Охота за бухгалтером

1. Глава, которую впечатлительный читатель может пропустить.

"......настоятельно прошу подавать на станции Будапешт(грузовой) и
Дебрцен по два эшелона ежедневно, так как мы отправляем большую пар-
тию евреев всех сортов*, включая нетрудоспособных и стариков. Ввиду
неустойчивого положения на фронте, акция должна быть проведена в
кратчайшие сроки, установленные на совещании в РСХА, где присутство-
вал также представитель вверенного Вам Министерства транспорта доктор
Клюге....."
Он замолчал и подошел к окну. Стенографистка, ожидая продолжения,
преданно смотрела в спину шефа. Окна его кабинета в огромном здании
Главного имперского управления безопасности, построенном еще во вре-
мена Бисмарка, выходили на набережную и он любил смотреть, как катит свои темные воды Шпрее. Этот пейзаж, обычно, действовал на него
успокаивающе. Особенно сегодня ему необходимо было расслабиться и
успокоить трепещущий в груди тревожный колокольчик.
Справка. В 1939 году в рамках организации СС было создано Главное
имперское управление безопасности (РСХА), которому подчинялись СД, гестапо, уголовная полиция и концлагеря.
В понедельник коллега Новак из гестапо дал ему почитать коммунис-
тическую газету "Роте фане", издающуюся в Москве. Конечно, в свое вре-
мя, газета была приобщена к делу как вещественное доказательство, но
узкий круг лиц, которым симпатизировал Новак, могли ознакомиться с ее
содержанием. Из материалов газеты стоило отметить лишь статью посвя-
щенную Крымской конференции трех держав. Там упоминалось о репарациях, которые будет выплачивать поверженная Германия и об организации
судебного преследования нацистских преступников. Ему было ясно, что с
их точки зрения он преступник, хотя он оберштандартенфюрер СС Адольф
Эйхман, начальник отдела IV РСХА, облаченный в черную униформу с
непременным "вальтером" в кобуре, не умел даже стрелять. Основными
его занятиями были: сочинение бумаг, планирование и строительство лагерей, учет грузопотоков, совещания по качеству продукции, требования о
выполнении сроков, словом вся та морока, что была связана с окончательным решением еврейского вопроса. Уж кем его можно признать, так
это ассенизатором. Он кисло усмехнулся. Скромным и весьма полезным
обществу удалителем нечистот. Но он уверен, что его мнение не будет
учтено победителями, а что они победят, он в этом теперь не сомневался.
Неделю назад Восточный фронт переполз границу Германии и ломанная
линия флажков на карте своими углами, казалось, целилась в сердце Берлина.

* действительный текст из документа подписанного Эйхманом

 Эйхман неоднократно бывал в концлагерях и видел какие действия
совершаются там, согласно инструкциям и директивам сочиненным здесь,
в тихом кабинете на Курфюрстенштрассе 115. Заглядывая в смотровой глазок так называемого "душа", в котором бились в агонии обнаженные люди, он не испытывал ничего, кроме любопытства, ибо это был исходный материал, техническое сырье.
"Однако, вернемся к нашим баранам," - сказал он себе мысленно и, за-
кончив диктовать, отослал стенографистку. На очереди стояли и другие
текущие вопросы. Прежде всего, это забота о раненных. Кровь, которая
выкачивалась у детского контингента и потом запаивалась в ампулы - сво-
рачивалась, не успев достигнуть пунктов назначения - полевых госпиталей
дивизий СС, о чем он на днях получил телеграмму из Померании. Фронт
настолько стал широк и труднодоступен, что ампулы находятся в пути
слишком долго, и, следовательно, для их транспортировки требуются кон-
тейнеры - холодильники. Сегодня он вызвал на совещание представителей
фирмы "Краус кюлинг", которые обещали в сжатый срок изготовить такие
холодильники для медицинской службы армий СС, но им нужно платить
и, как он предвидит, разговор пойдет о смете. У него все требуют денег,
не учитывая, что бюджет его отдела почти исчерпан. Вспомнив это, он
раздраженно взглянул на свой письменный стол, где лежали два куска душистого мыла, которое начал вырабатывать концерн "И. Г. Фарбениндустри" из человеческого жира, но по содержанию щелочи оно, видите ли, не
удовлетворяет критериям DIN и поэтому не было допущено к реализации имперским комитетом стандартов. И это в то время, когда стране катастрофически не хватает мыла, потому что резко сократились источники
животных и растительных жиров. Печи работают непрерывно с колоссальной нагрузкой, что, естественно, влечет за собой значительное загрязнение
жира сажей и пеплом. Концерн согласен использовать у себя более мощные фильтры, но при условии, что их установку оплатит Эйхман из бюджета, раз он не может поставлять концерну жир удовлетворяющий техническим условиям. Эйхман вздохнул и взял со стола полученный сегодня
утром отчет трудового коллектива лагеря Дахау. Комендант, партайляйтер и начальник охраны с воодушевлением рапортуют о том, что пущена
в действие линия по размолу и упаковке костного угля в бумажные паке-
ты и что первая партия этого отличного удобрения уже отгружена оптовым покупателям Вюртемберга и Баварии. Он усмехнулся. Эти болваны
не понимают, что для линии такой производительности скоро не будет
рынков сбыта, так как территория империи сжимается с каждым днем как
шагреневая кожа.
В обед, как обычно, позвонила Вера. Спокойный, мелодичный голос
жены бальзамом пролился на сердце. Только в семье он отдыхает душой,
забывая производственную текучку. Самое большое для него удовольствие
возиться со своими мальчишками. Вера сообщила, что Николаус хочет
поговорить с ним и передала трубку сыну. Николаус затараторил, расска-
зывая о гимназии. Из его рассказа Эйхман понял одно, что в это лихо-
радочное жестокое время, только дети заняты обычным делом - решают
древнюю как мир задачу о двух бассейнах и очень переживают, если по-
лучают неправильный результат. Какое будущее ждет его мальчишек после поражения он сказать не мог, так как не знал, что ожидает его самого. Детали его судьбы скрывал туман. С востока надвигалась черная страшная масса. Оставалось только уповать на свою изворотливость и удачу.

2. Розыск
Томас Лейус сидел в траттории на улице Колумба и, скрывая свое не-
терпение, читал газету. На столике рядом с ним лежали шляпа и букетик
фиалок. С тех пор, как он начал работать на Визенталя, ему то и дело
приходилось ждать, следить, вынюхивать. Одним словом он превратился
в гончего пса..... Но обо всем по порядку.
1945 год отошел в историю. В просторных залах нюрнбергского Двор-
ца юстиции раскручивался маховик правосудия, здесь заседал Международный трибунал. По его приговору в октябре 1946 года английский сержант Джон Вуд повесил десять главных нацистских преступников, в том
числе Кальтенбруннера начальника РСХА, земляка и покровителя Эйхма-
на. Затем последовал суд над высшими чинами организации СС. Трид-
цать три подсудимых были приговорены Междунаролным трибуналом к
смертной казни через повешение. Приговор привел в исполнение все тот
же неутомимый Джон Вуд. Среди повешенных были подчиненные Эйхма-
ну коменданты лагерей смерти Аушвиц и Бухенвальд. На каждом из этих
процессов упоминалось имя Эйхмана, но никто не мог с уверенностью
сказать жив он или мертв. Достоверные факты отсутствовали, но упорно
циркулировали слухи о том, что в апреле 1945 года Эйхмана убили чешские партизаны. Вера Эйхман, которая переехала с детьми в Дюссельдорф
в дом своих родителей, носила черный вдовий платок. Постепенно сложи-
лось мнение, что Эйхмана нет среди живых, что он, вероятно, уже в аду.
Однажды, просматривая по обыкновению утреннюю прессу, Визенталь
обратил внимание на небольшую заметку, в которой автор живо описывал
свою встречу с неким господином П. в прошлом майором люфтваффе и
земляком Эйхмана:
"... за бутылкой доброго шотландского виски потянуло нас говорить о
превратностях судьбы, о тех кто был наверху, а теперь внизу или оказался вообще повешенным. Упомянули Эйхмана. Осоловевший П. внезапно
оживился и тяжело ворочая языком произнес: "Тише, господа, он теперь
не Эйхман, а Адольф Барт бывший шарфюрер СС, я столкнулся с ним в
американском фильтрационном лагере. Но больше ни слова, эт-то государственная тайна." Он икнул и попытался в очередной раз подцепить на
вилку кружок колбасы...."

   Справка. Визенталь Симон известный охотник за нацистами, в прошлом
адвокат и узник концлагеря, основал в Вене частное сыскное бюро,
официально именуемое "Институт по изучению истории Второй
мировой войны и геноцида".

Что же, то был известный прием, когда высшие эсесовские чины с
подложными документами стремились попасть в американские лагеря в ка-
честве простых военопленных. Даже Гиммлер сбрил усы, надел на левый
глаз черную повязку, положил в карман удостоверение на имя Генриха
Хицингера мелкого чина гестапо и растворился в толпе. В те шумные
дни по дорогам Германии двигалась разноязычная масса людей. Пробираясь через людской поток 21 мая 1945 года, Гиммлер наткнулся на британский армейский патруль и был вынужден показать свое удостоверение -
новенький, безупречно подготовленный документ, такой, какого в толпе
никто не имел. Солдаты подозрительно покосились и, на всякий случай
задержали господина с черной повязкой на глазу. Во время допроса в
контрразведке задержанный признался что он Генрих Гиммлер. При обыске, в ответ на приказ открыть рот для осмотра, раздавливает зубами ампулу с ядом и падает мертвым. Его похоронили тут же, на опушке леса
близ Люнебурга. Английский солдат, бросив последнюю лопату земли на
могилу бывшего рейхсфюрера, удовлетворено сказал: "The worm go to
worms".
Не исключено, что эта публикация об Эйхмане была очередной уткой
запущенной ради сенсации. Все же Визенталь решил запросить Главную
администрацию американских лагерей для военопленных на предмет не
находится ли на их обеспечении бывший шарфюрер СС Адольф Барт.
Через долгих два месяца американская бюрократическая машина, наконец,
выдала ответ, который содержал полезную информацию. В небольшом ла-
гере под Марбургом действительно содержался в заключении шарфюрер СС Адольф Барт, но три года тому назад он сбежал и Главная администрация не имеет сведений о его местонахождении.
Визенталь помчался в Марбург. Лагерь представлял собой небольшой
квадрат земли окруженный двумя рядами колючей проволоки, на котором
стояло четыре барака для заключенных. По углам квадрата возвышались
традиционные сторожевые вышки, на их площадках загорали голые по
пояс бодрые "Джи - Ай". Легкий ветерок доносил веселую мелодию Глена
Миллера из популярного в те годы кинофильма "Серенада Солнечной долины". Несколько заключенных сидели на завалинке барака и подставляли
солнцу свои совсем не изможденные тела. Некоторые из них читали газе-
ты. Визенталь, предъявив часовому разрешение, прошел в здание администрации этого уютного американского санатория. Комендант лагеря майор
позволил ему ознакомиться в архиве с личным делом Барта. С фотографии на первой странице на Визенталя настороженно смотрел....Эйхман, за-
росший щетиной и одетый в потрепанную армейскую форму. Визенталь
выписал из анкеты все данные Барта и обратил внимание на последние
строчки:
"Лица, которым разрешено посещать заключенного: отсутствуют, все
близкие погибли."
На обратном пути Визенталю пришла в голову счастливая мысль.
Через несколько дней в ряде газет появилось объявление следующего со-
держания:
"По делу о наследстве разыскивается Адольф Барт, 1906, Гамбург.
Того кто может сообщить о нем ждет вознаграждение 500S.
Ответ по адресу: Вена, Ринг, 18, адвокату Кану."
Вскоре, как и надеялся Визенталь пришел ответ от Марты Барт. Вдо-
ва писала, что ее кроткий Ади давно в раю, куда он отправился прямо
с берегов озера Балатон в марте 1945 года. Если что ему причитается по
наследству, то она готова это получить, так как является законным право-
преемником, в подтверждении чего высылает выписку о регистрации брака
и свадебную фотографию. Визенталь усмехнулся, представив себе верзилу
шарфюрера в окружении серафимов. Полгода он публиковал объявление
в различных газетах. Проверял ответы приходившие время от времени,
посылая корреспондентам семь фотографий различных лиц (среди них была
и фотография Эйхмана), но корреспонденты не могли узнать искомого
"Адольфа Барта". Чаще всего ими двигала не любовь к истине, а естественное желание получить пятьсот долларов.
В один прекрасный день пришел пакет из Баварии содержащий газету
"Баварише рундшау" и письмо от некоего Рудольфа Веккера. Объявление
в газете о розыске Адольфа Барта было обведено красным карандашом.
Веккер писал, что он целый год работал в лесничестве в Шварцвальде
вместе с Адольфом Бартом. Мужик он был работящий, но замкнутый ни
с кем близко не сходился. Однажды, не за долго до ухода Барта из лес-
ничества, Веккер видел его в пивной соседнего городка в компании Скорцени, что показалось Веккеру очень странным. Почему он считает, что
собеседником Барта был Скорцени, да потому, что Веккер прежде видел
его в Арденнах, так как сам служил рядовым в полковой разведке. Куда
делся Барт после увольнения из лесничества в марте 1950 года он не знает. Далее он раздраженно заметил, что эти шишки, вроде Скорцени, всегда выходят сухими из воды и разъезжают на "опелях", а он, Веккер, должен горбатиться на лесосеке по восемь часов в день практически получая
за работу только мозоли, поэтому он с нетерпением ждет обещанные
пятьсот долларов и высылает номер своего счета в мюнхенском отделении
"Дойче банка". Что касается посланных ему семи фотографий, то Веккер
написал на оборотной стороне фотографии Эйхмана "Es ist er."

Справка. Cкорцени Отто начальник отдела VI (диверсий) РСХА. Известен
тем, что по приказу Гитлера похитил из Италии Муссолини, затем из Будапешта сына Хорти, совершал терракты в тылу американских
войск во время битвы в Арденнах. Был заключен в американский лагерь для военопленных, бежал. Действовал в Германии и
Европе под чужими именами. Имел доступ к счетам открытым
РСХА в швейцарских банках. На эти деньги создал "Организацию лиц принадлежащих СС" (ОДЕССА), которая занималась
тайной транспортировкой из Германии разыскиваемых военных
преступников по маршруту Ватикан - Генуя - Южная Америка.

Теперь Визенталь был твердо уверен, что Эйхмана уже нет в Германии.
По тайным каналам организации "ОДЕССА" он, очевидно, переправлен в
Италию и далее в Южную Америку. Но когда, куда и под чьей фамилией? Обычно "ОДЕССА" отправляла нацистских преступников из порта
Генуи. Между этим портом и портами атлантического побережья Южной
Америки курсировало около десятка пассажирских судов. За время, истекшее с марта 1950 года они перевезли по этим маршрутам тысячи пассажиров. Казалось, что ниточка следа безнадежно затерялась в том хаосе, который зовется жизнью. Поиски опять, в который раз, привели в тупик.
Визенталь напряженно думал. Он знал, что пассажирам пересекающим
океан настойчиво предлагается разовая страховка и при заполнении документов они обязаны указать фамилию и адрес человека, который, в случае кораблекрушения, получит страховую премию. Теоретически это позволяло вычислить Эйхмана. Известны названия страховых фирм осуществляющих эту услугу, но негласные поиски в их анналах могут продлиться очень долго, к тому же Эйхман мог вообще отклонить страховку.
Здесь был риск пойти по заведомо ложному пути. Визенталь взвешивал
за и против. Его сомнения рассеялись, когда он получил психологический портрет Эйхмана составленный по его почерку известным немецким
графологом. Там были такие строки:
".... его поведение обычно определяется следующими компонентами:
- чувством ответственности, долга, которое в служебной сфере доходит до
слепой фанатичной исполнительности, в личной же сфере переходит в не
менее фанатичную любовь к семье, детям, домашнему очагу ... “
Это давало основание надеяться, что Эйхман перед посадкой на судно подумает о семье остающейся в Германии, об ее финансовом обеспечении в
случае его гибели в соленых водах Атлантического океана**.

** “...хотя я не честолюбив и работаю только ради идеи - очистить Германию
от евреев, но материальное положение семьи вынуждает меня просить....”
  Из прошения Эйхмана о повышении ему жалованья, адресованное шефу
  гестапо группенфюреру СС Генриху Мюллеру.

Визенталь направил сотрудника связаться с упомянутыми страховыми
фирмами и проверить записи в страховых полисах. При этом он не исключал возможность, оформления полиса на девичью фамилию
Веры Эйхман - Либль.
И вот уже три месяца Томас Лейус крутил роман с несколько перезревшей синьоритой Анной работающей архивариусом в генуэзском
филиале страховой компании "Менолайф". Ему пришлось напрячь все
свое обояние, чтобы уговорить синьориту предоставить ему конфиденциальную информацию о клиентах, вернее об одном из них. Сегодня, наконец, она должна принести ему копию страхового полиса, в котором
фигурирует некая Вера Либль. А до этого Томас Лейус служил в страховой фирме
"Италия", подвизался в генуэзском отделении "Ллойда".... На поиски страхового полиса у него ушло изрядно времени. Вечером того же дня он отправил в Вену телеграмму:
"Бухгалтер под именем Рикардо Клемент на судне "Джована Ч" отбыл
в Буэнос - Айрес 14 июня 1950 года. Подписал страховой полис на имя
Веры Либль и ее сыновей Николауса, Хорста, Дитера в равных
долях".
За время поиска несколько изменилась расстановка фигур на шахматной доске, исчезла из Дюссельдорфа вместе с сыновьями Вера Эйхман.
Из осторожной беседы с соседями выяснилось, что наконец - то бедной
вдове повезло, она нашла хорошего человека и вышла замуж. А то, что
он человек хороший, хотя и аргентинец, это факт, ведь не каждый возьмет
вдову с тремя детьми. Они познакомились через брачное агентство, переписывались, а затем Вера уехала к нему в Аргентину. Теперь она донна
Клемент***. Итак, круг замкнулся, но впереди маячил новый виток
поисков.

***Перед отъездом Вера истребовала в суде земли Северный Рейн - Вестфалия официальный документ о расторжении брака с Адольфом Эйхманом, пропавшим без вести семь лет назад.

В 1955 году Томас Лейус под видом немецкого коммерсанта прибыл в
Буэнос - Айрес. При определении границ поиска исходили из следующих
соображений:
- по образованию Эйхман техник, а по профессиональным навыкам бухгалтер - плановик, следовательно, заработать на жизнь своей семье он может только в одном из больших городов Аргентины, прежде всего в Буэнос - Айресе, затем в Росарио или Кордове;
- отсутствие местных корней и плохое знание испанского языка должно
привести его под крышу фирмы имеющей немецкий капитал. Таких фирм
в Аргентине официально насчитывалось около сотни;
- Эйхман достаточно одиозная фигура и, очевидно, из осторожности не
контактирует с официальной немецкой общиной.
Начались будни посвященные медленному проникновению в про-немецкие
промышленные круги, установлению полезных связей, созданию фирмы -
прикрытия. Усилия этих людей можно сравнить только с поиском песчинки на берегу океана. Перед ними раскинулась огромная страна с двадцати
миллионным населением, в глубине которой под чужой личиной затаился
Эйхман. Все говорило о том, что поиски растянутся на несколько лет и
Визенталь с тревогой думал о бюджете своего бюро, но тут из - за кулис
появился господин Счастливый случай.
    Эйхмана в Буэнос-Айресе обнаружил не мускулистый, поджарый розыскник, а почти слепой человек еврей по имени Лотар Герман, которому нацисты в Дахау повредили глаза. Он написал письмо генеральному прокурору земли Гессен еврею Фрицу Бауэру, также бывшему узнику Дахау.
« - Недавно, - писал Лотар Герман, - моя дочь познакомилась с парнем
лет так двадцати, разумеется немцем. Бывала у него в гостях, а он несколько раз приходил к нам домой и однажды за обедом, думая, что мы немцы, начал высказываться в духе Юлиуса Штрейхера, но что примечательно, зовут его Николаус Эйхман. Каково? Если это сын пресловутого Эйхмана, то яблоко от яблони недалеко падает, это естественно.»
"Да, - обрадовано подумал Фриц Бауэр, - есть, наверное, тайный закон справедливости ведь сказано в Танахе: "Кара твоя неотвратима, господи." Но это мимолетное прикосновение Всевышнего, обычно, воспринимается нами как провидение, случай или божий промысел."
В конце 1957 года в Иерусалим в канцелярию премьер министра Израиля Давида Бен-Гуриона ушла телеграмма следующего содержания:
"Адрес Бухгалтера (Адольфа Эйхмана): Буэнос - Айрес, Сан - Фернандо, Гарибальди, 12. В этом доме проживает дон Рикардо Клемент с женой Верой и тремя пасынками."

3. Захват
В начале 1958 года премьер - министр Израиля Давид Бен - Гурион получил из Вены письмо. В нем Визенталь кратко сообщал о проведенном
расследовании и приводил все известные ему данные Эйхмана, включая
его адрес. Это сообщение произвело на Бен - Гуриона впечатление разорвавшейся бомбы. Он, как и многие, уже свыкся с мыслью, что Эйхман
мертв и не мог себе представить, что столько лет после войны этот нацист, скрываясь, продолжает жить среди людей. Поиски велись в глубокой
тайне и только сотрудники Визенталя, да вот теперь он, Давид Бен - Гурион знают, что тихий обитатель предместья Буэнос - Айреса Рикардо Клемент он же Адольф Эйхман. Бен - Гурион вызвал к себе Исара Ареля директора Моссада. Когда Арель прочитал письмо, Бен - Гурион сказал ему:
- Исар, твои люди должны доставить в страну этого Амалека**** и мы
здесь будем судить его. Но прежде, прошу тебя, убедитесь на сто десять
процентов, что это действительно Эйхман. Мне не нужен новый родный скандал.

**** Библейский юдофоб.


Через несколько месяцев после этого разговора Хуанито, убирающий
каждый вечер контору аргентинского филиала фирмы "Мерседес - Бенц",
начал тщательно изучать содержимое корзины для бумаг, которая стояла
возле стола дона Рикардо и листы черновиков заполненные его рукой
уносил с собой. Он осторожно заворачивал во фланелевую салфетку и
также забирал с собой пустые бутылки из под минеральной воды, которой дон Рикардо имел обыкновение запивать сэндвичи, приносимые во
время обеда. Окончив уборку и закрыв контору, Хуанито шел в сквер
расположенный рядом с монастырем святого Августина и там передавал
свой груз симпатичному молодому человеку, который взамен вручал ему
солидную толику песо. В заброшенной постройке находящейся примерно
в ста восмидесяти метрах от заднего дворика дома Рикардо Клемента по субботами воскресеньям дежурил вооруженый фоторужьем смуглый серьезный парень, которого коллеги называли в шутку "папараци". Через видоискатель он наблюдал интимную жизнь семьи Клемент. Вот Рикардо в трусах делает утром зарядку, движения такие будто колет кого - то штыком, лицо сосредоточенное. Ухаживает за розами, выражение лица благодушное. Вера и Рикардо, сдвинув вместе кресла, читают книгу их руки сплетены. Рикардо беседует с Николаусом, рука на плече сына. Идиллия-
семья пьет вечерний кофе и любуется закатом. А тем временем в профсоюзной поликлинике, куда обычно обращалась при нужде семья Клемент,
некто малозаметный за умеренную плату изучал по вечерам их больничные карточки. Все добытые по делу Эйхмана материалы доставлялись на
виллу "Тира", недалеко от Буэнос - Айреса и там анализировались.
Проблема заключалась в том, что лицо Рикардо Клемента было не
очень похоже на имеющуюся фотографию Эйхмана 1945 года. За прошедшие пятнадцать лет он катастрофически облысел и, видимо, ему была сделана пластическая операция, изменившая форму носа и ушей, к тому же
на фотографии он был без усов. Однако, множество фактов, главные из
которых: страховой полис подписанный на Веру Либль (Эйхман) и ее
сыновей; идентичность отпечатков пальцев, почерка, группы крови, расстояния между зрачками, окружности головы, роста, а также травма груди
перенесенная в 1942 году, вследствие автомобильной катастрофы - говорили
за то, что Рикардо Клемент - это Адольф Эйхман.
Ознакомившись с полученными доказательствами, руководство Моссада дало команду подготовиться к заключительному этапу операции - захват и возвращение. Провести захват планировалось 11 мая 1960 года за два дня до начала грандиозных празднеств связанных со 150 - летием независимости Аргентины. На этот праздник были приглашены делегациииз 56 стран, в том числе из Израиля. Аргентина и Израиль в ту пору не были еще связаны рейсовыми полетами, поэтому израильская делегация
собиралась лететь спецрейсом на транспортном самолете типа "Британия"
компании "Эль - Аль", что позволяло при возвращении забрать группу за-
хвата и Эйхмана. Таким образом, дата захвата была выбрана не случайно, этим убивалось сразу два зайца: удобство возвращения и то, что во
время многодневного праздника полиции будет трудно организовать поиск
пропавшего Рикардо Клемента.
В назначенный день, в 19.45 "Форд", в котором сидело четверо из группы захвата остановился на улице Гарибальди ровно за две - три минуты
до прибытия автобуса 203, на котором Клемент обычно возвращался с
работы. В этот вечерний час тихая улица на окраине города была пустынна, только на углу при пересечении ее улицей Банклери, под платанами стоял одинокий автомобиль, в нем сидели два человека из группы прикрытия, они имитировали влюбленных. Шофер приподнял капот "Форда" и начал сосредоточенно возиться в моторе. Подошел автобус, но Клемент из него не вышел. Потом минут через пятнадцать подошел еще один, но и там Клемента не было. Появился велосипедист, насвистывающий веселую мелодию, и, как это обычно бывает, предложил шоферу свою
помощь, но тот раздраженно отказался. Велосипедист с обиженным выражением лица укатил в сторону улицы Банклери. Напряжение достигло
своего апогея, когда в 20.05 из автобуса вышел Клемент. Шофер закрыл
капот и люди мгновенно заняли свои места. Кеннет, стоявший снаружи,
сказал тихо: "Осторожно, у него рука в кармане. Возможен пистолет."
Клемент поровнялся с "Фордом" и Питер обратился к нему по испански:
"Моментито....." и рванулся в его сторону. Клемент поспешно отступил
на шаг, но был сбит с ног, на нем сверху лежал Питер и блокировал его
правую руку. Подскочил Кеннет и скользнул снаружи рукой по карману
Клемента, убедившись, что там нет пистолета, он ловко заклеил ему рот
липким пластырем. Вдвоем они завернули ему руки за спину и защелкнули наручники. Подоспел третий и все вместе быстро затолкали Клемента в автомобиль, который тут же рванулся с места.
Через сорок пять минут "Форд" остановился у виллы "Тира". Здесь
Клемента раздели догола и обыскали. Прежде всего, для проформы, за-
глянули в рот в поисках ампулы, потом обследовали внутреннюю часть
левого предплечья и обнаружили то, что и ожидали - небольшой рубец,
след пластической операции. На груди был заметен шрам от удара во
время автомобильной катастрофы, в которую попал Эйхман в 1942 году.

   Справка. Каждый офицер СС имел на внутренней стороне левого пред-
плечья вытатуированные знаки: личный номер и группа крови.

Клемента уложили на кровать, приковав его ноги наручниками к ее
спинке. Кеннет сел рядом за стол, положив перед собой папку с бумагами. Он сказал по немецки:
- Сейчас я буду задавать тебе простые вопросы, ты отвечай кратко, быстро, не раздумывая.
Пленника бил озноб, по щекам тек холодный, липкий пот. Он уже понял кто схватил его в железные объятия на улице Гарибальди.
- Сколько тебе лет?
- 54.
- Размер шляпы?
- 56.
- Башмаков?
- 42.
- Номер твоего дома?
- 12.
Темп вопросов и ответов нарастал.
- Номер банковского счета?
- 6375.
- Твой личный номер СС?
- 45326.
- Как ты познакомился с Верой Эйхман?
- Через брачное агентство, по переписке.
- Когда?
- В 1952 году.
- До этого ты слышал о ней?
- Нет. Никогда.
- О ее сыновьях, ты знал что нибудь до 1952 года?
- Нет. Ничего.
- Почему же ты подписал на них страховой полис двумя годами раньше?
Смотри, вот копия полиса, здесь дата 14 июня 1950 года. Твоя настоящая
фамилия? - заорал Кеннет, напряженно глядя прямо в глаза пленника.
- Адольф Барт. - прошептал тот пересохшим ртом.
- Почему у тебя, Барт, эсесовский номер Эйхмана - 45326? Ты опять врешь.
У Барта был номер 100304. В марте 1945 года он погиб в Венгрии на
берегу озера Балатон. Вот его фотография. Его рост был 196
сантиметров.
- Твой рост?
- 166.
- Твоя настоящая фамилия?
- Эйхман. Адольф Эйхман.
В соседней комнате Питер выключил магнитофон и заорал во всю глотку:
- Тафасну! /Мы поймали! (иврит)/
До предстоящего вылета самолета "Британия" из аэропорта Буэнос -
Айреса 21 мая оставалось еще десять напряженных дней. За это время
членам группы предстояло выполнить множество дел, чтобы обеспечить:
- безопасность виллы;
- доставку Эйхмана в аэропорт и прохождение с ним пограничного
контроля;
- сохранность физического и психического здоровья Эйхмана.
В эти дни Эйхман, человек достаточно изворотливый и хладнокровный,
лишился душевного равновесия, воля его была полностью подавлена. Лоп-
нул панцирь самодисциплины, который позволял ему годами жить двой-
ной жизнью, спало напряжение, но липкий страх возмездия по прежнему
обитал в его душе. Он то впадал в прострацию, то лихорадочно оживлялся, лебезил перед своими охранниками. От него потребовали написать
заявление о том, что он добровольно отправляется в Израиль. Эйхман
попросил сутки на размышление и затем собственноручно написал следую-
щее:

"Я, ниже подписавшийся, Адольф Эйхман, заявляю этим свое свободное желание: сейчас, когда моя настоящая сущность известна, я понял, что
нет смысла уклоняться от справедливого суда. Я заявляю о потребности
ехать в Израиль и предстать там перед судом. Само собой разумеется,
что получу судебную защиту, а я со своей стороны постараюсь разъяснить факты относительно последних мест службы в Германии, чтобы
передать будущим поколениям правильную картину произошедшего. Я
выдаю это заявление по свободному желанию, без угроз и принуждения.12
Я хочу, наконец, обрести душевный покой. Так как я не могу припомнить все детали и, иногда, я путаю дела, я прошу помочь мне достичь
правды при помощи документов и свидетельств, которые предоставят с
моего разрешения."
Подпись: Адольф Эйхман
Буэнос - Айрес, май 1960.

20 мая за пятнадцать минут до вылета в Израиль самолета "Британия"
перед аргентинским пограничным контролем предстала необычная группа
пассажиров. Двое израильтян поддерживали третьего, одетого в форму
компании "Эль - Аль". Оказалось, что это тот несчастный, о котором пи-
сала газета "Новедадес". Приехав в Аргентину на праздники, он попал в
автомобильную аварию и получил сильное сотрясение мозга. Сейчас он
находился в полу бессознательном состоянии с трудом открывал глаза
и равнодушно смотрел на лица сердобольных пограничников. Справка
из больницы извещала о том, что его выписали досрочно, дабы он смог вернуться на родину под опекой своих товарищей и там закончить лечение. Все остальные документы были у него в порядке. Эйхман и опекающие его два "товарища" поднялись на борт самолета.
В 00.05 часов 21 мая 1960 года самолет "Британия" оторвался от взлетной полосы и начал набирать высоту.

***** Перед выходом из виллы “Тира” врач группы сделал Эйхману укол сильного транквилизатора, кроме того Эйхман был предупрежден, что при провокационных действиях с его стороны, он будет убит.

4. Возмездие
Агенство "Рейтер" передало сообщение своего корреспондента из Изра-
ля:
"Иерусалим, 23 мая. Сегодня Давид Бен - Гурион известил кнесет о
том, что некоторое время тому назад службой безопасности Израиля обнаружен один из основных нацистских преступников Адольф Эйхман, от-
ветственный вместе с другими главными нацистами, за, так называемое
ими, "окончательное решение еврейского вопроса". Адольф Эйхман уже
находится в стране и в скором времени предстанет перед судом, согласно
закона 1950 года "О нацистах и их пособниках."
Эта новость не затерялась в событиях дня и вскоре была подхвачена
множеством газет, как Старого, так и Нового Света. Просочились в прессу и кое-какие дополнительные подробности, так американский "Таймс" поместил заголовок:
"Оборотень:Рикардо Клемент тихий аргентинец = эсесовец Адольф Эйхман."
Аргентинское правительство направило ноту правительству Израиля о похищении ее гражданина и о нарушении аргентинских законов. В ответ
правительство Израиля известило, что Эйхман отправился в Израиль добровольно о чем он информирует в своем заявлении, а если сотрудники
израильской службы безопасности в той или иной форме нарушили аргентинские законы, то, в конце концов, должны доминировать законы высшей исторической справедливости, к чему стремится Израиль, организуя
суд над Эйхманом.
Для подготовки суда было создано специальное бюро "06", сотрудники
которого до 11 апреля 1961 года, дня начала суда, собрали и просмотрели
1400 документов подписанных Адольфом Эйхманом, опросили и зафиксировали показания 112 свидетелей, жертв нацистских лагерей смерти. В зале суда Эйхман находился в кабине из бронированного стекла, защищающего от случайного выстрела слишком эмоционального зрителя. Работу суда освещали десятки иностранных корреспондентов. Эйхмана защищал опытный адвокат из Западной Германии доктор Роберт Серветиус******, избравший известную тактику: "маленький винтик в большой машине тотального уничтожения".
Суд длился четырнадцать недель. На заключительных заседаниях при-
сутствовала Вера Эйхман. Она не отрывала взгляда от лица подсудимого
и все время шептала: "Ади, ты не виновен. Господи, помоги нам."
В два часа дня 11 декабря 1961 года зал стоя слушал заключительные
строки приговора:
"... от имени шести миллионов сожженных, растерзанных, повешенных,
растрелянных и согласно закона "О нацистских преступниках" Адольф Эйх-
ман приговаривается к смертной казни через повешение".
Люди обнимались, кричали, хлопали в ладоши. Вера рыдала. Рядом стоял сын Хорст и дрожащей рукой наливал ей воду в стакан. Поистине
уникальна судьба этой женщины - дважды она выходила замуж за одного
и того же человека и оба раза оставалась вдовой. Николаус впал в исте-
рику, тонким голосом он выкрикивал одну и ту же фразу: "Jch werde
die Juden vergelten!" /Я отплачу евреям! (нем.)/
Его вывели из зала. Вскоре после оглашения приговора Эйхман подал аппеляцию в Верховный суд, она была рассмотрена и отклонена. 29 мая 1962 года он подал прошение о помиловании на имя президента Израиля, оно было отклонено. Казнь состоялась 31 мая 1962 года. Существует легенда, что
якобы Эйхмана повесили в Средиземном море на специально зафрахтованном для этого случая греческом судне, так как в Израиле отменена смертная казнь. Ничего подобного. Верховный суд своей реляцией, в виде
исключения, разрешил казнить Эйхмана на земле Израиля. Он был повешен в тюрьме города Рамле английским "гуманным способом", как вешали нацистов в Нюрнберге. Осужденный с веревкой на шее провалился в люк эшафота, при этом динамический удар сломал ему позвоночник и
он не почувствовал мук удушения.

****** На Нюрнбергском процессе Серветиус защищал Заукеля обергруппенфюрера СС, который все же был повешен по приговору Международного трибунала.