Глава 18

Чита встретила весёлым рассветом, в тихом ожидании зимы. Замер вековой кедрач, красавица пихта, стройная в ресницах ель и, обнажённая красавица берёза. Вадим вышел из вагона, взглянул на зелёные горы, покрытые лесом, на белые облака, медленно плывущие по вершинам скалистых гор и, радостно вдохнул свежий воздух. Он огляделся и увидел путейца, шедшего не спеша вдоль состава, на встречу ему и молоточком простукивал буксы колёсных пар. Вадим поинтересовался как пройти к почте и выслушав подробнейшую информацию, заспешил к указанному месту. В старинном здании из красного кирпича, постройки девятнадцатого столетия, Вадим предъявил паспорт в окошко для востребования. Солидная женщина, окинув его взглядом, порылась в дощатой коробке для писем, что-то шевеля губами, вручила ему конверт. На нём по верх адресата, размашистым подчерком, было написано – ждать до конца года, адресат будет. Пробежав глазами по конверту, Вадим подумал, что как всё- таки практичны женщины, он бы никогда не додумался сделать такую надпись и с тёплым трепетом подумал о её сообразительности. Вадим вернулся к вокзалу, отыскал укромное место в кустах на лавочке и вскрыл конверт и на одном дыхании прочитал волнующие строчки. Алла писала: «Милый Вадим, здравствуй! Наконец-то ты в союзе, как я рада! Мне так хочется, что бы с этой минуты я знала бы, где ты находишься. Проследить твой путь по союзу, до самого твоего дома. Дай пожалуйста телеграмму, когда приедешь в Читу и во всех городах, по пути следования – я там-то; я здесь; а вот уже дома и, я тотчас приеду к тебе! Вадим мне это надо, потому что очень скучаю по тебе и от этого самая счастливая женщина на свете! Как только тебя увижу – съем! Вот такая я жадная! До встречи, целую, твоя Алла-Алёна.». Вадим сейчас пожалел, что в Борзе взял билет до Барнаула, он мыслил с начала заехать на могилку к дочери, а теперь разволновался из-за письма – что делать? Он даже поднялся с места и сделал шаг, намереваясь изменить маршрут, растерянно оглянулся – куда?! Не решительно встал – делай как решил раньше, не меняй коней на переправе – с начала только к дочери, точка.
Он сложил письмо и сунул во внутренний карман куртки, и только за тем заспешил к зданию вокзала. Отыскав глазами отделение связи, срочно отбил телеграмму – я в Чите, выезжаю Иркутск. Жди вестей. Вадим.
Весь следующий путь он добросовестно выполнял просьбу Аллы. В аэропорту родного города Целинограда, прежде чем сесть в такси, отбил последнюю телеграмму Алле – Приезжай. Я дома. Вадим.
***
Вадим ещё в Алма-Ата отбил телеграмму Сеньке и был крайне удивлён, что тот его не встретил. Тогда достав из чемодана ключи от собственной квартиры, упакованные в целлофановый пакетик, бережно хранившиеся все эти годы в упаковке, переложил в карман и только потом вышел к стоянке такси. Подойдя к передней волге, открыл дверь и усевшись на переднее сидение, сказал:
-  Давай дядя, дуй в заводской микрорайон!
-  Какой я тебе дядя? – Не довольно отозвался водитель и хмуро посмотрел на Вадима, - а здороваться тебя не учили?..
Вадим улыбнулся, извлекая червонец и протягивая водителю, сказал:
-  Это без счётчика.
-  Без счётчика маловато будет…
-  Ого! И сколько за быстроту?
-  Пятерик накинь, будет уровень.
-  Держи! – И Вадим протянул второй червонец.
-  А, здороваться всё равно надо. – Уже более доброжелательно отозвался таксист.
-  Не обижайся. Это я от радости забыл с тобой по ручкать
-  Тоже от радости?
-  От неё, старик, от неё!
Водитель усмехнулся, трогая такси с места.
Трасса была прямой и широкой, по обе стороны стояла густая лесополоса, припорошенная изморозью и в её просветах, мелькали дачные домики. Через стекло пригревало солнце, приятно шелестели, об асфальт шины, монотонно гудел мотор и это располагало к беседе. Вадиму не терпелось поделиться своей радостью возвращения, он спросил:
-  Ну как здесь живёте, с чем хлеб жуёте?
Водитель оказался разговорчивым человеком и в свою очередь спросил:
-  Что, давно не был в городе?
-  Шесть лет.
-  В гости или как?..
-  Живу здесь. Вернулся из загранкомандировки.
-  Моряк?
-  Не-ет, - улыбнулся Вадим, - спецом работал в Монголии.
-  Иди ты! – Воскликнул водитель и даже слегка сбавил скорость, - я служил там в Улан-Баторе, случаем не оттуда?..
-  Нет. Из Чойбалсана, слыхал?
-  Конечно! Только не удалось побывать, а вот в Дархане был, хороший городишко, красивый, среди леса и гор в степи. А, ты?
-  Я только в Чойбалсане.
- Ну и как там сейчас люди живут?
-  По-прежнему, в юртах.
Водитель кивнул, соглашаясь и как бы задумчиво, произнёс:
-  Действительно по-прежнему, вот народ! И для кого там тогда строят?..
-  А, что удивительного здесь? – Отозвался Вадим, - народ как народ, не хуже, не лучше других, живёт себе и радуется! И мне по сей день не понять – зачем кочевникам цивилизация? Ну не хочет он её и всё тут! Не понимает он людей, живущих в городах, считает их бездельниками, потому как сам с раннего утра и до темноты, в степи со своим скотом. А мы как ломовые ломимся к ним со своим уставом.
Вадим посмотрел на сосредоточенного водителя, спросил:
-  Чего молчишь? Соглашайся или опровергай.
-  Кумекаю, - улыбнулся водитель, - а может Монголию ту, под союзную планку подгоняют, а потом своей сделают?..
-  Может быть. – Согласился Вадим. - Ну да ладно о Монголии! Рассказал бы как вы здесь перестраиваетесь?
-  А, никак! Может кто и перестраивается, там в верхах за народный счёт, только нам не ведомо – кто?.. Да орут, во все колокола – демократия, гласность, чушь полнейшая! И попутно охаивают Брежневско-Сусловский развитой социализм. Да вот только жрать, от этого в магазинах, больше не стало!
-  Вот это разговор! - Довольно произнёс Вадим, доставая сигарету, - у тебя в салоне курить можно?
-  Кури. Сам дымлю как паровоз, - и он посмотрел на Вадима, - сигаретой не угостишь?
Вадим протянул пачку, водитель, вынимая сигарету и суя её в рот, сказал:
-  С этой перестройкой в магазинах шаром покати, ничего не зацепишь, даже курева нет, навоз курим!
Прикурив от зажигалки, водитель жадно затянулся дымом и тут же закашлялся, через кашель произнёс:
-  Крепкий табачок, однако!
-  Ну раз ублажил, расскажи, что в народе говорят о наших генсеках?
-  Разное говорят, но Андропов мужик! Жаль порулил мало, убрали.
-  А, Черненко?
-  А, старик! Пустое место, болезненный, только и мечтал у кремлёвской стены лечь.
Вадим слушал водителя где-то понимая, что тот высказывает не свою мысль, а чью-то, лично ему, водителю, глубоко на плевать – кто у власти – хоть царь, хоть генсек, хоть поп в рясе! Ему, лишь бы работа была, да деньги платили и не мешали по мизеру воровать.
-  А, как наш генеральный? – Спросил Вадим.
-  Мишка что ль, горбач?
-  Ну да.
-  Так этот дьяволом меченый, чудит.
-  Значит, говоришь, чудит меченый? – Снова спросил Вадим, выбрасывая в форточку докуренную сигарету.
-  А, то! Чудит. Куда не появится, после него сразу драчка начинается – воюют. А за рубежом, с недругами ручкается, лебезит с улыбкой, как бы хреновина не вышла…
-  Почему так думаешь?
-  От дьявола он, не наш, темнит, много говорит, да так, что ничего не поймёшь, всё вокруг, да около. – И посмотрел на Вадима, спросил:
-  Вот скажи мне, что такое рыночные отношения? Спекуляция что ли?..
-  Нет. Это твой качественный товар, твоими руками приготовленный и выставлен на реализацию за твою названную цену.
-  А, как быть здесь? Мне предлагают, к примеру, заняться частным извозом с правом выкупа автомобиля. Хорошо это или плохо?
-  А, ты сам как думаешь?
-  Может и хорошо, да только тут же палкой по рукам бьют!
-  Это становится интересно, - И Вадим в полуоборот повернулся к таксисту.
-  Ну посуди сам – лицензия раз; налог и ежемесячный тех осмотр – два; заправка и запасные части, плюс ремонт – это три, причём всё за свой счёт. Это же бешенные деньги! А проезд, как был десять копеек, так и остался. Эдак я в кабалу попаду.
-  А, ты пробовал считать? Деньги они счёт любят.
-  А, чего пробовать? Чай не первый год замужем.
Вадим улыбнулся таксисту, ответил:
-  Что-то ты не то говоришь. У тебя на извозе по любому должно быть, выше крыши, на одних только чаевых. – Не согласился Вадим.
-  Так это не всегда бывает, а план выручки сдай, сейчас знаешь сколько частников развелось? Да и свои подрезают.
Вадим опять не согласился:
-  Если подписываешься на частный извоз, Найди престижную стоянку, ну я не знаю там, может рынок, вокзал, аэропорт, гостиница, короче мало ли?.. Изучи пассажиропоток по дням, включая праздничные, выходные, плюс час пик. Повысь культуру обслуживания – хорошая музыка, скорость, вежливость, с учётом знаний городских достопримечательностей, чистота в салоне и хоть он тебе не нравится, клиент, как больной зуб – улыбайся. На этих правах и правах текучесть цен, на горюче-смазочные материалы, подыми таксу за извоз, с учётом всех расходов в эксплуатации автомобиля и, через год ты меня не узнаешь, руки не подашь. – Вадим усмехнулся, - тебе транспарант с призывом в руки, а ты нести не хочешь.
-  Ага, в призывах чаще всего ложь и провокация, как реклама сейчас по телеку.
-  А, ты думай, считай, рискуй, если хочешь пить шампанское!
-  А, я его и так не пью, мне милее водочка да хвост селёдочки! – Рассмеялся водитель
-  Ну тогда не хнычь и гоняй на вторых ролях.
-  Ну, а ты-то как сам? Ведь не пустой едешь, а с тугриками.
-  Ты чужие деньги не считай, а я, как ты говоришь, кумекать буду. – Ответил Вадим и отвернулся к окну.
Они въезжали в город не сбавляя скорости. Такси выскочило на мост, река словно зеркалом, покрылась чистым льдом, на нём чёрными пятнами сидели рыбаки. Ближе к берегу, на коньках, катались пацаны, гоняя проволочными клюшками конский катыш. Городские улицы встретили слякотью растаявшего снега. Слякоть шлепками разлеталась, по сторонам, из-под колёс. Уже выходя у дома Вадим пожал таксисту руку, спросил:
-  Не обидел?..
-  Могу вернуть сдачу.
-  Себе оставь, детишкам на мелочишко и, будь здоров!
-  Спасибо! И тебе не хворать! – Ответил водитель и такси развернувшись, лихо, с пробуксовкой ушло, удаляясь от микрорайона. А, Вадим, задрав голову посмотрел на свои окна и шагнул в подъезд.
***
Как только Вадим открыл своим ключом дверь, по ушам ударила, через чур громкая музыка. Вадим, от неожиданности, даже выронил свой чемодан. В прихожей стоял Сенька и улыбался во весь свой комичный рот, а за спиной, из кухни, появилась Вика с крупным карапузом на руках. Малыш протянул руки в сторону Вадима и, что-то произнёс. Вика улыбнулась и кивнула ему в ответ. Вадим удивлённо смотрел на Вику, он узнавал и не узнавал её. За его отсутствие она стала ещё эффектнее, ещё более обворожительней – то ли роды её изменили, то ли пробел в шесть лет? А, может и то и другое взятое вместе наложили печать неотразимости. Вадим смотрел и не мог оторваться от совершенно другой, чем прежде женщины! Она, что-то сказала и он не расслышал из-за оглушительной музыки, громко прокричал Сеньке:
-  Да выключи ты эту чёртову музыку!
Сенька убавил звук, рассмеялся, распахивая объятия:
-  Здорово! Кот заблудший.
Они обнялись, восторженные встречей, тиская и разглядывая друг друга.
-  Постарел, седой почти, - сказал Сенька, - мне за тобой не угнаться! А, Вика?.. – Улыбнувшись, в полуоборот повернулся к жене Сенька, - а в общих чертах ничего! За жениха сгодишься!
-  На себя посмотри, - улыбаясь отвечал Вадим, - у самого виски припорошило, а вот жена у тебя молодцом! Не ожидал такой метаморфозы! На улице бы встретил – не узнал! Отойди-ка в сторону, - отодвигая рукой Сеньку, произнёс Вадим, - дай ближе поглядеть.
Да, она была чертовски хороша! Хороша той пленящей женской красотой, от которой уже на расстоянии, становишься пленником. Малыш на руках произнёс – дя-дя.
Вадим подошёл к Вике, поцеловал в подставленную щёку и бережно поднял на руки малыша, с удивлением разглядывая розовощёкого карапуза, довольно искренне произнёс:
-  Тяжёлый! Как его звать?
-  Егор. – Не менее взволнованная встречей, ответила Вика.
И, сейчас всё то нелепое, что было между ними, куда-то улетучилось и в воздухе зависло то хорошее, чем они когда-то дорожили. Перед ней стоял её бывший мужчина, такой же крепкий, но седой и эта седина даже слегка волновала её взгляд. И она, по всей вероятности, любила его и сейчас, но совершенно другой любовью, потому как жила теперь интересами семьи и мужа, обладая тем редким даром, настоящей русской женщины.
-  Егорка значит! – И Вадим прижал мальца к груди, чувствуя его биение сердца и сокрушённо добавил, - а гостинца я тебе не припас. – И обращаясь к Вики, спросил:
-  Сколько ему?
-  Два, третий пошёл.
-  Он говорит?
-  Говорит и больше папки лопочет! – С улыбкой ответила Вика, подойдя к мужу и прижалась к его руке, этим показывая свою любовь к мужу и преданность семейному очагу.
-  Казак! – Гордо добавил Сенька, - да отпусти ты его! Он и сам хорошо ноги передвигает.
Вадим опустил Егора и удивлённо засмеялся, глядя как тот быстро семенит на кривых ножках к Вики и добежав, прижался к ноге матери.
-  Вот это хомут-аяк! (Ноги хомутом.) – Что он у вас такой косолапый?!
-  Потому, что казак! Сам был таким в детстве. – Ответил Сенька, а Вика, прижимая рукой сына, добавила:
-  С возрастом выпрямятся, за то смешной.
-  Ладно, давай скидай, свой кожух, - произнёс Сенька, - проходи мойся с дороги и за стол! Вика! – Обратился он к жене, - приготовь ему ванну.
Вика подняла сына на руки и прошла с ним на кухню, усадила за стол, сунула в руки пряник, сказала:
-  Ешь! – И удалилась в ванную.
А, Вадим, между тем снял куртку и вешая её на гвоздь, спросил у Сеньки:
-  Чего в аэропорт не приехал?
-  Телеграмму получили слишком поздно, второпях с Викой уборкой в твоей берлоге занялись, только-только успели.
Вадим снял сапоги, сидя на табуретке, вскользь рассказывая Сеньке, о своём возвращении домой.
А, Вика открыла воду наполняя ванну, сквозь её журчание, прислушалась к разговору мужчин, совершенно не улавливая смысла слов, а занятая своими вольными думками, которые могла себе позволить, в отношении Вадима, восхищение увиденным не покидало её: «Хоть изменился, а мужик настоящий! Так и прёт из него эдакая силища! И вдруг поймала себя на мысли, - а предложи он сейчас, смогла ли?..» Она вздрогнула от шалой мысли, оглянулась, словно её могли подслушать и в истоме облокотилась об ванную. «Дура! Ах дура! У меня есть Сеня, Егор, не трави себе душу, забудь. Вадим только друг семьи и ничего больше.» - Отключив воду, она торопливо вышла из ванной. Прикрывая за собой дверь, мягко улыбнулась друзьям, сказала:
-  Вадим, можешь мыться.
-  Спасибо! – Поблагодарил Вадим, поднимаясь с табуретки, а Вика, проходя мимо на кухню, обдала его тёплым запахом зрелой женщины…
Вадим, лишь на мгновение, как бы споткнулся об этот запах и прошёл в ванную.
Раздеваясь, восхищённо подумал: «Гладкая стерва! Ещё лучше, чем прежде и, там не костёр наверно, а вулкан клокочет… Да-а, жаль время упущено, а Сенька молодец, счастливчик!» - Оголившись он лёг в жаркую воду, с наслаждением закрыл глаза, упиваясь восторгом родного угла и с тихой радостью подумал о скорой встрече с Аллой.
Тщательно помывшись, смыл дорожный грязный пот, побрился смочив лицо одеколоном, слил с ванной воду и не спеша оделся, и только потом вышел к Сеньке с Викой. Удивлённо уставился на хлебосольство стола.
-  А, говорят у вас прилавки пустые, а здесь даже икра! – Он прошёл к столу и сел у его торца.
-  Не забывай где я работаю… - Довольный похвалой, улыбнулся Сенька, наполняя рюмки водкой.
-  Не хвались вечером, когда не кончен день.
-  Да ладно тебе! Давай выпьем за возвращение в родную хату! - Произнёс он.
-  Погоди с возвращением, ещё выпьем и за это! Давай выпьем за вас и вашего сына! И за вашу победу друг над другом, за любовь!
-  Послушай, - возразил Сенька, - Какая любовь, какая победа? Если ты, когда ни будь проживёшь достаточно долгую жизнь с женщиной, то увидишь, что каждая победа над ней, в итоге, оборачивается поражением, спрашивается – так зачем за них пить? Пусть радуются, что мы, не ропща, продолжаем содержать их. Так-что с приездом!
Вадим, от речи Сеньки, долго молчал с полной рюмкой в руке, что у того на лице появилось томление. Не видя реакции на свою речь, спросил:
-  Ты чего не пьёшь? Или тебе не по нраву мой тост?
-  Да нет. Вот мозгую над твоими словами – поражение, победа. А, мне кажется, что в любви проигравших нет, а если и есть, то проигрывают оба.
Вадим задумчиво посмотрел на Сеньку с Викой и подмигнул маленькому Егорке, сидевшему у Вики на коленях, уверенно сказал:
-  И всё-таки за вас и вашего сына! Это результат вашей общей любви, вашей победы! Честно, завидую!
-  Ладно, тебя не переубедишь – за нас, так за нас!
Молча выпили, плотно закусили и насытившись обилием яств, переглянулись, вдруг прыснули дружным смехом, наполнив шумом, тихую обитель ожившей квартиры.
Вадим смеясь откинулся на спинку стула и с благодарностью вздохнул:
-  Хороша с дороги кашка, с горькой водочкой в рюмашке! Хорошо сидим! А, теперь расскажите оба – как живёте-можете?
-  Спасибо Вадим, хорошо! – С улыбкой ответила Вика, а Сенька изрёк:
-  Ты разве не видишь? Икорка, колбаска, хлеб белый, высший сорт, конина под салатик, всё путём!
-  А, другие?..
-  Другие по хуже, но это временно, вот перестроимся и по-новому заживём, а пока вот так…
-  Может обсудим? – Предложил Вадим.
-  Давай. – Согласился Сенька доставая сигарету.
Вадим взглядом перехватил его действие, спросил:
-  Ты чего курить собрался?
-  А, что?
-  Здесь же пацан! – И Вадим посмотрел на Вику.
-  Да курите уж. – Махнула она рукой, занимаясь кормлением сына.
-  Он казак! Нехай привыкает. – Поддержал Вику, Сенька.
Вика не мешала мужчинам, тактично позволив друзьям и покурить, и побеседовать. Занимаясь сыном, она блуждала в лёгких своих мыслях об обоих сразу. Она ничуть не жалела, что сошлась с Сенькой, без него, кто знает, может быть пропала… Эти два человека, каждый по-своему, были дороги ей почти в равной степени; если один как отец ребёнка – заботливый и ласковый, удовлетворял все её запросы, даже капризные, то второй – как притягательная сила памяти первой любви – чистой и нежной отложившись в душе по сей день. И вместе с этим, тлело в груди тихое тепло, от присутствия этих двух мужчин. И тут же с иронией к самой себе усмехнулась – дожилась, словно шахиня, в собственном гареме… И прислушалась к разговору друзей.
-  Я даже не знаю, что ответить?.. – Говорил Сенька, - в верхах грызутся как овчарки за власть, республики требуют самостийности, армию разваливают демонтажем ракетно-зенитных установок сдают всё Америке с потрохами! Войска Варшавского договора, приказали долго жить. Идёт вакханалия теневой торговли оружием, наркотиками. В стране полным ходом кипит сексуальная революция – любовь отсутствует. Между теневиками идут разборки за сферы влияния, а силовые структуры молчат и молчать будут ещё долго, поскольку у самих рыльце в пуху. Короче неразбериха! И, что тебе посоветовать в этом Содоме и Гоморре, я затрудняюсь. Одни за рыночные отношения, другие за контроль власти во всех сферах – как было. Та-что думай сам.
-  А, ты?..
-  А, я присматриваюсь – кто кого! К тем и прельнусь.
-  Хитёр! Не поздно будет?
Сенька пожал плечами. А Вадим осведомился:
-  А, как быть с моим капиталом?
-  Пока не крякнули вложи в недвижимость
- Что может быть и такое?..
-  Сейчас всё может быть.
-  Ладно. Хорошо, а как мои денежки будут работать в недвижимости? Я в этом деле по пояс деревянный.
-  Не знаю.
-  Не знаешь, а предлагаешь, ты не темни давай!
-  Я действительно не знаю!
-  А, я знаю! Надо вложить в движимость, - твёрдо произнёс Вадим, - в автобусы, это моя кухня.
-  А, что? Это идея! На межгород. – Воскликнул Сенька.
-  Можно. – Согласился Вадим, - и на городских маршрутах тоже не плохо!
-  Попробуй.
-  Давай на пару! Закупим беушные автобусы, по сходной цене, там же в парке отремонтируем, а ты, на своём уровне, через транспортный отдел обкома партии, даёшь зелёную улицу на престижные маршруты и алга! (Вперёд!)
-  Я же говорил тебе, что остаюсь пока в государственной структуре, да и стартового капитала у меня нет.
-  Чудак. Так мы же вместе!
-  И я буду у тебя на побегушках.
Вадим удивлённо посмотрел на Сеньку, спросил:
-  Между нами пробежала кошка?..
-  Извини, а вдруг пролетим?
-  Давай посчитаем, а Вика поможет, раскинем по полочкам, что куда, ты как Вика?.. – Обратился Вадим к Вике, - поможешь?
Она улыбнулась глазами и кивнула в ответ.
-  Ну вот и хорошо! А ты? Друг называется! Сам же писал в письмах – приезжай рыбу ловить, в мутной воде, а теперь на попятную…
-  Да мне по барабану! Деньги то не мои. Но я остерегусь, а Вика пусть как хочет.
-  Тогда крышуй. Это-то ты сможешь?
-  Я не силовая структура, но кое-что смогу и помогу
-  Значит в этом плане вопрос решён?
Сенька молча кивнул.
-  Тогда давайте считать капитал. Вика присаживайся к нам по ближе и начнём работать.
Она отпустила сына играть, взяла лист бумаги и ручку, присела к мужчинам. Вадим огласил свой капитал и на чистый лист легла первая кругленькая сумма. Сидели долго подсчитывали так и эдак и выходило, что дело стоящее и если поднатужиться – беспроигрышное. Когда закончили Вадим спросил у Сеньки:
-  Послушай, ты давно видел Кенжибулатова?
-  Я его сто лет не видел, как и тебя. По телефону всего раз общался, а тебе зачем?
-  Не помешало бы его консультация, говорят он крутой!
-  А, чёрт его знает! Вроде бы да, да только по телефону много не вытянешь.
-  Адрес его у тебя есть?
-  Где-то был…
-  Отыщи и дай, сам с ним беседовать буду.
-  Ладно сделаю, а пока хватит о делах. Выпить полагается, за успех безнадёжного дела.
-  Что-то ты пассивный стал, не находишь? – И Вадим поднял рюмку.
-  А, это, чтобы не сглазить.
-  Тогда поехали!