Трагедия в четырех актах
Перевод с балкарского
Ладо Местича
Д е й с т в у щ и е л и ц а
Б е к м ы р з а К р ы м ш а м х а л – карачаевский князь
К а м г у т – старший сын Бекмырзы
Э л ь б у з д у к – средний сын Бекмырзы
К а н ш а у б и й – младший сын Бекмырзы
Г о ш а я х Б и й к а н – княжна
К а р а ч а ч – кормилица сыновей Бекмырзы
Г ю р г о к Х а д а у ж у к – кабардинский князь
К у н а – жена князя Гюргока
Ш а з – дигорский княжич
С а н а – служанка княгини Куны
«Княгиня Гошаях» – пьеса о трагической любви княжича Къаншаубия и княжны Гошаях, живших в начале XVII v. в древнем карачаевском ауле Эль-Журту в Баксанском ущелье, что у подножия горы Эльбрус. Она написана по мотивам широко известной карачаево-балкарской народной песни «Песня Каншаубия».
Действие происходит в ауле Эль-Журту, родовом поместье карачаевского князя Бекмырзы Крымшамхала, и в имении кабардинского князя Гюргока Хадаужука в начале ХVII v.
АКТ I
С Ц Е Н А П Е Р В А Я
Аул Эль-Журту. Горский двор. К а м г у т и Э л ь б у з д у к
К а м г у т
Хей! Эльбуздук, взгляни на те костры!
Дым – это весть: на кош беда свалилась,
Скорей – туда! Скорей иди за мной!
Э л ь б у з д у к
Ружье лишь прихвачу и тут же – следом!
Камгут удаляется.
Ах вы, собачья свора! Знайте, псы,
Что пули у меня для всех найдутся.
Покуда жив я, вам не улизнуть!
Входит Б е к м ы р з а.
Б е к м ы р з а
Быстрей-быстрей! И сына Асланука
С собой возьмите: в помощь будет вам.
Э л ь б у з д у к
Ну да – помощник. Лишняя обуза.
А с тех довольно будет нас двоих.
Б е к м ы р з а
Не отвергай отцовского совета.
Не будь самонадеян, Эльбуздук.
Э л ь б у з д у к
Твои сыны не кланяются пулям.
Теперь им ни к чему искать друзей.
А недругов – накажем, как и прежде.
Тревожиться не стоит... стр 8
Удаляется.
Б е к м ы р з а
Пусть Тейри
Хранит вас, чтоб живыми возвратились.
Пусть не коснется вас недобрый глаз.
Камгут горит, когда врага увидит.
Как молния – с ним рядом – Эльбуздук.
Сильны они, смелы они не в меру...
Никто из них меня не посрамил
И седины моей не обесчестил.
Входит К а р а ч а ч.
К а р а ч а ч
Здесь что-то было? – Я не поняла.
Князь Бекмырза, скажи мне, что случилось?
Ты так встревожен, так взволнован ты...
Б е к м ы р з а
Сдается мне, что вероломный Гоча,
Что с княжескою честью не в ладах –
Ведь не однажды клялся Дадиану, –
Взбесился. Видно, смерти захотел.
Надеюсь, он найдет ее сегодня.
И шкуру потеряет, и стада.
К а р а ч а ч
А Каншаубий еще не возвратился?
Он, кажется, поехал к табунам...
Б е к м ы р з а
Да, видит Бог, уж лучше бы вернулся,
Со старшими в погоню поскакал.
Б е к м ы р з а (прислушивается, клонясь к дороге)
Э-э, Карачач, я слышу конский топот.
Вон! Появились! Это – Каншаубий!
К а р а ч а ч
А рядом с ним?..
Б е к м ы р з а
Дружок его Гио с ним.
Идут вразмет, вздымая к небу пыль...
Вбегает К а н ш а у б и й.
Что не приветлив?
К а н ш а у б и й
Там на нас напали!
Взять пули заскочил я и ружье...
К а р а ч а ч (вслед Каншаубию)
Душа моя, Каншау, будь осторожен.
Зря не рискуй – известен мне твой нрав.
Тебя вверяю нынче Эрирею...
Удаляются. Гаснет свет. На следующий день.
Б е к м ы р з а и К а р а ч а ч
К а р а ч а ч
Князь Бекмырза, гадала мне Бёбе
На камнях, - да продлятся ее годы.
«Все четверо вернутся, видно мне, –
Сказала, - будут живы и здоровы.
Напрасно князь тревожен...»
Б е к м ы р з а
Бог спаси!
Умеет утешать твоя гадалка.
Входит Г ю р г о к.
А-а, князь Гюргок! Ну, здравствуй! Проходи!
Г ю р г о к
Спасибо; дай-то Бог тебе здоровья,
Князь Бекмырза.
(Обращается к Карачач.)
А как твои дела?
К а р а ч а ч
Хвала Тейри, сынок мой, ничего...
К а р а ч а ч удаляется.
Б е к м ы р з а
А те, о ком вопрос наш, князь Гюргок,
Здоровы ли?
Г ю р г о к
Здоровы, слава Богу.
Князь Бекмырза, по делу я пришел...
Б е к м ы р з а
По делу, говоришь? Так не стесняйся.
Скажи – я, если в силах, помогу.
Г ю р г о к
Пустила бы ты со мною Каншаубия.
Я собираюсь ехать в Дагестан,
И лучшего попутчика не знаю...
Б е к м ы р з а
О чем тут речь! Молись теперь Тейри,
Чтоб легким был ваш путь и безопасным.
Г ю р г о к
Пусть счастья даст вам Бог, князь Бекмырза!
Б е к м ы р з а
Пусть вас убережет Тейри великий!
Входит К а р а ч а ч с чашей бузы.
К а р а ч а ч
Душа моя, отведай-ка бузы.
Г ю р г о к (протягивая чашу Бекмырзе)
Сначала – уважаемый...
Б е к м ы р з а
Сын мой,
Пей на здоровье – добрая буза.
Г ю р г о к (возврацая пустую чашу Карачач)
Буза и вправду превосходна!
(Услышав шум приближающихся всадников.)
Мне кажется, я слышу голоса.
И с ними ясно слышу конский топот.
Да, кто-то подъезжает: храп коней,
Бряцанье ножен... вьехали в ворота.
Б е к м ы р з а
Малгары снова, клятву преступив,
Нагрянули на кош, угнали стадо.
Князь Гоча, видно, смерти захотел.
Но даже если он сегодня скрылся,
То завтра же его князь Дадиан
Сотрет с лица земли – ночного вора.
Ведь в прошлый раз он Гоче говорил,
Чтоб тот не нападал на коши асов,
Ценя тем самым дружеский союз...
Входят сыновья Бекмырзы.
Ну как вы там? Я за людей тревожусь
И не спешу спросить насчет скота.
К а м г у т
Когда мы подошли, шакалы скрылись.
Пастух лежал убитым, его сын
Был связан и лежал неподалеку.
Совсем еще юнец. На перевал
Он с нами напросился: встретить Гочу.
Как только те явились, он вскочил,
В руке кинжал отцовский, – гнев и ярость
Им овладели и – за трупом труп
Валился там, куда бросался парень.
Э л ь б у з д у к
Такого храбреца я не встречал.
Отец, мы победили; все мы живы.
Немалая заслуга в том юнца.
Б е к м ы р з а
Я в горе... Пастуха похороните,
Как требует адат, воздайте честь.
Семье его – особую заботу!
Чтоб сиротам ни в чем нужды не знать.
Э л ь б у з д у к
Пастух ушел, откуда нет возврата.
Но мы вернули все, что выкрал вор.
К а м г у т
А главное – честь рода не погибла.
Погибли же малгары; этих честь
Втоптали в грязь подошвы да копыта.
К а н ш а у б и й
Нашел и Гоча, что искал...
Б е к м ы р з а
Я знал,
Что так и будет. Поделом собаке!
К а м г у т
Пожалует на белом муле труп
К жене своей любимой...
Э л ь б у з д у к
Да, не знал я,
Что это ты, Каншау, клянусь Тейри!
Ты молод, брат, но ты уже мужчина.
Сразиться с Гочей – это не для всех...
К а н ш а у б и й
И сам не знаю, как... он растерялся,
Когда я закричал... скрывая страх.
Замешкался, бедняга, – я ж не медлил:
Напал и зарубил...
Г ю р г о к
Ай, молодец!
Мой брат, ты стал воистину мужчиной.
Сегодня ты геройство проявил.
Снимает с пояса и подает К а н ш а у б и ю свой кинжал.
Счастливый день! Прими же мой подарок! к стр 14
К а н ш а у б и й
Спасибо, брат Гюргок. Такой кинжал!
Клянусь, я этот дар не опозорю!
Г ю р г о к
Князь Бекмырза, сегодня – къурманлыкъ!
Ребята заслужили этот праздник.
Б е к м ы р з а
Благодарю великого Тейри!
Готовьте стол! И вправду – заслужили!
СЦЕНА ВТОРАЯ
Аул Элъ-Журту по прошествии двух лет. Двор Карачач. Светает. Слышен стук копыт. Через некоторое время во двор входит К а м г у т и стучит в дверь сакли.
К а р а ч а ч
Петух еще не пел, а в дверь стучат.
Добро ли, зло стоит за этой дверью?
Молю, Тейри, от горя огради!
Открывает дверь.
Глаза мои! – никак не распознаю.
Ты кто, пришелец? Имя назови.
К а м г у т
Камгут я, Карачач... но как же скоро
Состарилась ты. Раньше по шагам
Меня ты узнавала, не по стати...
Да, беспощадна старость...
К а р а ч а ч
Ах, мой сын!
Должно быть, я сошла с ума, иначе,
Ослепнув даже, знала: здесь Камгут!
Потерянный Камгут! Давно все слезы
Повыплакала мать; зачах отец.
А я, смотри, во что я превратилась.
Вот так вот в горе старость и взяла...
Замечает кого-то стоящего поодаль.
Ты не один, бродяга? Это кто там?
Еще один очаг ты погасил?
Скажи, мой мальчик...
К а м г у т
Да, ты угадала.
В Балкарии у князя дочь украл.
К а р а ч а ч
Ой, горе мне: такое не прощают.
К а м г у т
Не надо волноваться, Карачач.
Откуда я, какого я народа,
Бийкановы не знают. Я сказал,
Что родом из Кумыкии; слугою
Рожденный в услуженье господам...
Хотел украсть раба я поначалу
И скрыться... но, увидев раз Ази…
Всем сердцем привязался к ней, два года
Безропотно Бийкановым служа.
К а р а ч а ч (княжне)
Войди же, дочка, как благая весть...
К а м г у т
Какая весть? О том, что я в ауле,
Никто не должен знать. Ты поняла?
Я – снова в путь, и – часа не промедлив.
Есть дело... вот когда его свершу,
Тогда домой...
К а р а ч а ч
А я хотела мать
Обрадовать твою: сынок вернулся!
К а м г у т
Обрадуешь потом. Теперь – молчок!
К а р а ч а ч
Ну что ж, как ты решил, пусть так и будет.
К а м г у т
Кто там идет?
К а р а ч а ч
Должно быть, Каншаубий.
Кутила – брат твой – и лихой гуляка.
Веселье где, забавы – там и он.
Идет со свадьбы...
К а м г у т
Да, но их там двое.
Ази скорее прячь!
К а р а ч а ч
С ним друг идет,
Гио, внук Адурхая, славный воин.
К а м г у т (немного помолчав)
Да, иногда случается беда
Из мелочи, нечаянного слова.
Не будет ли надежней, Карачач,
Дать гостье дорогой другое имя?
К а р а ч а ч
Как скажешь. Но прошу тебя, Камгут,
Не пропадай надолго...
К а м г у т
Постараюсь.
Тем более что есть к кому спешить.
К а р а ч а ч и А з и заходят в саклю. К а м г у т скрывается.
C Ц E H A Т Р Е Т Ь Я
Аул Эль-Журту. Дом князя Бекмырзы. Г ю р г о к и К а н ш а у б и й
Г ю р г о к
Ты прячешь от меня глаза, мой брат.
Постой, Каншау, скажи мне, что на сердце...
К а н ш а у б и й
Ты думаешь, я что-то затаил?
Г ю р г о к
Да, это не дает тебе покоя,
Гнетет и отравляет жизнь твою.
И не один я это заприметил.
Спросил у Карачач – она рукой
Лишь отмахнулась так, как будто знает,
Но просит: «Ах, не спрашивай меня».
Известно что-то ей. Когда не прав я,
Зачем же ей молчать?
К а н ш а у б и й
Оставь, Гюргок.
Я не могу делиться этой ношей.
И в то же время не могу нести...
Г ю р г о к
Каншау, скажи мне прямо, что стряслось?
Иначе мы с тобою не друзья.
Во имя молока, что пили вместе,
Откройся, брат.
К а н ш а у б и й
Не спрашивай, Гюргок.
Мне совести не хватит, чтоб открыться.
Я сам петлю на шее завязал,
Сам я и выберусь... когда не поздно.
Г ю р г о к
Упрямый! Нет, ты будешь говорить.
Скажи, ты за кого меня считаешь?
Какой я брат, когда в тяжелый час
Я не смогу для брата быть опорой?
К а н ш а у б и й
Так слушай, брат, ты сам того хотел.
Излишне говорить – все между нами.
...Камгут под маской верного слуги
В Балкарии похитил дочь у князя.
Тринадцать ей, и в доме Карачач
Камгут ее до времени упрятал,
Сказав: «Когда придет заветный срок,
Она законной станет мне супругой».
Однажды заболела Карачач,
А я подумал, надо бы проведать.
Пришел нежданно... и застал врасплох.
Кого б ты думал? Девушку! О брат мой,
Ты видел хоть однажды солнца луч,
Купающийся в утреннем тумане?
Она – прекрасней! Тоньше и нежней.
Я был растерян; девушка – не меньше.
Недвижно слезы светлые лила...
Клянусь тебе, Гюргок, что так и было.
Убей меня, Тейри, когда я лгу!..
В руках держала чашу. Чаша – на пол!
Лицо в ладонях спрятала и – прочь,
В другую комнату, все громче плача,
Так испугалась. Я же сам не свой,
Растерян так, как будто бы отроду
Не видел женщин... Милостив Тейри:
Не дал мне до конца еще свихнуться.
Г ю р г о к
Я думаю, совсем наоборот.
Ты все-таки сошел с ума, несчастный.
Влюбиться в ту, что старший твой, Камгут,
Назначил себе в жены...
К а н ш а у б и й
Что я сделал!
Зачем язык мой к горлу не присох!
Просил я: не пытай; ты не послушал.
Казни теперь, я к этому готов.
Г ю р г о к
Забудь о ней! Да пусть она хоть с неба...
Ты должен эту страсть перебороть.
Ведь ты мужчина. Разве может разум
Настолько затуманить красота?
Как бабочки летят к горящей лампе,¬¬
Так девушки кружатся вкруг тебя.
Любую выбирай – твоею станет.
Я думаю, и Дадиана дочь
В объятиях твоих нашла бы счастье.
К а н ш а у б и й
Легко сказать – забудь, взывать к уму.
Ум в голове, да сердце неразумно.
Оно не понимает, как забыть.
Г ю р г о к
Когда прижмет, и дурень понимает.
А если не захочет...
К а н ш а у б и й
Хватит, брат!
Мне Карачач уже чертей наслала.
Теперь и ты... ведь камень на душе.
Тебе бы сдвинуть – нет, ты сел на камень
И – с умной речью …
Г ю р г о к
Брат мой, ты пропал.
К а н ш а у б и й
Возможно, но не так бы ты сердился,
Когда бы сам увидел Гошаях.
Г ю р г о к
Да где уж нам, убогим и бескрылым.
И что мы можем знать о красоте.
Любовь ведь для того и создавалась,
Чтоб только ты срывал ее плоды.
Некоторое время молчат.
А что она сама?..
К а н ш а у б и й
Не знаю, брат.
Увидит лишь меня – забьется в угол,
И близко не подпустит, прочь бежит.
О, если бы она мне нагрубила
И прогнала, надежды погасив,
Мне бы стало легче, но она ни слова.
Г ю р г о к
Постой-постой, я что-то не пойму,
Вы что же, до сих пор не говорили?
К а н ш а у б и й
Хотел бы я услышать, как звучит
Ее, не сомневаюсь, дивный голос.
Но он звучит во мне, и он зовет.
Куда б ни шел, все к ней приводят ноги.
Г ю р г о к
Узнает что Камгут, прольется кровь.
А ноги, что рассудку неподвластны,
Сведут тебя прямой дорогой в ад.
Остановись, Каншау, пока не поздно.
Некоторое время молчат.
Ты любишь: я могу тебя понять,
Но есть такое, что любви превыше.
Во-первых, честь! Ее нельзя ронять,
Иначе не найдется в сердце места
Ни мужеству, ни правде... уж поверь,
Входит К а р а ч ач.
Сынок, ты где? Ответь скорее – где ты?
Ох, отзовись, не заставляй кричать.
К а н ш а у б и й
Да здесь я, Карачач, стою с Гюргоком.
Беседуем об этом да о том...
К а р а ч а ч
А у меня, сынок, к тебе есть дело.
К а н ш а у б и й
Ну если дело есть, то говори.
К а р а ч а ч
Зашел бы ты ко мне, сынок, попозже.
Тогда поговорим.
К а н ш а у б и й
Что ж, хорошо.
Я только провожу домой Гюргока.
К а р а ч а ч
Прошу, не заставляй старуху ждать.
К а н ш а у б и й
Ты, Карачач, не в меру тороплива.
К а р а ч а ч (удаляясь, сама себе)
Да, будешь тороплив, когда твой дом
Со всех сторон охватывает пламя.
Г ю р г о к
Бормочет что-то, вовсе не понять.
Должно быть, что-то с девушкой ... Спеши же!
И я пойду к себе. Давно пора.
Входи в тот дом, мой брат, возвысив разум,
И за порогом оставляй любовь. Оба удаляются.
С Ц Е Н А Ч Е Т В Е Р Т А Я
Аул Эль-Журту. Домик Карачач. Г о ш а я х одна
Г о ш а я х (на коленях перед «Богиней Умай»)
Умай-Богиня, что мне делать? Что?!
Ведь я была совсем еще ребенком,
Когда меня украл злодей Камгут
И в этом тесном и холодном доме
Закрыл, как если б посадил в тюрьму.
Уж лучше бы убил меня, проклятый.
Стал ночью – день, и плачем стала ночь.
А время шло, я счет ему теряла,
Всегда в слезах, всегда в глухой тоске.
Я, плача, смерти для него просила.
Пусть, вместо хлеба, землю ест подлец.
А самого могила пусть проглотит.
Пусть конь его утонет вместе с ним
В свирепом вое горного потока,
Просила я Тейри... но с той поры,
Как случай свел меня и Каншаубия,
Язык не повернется проклинать
Камгута, словно сделал мне добро...
Я радуюсь, как будто бы готовлюсь
К замужеству с Каншау... Велик Тейри,
Быть может, Он несчастную научит,
Поможет, глупой, мне и объяснит:
Как можно выйти замуж за Камгута,
Когда, я знаю, рядом Каншаубий –
Князь сердца моего, и в этом сердце
Нет места для другого... О Тейри!
Входит К а р а ч а ч.
К а р а ч а ч
Ну как ты, дочъ моя? Сама я вижу,
Тебя как будто покидает жизнь,
Так ты слаба; не видевшая солнца,
Прозрачна кожа, словно кисея.
Ты как цветок, растущий в сени дуба.
Тебя увидев – слез не удержать...
О мир несправедливости и злобы!
Г о ш а я х (стыдливо)
Спросить хотела... ты уж не взыщи...
Спросить я, Карачач, тебя хотела...
К а р а ч а ч
Спроси, душа моя.
Г о ш а я х
Что Каншаубий?
Он перестал ходить к нам. В этом доме
Давно он не был... не зайдет и впредь?
К а р а ч а ч (забавляясь)
Нет, больше не зайдет.
Г о ш а я х (тревожно)
Но почему же?
К а р а ч а ч
Как почему! Чуть парень на порог,
Ты, пряча взгляд, немедленно уходишь.
Появится, скучая по тебе,
А ты играешь в прятки, как ребенок.
Заметно мне, когда украдкой ты
Посмотришь на него и вздох невольный
Все выдаст…
Г о ш а я х
Ах, мне стыдно, Карачач.
К а р а ч а ч
Стыдишься ты, и это мне отрадно.
Дочь без стыда – желала бы врагу.
Дай мне обнять тебя, моя шалунья,
И, к сердцу прижимая, рассказать,
Что в этом сердце, верном, хоть и старом.
Обнимая Гошаях.
Я думаю, ты знаешь и без слов:
Княжна милей родней мне стала.
Тебе – невмочь, и мне – невмоготу.
Ты – ночь в слезах, я – до утра в мученьях,
Я плакала, не зная, чем помочь,
Когда ты пела свои песни-плачи.
Г о ш а я х
Ах, эти песни, птицей в небеса
Рвались они, как я из этой клетки.
…А вот моя любимая… прочесть?
Читает:
«Роза расцвела на том лугу,
Где цветы скромны и низки травы.
– Ты прекрасней всех, и я не лгу.
Роза, ты достойна высшей славы!
Запахом и цветом всех маня…
– Нет, любовь прекраснее меня!
От цветка к цветку летит пчела,
Золотым осыпана нектаром.
Вечер, а – с рассвета начала,
Сладкоежка… Говорят недаром,
Что всего на свете слаще мед.
– Нет, любовь! Изведавший – поймет».
К а р а ч а ч
…Вот я и говорю, что почитаю,
Как собственную душу, твой талант,
И красоту твою, и твой характер…
Да будь ты мне хоть дочерью родной,
Я и тогда любила бы не больше
Тебя, княжна. Свидетель мне – Тейри!
Г о ш а я х
Я знаю, Карачач. Что мать родная
Дала бы мне, все это ты дала:
И ласку, и любовь, и утешенье.
Но сердце жжет тоскою по родным,
И тяжесть на душе. Когда б не это,
Летала б – не ходила я, поверь.
К а р а ч а ч
Сказала ты, душа моя, про тяжесть.
Но звезды не бывают тяжелы.
Они легки, как свет, что излучают.
Ты – звездочка на склоне моих лет.
Единственный мой свет в тумане жизни.
Г о ш а я х
О Карачач, от этой похвалы
И вправду возомню себя звездою.
Ты лучше расскажи, что «рассказать»
Хотела мне, покуда не забыла.
К а р а ч а ч
Ох, если бы то, что я хочу сказать,
Неомраченной радостью звучало,
Меня б никто не мог остановить…
Таков, увы, удел извечный женщин:
Не то чтобы судьбу свою решать,
Без спроса выйти из дому не может
И слова в своем доме лишена.
Г о ш а я х
Зачем ты это все перечисляешь?
И до тебя учила меня мать,
Что есть адат. Поверь, я это знаю.
К а р а ч а ч
Издалека я речь мою веду.
Ты путаешь меня, перебивая.
Молчи и слушай!
Г о ш а я х
Извини, молчу.
К а р а ч а ч
Так вот, чтоб знала ты, я дочь узденя.
Мне было девять… несколько подруг
Отправились со мной – набрать малины –
В ближайший лес… покой и тишина.
Мы разобрались, беспечные, но вдруг! –
На вороном коне примчался кто-то
И, не сходя с седла, схватил меня
И как явился, так и ускакал…
(Вытирая слезы.)
С тех пор и поселилась я в Эль-Журте,
В кольце зловещих, неприступных гор.
Я ни родных не видела, ни близких…
В шестнадцать лет сказали мне: «Пора».
И жизнь мою с охотником Биясом
Связали. К счастью, добрым был мой муж.
Но он погиб в объятиях медведя,
И сына воспитала я сама.
Погиб и он, когда на нас напали
Аскеры – их послал равнинный князь, –
А дочку задушила скарлатина.
Вот так живу… и только ты одна
Утешила безрадостную старость…
Но и тебя со мною разлучат:
Камгут сказал, чтоб ты была готова.
Настал и для тебя, княжна, твой срок.
Ты выйдешь по закону за Камгута.
Что слов своих обратно не берет.
Г о ш а я х
О, горе мне, несчастной! Нет и нет!
Убьют пусть лучше – за него не выйду!
К а р а ч а ч
Камгут тебя не спросит, лучик мой.
Из-за тебя он был слугой два года.
Г о ш а я х
Нет! Лучше умереть! Не говори!..
Пусть поразит меня Тейри Жестокий!
Ты помнишь, чтоб когда-нибудь Камгут
Ребенку подарил немного ласки.
Чтоб слово теплое кому сказал?
Скажи, я не права?.. Я лучше – в воду!
Плачет.
К а р а ч а ч
Когда б могли помочь потоки слез,
И я бы избежала злой неволи.
Не плачь, дитя. Камгут ведь неплохой…
Характер вот, пожалуй, слишком жесткий.
Г о ш а я х
И слушать не хочу!.. О Каншаубий!..
К а р а ч а ч к стр 32 книги
Твоя тоска, она мне так знакома.
Иди ко мне, я снова обниму,
К груди прижму… вот так, бедняжка.
Обнимает Гошаях.
И, знаешь, Каншаубий, он, как и ты,
Растерян и подавлен…
Г о ш а я х
Ах, нет, нет!
Он догадался? Знает, что творится
В душе моей?..
К а р а ч а ч
Тебя он любит так,
Что за любовь расплатится хоть жизнью!
Г о ш а я х
Но если так влюбился мой улан,
То – где он? До сих пор его не вижу.
Нет, видно, ты ошиблась, Карачач.
К а р а ч а ч
Не плачь! И пусть Тейри Великий счастьем
Тебя одарит. Ты поверь в добро.
И вытри слезы: скоро Каншаубия
Увидишь здесь…
Г о ш а я х
Каншау?.. сегодня?.. к нам?
К а р а ч а ч
Да, он придет, но – чтобы распрощаться,
По-доброму, с тобой, пока Камгут
В неведенье. Он, если что почует,
Убьет и Каншаубия, и тебя!
Г о ш а я х
Уж лучше умереть, пусть убивает.
Я, если б даже матушка моя
Была безродной нищенкой, Камгуту
Не подчинилась бы… О Каншаубий!..
К а р а ч а ч
Он между тем идет и скоро будет.
Ты ж в комнату свою иди пока.
Не выходи без зова…
Г о ш а я х (удаляясь)
Я не выйду…
Входит К а н ш а у б и й.
К а р а ч а ч
Входи, входи, прошу, любимый сын.
К а н ш а у б и й
Я – здесь и жду. Что ты сказать хотела?
Ты, показалось мне, дала намек.
Тревожно стало мне… Так что случилось?
К а р а ч а ч
Боюсь я, Каншаубий, узнаешь все –
Беда с тобой случится…
К а н ш а у б и й
Нет, постой-ка!
Так Гошаях узнала?.. Знает?.. Все?
Что, и она?.. Меня?..
К а р а ч а ч
Да, она любит.
Призналась мне вот только что, в слезах.
К а н ш а у б и й
Нет, не могу! Отказываюсь верить!
Что говорю?! Я этого хочу!
Я так хочу поверить, что все реки
Обратно заверну, чтобы услышать
Хоть слово от нее, чтобы увидеть
Улыбку Гошаях. Я в небеса
Взлечу стрелой, чтоб сделать ожерелье –
На шею ей – из самых ярких звезд.
До самых до глубин земли дойду я,
Чтоб золотой, в алмазах весь браслет
Надеть ей на запястье…
К а р а ч а ч
Хватит, хватит!
Не возомнил ты случаем, мой сын,
Что пред тобой Тейри раскрылись двери?
Не дело это – сказки сочинять.
Мечту, что не исполнишь, лучше выбрось.
В Баксане пусть плывет на край земли,
Где, может быть, случается и чудо…
Но здесь, мой сын, не видели чудес.
И вам, увы, никто здесь не поможет.
К а н ш а у б и й
А я-то думал, это Гошаях
Мечте моей обламывает крылья.
Что будет, если скажет «да»? О нет!
Она не скажет! Нет, она прогонит!
К а р а ч а ч
Стыдись, Каншау, ну что ты говоришь.
Она тебя во много раз несчастней.
Вам следует сегодня же порвать,
Затем что не твоя она – Камгута.
Обдумай то, что должен ей оказать.
Хочу, чтоб брат не пролил крови брата.
И помни: совесть выше мелких душ.
Удаляется.
К а н ш а у б и й
Да, ты права: и честь, и совесть – выше!
Любовь же – это просто сладкий сон.
Проснешься – ни цветов тебе, ни луга,
Ни дерева с листвою золотой,
Ни ханской башни из слоновой кости.
Вокруг лишь горы, словно ураган
Подбросил к небу волны с белой пеной.
И только волки ходят вкруг тебя
В людском обличье… Верно: честь – превыше!
Входит Г о ш а я х. Оба теряются.
Бесценная!.. Княжна… О Гошаях!
Г о ш а я х
О мой Каншау!.. Ты – сердца повелитель!..
К а н ш а у б и й
С тех пор, моя стремительная лань,
Как я тебя увидел – жизнь прекрасна!
Но как же нелегко скрывать любовь.
От сладости и горечи вкусил я.
Как птица жизнью в небо вознесен –
И брошен словно чернь на дно болота.
Но не посмел обиду нанести
Любви, сказав ей «нет», и не посмею.
Попробовал бежать я от мечты.
Был у подножья гор и за горами…
Не удалось: где б ни был, по следам
Любовь, не отставая, шла за мною.
Была голодной, жаждала воды.
Камнями острыми изранив ноги,
Упрямо шла за мной… И я сказал:
«Прости, любовь», – и на руки взял нежно,
И влажные глаза ей целовал,
И целовал ее сухие губы…
Она меня к тебе и привела,
Сказав при этом: «От любви не бегай!»
Г о ш а я х
Вон, видишь, черный ворон, как Азмыч ,
Кричит о чем-то, сев на Черный Камень.
Скогтит его орел? Наверно, нет.
А слышишь? Под обрывом рев Баксана.
Несется он, терзая берега.
Все это наполняет меня страхом.
А за тебя боюсь, мой Каншаубий.
Баксан сегодня, как Камгут, опасен…
К а н ш а у б и й
От дум уже распухла голова.
Того гляди, расколется дурная.
Не в небо ж, в самом деле, улетать:
Не зарываться, в самом деле, в землю.
Смириться? Что ж, иного не дано…
Входит К а р а ч а ч.
Г о ш а я х
О Карачач, одна у нас надежда:
Камгут не камень все же – человек.
Поговори – и, может быть, уладишь…
К а р а ч а ч
Но что ему скажу я? О Тейри!
Ты знаешь, Гошаях, тебя он выбрал.
Нельзя просить. К тому же, посуди,
У Каншаубия есть два старших брата.
Закон велит женить по старшинству.
И первенство Камгута здесь бесспорно.
Г о ш а я х
Ах, что нам делать? Как нам поступить?
Несчастную меня, Тейри Великий,
Без моего Ты ведома творил.
Огонь в моей груди зажжен Тобой же.
Теперь во мне свирепствует пожар.
Как сотворил меня, так и считайся.
Прошу, Тейри, не дай сгореть совсем!
К а н ш а у б и й
И слева горы от меня, и справа.
Передо мною – пропасть, вслед – огонь.
А в небе – воронье, а под ногами –
Готовая развернуться земля.
Г о ш а я х
Каншау, нам остается лишь одно:
Спасти любовь немедленным побегом!
Поедем к нам! Увидишь, мать с отцом
С ума сойдут от радости нежданной…
От злобы и насилия бежать
Не стыдно… или все-таки… Что скажешь?
К а р а ч а ч
Нет, раньше я скажу! Клянусь Тейри!
Я сделала для вас все, что сумела.
Но этого не стану брать греха…
О Бекмырзе подумай, о Камгуте!
Побег ваш – это вечный их позор.
Г о ш а я х
Ему позор, а мне, беглянке, счастье?
Останусь – ему счастье, мне беда.
Я, что была украдена ребенком,
Четыре года проведя в плену,
Должна разрушить собственное счастье,
Чтоб мой мучитель не узнал стыда,
Чтобы глаза не прятал от соседа?
К а н ш а у б и й
Все правильно, но – только для тебя.
А мне на преступление решаться:
Камгут – не забывай – мой старший брат.
У брата похищать его невесту?!
За это проклянет меня Тейри!
Г о ш а я х
Каншау, ты сбился с правильной дороги,
Не голове, а сердцу лишь внимай.
К а н ш а у б и й
Любимая, душой тебя я жажду.
Трон золотой, что в сердце, – только твой.
И все же…
Г о ш а я х
Нет! Прошу тебя, не надо!
К а н ш а у б и й
И все же честь превыше, чем душа,
Что жалости достойна!
К а н ш а у б и й резко встает и уходит.
Г о ш а я х (вслед)
Нет! Останься!
Своим уходом ты меня убьешь.
Уходит он… Не обернется даже.
Ушел, не посмотрел в мои глаза,
Которым не просохнуть… как все просто:
Оставил и ушел.
К а р а ч а ч
Дитя мое,
Поплачь, ты этим сердце успокоишь.
Слышен громкий шум. К а м г у т вталкивает К а н ш а у б и я в дом. Г о ш а я х убегает во внутреннюю комнату.
К а м г у т (в ярости)
Как это называют, Карачач?
Позором, надругательством, бесчестьем!
К а р а ч а ч
Во-первых, не кричи, не будь огнем.
Домишко мой подпалишь ненароком.
Должно быть, сам Тейри так присудил.
Чтоб встретились они… а свел их случай.
Ты, может быть, подумал – Карачач?
Я вскормила грудью негодяя!
К а м г у т
Ах, Карачач, да я не говорю,
Что ты свела, что ты недоглядела…
Ты – в стороне…
(Указывает на Каншаубия.)
Но он меня убил!
(Каншаубию.)
Откуда эти дикие повадки?
Скажи, откуда? Не в хлеву ведь рос!
Имеешь представление о чести.
Тебя учили соблюдать адат.
А где же эта дрянь! А ну-ка, выйди!
Г о ш а я х выходит из своей комнаты с поникшей головой.
Из-за тебя я убирал навоз.
Прислуживал два года, я, сын князя!
Скажи на милость, кем себя ты мнишь?
Ты – плата! Заработная плата.
Хочу – продам, хочу – в моей усадьбе
Рабыней будешь в ношеном тряпье…
Но я, забрав тебя, иное мыслил,
Что станешь мне законною женой.
Тебе же захотелось порезвиться.
Уймись, иначе я, клянусь Тейри,
Сверну тебе твою лебяжью шею!
(Обернувшись к Каншаубию.)
Уйди! Исчезни! Не мозоль глаза!..
К а н ш а у б и й уходит.
Г о ш а я х
Нет, ты не смеешь гнать его отсюда!
(Вслед Каншаубию.)
Не уходи, Каншау! Не уходи!
Прижимается к груди К а р а ч а ч и плачет.
К а р а ч а ч
Плачь, девочка моя, плачь золотая.
Кому же плакать, если не тебе…
К а м г у т
Сегодня же начни ее готовить.
Я не поздней чем завтра укажу,
Где будет ее место…
Г о ш а я х
Нет! О нет! к стр
АКТ II
С Ц Е Н А П Я Т А Я
Селение Хадаужук. Дом князя Гюргока. Г ю р г о к и К а н ш а у б и й
Г ю р г о к
Я так скажу: ты сам во всем виновен.
Посмел мечтать о той, что старший брат
И выбрал, и готовил себе в жены…
А что сказал отец?
К а н ш а у б и й
Когда узнал,
Взъярился и корил меня нещадно.
Г ю р г о к
Что ж, так тебе и надо, вертопрах.
Тебе воздали по твоим заслугам.
Тебе сейчас, конечно, нелегко.
Прости: и я тут сгоряча добавил…
Входит С а н а.
С а н а
Тебя там кто-то спрашивает, князь.
Г ю р г о к
Пришел – так позови, пускай заходит.
Входит Ш а з.
Ш а з
Салам алейкум!
Г ю р г о к
Алейкум салам!
Входи, желанным гостем здесь ты будешь!
Ш а з
Спасибо. Шаз я, Муртазала сын.
Ты моего отца, возможно, знаешь?
Он – князь дигорский…
Г ю р г о к
О, конечно! Да!
Ведь мой отец как дорого гостя
Его здесь принимал. Сочту за честь
И сыну оказать гостеприимство!
Располагайся, Шаз: мой дом – твой дом!
Оказывают друг другу знаки внимания.
Ш а з
Отец мой говорил, во всей округе
Не сыщется князей знатнее вас.
А также: если стану тебе другом,
Узнать смогу немало и понять.
Я этим объясняю цель прихода…
Да, и еще: отец из табуна
Сам выбрал чистокровного текинца
И шлет тебе в подарок, князь Гюргок.
Г ю р г о к
Спасибо, но зачем он утруждался.
Ш а з
Нет, князь Гюргок, для моего отца
Большая честь – столь знатному семейству
Вниманье оказать. Я так хочу,
Чтобы тебе понравился текинец!
Посмотришь?
Г ю р г о к
Да, конечно, посмотрю!
(Обращаясь к Каншаубию.)
Каншау, идешь? Ведь ты лихой наездник.
Удаляются в т р о е м. Входит К у н а.
С а н а
Княгиня, новость: в нашем доме – гость!
Не парень – загляденье, словом, княжич!
И статен, и речист. А как красив!
А как воспитан! А в какой одежде!..
К у н а
Тогда сходи за зеркальцем моим.
С а н а
Да, госпожа моя…
С а н а удаляется.
К у н а …Когда сын князя
Хоть слово скажет бедному слуге,
Как бисером украсит ему сердце,
И сердцу хватит радости на год.
Чего же мне, княгине, не хватает?
Как хана дочь, в парче я и алмазах,
И все-таки несчастна. Почему?
Ответ, я знаю, – в сердце. Только страшно
Открыть его: боюсь увидеть там…
Спаси Аллах, джигита Каншаубия.
Вбегает С а н а. Затем появляются Г ю р г о к, Ш а з, К а н ш а у б и й.
С а н а
Ах, что за парень! Я б не пожалела
Души своей, когда б такой джигит
Мне руку протянул! Ах, я б сказала:
«Теперь тебе владеть моей душой!
Возьми ее!» – и, тихо вынув душу,
Ему бы положила на ладонь,
Как тонкий язычок горящей свечки.
Ш а з (бесшумно подойдя)
Так положи!
С а н а
Ой, чтоб я умерла!
Закрывая лицо, убегает. Общий смех оставшихся.
Г ю р г о к (Куне)
У нас, княгиня, гость, и гость почетный.
Он из Дигории. Отец его – наш друг –
Князь Муртазал, прислал его залогом
Дальнейшей дружбы… словом, это Шаз…
К у н а
Приятно слышать. Здравствуй, гость дигорский.
Добро пожаловать!
Ш а з
Княгиня, как я рад
Увидеть и приветствовать особу,
Чья добродетель, ум и красота…
К у н а (смеясь)
Довольно, княжич, хватит церемоний…
Г ю р г о к (к Шаз)
К Тохчуковым с Каншауом вместе я
Наведаться решил. Вернемся завтра.
К обеду жди, пока же брат Тембот
Беседой развлечет – скучать не будешь.
(Обращаясь к Куне и Сане.)
Пока я не вернусь – займите гостя.
(Шутит, обращаясь к Сане.)
Ты, Сана, поняла, что я сказал?
Твоим заботам гостя поручаю!
(Обращаясь к Шазу.)
Шаз, не скучай. Мы завтра же, час в час,
Обратно будем…
Ш а з
Доброй вам дороги!
Г ю р г о к и К а н ш а у б и й удаляются.
(Обращаясь к Сане, шутливо.)
Ну что, красотка, где твоя душа?
Сказала ты – горит! Давай посмотрим!
Нет, надо посмотреть: а вдруг коптит!
С а н а
Мне стыдно, княжич…
Ш а з
Райская ты птичка…
Коровка Божья! Ну же, прилетай
И сядь мне на ладонь и побыстрее.
Я загадаю: если улетишь ты,
То к Шазу его счастье прилетит.
С а н а
А вдруг не улечу я? Вдруг останусь?
Ш а з
И оставайся! Если рядом ты,
Другого счастья я и не желаю!
К у н а
Хочу, чтоб знал ты, наш дигорский друг:
Она лишь до поры резвится пчелкой,
Но меру перейдешь, она осой
Ужалит тебя так, что… уж поверь мне.
Один тут князь вот так же с ней шутил,
Да в лужу сел… о том сложили песню.
Ш а з
Ну, если так – лети себе, пчела…
С а н а (Куне)
Чем зря язык чесать, пускай расскажет
Шутник наш о себе…
К у н а
И вправду, Шаз!
Хотелось бы узнать тебя получше.
Ш а з (медленно, с расстановками)
Ну, слушайте: отец мой Муртазал
И князь Элькан из Дуат-аула,
Что рядом с нашим, – близкие друзья.
А дальше так: дочь родилась у князя.
Созвал друзей он и устроил пир.
Из-за чего, не знаю, но повздорил
С одним из званых вспыльчивый Элькан.
Дошло и до ножей, и князь был ранен.
И если б не вмешался мой отец
И не разнял их, князь Элькан бы умер.
Тот давний случай памятен и тем,
Что князь отцу тогда же и поклялся:
Отдам я, дескать, дочь…
С а н а
За тебя?!
Ш а з
Да, Сана, за меня, ты не ошиблась.
К у н а
Походит на легенду твой рассказ.
Ш а з
Нет, к сожаленью, это не легенда.
С а н а
Сказал ты «к сожаленью». Почему?
История, что началась красиво,
Красиво и закончиться должна.
Ш а з
Я рассказал вам только половину.
История моя еще в пути…
Чем кончится, и сам еще не знаю.
Посмотрим…
С а н а
Ну а дальше, дальше что?
Ш а з
Прошли года, и у меня пробились
Усы и борода, я повзрослел.
А дочери Элькана в ту же пору
Одиннадцать исполнилось. Ази –
Так звать ее – затмила всех красавиц.
Она светилась; многим было жаль,
Что девочка просватана, и зависть
Копилась в них ко мне, а с нею злость.
Пытались сватать и большим калымом
Хотели договор переиграть.
Однако же Элькан не поддавался,
Был тверд и слово данное держал.
С а н а
Не зря Элькан имеет титул князя!
Ш а з
…Тот о себе сказал – простолюдин.
Я говорю о парне, что однажды
Пришел в селенье, князю стал служить.
Элькан ему коней своих доверил,
Отборных самых, самых дорогих.
И парень тот, признаться, был не промах.
Напористый, как меч, и пробивной.
И не скакала лошадь, а – летела,
Ухоженная им. Когда ж в седле
На скачках появлялся он – ни разу
Никто его не мог опередить.
Да, в лошадях мерзавец разбирался.
В борьбе он тоже равных не нашел.
Втроем и вчетвером его валили –
Он знай себе швырял нас, как снопы.
Подарки, что выигрывал на скачках
Или в борьбе, он приносил Ази.
И это отравляло мою душу.
Она же, замечая, что горю,
Смеялась надо мной, и эту пытку
Решил в конце концов я прекратить.
Убить Астала – имя негодяя –
Хотели многие уже в селе.
Но, видно, он неладное почуял:
Когда пришел я, он уже бежал,
Да не один, проклятый, с нареченной,
С моей Ази… везде тревога, плач…
И где его мы только не искали.
И не нашли…
Гнетущая тишина.
А я с тех пор – в пути.
И если я не отыщу Астала
И если не смогу его убить,
Усы я сбрею, выброшу папаху,
В село ж вернусь с платком на голове.
К у н а
Рассказ твой горький. Пусть же будет проклят
Тот, кто любовь твою похитил, Шаз!
К у н а и С а н а удаляются.
Ш а з
(Увидев кого-то, не зная, верить ли глазам.)
Не сон ли вижу я?.. Кто там идет?
Астал?.. Не может быть!.. Нашел Астала!
Тейри Великий, как я был не прав,
Что множил святотатственные речи.
Прости, Тейри, Ты – есть! Ты точно – есть!
Ты милость проявил и справедливость!
К а м г у т
Эй, кто там, в доме!
Ш а з
Это я, Астал!
Скорей входи, Астал с душою тигра!
Что, онемели ноги и язык?
Не стой, входи в почетные покои!
К а м г у т
Ты что несешь, усатый, да в платке?
Сейчас я повращаю твою шею
И оборву, как тыкву на плетне!
Ш а з
Эй, парень, говори поосторожней.
Нет князя, чтобы звался он – Астал.
К а м г у т
Ты прав, я – князь Камгут и нет Астала.
И если не замолкнешь, словно кол
Ты мною будешь в землю заколочен!
А где ты раньше был, такой храбрец,
Когда я возмутил селенье ваше?
Должно быть, в кукурузе ты засел
И тявкал, скрыт от глаз, как собачонка.
Ш а з
Зря не хвались. Я знаю, ты силен.
Но ведь и я не тот, кого ты помнишь.
Четыре годя я тебя ищу,
Чтоб задушить вот этими руками,
А труп твой бросить шелудивым псам!
К а м г у т
Довольно лаять! Если ты мужчина
И если ты пришел за мной – идем!
Оба удаляются.
С Ц Е Н А Ш Е С Т А Я
Двор князя Гюргока. День второй. Э л ь б у з д у к и С а н а.
Э л ь б у з д у к (взявшись за кинжал)
Эй, где Каншау?! Позвать сюда убийцу!
Скорей позвать! Куда он делся? Где?
Как жертвенный бычок он будет связан!
Я сам его свяжу! Зарежу сам!
Чтоб воронью он стал едой, скотина!
Чтоб волк останки в логово сволок,
Истерзанные, раньше всех – орлами!
Позвать, сказал, немедленно позвать!
С а н а
Ах, что случилось, Эльбуздук, бедняга?!
Ты всех перепугал.
Э л ь б у з д у к
Где Каншаубий?
С а н а
К Тохчуевым пошел твой брат, с Гюргоком.
Скажи мне, что стряслось?
Э л ь б у з д у к
Камгута конь
В крови домой вернулся. Без Камгута!
С а н а
Ах, что такое?
Э л ь б у з д у к
Знает Каншаубий!
Убил его, а тело бросил в реку.
С а н а
Каншау – родного брата? Погубил?
Нет-нет! Я говорю тебе: с Гюргоком
Он у Тохчуевых.
Входит К у н а.
К у н а
Кто поднял шум?
А, Эльбуздук! Взбешен и злоязычен,
Ты что плетешь? Откуда ты упал?
Каншау ты объявил братоубийцей?
Опомнись, Эльбуздук!
Э л ь б у з д у к
Пусть выйдет сам!
Не то придется мне тащить наружу!
К у н а
Мне кажется, что ты не понял слов,
Служанкой тебе сказанных: с Гюргоком
Вчера ушел к Тохчуевым Каншау!
Не понял ты? Или понять не хочешь?
Э л ь б у з д у к
Но как понять, когда мой брат Камгут,
Сказав мне, что идет за Каншаубием,
Отправился за братом в Хадаужук.
Вернулся конь, в крови… но где хозяин?
Княгиня, дорогая, как понять?
К у н а
Скажи мне, почему ты так уверен,
Что именно Каншау, а не другой
Убил Камгута? Чем докажешь это?
Греха ты не боишься, Эльбуздук!
Как будто мы не знаем Каншаубия!
Э л ь б у з д у к
Обижен был на брата Каншаубий.
Причина – месть! Достаточно, княгиня?
К у н а
И все же…
Входят Г ю р г о к и К а н ш а у б и й.
Г ю р г о к
О, да это Эльбуздук!
Я очень рад, что ты пришел к нам в гости!
Э л ь б у з д у к
Я тоже рад, что наконец нашел
Того, кто нужен… О, я торопился,
Ружье и меч в дорогу прихватив,
Чтоб этого убийцу, как собаку,
Своей рукой зарезать! Погубить!
Э л ь б у з д у к, выхватив кинжал, бросается на К а н ш а у б и я.
Г ю р г о к (став меж ними)
Ну нет! Мой Эльбуздук, я не позволю!
В отцовском доме!.. Убери кинжал!
Сошел с ума? Иди в другое место
Искать беду. Возможно, и найдешь
Подобного себе, кто так же – спятил!
Э л ь б у з д у к
Ты прав, Гюргок, прости, вскипела кровь,
И меру перешел я. Но не надо
Со мною говорить как с дурачком…
Где брат Камгут?!
К а н ш а у б и й
В чем дело, Эльбуздук?
Э л ь б у з д у к
Нет, это я спрошу тебя, в чем дело!
Я и пришел затем, чтобы спросить,
Как смог поднять ты руку на Камгута?
Зачем ты, изверг, брата погубил?
К а н ш а у б и й
Что за рука, скажи, и что за изверг?
И что с Камгутом сделалось, скажи!
К у н а
Он говорит, что старший брат ваш умер.
К а н ш а у б и й
Как ты сказала? Умер наш Камгут?
Не может быть!
К у н а
Как видишь, он уверен.
И в том уверен, что из-за тебя.
Э л ь б у з д у к
Нет, из-за вас! В беде повинны оба!
Г ю р г о к
Тогда скажи нам прямо, без намеков,
В чем наша здесь, по-твоему, вина?
К а н ш а у б и й
Так, Эльбуздук, я понял, в чем тут дело.
Грешил ты, будто я его убил.
Судил же опрометчиво, порывом.
Ошибся ты, а между тем Камгут
Действительно убит. Искать убийцу –
Вот что нам делать: след еще горяч!
Удаляются.
Г ю р г о к (жене)
Камгут здесь был?
К у н а
Его никто не видел.
Не мог он незамеченным войти.
С а н а
Я спрашивала слуг. Все отрицают.
Входит Ш а з.
Ш а з
Я слышал шум. Случилось что-нибудь?
Г ю р г о к
Здесь Эльбуздук искал убийцу брата.
Камгут, как утверждает он, убит.
Ш а з
Камгут? Мне это имя незнакомо…
Так кто же он?
Г ю р г о к
Он старший брат Каншау.
Не парень был, а меч… и я горюю.
Действительно, беда… Камгут… убит…
С а н а
Бедняжка Гошаях, его жена,
Три месяца прошло со дня их свадьбы.
К у н а
И день ее лишь только рассветал,
Но чья-то подлость – он темнее ночи.
С а н а удаляется.
К у н а убрать (Шазу) к стр 60 книги
Ты случаем не болен, Шаз? Ты бледен;
Глаза горят, испарина на лбу…
Ш а з к линейке 60 стр. книги
Нет, пустяки, не стоит беспокойства.
Немного приболела голова.
Но, думаю, пройдет… пойду прилягу.
Удаляется.
К у н а
Не нравится мне что-то этот Шаз.
Вчера он уходил, вернулся ночью.
Дворовые заметили: тайком
Прокрался он в кунацкую, без света
Отсиживался там и лишь теперь
В себя пришел… Нет, что-то здесь нечисто.
Тревожно что-то мне… Един Аллах.
Эй, где ты, Сана!
Входит С а н а.
С а н а
Здесь, моя княгиня.
К у н а
В кунацкой, убирая, примечай.
И если что-нибудь – ты понимаешь? –
Такое там увидишь, скажешь мне.
Но, Сана, больше никому. Ни слова.
Удаляются.
С Ц Е Н А С Е Д Ь М А Я
Двор князя Бекмырзы. Год спустя. Издалека слышен шум свадьбы. Э л ь б у з д у к один.
Э л ь б у з д у к
Год минул, как ушел от нас Камгут.
Год, как звезда Баксана закатилась.
Тот, кто скалой стоял перед врагом,
Уже не защитит страны аланов.
Джигит, батыр, могучий нарт Камгут,
Душа моя не обретет покоя,
Пока я за тебя не отомщу.
Иначе – ишаков пасти отправлюсь.
Ни ночи Эльбуздуку нет, ни дня,
Ведь погубитель твой еще не найден.
«Найди, – сказал отец, – пока я жив,
Чтоб, не стыдясь, я встретился с Камгутом
В стране, откуда нет пути назад».
Но где же тот, с кого взыщу я кровью?!
Входит Ш а з.
Ш а з
Ты здесь, приятель? Почему – один?
Вдали от свадьбы… кажется, печален…
Ты зря ушел: веселье там, вино…
Там и твои глаза бы потеплели.
Э л ь б у з д у к
Я думал о Камгуте. И о том,
Кто должен мне – а долг возьму я жизнью.
Кровь брата не дает покоя мне.
И сам он снится мне, все чаще снится:
В глазах невыносимая печаль…
Тейри Великий, я уже истерзан!
Добей! Или убийцу укажи!
Ш а з
Кто проклят – повстречается с проклятьем.
Того, кто зло таит – настигнет зло!
И твой в конце концов найдется кровник.
Пойдем за стол…
Э л ь б у з д у к
Иди, кунак… я – вслед…
Ш а з удаляется.
На свадьбе Каншаубия пусть не будет
Ни грусти, ни тоски… Камгут поймет…
А ведь не только он томит мне душу.
Себе признаться стыдно… Гошаях.
Да, Гошаях! Змее она подобна:
Вползла мне в сердце, как в свое гнездо.
(Испугавшись.)
Что говорю?! Откуда эти мысли?
Наверняка мне черт их нашептал.
Гони из сердца подлую гадюку!
Рви из души кривой росток греха!
Удаляется. Входит Ш а з.
Ш а з
Кто зло несет, тот встретится со злом.
Проклятие настигнет негодяя.
Но я за что страдаю, в чем мой грех?
За что же счастье у меня украли?
Но ничего, один уже – в земле.
Теперь настал черед и Каншаубия:
Не Гошаях обнимет – схватит смерть!
По одному я изведу семейство.
И Бекмырзе потомства не видать!
Заставила страдать, так – пострадайте!
Входят К а н ш а у б и й с Г ю р г о к о м.
Г ю р г о к
Крутой дорогой шел ты к счастью, брат.
Да быть ему безоблачным и долгим!
Ш а з
Хорошая жена – бесценный клад!
Тейри да охранит твое богатство!
К а н ш а у б и й
Спасибо вам! – простите – утрудил.
Добром пусть ваша помощь к вам вернется!
Г ю р г о к
Ну, если пить вино и есть шашлык
Назвать трудом, то мы перетрудились!
(Выдержав паузу.)
Да, вот еще, Каншау, хочу спросить:
Мы с Шазом помышляем о набеге…
Ты мог бы попроведать Хадаужук?
Так, между делом…
К а н ш а у б и й
Если оставляешь
Селение свое, я присмотрю.
Г ю р г ок
Тогда в дорогу! Шаз, готовы кони?
Ш а з
Готовы.
Г ю р г о к
На прощанье – пару слов:
Хоть нелегко дается в руки счастье,
Труднее – удержать его в руках.
Удаляется.
Спустя несколько дней. К а н ш а у б и й и Г о ш а я х
К а н ш а у б и й
Любимая, судьбу нам дал Тейри
Такую, что, страдая, мы любили,
Так пусть и счастьем он одарит нас!
Г о ш а я х
Ах, это ли не сон? Боюсь поверить,
Но счастьем – и безмерным – я полна.
К а н ш а у б и й
Газель моя, глаза твои, как солнце,
Лучатся счастьем, греют добротой.
Г о ш а я х
Мой милый…
К а н ш а у б и й
…И от них не оторваться.
Но надо… Надо ехать в Хадаужук.
Как там они?..
Г о ш а я х
И понимаю, надо…
Не гневайся, князь сердца моего,
Когда скажу, что в сердце и тревога.
Я и сама не знаю – почему,
Но если б сердце речью обладало,
Сказало бы: «Нельзя тебе туда!»
Не думай! Отвожу не от дороги,
Но от возможных бедствий, милый князь.
У женщины особенное сердце:
Безмолвное – умеет прорицать.
Беда еще за дальними горами –
Его уже предчувствие щемит.
К а н ш а у б и й
Предчувствие, беда… скажи все прямо!
Г о ш а я х
Не нравится жена Гюргока мне,
Боюсь ее, Каншау…
К а н ш а у б и й
Оставь ты это!
Под языком держала бы, клянусь,
Могла бы если…
Г о ш а я х
Так о чем толкую!
Все в ней прельшает: золото волос,
И глаз голубизна, и сладость речи.
Язык же, о котором ты сказал,
Раздвоен, как у змей. Она же ведьма!
Прошу, будь осторожен, милый мой.
К а н ш а у б и й
Ну, хорошо, я буду осторожен,
Хоть не пойму, что может мне грозить? Удаляются.
АКТ III
С Ц Е Н А В О С Ь М А Я
Селение Хадаужук. Дом князя Гюргока. К у н а и С а н а
К у н а
О нет! Мне это платье не подходит:
Ни талии не видно… ничего…
Что скажешь, Сана?
С а н а
Нет, оно прекрасно!
Я если бы в таком же умерла,
И смерть не показалась бы мне страшной.
К у н а
Что, в самом деле?
С а н а
Правда, уж поверь!
Так озеро играет лунным светом,
В ночи мерцает множеством огней…
Повеет на цветок рассветный ветер.
По лепесткам пойдет волною дрожь…
И платье так же, волнами, искрится.
К у н а
Вот будешь госпоже своей верна,
Все, что увидишь здесь и что услышишь,
Таить в себе и делать, что скажу,
Получишь платье – у меня их много, –
Пожалуй, даже выберешь сама.
С а н а
Ах! Правда? Как добра моя княгиня.
От радости дыхание свело.
Об этом и во сне я не мечтала…
К у н а
Да точно говорю – оно твое!
Все в мишуре…
С а н а
Как выйду в новом платье,
Не разорвутся девушек сердца?
А парни, ой! – съедят меня глазами,
Как серну – волки…
К у н а
Ты хоть и служанка,
Но все на месте: сладкая, в соку.
Должно быть, не один в селенье парень
С надеждою поглядывает вслед,
Когда ты за водой идешь с кувшином.
С а н а
Не слышала, чтоб кто-то умирал
Из-за меня… вот выйду в новом платье,
Тогда посмотрим…
К у н а
Но и ты смотри,
Все делай так, как я тебе велела.
С а н а
Разрежут если даже, не найдут,
Клянусь, во мне ни слова, ни полслова!
Един Аллах…
К у н а
Ну вот и хорошо.
Старайся… А теперь послушай, Сана:
Не нынче – завтра будет Каншаубий.
Я думаю, что для тебя не тайна,
Что чувствую к нему…
С а н а
А что тут знать?
Ты любишь… Даже будь тебе он братом,
Сильнее не любила…
К у н а
Ты права,
Сильней не любят… только по-другому,
Не как сестра – как женщина люблю.
И это истомило мою душу.
С а н а
Ах, что ты говоришь? Ведь ты княгиня.
Нельзя тебе такого допускать.
Не думай даже! Ты погубишь душу,
Ты в грязь уронишь княжескую честь:
Туда же упадет Гюргока шапка…
К у н а
До чести ль мне? Свирепая чума
Владеет мной, с тех пор как преступил он
Порог наш и явился предо мной!..
С а н а
Не надо, Куна! После пожалеешь.
Не говори!..
К у н а (не слыша ее)
…Когда мои глаза
Увидели его, вспылало сердце!
Затем все тело охватил огонь,
Так дерево в грозу воспламеняет
Огонь небесный… загорелась кровь:
Дыханье пресеклось в моей груди,
И ноги отнялись. И от позора
Едва спасла я голову свою…
С тех пор болею… О Аллах Великий,
Убей меня, пока на весь я свет
Не осрамилась…
С а н а
Милая княгиня,
Уж лучше не гневи сопротивленьем.
Гюргоку Каншаубий – молочный брат.
К у н а
Боролась я с собой, да мало проку.
Вязала сердце путами – рвались.
И удила перегрызает сердце.
Стыдишь, а сердце, словно говорит:
«Мне без него нет радости, нет жизни!»
И бабочкой в сети у паука
В груди моей, бессильное, трепещет…
А я схожу с ума…
С а н а
Да, ты в огне.
В таком, что редко голову выносят
Попавшие в него, горят дотла.
И все же попытайся что-то сделать.
Ведь ты – княгиня: кровь свое возьмет.
Слепую страсть, греховные желанья
Рассудком охвати и – раздави!
К у н а
Не слышу я рассудка: сердце стонет,
Как пес голодный воет под окном.
«Каншау, Каншау», – все время повторяет.
Душа моя истерзана, пойми.
С а н а
Ах, бедная моя, тогда покайся.
К у н а
Я каюсь каждый день – спасенья нет!
Ты, если можешь, помоги мне, Сана.
Поможешь, я тебя озолочу!
Аллах един. Поверь, сдержу я слово.
Поможешь уберечься от огня,
Спастись от унижений, от позора,
Проси, что хочешь, все тебе отдам!
С а н а
И у меня ведь сердце есть, княгиня.
Не рань его, ища во мне корысть.
Прикажешь ты: «Отдай мне свою душу!»
Отвечу тотчас, что она твоя!
Вот ведь не зря с утра хожу в тревоге.
В густом тумане бродит так овца.
Любовь, ах, почему ты так жестока,
Зачем ты как смертельная болезнь?
К у н а
Кому – болезнь, кому от Бога – радость.
Кого в пустыне бросит пропадать,
Кого поднимет в княжескую башню…
Меня наверняка опустят в ад.
Любовь, ты в моем доме затеваешь
Недоброе…
С а н а
Не надо о плохом…
Бог милостив. Молись, и Он поможет.
И если Он послал тебе любовь,
Он видит и твои, бедняжка, муки.
К у н а
Конечно, видит! Это я слепая.
Не зря ведь говорят: любовь слепа.
Любовь… ах, иногда ты Божьим светом
Ласкаешь душу в золотом саду,
Где травы как шелка, плоды – алмазы.
Где словно соловей поет душа.
Но иногда – дракон девятиглавый
Сидит в тебе, и страшен его крик.
И этот крик – мученье для рассудка.
И мыслей не собрать, они бегут,
Как звери убегают от пожара,
Когда горит иссушен зноем лес.
С а н а
Покоя, видно, нет ни днем ни ночью.
Княгиня, ты не выдержишь вот так…
К у н а
Наверно, я давно бы утопилась.
Но разве мало я страдаю здесь?
Зачем в аду усиливать страданья?
Что делать, Сана, можешь ты сказать?
С а н а
Аллах Велик! Ты верь, и Он поможет.
Надейся, госпожа, и тем живи.
К у н а
Уже не знаю, что с собой поделать.
Я, как улитка, в свой забилась дом,
Скрываясь от любви своей несчастной.
Но даже если в небо я взлечу,
Зароюсь в землю, как в нору – лисица,
Она меня найдет, она – везде!..
С а н а
Я помогу тебе, когда увижу
Хоть малую возможность. Ты ж, смотри,
Не дай почуять что-нибудь Гюргоку.
К у н а
Я умираю от любви к Каншау.
Сама же и кляну его от злости.
Боится разум, что вот-вот придет,
А сердце плачет: «Долго не приходит…»
(Услышав топот копыт.)
Взгляни же, Сана, кто там, во дворе.
(Оставшись одна.)
Случись мне появиться где на свадьбе,
Вся знать сейчас же мной покорена.
Но вот что удивляет и немало:
Как камень, равнодушен мой Каншау.
Чтоб Гошаях, проклятая, усохла!
Заколдовала милого, змея.
Мои глаза любовью истекают,
Ему же и улыбки жаль для них.
А может быть, он просто не решится?
Я, если так, должна ему помочь.
Начну издалека и по шажочку
Окольными путями подберусь.
Понять не сможет – как, но буду в сердце.
Ведь «льется на решительного свет»,
Как горцы говорят…
(Решительно.)
Я не княгиня,
Когда не попаду я точно в цель.
И сели мне придется говорить с ним,
Смотря в глаза, скажу, не оступлюсь!
Сын Бекмырзы, я не из той породы,
Чтоб мной, княгиней, брезговать ты мог.
А разозлишь меня, тогда сам Дьявол
С тобой сыграет в адскую игру!
В тупик загнал меня ты и поранил.
Теперь я рысью брошусь на тебя!
Мне ничего другого не осталось.
Решилась я!.. Но что ж ты не идешь?
Вбегает С а н а.
С а н а
Княгиня, Каншаубий заходит!..
К у н а
Что?
Входит К а н ш а у б и й.
К а н ш а у б и й
Добра желаю дому!
К у н а
Я – того же,
Сын Бекмырзы, желаю и тебе!
А мы тебя вот только вспоминали.
(Сане.)
Подай-ка гостю – жажду утолить.
К а н ш а у б и й
Как, самая красивая невестка,
Как, самая любимая, живешь?
Надеюсь, не болеешь ты, здорова?..
К у н а
Дорога, что ведет сюда – одна!
И ту забыл. Должно быть, бросил камень,
Когда прощался… стыдно, Каншаубий.
Мы извелись тут, по тебе скучая.
К а н ш а у б и й
Тейри! Не я, а братец мой, Гюргок,
Скучать заставил милую княгиню.
Не знаю, что могло их задержать,
Да ведь в набеге всякое бывает.
Я начал беспокоиться, Тейри.
С а н а приносит чашу с бузой. К у н а сама подает ее К а н ш а у б и ю.
К у н а
Прошу, попей бузы, мой гость желанный.
К а н ш а у б и й пьет, возвращает чашу К у н е, та передает ее С а н е.
К а н ш а у б и й
Тейри, буза воистину живит!
К у н а
Сама готовила: тебе известно,
Моя стряпня не может быть плохой.
К а н ш а у б и й
О, я, невестка, помню, как на свадьбах
Твоя буза гнала меня плясать.
И разве не достойно удивленья,
Что наш Гюргок сейчас так далеко,
Ведь без твоей бузы он жить не может!
К у н а
Нет, я не удивляюсь. От того,
Кто занят лишь собой, не жди иного.
О доме и не вспомнит…
К а н ш а у б и й
Зря ты так.
Душевней я не знаю человека.
К у н а
Согласна, он хорош. Но что с того?
Не я его забота, его радость.
И в мыслях не задержит он меня.
Да мало ли утех найдется князю,
Что ищет, чем бы скуку разогнать.
К а н ш а у б и й
Ну-ну, невестка, знаю я отлично,
Что в голове у брата моего.
До хрипоты, бывало, утверждает:
Такой, как ты, на свете больше нет!
Рассказы о тебе подобны песням.
Твое же имя на устах как мед.
К у н а
Кривишь душой ты, чтоб меня утешить.
Но я не верю в выдумки твои.
Ведь я не камень, я бы распознала,
Имей он чувства нежные ко мне.
К а н ш а у б и й
Скучаешь по нему, вот и ругаешь.
И день твой потому длиною в год.
К у н а
Кто знает…
К а н ш а у б и й (после паузы).
Мне теперь пора в дорогу…
К у н а
Поешь и оставайся ночевать.
Не отпущу тебя я на ночь глядя.
Теперь и днем опасен путь!
К а н ш а у б и й
Я не могу…
К у н а
Тебе не стыдно унижать княгиню?
Каншау, я третий раз тебя прошу!
Наверное, забыл ты, что Гюргоку
Дал обещанье – опекать меня,
Которую «он чтит, как свою душу».
К а н ш а у б и й
Но – будет волноваться Гошаях.
Я должен обязательно вернуться.
Останусь – значит, ей не спать всю ночь,
Смотреть, уже сквозь слезы, на дорогу.
К у н а
Невежлив ты, Каншау, ведь твой отказ
Меня, хозяйку дома, обижает.
А может, ты боишься? Но кого?
Мне думалось, что, если я соринкой
В глаз попаду, и не заметишь ты.
Так что с тобой? Скажи мне откровенно.
К а н ш а у б и й
О, не стыди меня, невестка, не хотел
Души твоей задеть неловким словом.
К у н а
Не называй меня невесткой! Для тебя
Я – Куна, понимаешь?
К а н ш а у б и й
Понимаю,
Но, извини, сегодня день не твой.
Пора идти…
К у н а
Да как же ты не видишь,
Что сделалось со мной?! Ведь ты не слеп!
Горю лучиной, по тебе сгораю!
К а н ш а у б и й
Что говоришь?! Молчи! Остановись!
Сама потом стыда не оберешься.
Что станут думать?..
К у н а
Может, я крива?
Я косоглаза? Тело не по нраву?
Из-за меня князья пускали кровь
Один другому: злейшими врагами
Свершали месть вчерашние друзья.
Ты ж, словно камень, все не потеплеешь,
Как и твои холодные глаза.
К а н ш а у б и й
Красива ты, бесспорно. Как Венера
Блистает в небе, так и ты горишь.
Вот так же, как она, и оставайся
Там, в вышине, и не спускайся вниз.
Иначе схватят липкими руками
И, как наскучишь, затоптают в грязь.
К у н а
Возьми меня! Лечу звездою с неба!
Поймай и к сердцу своему прижми!
К а н ш а у б и й
Довольно, Куна!
К у н а
Милый мой, не мучай!
Убудет ли с тебя – отдай мне ночь!
Не прогоняй…
Плачет.
К а н ш а у б и й (крайне растерянно)
Она не заболела?
А может быть, она сошла с ума?
Тейри Великий, может, я свихнулся?
Я сплю и вижу сон?
К у н а (злобно)
Нет, это явь!
Твоя, бездушный, явь! А я же – Куна,
Жена Гюргока…
К а н ш а у б и й
Что-то здесь не так!
…Ах, бедная! Ее заколдовали!
К у н а (смягчаясь)
Четыре года знаю я тебя,
Четыре года мучаюсь любовью.
Ты – явь моя, и сон мой тоже – ты!
Заствил заболеть – теперь излечишь!
К а н ш а у б и й
Остановись же, Куна, я прошу!
К у н а
А в чем я не права? Что полюбила?
Тогда в моей любви повинен Бог!
Безумна если, ты тому причина!
К а н ш а у б и й
О Бог Земли, что слышу от нее?!
Так я причина? Ловкий совратитель?
Я, что ношу в груди, взамен души,
Гюргока! Да другая бы сквозь землю
От мысли провалилась бы одной!
Без слов!
К у н а
Стыдишь? Поверь мне, что напрасно.
Сама давно отчаялась стыдить.
Сейчас разрежу грудь, достану сердце
И покажу тебе, и ты поймешь,
Какую муку я терплю, страдаю,
С ума схожу… Каншау, иди ко мне!
Я! – за любовь отвечу перед Богом.
Пусть Элия испепелит меня!
К а н ш а у б и й
Да замолчи ты, Куна!
К у н а
Нет, мой милый.
Ты, если дорожишь моей душой,
Поступишь так, как я тебе велела.
А если нет – меня возьмет река
И, вместе с моей мукой, бросит в море,
О, как оно взревет, гоня валы,
Как щепки, разметет рыбачьи лодки,
В скалу прибрежную упрется лбом
И от натуги, в пене все – повалит!
К а н ш а у б и й
Тейри Великий, нет за мной греха.
Я не могу понять, за что наказан?
К у н а
Единственный, я так тебя люблю!
Не отвергай, иначе – нет мне жизни!
Уже не удержать в гнезде орла:
Расправил крылья, в горле грозный клокот.
Сама в твои объятия пойду,
С твоим соединяя белым телом
Горящее – свое…
К а н ш а у б и й
Ты что несешь?!
Княгиня, ты все меры переходишь!
По мне, куда как лучше трупом стать,
Чем вывалять в грязи Гюргока шапку.
Вскормила нас одна и та же грудь.
Хоть это вспомни! Ты что, все забыла?
Как я в глаза смотрел бы Гошаях?
Как бы явился к ней?.. Оставь! Довольно!
Торопливо удаляется.
К у н а (изменившись в лице)
Ты к смерти заспешил, мой дорогой!
Сын Бекмырзы, тебя я не прощаю!
И даже если ты сошёл с небес,
Ты испытаешь адские страданья!
Служанка не стерпела бы того,
Что я снесла! Раскаешься, но – поздно!
С Ц Е Н А Д Е В Я Т А Я
Там же несколько дней спустя. К у н а одна
К у н а
Затменье в голове моей пустой,
И от Гюргока славного – ни слуха.
Теперь и Каншаубий к нам – ни ногой:
Напуган мой герой. А я несчастна.
Унёс бы моё сердце ураган
И там, в Эль-Журте, громовым ударом
О камень равнодушный сокрушил.
Тогда гранит, напитан кровью сердца,
Заговорил бы и призвал Каншау
И грозным голосом потребовал ответа!
Что я снесла – не стерпит и раба.
А гордость, честь – их как и не бывало.
Нас трое. Тех, кто знает мой позор.
Когда о нём начнутся пересуды?
И кто начнёт? О, смилуйся, Аллах,
Не допусти, чтоб за одним ударом
Последовал другой. Да, я грешна.
Чёрт одолел. Но!.. Каюсь!...Каюсь!...Каюсь!
Входит С а н а.
С а н а
Ещё не одолел, моя душа!
Ты, если не побрезгуешь советом
Простой служанки, выслушай меня:
Мы сами обо всём расскажем князю,
Но – наизнанку вывернем рассказ.
Не ты – подлец Канашу склонял к разврату
Тебя, княгиню, верную жену…
К у н а
Дай силы, мой Аллах, верни рассудок.
Моё бесстыдство – рана на душе.
С какими я глазами встречу князя?
Мне кажется, лицо моё черно
Из-за того, что я одним поступком
Обоих осрамила… О Гюргок!...
С а н а
Княгиня, соберись, не будь безвольной.
А проведём Гюргока, то не ты –
Каншау за всё, что было здесь, ответчик!
И не жалей, ведь он не пожалел,
Разбил, как чашу, любящее сердце.
Он честь твою по грязи проволок.
К у н а
Сама ты знаешь, Сана, что не мне
Поверит князь Гюргок, а Каншаубию.
Проговорится тот – меня мой муж
Живьём отдаст на растерзанье волкам.
Но даже если скроет Каншаубий,
Что сотворила, мне не станет легче.
На торжище греха я отнесла
Гюргока честь и долго торговалась.
Затем хотела счастья прикупить,
Сказать иначе – наслажденье блуда.
Как те, что утром – ангельски чисты,
Днём – девушки, а ночь настанет – жёны
В чужих постелях. В эту же игру
И я сыграла, правда, без успеха.
Но это не меняет ничего,
Ведь «даже в мыслях согрешив, ты грешен».
Каншау ругала зря, Един Аллах.
Мне лучше умереть во всём повинной:
И в искушеньи сына Бекмырзы,
И в мужнем несмываемом позоре,
И в собственном грехе. Блудница мать
Как пропасть меж детьми и целым светом.
Таких детей считают за щенков
Бездомной суки… Что я сотворила!
С а н а
Ты вспомнила о детях и – права!
За что носить им прозвища ублюдков?
Прими совет, что я тебе дала.
Каншау – твой враг! Врагов уничтожают!
А пожалеешь, он не пощадит!
К у н а
Но как оговорю я человека?
Как возведу на правого вину?
С а н а
А если он?..
К у н а
Ты думаешь, он скажет?
С а н а
Он брат Гюргока, и надежды нет,
Что Каншаубий не вступится за брата.
К у н а
Измены грязь присыпать пылью лжи?
Из подлости одной – в другую подлость?
Нет, не могу…
С а н а (испуганно)
Княгиня, там – Каншау!
И князь Гюргок, и Шаз – за ними следом.
К у н а
Ах, словно узник бьёт в стене пролом,
Так сердце мои рёбра сокрушает,
Как будто бы задумало бежать.
Спасай же, Сана, делай всё, что хочешь!
И жизнь моя теперь в твоих руках!
С а н а
Да, я начну. Но мы должны друг дружку
Поддерживать, быть точными в словах.
В речах же наших всё должно сходиться.
Допытываться станут – твёрдой будь!
Стой на своём… ой, кажется, я слышу…
Входят К а н ш а у б и й, Г ю р г о к и Ш а з.
Г ю р г о к
Не верится, что я вхожу в свой дом.
Из плена я бежал, избегнув смерти…
Вот и княгиня!.. Вижу, что цветёт…
Но… но в глазах я радости не вижу.
Гюргок я!.. А туда ли я вошёл?
Дав маху сгоряча, не в те ворота
Я, как шальная пуля, залетел?
Куда попал я, может, кто подскажет?
С а н а
Ты из огня да в полымя попал!
Гюргок, все твои беды и напасти,
Всё, что прошёл ты, даже не сравнить
С бедой, что поджидала тебя дома.
Так мерзостна она…
Г ю р г о к (Куне)
Что говорит?!
Твоя служанка что, ума лишилась?
Меня она уже не узнает?
А кто хозяйка здесь? Ты слышишь, Куна?!
К у н а
Уж лучше бы лежала я в земле,
А ты пришёл бы на мою могилу…
Г ю р г о к
Терпение моё,– учтите все! –
Не из железа. Не шути с Гюргоком!
Что за беда?
(Обращаясь к Каншаубию.)
Быть может, ты, Каншау,
Расскажешь толком, что здесь приключилось?
Что, крымский хан спалил мой Хадаужук?
К у н а
Каншау…
Г ю р г о к
О, что такое?
К а н ш а у б и й
Будет лучше,
Поверь уж, если я оставлю вас.
Здесь грязная игра сейчас начнётся.
Каншау в такие игры не игрок.
К у н а
Не отпускай его!
Г ю р г о к
Каншау останься,
Прошу как брата…. Куна, продолжай!
Но дело говори, не надо мямлить!
К у н а
Как ты ушёл… Когда ты был в набеге,
Я здесь такую муку приняла…
И всё из-за него…
Г ю р г о к
Какую муку?
Ты, милая, загадки эти брось!
К у н а
«Пока Гюргока нет, – сказал он, – Куна,
Пусть будет у нас общая постель…»
Г ю р г о к
Что ты сказала? Бред какой-то… Имя!
«Он», – ты сказала. Как его зовут?!
К у н а
Каншау…
Г ю р г о к
Ты называешь Каншаубия?!
Ещё раз… Я боюсь не так понять…
К у н а
Да, Каншаубий! Ты слышишь имя брата!
Ш а з (взявшись за кинжал, Каншаубию)
Собачье ты отродье!...
Г ю р г о к
Шаз, постой!
(Обращаясь к Каншаубию.)
А ты, братишка, волк, как оказалось…
В овечьей шкуре! Кто бы мог сказать…
К а н ш а у б и й
Тейри свидетель, зря меня вините.
Г ю р г о к
Не будем молоко мешать и кровь!
К а н ш а у б и й
Тейри Великий…
Г ю р г о к
Вон из дома, быстро!
Ш а з
Ты что, Гюргок! Нет, так он не уйдёт!
Я подлеца блевать заставлю кровью!
К а н ш а у б и й (Шазу)
Тебе, храбрец, советую молчать.
Перетерпел я, слушая Гюргока.
Твоей же болтовни не потерплю.
Я из тебя, как прелую картошку,
На кончик лишь кинжала наколов,
Душонку выну… И Тейри – свидетель!
Г ю р г о к
Язычник ненавистный! С глаз долой!
С Тейри своим!
К а н ш а у б и й
Уйду, Тейри Великий!
Удаляется в гневе.
Г ю р г о к
Вот уж о чем не думал не гадал,
Что брат способен будет на такое.
Бесчестье, князь Гюргок! Какой позор!
И после этого развратника кинжалом
Не распорол я по закону гор!
Удаляется.
Ш а з
Напрасно отпустил его Гюргок.
Каншау был должен умереть, без чести,
Позорно, как собака…
С а н а
Что ж, убей!
Вдогонку, Шаз! Умрёт пусть, если должен.
К у н а
Нет, что ты! Если и Каншау убьёшь,
Меж нами кровь рекою разольётся.
И так подозревает Эльбуздук,
Что это мы Камгута погубили.
Вот только что не может доказать.
А думает он верно. Шаз, не так ли?
Ш а з
Княгиня, как узнала?...
К у н а (не слушая Шаза)
И с Каншау
Покончи так же! Но не здесь – в Эль-Журту.
Избавь от подозрений Хадаужук.
Удаляется.
АКТ IV
С Ц Е Н А Д Е С Я Т А Я
Аул Эль-Журту. Г о ш а я х одна
Г о ш а я х (на коленях перед «Богиней Умай»)
Умай-Богиня меж Богинь в почёте…
Не обдели вниманьем Гошаях:
С лихвою перепало мне напастей.
Обиду я терпела и тоску.
Я претерпела выше всякой меры
От злых людей, от собственной судьбы.
Теперь и мужа у меня решила
Отнять княгиня – золотоволос.
Глаза как небо – нет её прекрасней.
Умай-Богиня, помощи прошу:
Пусть не отнимут счастье моей жизни.
С таким трудом его я обрела!
Ш а з (в чёрной накидке с капюшоном, неузнаваем)
Тебе Умай-Богиня не поможет.
Проси меня, проси, пока я здесь!
Лишь я твоим повелеваю счастьем!
Г о ш а я х (в испуге).
Он Чёрный Джин, он вышел из земли,
Расколотой ударами копыта!
О, я несчастная!..
Ш а з
Не джин я вовсе.
Я – человек, сгоревший от любви.
Смотри, как почернел, стал головешкой…
(Пытается приблизиться к Гошаях.)
Г о ш а я х (в испуге более прежнего)
Не двигайся… о нет! Стой, где стоишь!
Ты выбрал недостойное мужчины
Занятие – несчастную пугать.
Ш а з
Подумала, что я негодник праздный,
Что потешаюсь, нагоняя страх
На женщин… Вот и снова ты ошиблась.
Ты слышала? – я счастья господин!
Ты понимаешь? – твоего же счастья!
Г о ш а я х
Откройся, кто ты? Дай себя узнать!
Ш а з
Не сомневайся, ты меня узнаешь!
Г о ш а я х
Мне кажется, что ты скрываешь зло.
Перед тобой я в чем-то винавата?
Обиду нанесла, а может, вред
Невольно или вольно причинила?
Скажи, зачем ты на моем пути,
Беспомощной, страдающей, несчастной?
Обидеть женщину, считаешь, это знак,
Знак мужества, отваги, благородства?
Ш а з
Тебя я не обижу. Мой кинжал
Блеснёт, когда увижу Каншаубия.
Теперь ты не пугаешься, Ази –
Пропажа из Бийкановского рода?
Г о ш а я х
О, горе мне! Откуда ты узнал?
Ш а з
Сюда пришёл я сразу после битвы:
Дрались за коши князя Бекмырзы.
А нападал Гюргок, брат Каншаубия…
Я вижу, ты не знаешь ничего.
Г о ш а я х
Ты лжёшь! Я не могу поверить в это!
Ш а з
Я Эльбуздука этим вот ружьём
Убил… затем пришёл к тебе…
Слышны голоса, Ш а з настороже.
Г о ш а я х
Постой же!
Меня ты знаешь. Дай узнать себя!
Ш а з к стр. 96
Узнаешь, я сказал, не сомневайся.
Ш а з удаляется. К а н ш а у б и й вносит тяжело раненого Э л ь б у з д у к а.
Г о ш а я х
Каншау, мой господин, сейчас здесь был
Стрелявший в Эльбуздука… О, несчастье!
Так, значит, правда всё, что он сказал?!
К а н ш а у б и й (не слушая Гошаях)
Зови Бёбе, но только поскорее:
Теряем Эльбуздука! Поспеши!
Сцена медленно темнеет и освещается.
Через несколько месяцев. К а р а ч а ч и Г о ш а я х.
К а р а ч а ч
Что слышно от Каншау? На этот раз
Он что-то задержался в дальнем Они .
Г о ш а я х
Да уж пора, ведь я считала дни.
Не нынче – завтра должен объявиться.
Входит Г ю р г о к.
Г ю р г о к
День добрый!..
К а р а ч а ч
И тебе, Гюргок, добра.
Входи, входи, мой сын умалишённый.
Г ю р г о к
Каншау мне был и брат, и верный друг.
Теперь Каншау мне враг, теперь он кровник.
В отцовском доме принят как родной,
Он поступил бессовестно и подло.
Лишь молоко, что выкормило нас,
Смирило гнев мой и сдержало руку.
Иначе б я вспорол ему живот.
К а р а ч а ч
Не выслушал ты даже Каншаубия,
Ни слова ему вымолвить не дал.
Г о ш а я х
А это значит: в ваших отношениях,
Которые ты дружбой называл,
Скрывалась ложь. Гюргок ей было имя.
Г ю р г о к
Аллах рассудит, правда или ложь,
Я к вам пришёл не обсуждать поступки,
Которых не исправишь, а сказать:
Пропал мой гость, нигде не видно Шаза.
Ищу и не могу его найти.
И здесь не обошлось без Каншаубия.
Стою на этом так же, как на том,
Что гостя своего не дам в обиду
И не позволю вашим быть рабом.
К а р а ч а ч
А я скажу. Рождён ты не от князя:
Ни выдержки, ни благородства нет.
Ты зря, Гюргок, пришёл сюда за Шазом.
Здесь дорого гостя не найдёшь.
Г ю р г о к
Что делать, нет уж веры Каншаубию.
Г о ш а я х
Он никогда не вёл двойной игры.
И слово Каншаубия не двоится.
Ты думаешь – солгал, а он – смолчал!
Гюргок, ведь если б ты узнал всю правду,
Сгорел бы от позора, от стыда…
Он честь твою хранил, а ты не понял.
Ты брату не поверил, пролил кровь…
Г ю р г о к
Ты так скажи, чтоб стало мне понятно.
К а р а ч а ч
А, правды захотел! Тогда не здесь,
Ты дома разжигай пожар, несчастный!
Г о ш а я х
Да! Человек, споткнувшийся о свой порог,
Не лезет на соседа с кулаками.
Г ю р г о к (сам себе)
Загадка. Попытаюсь разгадать.
…Вот первое решение: плутуют.
Хотят и оправдать, и защитить
Каншау мерзавца… так, а если вправду?..
Зачем я сомневаюсь? Прав был я!
Аллах, Аллах, а если не виновен?!
Каншау мой брат, меня бросает в жар.
Да нет, не может быть, здесь всё понятно.
Он подпалил, иначе… нет, нельзя,
Не надо сомневаться!.. Но сомненья,
Как змеи, заползают в сердце мне,
Холодные и мерзостные твари.
Так, решено, домой – и всё узнать!
Г ю р г о к стремительно удаляется, выходит Г о ш а я х.
К а р а ч а ч
Несчастный, и тебя свела с ума
Красавица жена, испей же чашу
Страданий до конца, изведай ад,
Он в доме у тебя, – иди, несчастный.
Входит К а н ш а у б и й.
К а н ш а у б и й
Кормилица, день добрый!
К а р а ч а ч
Каншаубий!
Мой сын, и для тебя прошу добра я
У нашего Тейри!
К а н ш а у б и й
Ну, как вы здесь?
Спокойно всё? Никто из вас не болен?
К а р а ч а ч
Хвала Тейри, нам жаловаться грех,
Но дай же мне обнять тебя покрепче!
Душа моя, Каншау, вот только что
Гюргок был здесь, тебя хотел увидеть.
К а н ш а у б и й (гневно)
Зачем?
К а р а ч а ч
Сказал, что гость его пропал.
Безумец, он винит тебя и в этом.
К а н ш а у б и й
Нет, какова же совесть у него!
Прийти в наш дом! И здесь искать след Шаза!
К а р а ч а ч
Вот именно. А знаешь, этот след,
По-моему, нащупал он удачно.
К а н ш а у б и й
Ты думаешь? Нет, этот сумасброд
Запутался – нам надо повстречаться.
В пути бы лучше: дом его мне чужд.
Уходит.
К а р а ч а ч (вслед)
Спеши, орлёнок мой, и ты догонишь.
Кто знает, может, этот разговор
Вернёт нам мир, утраченную дружбу.
А я, мой сын, уверена всегда,
Не месть тобою движет, не жестокость.
Удаляется.
С Ц Е Н А О Д И Н А Д Ц А Т А Я
Селение Хадаужук. Дом князя Гюргока. Г ю р г о к и К у н а
Г ю р г о к (распаляясь)
Как говорят, «из собственной постели
Является беда». Ну, что молчишь?
К у н а
Ты, значит, веришь слову Каншаубия
И требуешь ответа от меня?
Г ю р г о к
Я каждое твоё словечко, Куна,
Дыханье даже взвешу на весах.
И если сомневаюсь, я имею
На то причину, как на то права!
Княгиня, ну же! Нет? Расскажет Сана!
О, я сумею вас разговорить!
Я разведу огонь, но на треножник
Подвешу не котёл, поверь – тебя!
Стремительно входит К а н ш а у б и й.
К а н ш а у б и й
Ты обвинил меня в пропаже гостя!
Добавь к тому, что прежде сотворил.
Не думая, сплеча, Гюргок, ты рубишь.
Рассчитывай сначала, княжий сын!
Иное слово сердце прожигает
И замки рушит… Знай, что говоришь!
Г ю р г о к
Да, знаю: всё разрушено меж нами.
Но у того пусть горлом хлынет кровь,
Кто это сделал…
К у н а
Сана, где ты Сана!
Входит С а н а.
Подай Каншау, чем жажду утолить!
К а н ш а у б и й
Нет, нет! Твоя буза мне не по вкусу
С недавних пор… нет, я не стану пить.
Входит С а н а с чашей бузы. К у н а берёт у неё чашу и передаёт К а н ш а у б и ю.
К у н а
Возьми, Каншау: пусть эта чаша будет
Лишь здравницами в честь твою полна!
К а н ш а у б и й
Я вынужден, коль скоро мне княгиня
Напиток подает из белых рук.
Не стану оскорблять её и выпью,
Пусть даже яд здесь, выпью…
(Пьёт)
Г ю р г о к (с опозданием поняв)
Нет! Не пей!
К у н а
Теперь, Гюргок, хоть режь меня, хоть вешай:
Мозг ишака к бузе подмешан был.
Яд в муку превратит остаток жизни,
В страданиях ужасных он умрёт.
И я умру теперь, но я узнала
Всю сладость мести. Будет знать и он,
Как непосильна жизнь, что стала адом.
Г ю р г о к
Аллах, мой дом одолевает зло!
Что говорит бесстыжая блудница.
К а н ш а у б и й (Гюргоку.
Мужчина ты и князь, и ты обязан
Обдумывать и речи, и дела.
К а н ш а у б и й разбивает чашу о пол и удаляется.
Г ю р г о к
Ты, что огонь меж нами разожгла,
Толкнув меня на клятвопреступленье,
На коши их заставила напасть
И воровать заставила и грабить…
А сколько там потеряно людей?
И с той, и с этой стороны! Ты ведьма!
Ты ядом напоила здесь Каншау!
Позором несмываемым покрыта
Гюргока голова! Где имя! Честь!
Ославила на весь Кавказ, злодейка!
Ни взгляда не поднять, ни головы,
Стыд клонит их к земле, бесчетье…
К у н а
Убей меня! На поясе кинжал!
Хоть режь на части – посчитают правым.
Я, гордая княгиня, впала в блуд.
Ты от стыда избавишься лишь местью.
Смыть твой позор способна только кровь
И эта кровь моя …
Г ю р г о к
Нет, слишком мало.
Ты, дрянь, два раза умереть должна!
К у н а
Хоть десять, князь! Давно на всё готова.
Была б возможность…
Г ю р г о к
О, возможность есть!
К у н а
Скажи – пойду на всё, Аллах единый!
Г ю р г о к
Твой брат!..
К у н а
О нет! Ты что задумал, князь?
Г ю р г о к
Не он тебя, так я его зарежу,
За боль мою ответит и отец.
За то, что дочь он воспитал такую!..
К у н а
Нет, нет, отдай хоть бешеному псу,
Распни меня на собственных воротах,
Но их не трогай, я молю, оставь!
Невольно я, без умысла творила.
С любовью не сумела совладать.
Со мной ты волен поступать, как хочешь.
Но их, смиренная, прошу не тронь!
Моя любовь – моя же и расплата!
Г ю р г о к
Бесстыжие, блудливые глаза!
Другая бы себя уж ослепила!
Сама должна ты вырвать свой язык,
Шептавший соблазнительные речи.
Он между тем болтает до сих пор,
Блудница…
К у н а
Для меня он был всех лучше,
Всё привлекало: тело и душа,
Природный ум и красота мужская…
Как колдовством опутали меня.
Г ю р г о к
Я это колдовство зову иначе:
Распущенность, прелюбодейство, блуд…
К у н а
Прошу, убей меня, я виновата!..
Теперь уж не исправить ничего.
Возьми же кровью…
Г ю р г о к
Да, но я сначала
Натешусь вволю, душу отведу.
Потом лишь разрешу расстаться с жизнью.
Я, как овцу, разделаю тебя…
К у н а
О, именем Аллаха умоляю!
Г ю р г о к
Как труп собачий, будешь вся в червях.
К у н а
Убей меня, иначе новой болью
Страдать заставлю; к ней ты никогда
Не сможешь притерпеться! Умоляю,
Убей, пока молчу!
Г ю р г о к
Ещё грозит!
Аллах един, но каково бесстыдство!
К у н а (про себя)
Каншау, мой господин. Любимый мой,
Я не смогла другой тебя оставить.
Умру, но и тебя с собой возьму!
Любовь моя…
Г ю р г о к
Каншау ты погубила.
Прекрасна телом, ты – сосуд греха.
Исчадье ада, в ад и возвращайся!
К у н а
Ну так послушай, милый мой Гюргок:
Запомни, что в супружеской постели,
Когда мой слух словами услаждал,
Был не Гюргок; когда ласкал мне тело,
Не ты, постылый, был, а – Каншаубий!
Г ю р г о к
Закрой свой рот! И более – ни звука!
К у н а
Его я обнимала – ни тебя!
Его дарила ласками без меры!
Г ю р г о к (выглянув наружу)
Эй, кто там! Развести скорей огонь!
Подвешу эту стерву вверх ногами
И медленно изжарю… Или, нет! –
Двух жеребцов с конюшни приведите!
К хвостам их привяжу – пусть раздерут
Твоё ненасыщаемое лоно!
К у н а
Взгляд на тебе, а вижу лишь его!
Ты улыбнёшься мне – его улыбка
Волнует душу, согревает кровь!
Обнимешь…
Г ю р г о к
Обниматься будешь с чёртом!
Вонзает в К у н у кинжал.
К у н а
Спасибо… князь Гюргок… прости… меня…
Умирает. Гаснет свет.
С Ц Е Н А Д В Е Н А Д Ц А Т А Я
Аул Эль-Журту. Дом князя Бекмырзы. Г о ш а я х одна
Г о ш а я х (обращаясь к «Богине Умай»)
Умай Богиня, Ты среди Богов
В почёте; уважаема, любима…
Просить тебя в надежде я пришла:
Мне кажется, что снова в Хадаужуке
Княгиня златовласая волшбой,
Отравленными яствами готовит
Для Каншаубия новую беду.
Душа моя, недоброе почуяв,
В метаньях: как бы милому помочь?
Умай Богиня, в помощи нуждаюсь.
Не дай, чтоб счастье вырвали из рук.
Я выстрадала счастье…
Ш а з (в чёрной накидке с капюшоном, неузнаваем)
Ты забыла,
Что не Умай должна просить о том.
Лишь я твоим повелеваю счастьем.
О счастье, попроси меня, Ази!
Меня! Чьё имя – Шаз, сын Муртазала!
Отбрасывает в сторону накидку.
Г о ш а я х
Великий, Почитаемый Тейри!
Да будет ли конец моим мученьям!
Ш а з
Конечно, будет! Вот убью Каншау,
Примусь и за мальчишку Гилястана!
Отправлю и его Камгуту вслед,
Как раньше Эльбуздука я отправил.
Г о ш а я х
Самонадеян ты не в меру, Шаз.
Жив Эльбуздук! Ты хвалишься напрасно.
Ш а з
Ну, если жив, то, значит, будет мёртв.
Потомство Бекмырзы уйдёт бесследно.
Весь род, что счастье у меня украл,
Испепелю я, в землю всех зарою!
Поклялся я…
Г о ш а я х
Шаз, не сходи с ума.
Ведь я похищена была Камгутом.
Мужчиной будь, безвинных не вини.
Ш а з
Весь Дагестан обрыскал, как собака.
Не рассказать в неделю, что стерпел,
Когда тебя разыскивал, годами…
Г о ш а я х
Никто не избежит своей Судьбы.
Ни сила не поможет здесь, ни хитрость.
Вот так и я сюда попала, Шаз.
Ш а з
Ты может быть подумала, за это
Я накажу тебя? Но нет, Ази.
Ищу я Каншаубия: он ответчик.
Убить его хочу – вот цель моя.
А из тебя я сделаю рабыню.
«Судьба», – скажу…
Входит К а н ш а у б и й.
К а н ш а у б и й
Нет, это я скажу!
Но раньше, если хочешь, прочитаю,
Что у тебя написано на лбу,
И надпись эту обведу кинжалом,
Чтоб кровью проступил твой приговор:
«Сын Муртазала, Шаз, убийца подлый,
Погибнуть должен от руки Каншау».
И это, Шаз, в твоих предначертаньях,
Клянусь Тейри, последняя строка!
О б а, взявшись за мечи, становятся друг против друга.
Ш а з
Камгута, пса, убил я. Эльбуздука,
Коль жив ещё, отправлю брату вслед.
И ты, Каншау, зря напираешь грудью,
Как с братом, так с тобой я поступлю!
К а н ш а у б и й
Да, если я подставлю тебе спину,
«Убей», – скажу, тогда-то ты убьёшь,
И совесть тебя, знаю, не удержит.
Ты не привык, злодей, лицом к лицу…
Ты и Камгута со спины ударил.
Исподтишка ударил и убил.
Ш а з
Вас – четверо. И как бы я решился
Открыто воевать. Я проявил
Военную, как говорится, хитрость.
К а н ш а у б и й
Не хитрость это – подлость. Знаешь сам.
А на войне – уменье и отвага
Всего ценней… Но – хватит нам болтать!
Удар мечом, Ш а з падает.
Ну вот и всё.
Ш а з
Не оставляй собакам…
Прошу, Каншау… Мой труп… Не оставляй…
Умирает. К а н ш а у б и й неожиданно начинает шататься.
Г о ш а я х
Но, что с тобой Каншау? Что за несчастье?
(Почуяв неладное.)
Что сотворила рыжая змея?!
К а н ш а у б и й
Как ты была права, моя княгиня!
Жена Гюргока поднесла мне яд…
Теперь всё кончено…
Г о ш а я х
Как день чернеет…
И холодом дохнуло на меня…
О Каншаубий, мне без тебя нет жизни!
Входят Б е к м ы р з а и К а р а ч а ч.
Б е к м ы р з а (увидев труп)
Что за беда здесь? Да ведь это Шаз!
Скажи, Каншау, ты этого беднягу
За что так наказал?
К а н ш а у б и й
За всё, отец:
За кровь Камгута, рану Эльбуздука…
«Бедняга» этот – горе всей семьи.
Г о ш а я х
О Карачач, что делать мне, несчастной?!
К а р а ч а ч
Что приключилось, чем могу помочь?
К а н ш а у б и й, обхватив голову обеими руками, качается.
Г о ш а я х
Княгиня – златовласая гадюка,
Пустила яд! Погашен наш очаг…
Б е к м ы р з а
Яд, говоришь?
Г о ш а я х
С бузою мозг ослиный
Был Каншаубию в чаше поднесён.
Тейри! Лишь на тебя теперь надежда!
Б е к м ы р з а
Ты был самонадеян слишком, сын,
Ты не учёл – месть женщины ужасна.
Моя вина: я не предостерёг,
Хотя и знал, что это всё возможно.
К а н ш а у б и й
Отец, теперь нет смысла сожалеть.
И я один в своей беде повинен.
К а р а ч а ч
Но что нам делать, чем тебе помочь?
Г о ш а я х
Ведь есть же средство, где-то есть лекарство?
Все молчат.
Молчите? Значит… Неужели нет?
К а н ш а у б и й
Надежда есть, но слабая надежда:
Я в Дагестане знахарку одну…
Б е к м ы р з а
Достаточно! Сегодня же в дорогу!
В попутчики себе возьмёшь Гио.
Поспешно уходит.
К а р а ч а ч
Пойду и я, займусь твоим припасом.
Уходит.
К а н ш а у б и й
Душа моя, не властны над судьбой,
Мы мало были вместе, но безмерна
Любовь моя…
Г о ш а я х
Жизнь без тебя пуста,
И, если не вернёшься, я погибну.
К а н ш а у б и й
Молю Тейри, чтоб он сберёг любовь,
Он не оставит нас, и ты надейся,
Смотри на путь, которым ухожу,
Которым обязательно вернусь я!
Г о ш а я х
Не вынесу разлуки я, Каншау.
Нет, если уходить, уходим вместе,
А коль придётся, вместе и умрём!
К а н ш а у б и й
Нельзя, родная… О, не надо плакать.
Любимые глаза – их портят слёзы…
Входят Б е к м ы р з а и К а р а г а ч.
Б е к м ы р з а
Пора, мой сын! Храни тебя Тейри!
В дорогу!
Г о ш а я х
Неужели ты оставишь?
Возьми меня с собой, Каншау, возьми!
К а н ш а у б и й (отведя Бекмырзу в сторону)
Я ухожу, надеюсь, ненадолго.
Но мало ли… И если через год
Не возвращусь, тогда судьбу княгини
Решай, как посчитаешь верным.
Б е к м ы р з а
Сын,
Иди и будь храним Тейри Великим!
Г о ш а я х
Такое надломило б и скалу, Да сгинет тот, кто дал мне эту муку!
Все удаляются.
С Ц Е Н А Т Р И Н А Д Ц А Т А Я
Эль-Журту, спустя три года. Г ю р г о к один.
Г ю р г о к
Горою на меня свалилось горе,
И давит, и склоняет до земли,
И глаз я на людей поднять не смею,
И солнце и луна – не для меня.
Не для меня – в высоком небе звёзды,
Но всё, что пресмыкается, ползёт,
Что кровь сосёт, что отравляет ядом,
А с ними – ведьма чёрт и Чёрный Джин.
Не дверь Тейри – земли раскрылось чрево,
Чтоб, испуская вопли, серный смрад,
Напала на меня вся эта нечисть.
Какой я дом разрушил, о Аллах!
Мой друг, молочный брат, в каких он странах?
Я счастье Гошаях испепелил!
И Бекмырза иссох, как старый тополь,
А высился над всеми, как скала…
Мне надо с ним увидеться, я должен
Узнать о разговоре с Гошаях.
(Замечает идущих.)
О Гошаях, легка ты на помине,
А с ней и Карачач – идут сюда.
Аллах, что делать? Отойду в сторонку,
Не буду попадаться на глаза,
Надежду, что пустила робкий корень,
Ты только с сердцем вырвешь, Гошаях!
Г ю р г о к уходит. Входят Г о ш а я х и К а р а ч а ч.
Г о ш а я х
Три года, как простилась с Каншаубием.
Три года – ни вестей, ни самого.
Живу как сплю с открытыми глазами,
В глазах же – он, лишь он и только он.
К а р а ч а ч
Такой, как ты, я больше не встречала.
Ведь памятью ты только и жива.
Второй такой души на эти горы
Тейри Великий вряд ли посылал.
Г о ш а я х
Дорогу одолев, он – в Дагестане.
Проклятье злое встретило его.
Он заколдован, чувствую, но путы
Настоль сильны, что их не разорвать.
Входит Б е к м ы р з а.
Б е к м ы р з а
Ох, тяжела твоя судьба, невестка.
Черна одежда, на лице – печаль.
Изводишься меж тем, как век твой женский
Уходит невозвратно…
После паузы.
Я пришёл
Совет держать… в одном серьёзном деле.
К тому же деликатном, непростом…
Я предложу вам принимать решенье.
Ни принуждать не буду, ни просить…
(Невестке.)
Ты знаешь о наказе Каншаубия?
Гнетёт меня он, давит, словно груз.
«Отец, – сказал мне сын перед отъездом, –
Меня, коль через год я не вернусь,
Считайте мёртвым, – а затем добавил:
Судьбу княгини ты решишь, отец».
Пока я жив, я сына завещанье…
К а р а ч а ч
Так это завещанье, Бекмырза?
Б е к м ы р з а
А как назвать наказ того, кто умер?
Невестка, я тебе не прикажу:
«Иди вот за него!» Одна ты вправе
Решать ли, выбирать, кто мил тебе.
Но с этим не тяни, ведь я не вечен:
Увижу там Каншау и устыжусь.
Удаляется.
Г о ш а я х
Ах, новая беда! Ну, что мне делать?
В шкатулке каменной моя душа!
Но я-то не из камня, мне же больно.
Моя беда, она всегда со мной.
Я родилась – она уж поджидала.
Зайду домой – беда в углу сидит.
Я из дому – она за мною следом.
Я в сторону, в другую… не уйти!
И спящую меня не оставляет,
Приходит в каждый сон моя беда.
К а р а ч а ч
Князь Бекмырза, поверь, немало думал
О том, что предложил тебе сейчас.
И Каншаубий тогда, перед отъездом,
Наказывал, заботясь о тебе.
И оба правы: тяжко одиноким.
Другой проедет, этому же путь
Завалит камнепад, поток размоет…
Всех беззащитней тот, кто одинок.
Входит Г ю р г о к.
Г ю р г о к
День добрый…
К а р а ч а ч
Заходи, Гюргок, спасибо…
Г ю р г о к
Ни словом не ответит Гошаях,
Да что там, пожалеет даже взгляда.
И на коленях перед ней стоял,
И умолял: прости! Она ж, как камень,
Безмолвна, неподвижна, холодна.
А может быть, пора уже смягчиться?
Одна ты не простила – так прости!
Г о ш а я х
Из дома твоего, из Хадаужука,
Пришла беда в Эль-Журт и в этот дом.
Злодейку наказал ты. Повинился.
Ты трижды возместил уже ущёрб,
Что причинил, враждуя безрассудно.
Ты трижды смыл позор свой, князь Гюргок.
Но даже если золотую башню
Ты выстроишь, Каншау не вернёшь,
Теперь он там, откуда нет возврата.
Он умирал один, никто из нас
Не оказался рядом, чтоб мученья
Смягчить его, закрыть ему глаза.
К а р а ч а ч
Княгиня, ты чрезмерно с ним строга,
Прости Гюргока, был он в заблужденьи,
Тебе же станет легче, как простишь.
Г ю р г о к
Тогда и я избавлюсь от мучений.
Г о ш а я х
Тейри избавит – у меня нет сил.
Г ю р г о к
Что ж, я уйду. Аллах тому свидетель,
Не мучить прихожу я, Гошаях.
И я не меньше вашего горюю.
К тому же непрощенная вина
Как рана незажившая на сердце,
Сочится кровь… и неизбывна боль.
Удаляется.
Г о ш а я х (вслед)
Имела бы в глазах моих я пули,
Убила б князя, как из двух стволов!
К а р а ч а ч
Да, зачастил в наш дом Гюргок несчастный.
Зачем? А ты возьми да и спроси.
Г о ш а я х
А я и без вопросов догадалась:
Ведь здесь, в Эль-Журте, уронил он честь.
Бедняжечка, должно быть, закатилась
Куда-нибудь за камень и лежит.
А князю неприлично быть без чести.
Вот он и ходит к нам… чтоб разыскать!
К а р а ч а ч
Красивая, ты меру переходишь,
Что тоже неприлично. Устыдись.
Он сватает тебя. Вот и причина
Столь частых посещений, дочь моя.
Г о ш а я х
Что за напасть? Куда несчастным деться!
К а р а ч а ч
А разве князь Гюргок не брат Каншау?
Он вправе взять тебя. Так по закону.
Г о ш а я х
По мне, так лучше в чёрной быть земле.
Не быть Гюргоку – вместо Каншаубия!
К а р а ч а ч
Не он, тогда калека Эльбуздук
Возьмёт тебя своей жене сонливой
В соперницы: ты будешь там – второй.
Как видишь, дочка, выбор небогатый.
Г о ш а я х
Я лишней родилась на этот свет,
И будет лучше мне его оставить.
Да, будет лучше кануть навсегда.
С лихвой я натерпелась… Как же дети?
О золотые зёрнышки мои,
Две девочки мои, моя отрада!
О Гошаях, и умереть нельзя…
Входит Э л ь б у з д у к.
Э л ь б у з д у к
Эй, Карачач, зачем сюда приходит
Бездельник этот вечный, князий сын?
Неделя не пройдет – и снова он в Эль-Журте,
И это начинает злить меня!
К а р а ч а ч
Отца спроси: Гюргок к нему приходит.
Г о ш а я х (сердито)
Он сватает меня.
К а р а ч а ч.
Э, Гошаях…
Э л ь б у з д у к
Кто сватает? Гюргок?!
К а р а ч а ч
Расслышал верно.
Сюда приходит свататься Гюргок.
Э л ь б у з д у к
А что отец? Как он на это смотрит?
К а р а ч а ч
Князь Бекмырза не против сватовства.
Законно все: Гюргок ведь брат Каншау.
Э л ь б у з д у к
Каков разбойник. Он везде успеет.
А как же я?
Г о ш а я х
Что значит это «я»?
Э л ь б у з д у к
Я значит – Эльбуздук! И я намерен
Взять за себя княгиню Гошаях!
Г о ш а я х
Но ты женат!
Э л ь б у з д у к
А ты – жена вторая…
Г о ш а я х
Так… ну а если я не соглашусь?
Э л ь б у з д у к
Красивая, тебя никто не спросит.
А не пойдешь добром – приволокут!
Входит Б е к м ы р з а.
Б е к м ы р з а
Кто здесь шумит? А, вижу Эльбуздука!
Кого «приволокут»? Как ты посмел
Кричать здесь на невестку? Прочь – сейчас же!
Э л ь б у з д у к удаляется.
(Невестке.)
Дитя мое, мне кажется, ты зря
Надежды не оставила Гюргоку.
Привычка, время взяли бы свое.
А норов Эльбуздука всем известен,
За ним тебе покоя не видать.
Покуда жив, не дам тебя в обиду.
А как умру, что станется с тобой?
Красива ты, но красота – твой недруг.
Я сам тому свидетель… Как же быть?..
Удаляется.
К а р а ч а ч
Князь Бекмырза желает тебе счастья.
Подумай о грядущем, дочь моя.
Г о ш а я х
Что делать, не могу идти за князя.
Злодейства не могу его простить.
И Эльбуздук старается напрасно.
Начнет давить – я просто убегу:
Пусть волки в клочья разорвут, растащат…
Я все-таки надеюсь, Карачач,
Вернется Каншаубий, и сердце верит.
Зачем же мне другого выбирать?
К а р а ч а ч
Несчастная, напрасные надежды.
Г о ш а я х
Когда ж вздохну спокойно я, Тейри?
Вбегает К а н ш а у б и й. Счастлив безмерно.
К а н ш а у б и й
О Гошаях!
Г о ш а я х
Каншау? Не может быть …
Нет, нет, откуда мне такое счастье…
К а р а ч а ч
Мой Каншаубий пришел! Мое дитя!
Он жив! Он жив, орел мой горный!
Все в т р о е м приближаются друг к другу, почти сошлись. Слышен жесткий голос.
Г о л о с
Постой, Каншау, постой! Остановись!
К а н ш а у б и й останавливается.
И обернись!
Г о ш а х
Храни Тейри от горя…
К а р а ч а ч
Тейри Великий, не бросай же нас!
К а н ш а у б и й оборачивается на звук голоса.
Г о л о с (удовлетворенно)
Я отомстить пришел к тебе. За Гочу!
Итак, Каншау. Пришла твоя пора!
К а н ш а у б и й
Чтоб лишь беда была твоей добычей!
Ну где ты там, эй! Не тяни – стреляй!
Умеешь мстить ты, ничего не скажешь.
Выстрел. Г о ш а я х подбегает и подхватывает К а н ш а у б и я.
Г о ш а я х
О, я несчастная… Стреляй же и в меня!
О б а медленно опускаются на колени.
К а н ш а у б и й (Гошаях)
Душа моя, как долго я любил тебя… как мало
Мы были вместе… Слышишь, Гошаях…
Как сильно мы … любили… и сгорели…
Умирает.
Г о ш а я х (в сторону голоса)
Убийца подлый! И меня убей!
Чтоб нас в одну могилу положили.
Г о л о с (постепенно удаляясь)
Княгиня, только кровь смывают кровью.
Но слёзы так не принято смывать…
Я сбросил груз, давивший мне на плечи.
Исполнен долг. За этим – ваш черёд…
Г о ш а я х
Тейри! Великий! Грозный! Всемогущий!
Не дал мне даже счастья умереть!
Г о ш а я х закрывает лицо руками. Песня К а н ш а у б и я слышится издалека, становится всё громче и громче.
Занавес.
Эльбрус-Нальчик, 1997
Княгиня Гошаях
© Copyright: Мурадин Ольмезов, 2024
Свидетельство о публикации №224081900437
Свидетельство о публикации №224081900437
Рецензии