Жил-был я. Кн2. ч2. гл13. Кукурузный народ. Карма

           Дождь. Изнуряющий, проникающий всюду дождь, шел уже три дня. Миновав сумрачную липовую аллею Хромых, отряд углубился в лес. Промокшие и продрогшие малевасы брели по обочине, разбитой и оплывшей лесной дороги. Они двигались тяжело, оскальзываясь, с трудом вытаскивая тяжелые сапоги из вязкой липкой грязи. Один отстал и, бочком – бочком, «по своим делам», нырнул в лесную чащу.
           Изображение увеличилось, и, со спины, я узнал себя. Серая брезентовая куртка от влаги стала черной, поля шляпы повисли, с них текло.
           Сделав свое дело, пару раз подняв и опустив голову, я зашагал к дороге. Не дойдя до неё, остановился, замер, покрутил головой, прошел обратно, присел, поглядел вокруг, затем опять встал, прошел вглубь леса, остановился и прислушался. Потом, приглядевшись к чему – то, опустил голову и остановился над ямой с крутыми высокими берегами. Встал на колени, протянул вниз руку, чуть не свалившись в яму. Наклонив осинку и правой рукой держась за ее ветви, наполовину спустил свой торс в яму и протянул левую руку вниз. Через мгновение, по руке на плечо, цепляясь и скрепя острыми коготками, взобралась белка, потом с плеча прыгнула мне на голову, встряхнулась, огляделась и перемахнула на соседнюю елку.
           Осинка хрустнула и я, загребая воздух руками, кубарем скатился в яму. Яма была неглубокой, мне - по пояс, над осыпавшимися песчаными стенами нависал дерн. Человеку - не опасно, белке – ханА.
           Вылез я, не без труда. Песок и земля осыпались, и дно превратилось в топкое месиво. Как упал я в яму мокрый, так и вылез оттуда тоже мокрый, с одной лишь разницей, вылез я сильно раздосадованный. Я поднял голову и увидел белку. Рыжую белку со светлой отметиной во лбу. Она сидела там же, и мне показалось, что она смеялась или давилась от смеха, если, конечно, у белок это возможно.
-Ух, я тебя! - погрозил я ей кулаком. Конечно, не со зла, а скорее, рефлекторно. Белка, как мне показалось, ухмыльнулась, повернулась ко мне задом и в два прыжка скрылась из виду. Я хмыкнул, хохотнул от комизма произошедшего, и побрел, напролом, через лес, к дороге.
           Выходя из леса, я два раза обернулся. Сейчас, видя эту картинку, я вспомнил то чувство. Физически это было чувство того, что Лес смотрит мне в спину. И это правда. Он смотрел мне в спину, смотрел пристально и ощутимо.
Изображение моей, тревожно оглядывающейся фигуры померкло. Пропало.
            - И?
            - Вот он. Белка, - Эрни подтолкнул ко мне егозу, смешливого Шуся.
Действительно, он не только внешне напоминал белку, но и походил манерами - ни секунды, не мог постоять спокойно.
            Шусь улыбнулся и поклонился, держа в ручках свою зеленую остроносую шапочку.
            - Он, конечно, похож на белку, но не белка, - сказал басом Раск – Мы его очень любим. – И тоже поклонился.
            - Мы, кукурузный народ, летом обитаем здесь, осенью в лесу, зимой - кто под землей, кто принимает вид камня, а кто - дерева. «Так легче перенести холод», - произнес Ваятель. - Мы можем превращаться в зверей и птиц, в деревья и камни.
            - А в жуков не можем и., - вмешался торопыга Шусь.
            - Да, он прав, - перебил его Эрни. – Ни в насекомых, ни в хищников мы не превращаемся. Это не наша участь. Да и делаем мы это нечасто.
            А вот этот шалопай, вместо того, чтобы чистить проходы и хранилища, следить за тем, чтобы их не затопило, обратился в белку
 и под дождем гонялся за настоящими белками. Экстремал! В общем, как говорит, закружили они его, вот, он и сорвался в яму, и утоп бы, если бы не ты, Добрый Брат.
           Шусь виновато потупился, но глазки сверкали озорнО.
           - Молодец. Громко кричал. Нет, пищал. А то, как увидишь?
Да и не услышишь? Во время дождя в лесу шумно– капли стучат по листьям. Я, вообще – то, вначале, подумал, что где-то птенцы пищат. Что где-то гнездо.
           - Он только в этом молодец, - проворчал Раск. – Это еще хорошо, что тебе, Добрый Брат, понадобилось зайти в лес.
           - Так - то, оно так.
           - Проси, что б тебе хотелось? – подытожил Эрни.
           Я замолчал, напрягся, но ни одной стоящей мысли в голове не возникло.
           - Да, ладно. Вы и так мне жизнь спасли от этой, как ее? КакАки.
           - Каракки.
           - Жить то буду?
           - Да. Сейчас, когда придешь домой, ваша Яна даст тебе лекарство и чай. Оно хорошее, но уже бесполезное. Выпей и ложись спать, но перед сном пожуй вот эти листочки. «Завтра встанешь, как огурец», - сказал Эрни
           Длинный Раск промолчал. Потом еще раз подошел к ранке – фиолетовой цепочке, которая опоясала правую лодыжку, - провел ладошкой, и кольцо стало зеленым, похожим на след от зелёнки.
           - Это хорошо, яд больше не действует. Завтра не останется и следа.
          Эрни утвердительно кивнул, потом повернулся ко мне и неожиданно спросил:
          - Добрый Брат, знаешь ли ты историю про Черную курицу?
          - Какую – какую курицу? - не сразу осознал я вопроса.
          - Черную. Твоя матушка тебе о ней рассказывала.
          - Да, - припомнил я. – Сказку?
          - Сказку? Быль, Добрый Брат. Тогда ты знаешь, что не надо делать.
          - Да, - неуверенно сказал я.
          - Точно?
          - Никому не говорить о вас. А откуда вы знаете про маму?
          - Мы многое знаем....
          - А еще больше не знаем, - вставил Шусь.
          - Давно живем, очень давно, - глубокомысленно заметил Раск.
          - Ну, с Богом. Ступай, - тихо произнес Эрни Ваятель.
          - Спасибо. А можно вопрос?
          - Да.
          - А у вас тоже? - я оглянулся по сторонам и почему - то шепотом спросил, - есть Бог?
          - Конечно. У всех есть Бог. Потому что Бог – един для всех.
          - А он точно есть? – опять, шепотом, спросил я.
          - Да. Есть, - ответили они хором.
          Ошарашенный, я спросил: - Ну, я пойду?
          - Иди, милок.
          Человечки, приложив левую ладошку к сердцу и, отведя ее обратно, показали мне открытую ладонь. Я проделал тоже самое. Они поклонились и растворились в зарослях кукурузы.
          Я встал, отряхнулся и увидел, что нахожусь всего в ста метрах от нашего забора. Меня слегка покачивало, голова была еще тяжелой,
 но не болела. Вдруг сзади что – то зашуршало, меня окликнул тонкий голосок, я оглянулся. Это был Шусь
          - Добрый Брат, когда пойдешь на встречу, на границе поля и леса, - он показал на ближний лес, - позови меня три раза - «Шусь, Шусь, Шусь» и я тебе помогу». Сказал и исчез.
           После ночных и дневных приключений я уже, ничему не удивлялся, и посему, пожав плечами, побрел в отряд.
                ---------------------------------------
           Глядя в спину Доброму Брату, Эрни сказал Раску: "У него на теле фантомные следы свежих ран".
           Раск кивнул в ответ. 
           Эрни продолжил: «Сутки, от силы, двое. С такими ранами люди не живут».
           Раск опять кивнул.
           - У меня такое впечатление, что его рвали крючьями, - добавил Эрни.
           - Да, когтями, - согласился Раск и важно изрек: - Он регенерирован.
           Они оба замолчали и, многозначительно посмотрев друг на друга, одновременно спросили: «Вы меня спрашиваете?», и Эрни, как старший, резюмировал их мысль: «Если бы он не был восстановлен, у-у, вчера, то сегодня после укуса Каракки он не прожил бы и двух минут».
           Раск сокрушенно покачал головой: «Значит Он нашел ….»
           - Вы правильно всё поняли достопочтимые Эрни Ваятель и Раск Защитник, - раздался сзади твердый голос.
           Они повернулись. В густой лесной тени, прикрывшись лиловым плащом, стоял Кай Пятый Страж, и Ваятель с Защитником безропотно склонились перед ним в глубоком поклоне.
                ---------------------------------------
           Как и было предсказано, в отряде меня встретила Яна и еще пара девчонок. Они хлопотали вокруг меня. Давали мне какие - то таблетки. Горький отвар принесла хозяйка хутора – жена завхоза. И все хором заставили всё это выпить.
           Мои глаза закрывались. Я, кое - как помывшись, и сказав, что чувствую себя уже лучше, лег спать. Когда ложился, положил в рот, сладковатые на вкус, листочки. Прожевав их, а, может, быть и нет, я забылся в глубоком сне.
           Утром, только солнце окрасило верхушки леса, я проснулся. Бодрым, здоровым, полным сил и, зевая, потянулся. В доме захлопали двери, заскрипели койки. Со двора донеслись петушиная повестка, блеянье овец, скрип водяной колонки, топот ног на крыльце. Да, раздумывать было некогда, отряд просыпался. Пришел новый трудовой день.
           Мое тело жизнерадостно потянулось и вздрогнуло – я вспомнил ВСЁ.

Продолжение: http://proza.ru/2015/09/29/36