребенка и избегает любого с ним общения, но перед входом в храм делает несколько наставлений:

– Стоять, не ржать, в носу не ковырять, понял?

Сережа послушно кивает, и они заходят внутрь храма.

Служба уже началась. В храме собралась огромная толпа людей и все стоят с очень серьезными лицами и время от времени крестятся и кланяются. Сережа ощущает тепло, исходящее от множества зажженных лампад и свечей, вдыхает спертый воздух и начинает млеть.

Мама на него посматривает иногда, прилично ли он выглядит, хорошо ли он себя ведёт, но больше подпевает в такт отцу Афанасию и бьёт поклоны. Мать у него настоящая верующая. Как сказал папа в один из редких моментов трезвости: мама – неофит.

Она покрестилась когда ей уже было далеко за двадцать и очень рьяно соблюдала все посты и ходила на все праздничные службы. Тогда она приносила домой странные невкусные печеньки и строгим тоном наказывала сыну их есть с "благими помыслами и благодарностью". Сережа не совсем понимал что значат эти слова, но послушно давился хлебцами. Отказаться все равно было нельзя - подзатыльник тотчас последовал бы за отказом, ну и лишний раз слушать какая он "скотина и вылитый параша" он тоже не хотел.

И сейчас, стоя под расписными сводами, Сережа знает, что маму подвести нельзя, и он сделает все как надо. Самое главное - уйти в мысли, найти там убежище от реальности. Но Сережа не успевает помечтать: начинается движение в толпе, и скоро весь люд во главе с отцом Афанасием выходит на улицу.

Мать даёт сыну зажженную свечу и строго наказывает ее нести аккуратно, чтобы не погасло пламя и воск не капал на ботинки. «Увижу дома засранные ботинки - убью паразита!»

Сережа несёт перед собой на вытянутой руке свечу и шагает в общем потоке прихожан. Он следит лишь за одной свечой и плохо соображает что происходит вокруг. Свет от свечи неровный и тусклый, язычок пламени дрожит на ветру, и Сережа всерьез опасается, что он погаснет.

Иногда он прислушивается к пению отца Афанасия, но совершенно не может разобрать слов. Странные они какие-то, эти слова, и непонятные: вроде и на русском языке, а вроде и нет.

Затем все снова вваливаются под своды, и начинается самая длинная и нудная часть службы. Но это ничего. Главное - перетерпеть и дожить наконец до момента, когда батюшка щедро и смачно окропит водичкой мамины куличи. Сережа уходит в сны наяву.

Где-то на заднем фоне сознания начинает раздаваться тяжёлый рок, а прихожане перед глазами сливаются со святыми на стенах в человеческое месиво. Пространство вокруг батюшки раздвигается до размеров сцены, а странная непонятная штуковина с кучей икон исчезает, и вместо нее появляется бомбическая барабанная установка.

И вот он стоит в толпе, а на сцене появляется великий и ужасный Джин Симмонс со страшным боевым раскрасом на фейсе.

На нем что-то типа фантазийных доспехов, а на ногах сапоги с острыми шпорами. Громко звякая металлом, Джин подходит к Серёже и вытягивает вперёд руку.

Мальчик с недоумением смотрит на перчатку, сплетенную из мелких металлических звеньев, и не может понять, зачем он понадобился такой звезде.

Металлист с нетерпением трясет рукой, и Сережа наконец соображает: факел! У него в руках вместо оплавленной свечи теперь жесткий и тяжёлый металлический факел. Незажженный ещё, и Серёже наконец становятся понятны намерения фантастического гостя. Он передает рокеру холодный кусок металла, и тот с видом триумфатора становится перед барабанной установкой .

–Свет! Здесь нужно больше света! Темновато у вас тут как-то, вы не находите?

Зычный крик Джина раскатисто гремит по всему залу, и толпа радостно суетится в ответ:

– Да, Джин! Да! Подбавь огоньку!

– Джин, подпаливай уже, мы заждались!

Рокер растягивает на страшном разрисованном лице довольную лыбу, достает откуда-то из под доспехов зажигалку и подносит ее к факелу:

– С радостью, малята, с радостью!

Пламя факела трещит так громко, что заглушает хард-рок на заднем фоне, а искры разлетаются по всему храму. Сережа смотрит на растущий огненный шар и с ужасом начинает осознавать, что огонь выжирает весь воздух в помещении, а окна и двери куда-то исчезли.

В глазах у Сережи слезы, в носу щиплет от гари, а внутри груди начинает разрастаться удушье. Нечем дышать, где дверь, где окна?! Они же недавно здесь были, он ведь сам недавно в эти двери зашёл!

Джин добродушно смеётся и бьёт себя в серебристую грудь:

– И запомните, поросята! Главное - не слушайте дерьмовую музыку. Слушайте только рок! Рок- ваши кровь и хлеб! Ха-ха-ха!

Серёже больше нечем дышать, и он пытается из последних сил затушить факел, отнявший у него весь кислород. Он делает несколько шагов по направлению к рокеру, но падает на мраморный пол и начинает корчиться и извиваться как раздавленный жук...

.......

- У вашего ребенка случился обморок, вызванный духотой в помещении. Что ж вы, мамаша, такого малого уже на Всенощную водите?

– А чем он малый?! Ему уже двенадцать! У нас в приходе дети и помладше всю ночь выстаивают.

– И все же, следите лучше за здоровьем своего сына, хилый он у вас какой-то.

– Не ваше дело, доктор, уж я как-нибудь сама разберусь, что мой сын может или не может.

Сережа лежит в машине скорой на жёсткой лавке и слушает как мама переругивается с врачом. Да уж, неудобно вышло. Испортил маме службу, и куличи она вовремя из-за него не посвятит.

Затем последует заезд в отделение скорой помощи в районной больнице и сдача крови и мочи для проформы. Врачи ещё раз подтвердят, что у Серёжи низкий гемоглобин, накажут матери кормить его красным мясом и витаминами и отправят их восвояси.

Сережа это знает наперед, потому что обмороки у него случаются время от времени, особенно после того, как дома разразится очередной скандал. Ну и красного мяса он действительно постоянно недоедает, а купить ему витамины конечно никто никогда и не собирался.

Он инстинктивно втягивает голову в плечи, потому что знает - ему дома не поздоровится. Мать пройдется по нему по полной, взамен испорченной ночи, недополученных пресных печенек и недоосвяченных вкусностей.

Пощёчины, капризные слезы, упрёки и обвинения в том, что он, гаденыш, самим фактом своего присутствия "испортил ей всю ее жизнь" – все это гарантированно его ожидает как только они перешагнут порог родного домика.