Когда Н. Александров познакомился с А. Кубышкиным?

Вернемся к книге писателя, уроженца города Болотного, редактора серии книг болотнинских авторов и директора Издательского Дома «Историческое наследие Сибири» Николая Александровича Александрова «Я встретил себя», в которой он поделился, в том числе, своими воспоминаниями об Алексее Кубышкине в двух своих очерках «Алексей» (с.312-314) и «Тайное общество» (с.314-319).

В самом начале очерка «Алексей» (с. 312) Николай Александрович в общем-то сразу и без обиняков сообщает читателю о том, что событие это произошло летом 1977 года:

«…Все как-то необычно в моей жизни, я всегда оказывался в самых жарких точках и становился свидетелем исторических бифуркаций или встречался с людьми, которые потом вызывали у окружающих интерес. С сыном Карнеевой Натальи Борисовны и Кубышкина Михаила Павловича – Алексеем я встретился летом 1977 года…».

На с. 318, в очерке «Тайное общество» Николай Александрович сообщает и месяц своего визита к Алексею Кубышкину – июнь: «…в тот июньский тёплый вечер в доме на Октябрьской, 22…». Следовательно, по его воспоминаниям, автор посетил Алексея Кубышкина в июне 1977 года.

Далее, в «Алексее», как бы мимоходом, вероятно, в том числе, чтобы охарактеризовать свою спутницу по этому мероприятию – некую Людмилу Александровну, автор сообщает нам некие интимные подробности взаимоотношений, бытовавших, по мнению Николая Александровича, в тогдашнем коллективе Болотнинского районного отдела образования, которые, даже если вдруг они и имели место быть, как правило, открыто в печати не обнародуются:

«…Директором Болотнинской спортшколы в ту пору работал Николай Андреевич Моршнев. Николаю было под сорок, и чтобы не платить налог за бездетность, он добыл в нашей больнице справку о том, что не может иметь детей, и сдал это признание в бухгалтерию районо. Новость о том, что Коля – импотент, тут же разлетелась по всему учреждению и почему-то вызвала к Николаю очень большое женское внимание. И скоро к нему в дом пробралась инспектор районо, молодая женщина лет тридцати пяти по имени Людмила Александровна. Потом, я знаю, она забеременела от Николая, сильно обиделась и стала посещать его значительно реже. Кстати сказать, скоро забеременела и главный бухгалтер районо, отчего Коля тут же и беспощадно был лишён налоговой льготы…».

И вот, та самая Людмила Александровна, неизвестно по какому поводу (автор нам об этом не сообщил ничего), пригласила совсем молодого Николая Александровича (по собственному признанию, автор родился 2 октября 1955 года, следовательно, летом 1977 года ему 22 года) в гости к Алексею Кубышкину:

«…Людмила Александровна, не помню, по какому случаю, пригласила меня, как она сказала, «к очень интересному человеку» – к сыну знаменитого писателя Алексею Кубышкину. Я с радостью согласился…».

Почему автор спешит принять столь необычное приглашение, исходящее даже не от самого хозяина дома - Алексея Кубышкина, он нам не поясняет.

«…Но Людмила Александровна тут же предупредила, что Алексея иногда несёт, что у него психическое расстройство и чтобы я был осторожен в словах. Это сообщение вызвало у меня ещё больший интерес…».

Здесь мы уже видим объяснение Николаем Александровичем своего интереса к личности Алексея Кубышкина: «…Людмила Александровна…предупредила…что у него психическое расстройство…Это сообщение вызвало у меня еще больший интерес…». Автору захотелось взглянуть на «ненормального». Сборы были недолгими:

«…И уже вечером после работы и магазина, в котором я купил еды и водки, мы оказались на улице Октябрьской, 22…».

Что произошло в доме у Алексея Кубышкина? Читаем далее автора:

«…Алексей встретил Людмилу радостно и даже восторженно, но когда увидел меня, насторожился, и его настроение резко изменилось…».

Описана в общем-то нормальная реакция Алексея, который не думал увидеть у себя в гостях совсем незнакомого ему молодого человека.

«… Мы объяснились, но на Алексея наши слова мало действовали, он нам не верил и откровенно ревновал Людмилу Александровну ко мне. Позже нас несколько примирило моё признание, что для Алексея она в самый раз, а для меня – двадцатилетнего – старовата. Алексею на тот момент было сорок пять лет. Но когда вернулась в комнату Людмила, он демонстративно поцеловал её…».

Алексей Кубышкин, видимо, давал понять молодому гостю, что он лишний в данной ситуации. А гость «не понимал» этого.

«…Речь зашла о литературе, и я эдаким асом и знатоком высокой литературы развалился в старом и протёртом до дыр кресле…».

Автору не откажешь в самокритичности. Что же происходило в доме?

«… Алексей читал свои стихи о вечном – любви. Строки складывались ровными рядками, рифмы сцепляли четверостишия и превращали в бетонный монолит; сравнения, гиперболы, метафоры и прочие литературные средства изображения использовались виртуозно и даже чересчур многообразно и мастеровито. Это была классика! Нет, это могло быть классикой, но автор, очевидно, увлекался ассоциациями. Он начал с посвящения Людмиле Александровне, и стихотворение было, конечно, о любви, он коснулся сравнения с цветами и тут же улетел на поляну, благоухающую ароматами и травами, которые косил косец, и литовка скашивала тысячи травинок, как смерть скашивает тысячи людских жизней; повествование очутилось на кладбище у креста – этого страшного орудия казни, и вот уже христианство косит, и языческие идолы плотной чередой пронеслись перед глазами, и взор поверженных богов устремился в небо, во вселенную и Млечный Путь, и повёл нас невесть в какую даль, мы блуждали по всем закоулкам вселенной и человеческой грешной души, но на поляну цветов и любви мы так больше и не вернулись…».

Описание стихотворения, которое мог читать перед гостями Алексей Кубышкин, приводимое Николаем Александровичем, надо признать, интересное. Замечательно, что автор смог, сорок пять лет спустя, воссоздать нам его содержание. Поэзия или проза Алексея Кубышкина, на сегодняшний день, нам не известны.

На с. 318-319, в очерке «Тайное общество» мы знакомимся с мнением Николая Александровича об «истинной», как ему представляется, причине нервной настороженности» к его персоне, появившейся у Алексея Кубышкина в тот летний вечер: «…он опасался слежки КГБ, он видел во мне пронырливого сексота – секретного сотрудника…» (до этого, на с. 313, в очерке «Алексей», впрочем, автор сообщает, что причиной была ревность Алексея: «…он нам не верил и откровенно ревновал Людмилу Александровну ко мне…»).

Поскольку Николай Александрович так и не удалился из дома, в котором его не ждали, хозяину дома пришлось смириться с фактом его дальнейшего присутствия. Возможно, что на Алексея Кубышкина умиротворяющее подействовали, как признает сам автор, тогдашние «простота», «искренность» и «безграмотность» Николая Александровича. С другой стороны, если это так, откуда же автору было понять, что стихи, читаемые Алексеем Кубышкиным, являлись «подражаниями Данте Алигьери, Франческо Петрарке и Себастьяну Бранту…»? Послушаем автора:

«…Но я был слишком прост, искренен и безграмотен, отчего он скоро принял меня и чуть ли не до утра читал свои лирические стихи, а потом мудрёные пятистопные вирши и подражания Данте Алигьери, Франческо Петрарке и Себастьяну Бранту…».

Что же случилось потом? А потом, несмотря на темную лунную ночь, уже царившую за окном, Николай Александрович вдруг запел «высоким и чистым голосом русские печальные песни»:

«…а после чтения стихов я смотрел в окно на приплющенную слегка луну и пел высоким и чистым голосом русские печальные песни. Алексей и Людмила Александровна слушали меня, сидя обнявшись, Алексей вздыхал и, будто после очередной рюмки водки, изредка кряхтел: «Хорошо!»…».

Можно предположить, что все мероприятие это длилось до рассвета, после чего участники его наконец попрощались друг с другом, чтобы с утра бодро продолжить свою трудовую деятельность на своих рабочих местах. Судя по ровному, примирительному тону своих очерков, посвященных Алексею Кубышкину, мы вправе подумать, что Николай Александрович добирался домой тем утром в хорошем настроении от увиденного и услышанного. Любопытство автора было удовлетворено, водка выпита, закуска съедена.

Позже (насколько позже?) автора удивило, что Алексей Кубышкин женился и даже усыновил ребенка:

«…Позже до меня дошёл слух, что Алексей женился и даже усыновил ребёнка, чему я был искренне удивлён…».

Что могло удивить Николая Александровича? Что «ненормальный» Алексей Кубышкин вдруг надумал жениться? Сам автор нам это не поясняет. Зато выдает напоследок «глубокомысленное» заключение:

«…Но теперь думаю, что мы плохо понимаем их – высокоэрудированных, многознающих и творческих, у них иная шкала и мера, у них горе от ума, а у нас горе чаще от недоумия, но что лучше или хуже – трудно сказать. Могу утверждать только одно: умным и талантливым живётся значительно труднее, я это видел, и не один раз. А мы думаем, что они не от мира сего, – они от нашего мира, но только обитают не рядом, а очень высоко…».

На этом, собственно, все, и мы, наверное, можем, тоже удовлетворенно закрыть книгу, поблагодарив Николая Александровича за столь ценную информацию. И, будь мы писателями или старушками на лавочке у забора, мы, вероятно, непременно так бы и сделали. Но мы историки, люди, которые работают с фактами. Давайте же разбирать факты.

Итак, что мы имеем? По версии Николая Александровича Александрова его знакомство с Алексеем Кубышкиным состоялось в июне 1977 года. Позже (насколько позже, он нам не указывает) Николай Александрович узнал о женитьбе Алексея Кубышкина.

По документам, Алексей Кубышкин женился на Ревьюк Людмиле Петровне и признал свое отцовство над ее сыном Ревьюк Александром Алексеевичем, родившимся 19 октября 1976 года (Свидетельство об установлении отцовства 1-ЕТ № 290959, выдано 11 ноября 1976 года ЗАГС г. Болотного Новосибирской области), осенью 1976 года.

Из дневника матери Алексея Кубышкина Наталии Борисовны Карнеевой мы узнаем, что в декабре 1976 года собравшееся семейство Кубышкиных отметило в Болотном в доме на ул.Октябрьская, 22 первые два месяца жизни младенца.

Вряд ли в июне 1977 года у уже более полгода женатого 45-летнего Алексея Кубышкина была возможность всю ночь беззаботно принимать гостей, выпивать с ними, читать любовную лирику Людмиле Александровне, обниматься с нею и слушать, как совсем юный, 22-летний комсомолец и будущий писатель Николай Александрович Александров пел им «высоким и чистым голосом русские печальные песни», глядя на «приплющенную слегка луну» в окне.

Могло ли это событие произойти летом 1975 года, когда Николай Александрович после окончания Новосибирского физкультурного техникума вновь приехал в Болотное и начал работать в районном комитете по физической культуре и спорту при Болотнинском райисполкоме? Вероятно, еще нет.

Теоретически, остается июнь 1976 года, время, когда Николай Александрович наконец смог приступить к работе, перезнакомился с людьми, работавшими вместе с ним в Болотнинском райисполкоме (включая некую Людмилу Александровну, пригласившую, по его словам, его к Алексею Кубышкину), стал для них «не чужим» человеком, которому можно было доверить разного рода сплетни и новости, часть их которых он нам с удовольствием рассказал (об отношениях директора Болотнинской спортшколы Н.А.Моршнева с женским коллективом Болотнинского районо) в 2022 году в своей книге «Я встретил себя», если, конечно, не выдумал их лично.

Между тем, делать окончательные выводы о том, что встреча Николая Александровича и Алексея Кубышкина произошла именно в июне 1976 года, также все-таки пока не следует.

Евгений Терентьев