Рассказ о предках Миши. Часть 3. Переселенцы

                Вступление на http://proza.ru/2017/07/12/282
          
                Часть 3. ПЕРЕСЕЛЕНЦЫ

     Омский постоялый двор  забит до отказа: мужики, бабы, дети располагались прямо под открытым небом. Сундуки  и  узлы, сваленные кучами, отделяли одну семью от другой.

     Выборные мужики ушли в Земское учреждение, где решался вопрос о земле и оформлялись документы, а другие по несколько человек поспешили в город на базар. Забот было много: выбрать телеги, лошадей, сбрую, ведь дальнейший путь предстояло преодолеть на телегах.

Женская забота – о детях, о еде, поэтому они по очереди тоже шли на базар. Вот, сбившись в стайку, несколько женщин несмело вышли за ворота и, порасспросив у проходившей мимо девочки, как лучше пройти на базар, побрели вдоль улицы. Ганна, сноха Ульяны, шла с трёхлетним сынишкой.

     Конечно, все они  боялись потеряться в незнакомом большом городе, но до базара добрались быстро.  Размещённый на большом пустыре, он  гудел, как пчелиный улей. Женщины решили не разбредаться, купить лишь самое необходимое – и вернуться всем вместе. Так и сделали.

     Возвратившись, Ганна занялась приготовлением обеда. В углу большой ограды стояли примитивные, сложенные из камня летние печки и таганы. Суетились бабы, каждая готовила еду для своей семьи. Ганна приспособила свой чугунок на одной из печей, стала ждать, когда закипит вода.

   Её сынишка вместе с другими детьми играл, бегая между узлами сложенного скарба. Никто не заметил, когда он вышел за ворота. Хватились его и стали искать только к вечеру. Обыскали все близлежащие улицы, расспрашивали встречных, заходили во все дворы к жителям. Мальчика нигде не было. Ганна была в отчаянии.

     Наступила ночь. Пришло утро.  Весь второй день продолжались поиски. Искали и на базаре, но ничего о пропавшем ребёнке никто не знал. На третий день поиски прекратили, потому что переселенцам надо было трогаться к месту  нового жительства.  Обезумевшая от горя Ганна вынуждена была смириться с потерей сына. Усадили её на воз.  Телеги двинулись на восток,  обоз выкатился на Московский тракт, и всё дальше и дальше увозил несчастную женщину от  надежды найти потерянного сына.

     А мальчик оказался в новой семье. Произошло следующее.  Ребёнок захотел есть, но он видел, что мать только-только начала  варить какую-то еду. И он решил, что надо сбегать на базар, где он видел  много вкусных вещей! Он вышел за ворота и побежал по запомнившемуся пути.

  На базаре стал ходить между рядами и торговыми лавками. Поначалу внимания на малыша никто не обращал. Но когда он  попросил у какой-то, как ему показалось, доброй тётки бублик, та, конечно, спросила, где его родители.

     Ничего вразумительного ребёнок сказать не мог, начались расспросы. Стали кричать: «Кто потерял ребёнка?»  Но и тут никто не  признавался. Заинтересовался потерянным малышом  стоявший неподалёку мужик, подошёл к испуганному всхлипывающему парнишке, сунул в руку какую-то сладость, тоже стал расспрашивать. Но все его старания узнать что-либо о родителях малыша ни к чему не привели.

    Наступил вечер. Базар затихал, закрывались лавки, народ расходился. Накормленный сердобольным мужиком мальчик сидел на его телеге. Время шло, но всё было по-прежнему: его никто не искал. Человек, пригревший потерявшегося ребёнка, был купцом средней руки из села Большеречье Омской губернии.

 Село было в двухстах верстах  от Омска. Ему тоже настала пора уезжать. Что делать с мальчиком?  И тогда, поразмыслив, купец решил забрать его с собой. Так через двое суток сын Ганны оказался в Большеречье. А впоследствии его усыновили, дав новое имя,  отчество и  фамилию приёмного отца.

    Тем временем переселенцы добрались до Еланки. Предъявили все  имеющиеся «бумаги» местным властям, стали ждать решения о выделении земель. Наконец, адрес получен:  около деревни Воробьи. Обоз тронулся в путь. Вблизи Воробьёв стали табором на берегу небольшой речонки, рядом с церковью.  Сходили в храм. Ганна, потерявшая сына, молилась исступлённо, просила Бога вернуть ей ребёнка живым и здоровым.

     Сопровождавший переселенцев десятник передал местному старосте распоряжение уездных властей о выделении вновь прибывшим  крестьянам  земель, развернулся и уехал. Ночевать разместились здесь же:  кто под телегами, кто – рядом, настелив свежего сена и укрывшись рогожами. Хорошо, что ночь была тёплой.

    Проснулись рано. Позавтракали, не разводя костров, кто чем мог.
Волновались и ждали, куда  направят их обоз, какими окажутся места, подходящие для строительства новой деревни.

     А вот и местный староста. Мужики окружили его, стали задавать вопросы. Их, конечно, пугала неизвестность. Спрашивали, будет ли рядом с будущей деревней озеро или речка, много ли леса в округе, далеко ли пашня и покосы…

   Потом всё увидели своими глазами.  Земля понравилась. Решили остаться.
Так было основано  село Яркуль, где родился и я.