Условное наказание

Держа в заскорузлых пальцах, испачканных глиной, кончик лески, дед Серафим, прищурившись, пытается просунуть его в ушко крючка. Но сколько не матерится, а ему все не удается этого сделать, уж больно маленькое оно – ушко. Да еще стрекоза, настолько надоедливая, все кружит и кружит возле него, жужжит и жужжит ему в ухо. Сколько не отмахивался, а сбить ее никак не может.

И вдруг, вспомнил он, что в портсигар ему внук засунул несколько поводков с крючками, а тот самый портсигар, лежит рядом с ним, вон, под его носом. Вот память то.

Да и муха эта, стрекоза ее так, все лезет ему под руку и лезет. Вот стерва!
Открыв коробку, Серафим достает из нее один из крючков с леской, и – вздохнув, улыбаясь от радости, показывает язык любопытной стрекозе. Вот так насекомое, огромное такое, будто с пропеллером. Чего только не живет у них в лесу. А может все так кажется. Вот забыл же очки на свою голову.

Сплюнув на узелок привязанного к леске удочки поводка, дед открыл бутылку, перевернул ее горлышком вниз, потрясая, ухватил за голову, выглянувшую из него саранчу. Спасибо внуку, настоящий помощник деду!

…Поплавок закрутился в водовороте и утонул. Только и успел дед подсечь, как что-то сильное стало ему сопротивляться, пытаясь вырвать у него из рук удилище. Но Серафим еще силен! И какая радость, у него в руке очередной горбач, окунь грамм под пятьсот, пол кило(!), не меньше.

Бросив его в кулек, Серафим, насаживает новую саранчу на крючок. И тут же новый окунище в руках. Не меньше только, которого только что вытащил.

И снова поклевка, новый полосач, да побольше с килограмм. Ох и помучил, да еще и эта стрекоза крутится, а жужжит то как, прям, как его моторчик на мопеде. Вот откормилась, а, наверное, по сто мошек с комарами в день съедает. А судя по ее размеру, и – синицей закусит.

Через полчаса, солнце в зените. Жара неимоверная. И кулек потяжелел.
Что делать? Глупый вопрос. Через час вся рыба сварится. Это точно. И Серафим не мешкая укладывает свой улов в рюкзак со сложенной телескопической удочкой. Закинув его за спину, заводит свой мопед и покатил в поселок.

На перекрестке УАЗик стоит, с мигалками включенными. Ну и что, на мопед прав ненужно, думает Серафим. Но полосатая палка, поднятая гаишником, заставляет его остановиться.

Приложив руку к фуражке, гаишник сержантом представился, а второй – егерем.
– Да, подловили вы нас, дедушка, – смеется егерь. – Столько внимания вам уделили. Думали, ну все, поймался рыбак, из спичечной коробки достанет свое огниво, из портсигара папироску, и прикурит, и все, пожар в лесу будет. Ан нет, в спичечной коробке у вас, что? – и смотрит с ухмылкой на деда.

– Так опарыш окаянный, забыл закрыть коробок, вот он и туда, – махнул рукой дед в сторону леса.

– А в портсигаре?

– Поводки с крючками. Внук их туда сложил, – оправдывается Серафим. – Ха, с пятого классу не курю. Батька так розгами полечил, до сих пор помню.

– А в бутылке из-под водки? – Вступает в разговор сержант.

– Саранча. Где нынче червя искать, то? Вон како жаркое лето, – качает головой дед.

– Так вот, Серафим Серафимович, если бы не этот дрон, – показывает он на ту самую стрекозу, сидящую на заднем сиденье машины, – то мы бы подумали, что вы поджигатель леса. Но, а если и нет, то мы все равно накажем вас штрафом. Условно, конечно! – И подает деду мешок, в котором бьются несколько еще живых щук. – Берите, берите, дедушка, у поджигателя леса изъяли только что, перед вами. А нам еще стоять и стоять здесь. Пропадет рыба…