Смерть на тропе

Ночную тишину нарушал скрип тележных колёс да тихое бормотание спящих. В набитой под завязку повозке нас было шестеро: я - былой солдат Ленгор, моя дочь, жена, юный батрак с хозяином Мокваром де Анбе, да старик возничий, что неторопливо вёл измученных за долгое странствие коней. Следом за нами ехал ремесленник Гоон со своим немалым семейством в такой же запряженной лошадьми и укрытой парусиной телеге. Путь нашего обоза начался с далекого южного городка Имбирну и продолжался вдоль Бегущего тракта. За многие месяцы дорога заводила нас в самые разные города и края Эвесты. Мы побывали в руинах Клотозара, где благие династии чтут традиции прошлого. Встречались нам и неприступные стены Ардграда, пережившие века сражений, в нескольких из которых мне и Гоону довелось принимать участие. Видели драконьи башни, ныне пустующие, а также пересекали земляной разлом, который в тех краях называют каналом Рама. Двигались мы не спеша, подолгу останавливаясь в княжествах да крепостях.

Сейчас же нашей целью было дойти до Рингира, в прошлом - столицы печально известной империи, а теперь - богатейшего города мира. К сожалению, время для этого путешествия мы выбрали не самое лучшее. Весной Серое озеро выходило из берегов, и участок тракта от славного города Резана до кольцевых гор Рингира заливало водой. Первое время мы отсиживались в рыбацких деревнях, ожидая, что дорога скоро станет проходимой, но когда ждать стало невмоготу, поехали в обход. С каждым днем мы приближались к остроконечным горам столицы, минуя крутые подъемы Хоровых холмов, пока не прибыли к месту, которое, по слухам, путешественники и караванщики обходят стороной - Мрачный лес.

***

Ещё утром, выезжая из поселения Карола, его жители предостерегали нас: "Если соберётесь ехать через леса, то езжайте до заката, а если остались там в ночи, так скачите, не останавливаясь." Так мы и сделали, но даже дня не хватило, чтобы высокие ели Мрачного леса остались позади. Я сам человек не пугливый, но в темноте чащи было что-то такое, от чего у меня волосы вставали дыбом. Виделись мне неясные очертания призрачных силуэтов, скорбящие лица которых совсем не обращали внимания на обоз. По ветвям с диким криком прыгали не то птицы, не то звери, а в кустах раздавались неясные шорохи, и казалось, мелькали светящиеся глаза. Возничий сидел как на иголках и сдерживал желание пустить лошадей галопом. Останавливало его лишь то, что в темноте дорога была едва различима, и обоз мог запросто угодить в неприятности. Старик ругался и молился одновременно каждый раз, когда колеса то попадали в ямы, то подпрыгивали на торчащих корнях. Моквар де Анбе, уставший и молчаливый, пытался уснуть в углу телеги. Его помощник был сильно испуган и прятался среди сундуков и бочек, пока небо хоть немного не начало светлеть. Остальные спали относительно спокойно.

Среди опасностей, поджидающих странников в Мрачном лесу, люди из Карола подчеркнули особую нечисть, которая звалась Гибельными. Те, кто выживал после встречи с ними, сообщали, что эти чудовища обладают магией и существуют исключительно, чтобы убивать. Вылезают они только ночью, поскольку боятся солнечного света и Эфира — невидимой для людей субстанции жизни, которая покрывает всю Эвесту при свете дня.

Едва начинало светать, и я было подумал, что все возможные опасности мы миновали, как вдруг Гоон, не отходивший от нашей телеги ни на шаг, окликнул меня и показал в сторону деревьев. Три фигуры в плащах, словно тени, приближались к нам, звонко извлекая длинные мечи из ножен. Долго думать не пришлось. Я разбудил всех и схватил первое, что попалось под руку — вилы. Возничий, хлестнул поводьями и ускорил коней. В следующее мгновение со стороны незваных гостей вылетела молния. Оказавшееся под её ударом колесо ремесленной телеги разлетелось в щепки, и та, под крики и визг, перевернулась. Лошади, теряя равновесие, падали и калечились, а всё содержимое бочек и ящиков разлетелось по сторонам. Нежить тут же подбежала к беззащитным людям. Более-менее уцелевшие мужчины, в том числе и Гоон, поднялись ей навстречу, вооружившись чем только можно. Каждый из них защищался, как мог, но чёрные мечи Гибельных метко разили тела и пускали кровь. Ремесленникам ещё можно было помочь, и во весь голос я прокричал возничему, чтобы он остановился. Тот, не желая ничего слушать, гнал коней напролом всему. Ответ последовал от Моквара. Взволнованным голосом и с золоченой саблей в дрожащих руках он убеждал меня, что Гоона уже не спасти и что нужно думать о защите своей семьи. Тогда я посмотрел на жену, крепко обнявшую нашу бледную от страха дочь, и полностью согласился.

 Пока мы удалялись всё дальше от неутихающих криков, гибельные вновь настигли нас. По старой тактике один из них пустил в нас молнию, но, к счастью, она лишь ударила в землю. Две последующие вспышки также пронеслись мимо, чудом не задев нас. Лес заметно редел, близился его край, но я был уверен, что неприятности отступят лишь с наступлением рассвета. Впрочем, и он уже был не за горами. Только понадеявшись, что неживые отстали от нас, ниоткуда ни возьмись появились ещё двое. Они прыгнули на телегу и крепко прицепились к ней, пытаясь дотянуться до нас. Тот, кто был ближе, тут же получил вилами в голову. От удара с него слетела металлическая маска. Моему взору предстало лицо мумии, облезлое черными струпьями. Скинуть неприятеля удалось Моквару. Выскользнув из-за моей спины, он наотмашь ударил по цепким рукам и отрубил их. Тем временем второй Гибельный добрался до возничего. Мы ничего не успели сделать и опомнились лишь тогда, когда его изувеченное тело вылетело на тропу. Наперевес с виллами я вышел вперёд, закрывая собой семью и батрака. Подойти к врагу вплотную мешал груз. Нежить произнесла заклинание, но вместо ожидаемой вспышки молнии что-то произошло с лошадьми. Они сбавили скорость, перешли на шаг и вскоре остановились. Теперь Гибельный смотрел на нас. Я, как заколдованный, стоял и готовился к худшему, а Моквар смекнул спрыгнуть с телеги и помочь слезть остальным. Вряд ли те враги, что остались позади, не прибудут завершить начатое, поэтому оставалось только бежать, пока не закончится лес или пока не появится солнце. Я крикнул Моквару, чтобы бежали, не оглядываясь, а сам спрыгнул, едва заметив намерение Гибельного приблизиться к убегающим людям. Не знаю, было ли в моих силах одолеть неживого убийцу, но я сделаю всё, чтобы выиграть время.

Неживой ударил первым. Его меч пронёсся в опасной близости от моей шеи. Я успел отойти и в ответ стремительно вогнал своё орудие в костлявую кисть. Гибельный зашипел и потянул ко мне вторую руку. В ладони тут же заплясали искры. Не дав ему закончить заклинание, я перехватил рукоять и с разворота ударил неприятеля по плечу. Помогло, но в следующее мгновение он сделал выпад, и лезвие прямым ударом садануло меня по рёбрам. Чуть левее и меня проткнуло бы насквозь. Порванная рубаха покрылась багровыми пятнами. Раздался скрежет металла. Очередной размашистый удар застрял в выставленных навстречу железных зубьях. Гибельный разозлился и пнул меня в бедро. Едва устояв, я продолжал отбивать атаки, пока в ход снова не пошла магия. Неживой сделал шаг назад, прошептал колдовское слово, какое успел под гнётом моих атак, и воздушный поток, вылетевший с поднятой руки, мигом сбил меня с ног и откинул к деревьям. От удара о землю перехватило дыхание. И пока я приходил в себя, Гибельный уже заносил надо мной меч. Тогда я подумал, что мне конец, и больше никогда не увижу своих родных.  лезвие было готово проткнуть меня ради слепой жажды убийства. Но каким же было моё удивление, когда внезапно вмешался живой, но заметно потрёпанный Гоон. Он подбежал к неживому со спины и со всей силы ударил по голове доской, а затем, протянув руку, поднял меня на ноги. Крупные руки Гоона были покрыты многочисленными порезами, а жилет — перепачкан землёй и кровью. На его лице, от бровей до лысой макушки, тянулся рваный шрам. Наш противник, припавший к земле от оглушения, посмотрел на ремесленника, а затем на собственный меч, лежащий у его ног. Не теряя возможности, Гоон замахнулся доской на врага. Тот отпрыгнул и вытащил кинжал из-под плаща. Я же потянулся за мечом на земле. Он был тяжелее тех клинков, которыми мне приходилось сражаться раньше. Длинная рукоять позволяла охватить его обеими руками, что я и сделал. Гибельный снова попытался сделать заклинание. В порыве заткнуть его ремесленник пустил в ход доску, но та наткнулась на выставленный кинжал, глубоко вошедший в дерево. По рукам, державшим её, ударил сапог. Гоон взвыл от боли и выронил орудие из перебитых пальцев. Не дав атаковать его дальше, я выскочил вперёд и рубанул неприятеля по бедру. Особого эффекта это не возымело. От последующей атаки, направленной в шею, он ловко увернулся и вдобавок полоснул меня по лицу шипастой перчаткой. В момент моего очередного выпада Гибельный зашёл мне за спину и повалил на землю сильным пинком. Сложно представить, как Гоон сумел выжить, когда на их обоз напало трое неживых убийц. Его спасло то, что тогда он был не один и в руках держал настоящее оружие, а не доску из обломков телеги. Не исключено, что те нападавшие были не столь опытны и ловки, как тот, что стоял перед нами. Как бы то ни было, оружие пропало, а людей перебили. Новый укол кинжала пришёлся ремесленнику в грудь. Странное свечение появилось в этот момент, между истекающим кровью Гооном и оружием, погубившим его. Словно гибельный что-то в нем поглотил. Полости глаз под железной маской мерцали зелёным светом. Он повернулся ко мне, и мой полный злости рывок пришёлся ему сначала по ногам, одна из которых тут же переломилась, а затем сверху вниз, рубящим ударом разделил врага чуть ли не наполовину. Стоя на колене, он поднял на меня свои горящие и зловещие глаза. Для мертвеца он был слишком живуч. Я попытался вытащить меч, но рубец, оставленный им, стремительно начал зарастать, пуская зелёные искорки. Одной рукой Гибельный схватился за эфес, а другой, сжимающей кинжал, пытался ударить меня. Я успел отпрыгнуть, отделавшись порезом на ладони, а затем что есть силы пнул одноногого мертвеца. Оказавшись на спине, он принялся вытаскивать меч. На мои попытки приблизиться и помешать неживой махал кинжалом и лягался ногой. Тогда я зашёл с головы. Пришлось подобрать лежащие неподалеку вилы и, невзирая ни на что, прикончить Гибельного. Одним ударом я лишил его оружия. Затем железные зубы вонзились ему в шею и пригвоздили к земле. Понятно, что это никак не вредит неживому, но лишает его самого главного — времени. Солнце наконец поднималось из-за далеких холмов, и его первые лучи проникали между деревьями. Гибельный чувствовал это и теперь особенно яростно извивался и шипел. Он слабел с каждой секундой. Его мумифицированное тело начало тлеть, испуская дым и ужасный запах разложения. Я продолжал давить нежить вилами, сдерживая тошноту. Вскоре враг перестал дёргаться и обмяк. Хоть под плащом и ремнями остались дымить уже только кости, в его глазницах по-прежнему мерцал зелёный свет. Я отпустил орудие и, тяжело дыша, сел на землю. Всё закончилось. Слева, стеклянными и серыми глазами на меня смотрел Гоон. Я буду вечно благодарен ему за спасение. По этой причине я не мог оставить его тело в лесу; он достоин быть погребенным с почестями. Придя в себя, я дотащил друга к обозу. Благо, телега была цела, и лошади оставались на месте. Перед уходом я накрыл его сукном и после отправился по следу Моквара и семьи. Страшно было подумать, что с ними могло случиться что-то ужасное.

Я бежал долго, останавливаясь, чтобы перевести дух. Периодически я кричал и звал укрывшихся по именам, и отсутствие ответа заставляло меня переживать ещё сильнее. На моем пути мне попался ручей. В сырой земле отчётливо виднелись следы, и я надеялся, что они принадлежат кому-то из родных. Пройдя чуть дальше, я почувствовал дым и вскоре заметил одинокую избушку. Она стояла на краю леса, сразу за ней простирался залитый солнцем луг, а совсем вдали тянулся горный массив, где начинались владения Рингира. Недолго думая, я направился к ней. Двор, окружённый кольями, вмещал в себя небольшой огород с зеленью и пустующий загон для животных. Осторожно я приблизился к избе и прислушивался: внутри кто-то разговаривал. Только я собрался постучать, как дверь распахнулась. Передо мной стояла низкая старая женщина. В руках она держала трость, а пальцы и кисти были увешаны множеством плетёных колец. Взгляд её тёмных, синих глаз выражал не то вековую мудрость, не то некую настороженность. Не дав мне ничего сказать, она мягко произнесла: «Заходи, тебя давно здесь ждут». Я зашел и сразу же увидел Моквара, батрака, а рядом и жену с дочерью. Трудно описать, насколько я был счастлив вновь увидеть и обнять их. Я поблагодарил Моквара за то, что сумел уберечь их, и хозяйку хижины за приют. На моё предложение отплатить за это женщина отмахнулась и велела скорее езжать дальше. Я до конца не понимал, кем она была и почему жила в столь опасном месте. Тем, кто успел побывать внутри стен её избы подольше, наверняка удалось бы обнаружить висящие под потолком обереги, раскиданную по углам соль и таинственные символы на полосках кожи. Мало кто знает, что они значат, и ещё меньше тех, кто умеет их использовать.

Мы благополучно возвратились к обозу. Моквар предложил повести его, на что я согласился. Я посадил рядом с ним дочь, чтобы ей не пришлось видеть труп Гоона. Мы с женой и батраком остались в телеге. За весь дальнейший путь мы останавливались дважды. В первый раз на лугу, вдали от леса, чтобы накормить и напоить лошадей, а заодно похоронить друга. Во второй раз мы остановились в нескольких километрах от Рингира, в поселении Тангант. Здесь мы набрались сил и в какой-то степени восполнили убытки. Связи Моквара со знатью из здешних поместий сильно помогли нам встать на ноги и увидеть этот прекрасный во многих смыслах город в подобающем свете.

***

К началу осени торговые дела у нас шли в гору, жизнь налаживалась, а семейство разрасталось. Не долго думая, мы приняли решение остаться в Рингире насовсем и не пожалели. Что до Моквара, то он вернулся обратно в Имбирну где по слухам, добился титула, женившись на местной графине.

За все годы вплоть до старости я не забывал событий в Мрачном лесу и год от года навещал могилу старого друга.