История одного памятника

ИСТОРИЯ ОДНОГО ПАМЯТНИКА

Всем известно, что Санкт-Петербург - это город храмов, дворцов, музеев, театров. И еще, конечно, Санкт-Петербург - это город памятников. Есть здесь памятники разного возраста и размера - от групповых композиций и конных статуй до скромных бюстов.
Некоторые из памятников пользуются у петербуржцев любовью и популярностью, а другие являются камнем преткновения, камнем соблазна и служат предметом пререканий.
Недавно в Парке Победы был открыт новый памятник - бюст академику Игорю Спасскому. К слову сказать, Игорь Дмитриевич в настоящее время живёт и здравствует, насколько это позволяет 98-летний возраст. Так что бюст академику Спасскому - это памятник при жизни. Бюст был освящён православным священником, возле него несут караул курсанты нахимовского училища. Когда-то в молодости и сам Игорь Дмитриевич закончил морское училище в Баку, а затем большую часть жизни проработал конструктором атомоходов, возглавляя с 1974 по 2007 год известное Питерское ЦКБ МТ «Рубин».
В своих автобиографических заметках я немного писал о моей работе в «Рубине» с 1990 по 1995 год. Это были трудные годы перестройки и развала оборонной отрасли. Выживать предприятиям помогали конверсионные заказы, и «Рубин» здесь был в числе лучших. Недаром первый мэр города, возвратившего свое историческое название, А.А. Собчак назвал И. Д. Спасского «героем капиталистического труда». Я работал в «Рубине» именно в годы становления в России «капиталистического труда». Едва касаясь профильной тематики, коллектив нашего сектора активно занимался проектированием и конструированием тестораскаточной машины, печи для пережигание формальдегида, земснаряда для откачки иловых отложений, установки для прессованная бытового мусора и даже - моче- и калоприемников.
На этой работе за каких-то 3 года я вырос от инженера-стажера до конструктора 2 категории, пробыв в 3-ей категории всего каких-то несколько месяцев. По-видимому, этому не мало способствовали мои  командировки в Азербайджан, о которых я писал в связи с Карабахской войной, где я исполнял какое-то время даже обязанности руководителя группы. Эти военные командировки стали, вместе с тем, и венцом моей инженерной карьеры в «Рубине». Пережитые на Кавказе стрессы подорвали мои нервы и здоровье. По предприятию пошла волна увольнений - увольняли пенсионеров, в том числе деливших со мной и моими товарищами будни и праздники на войне. Другие мои товарищи увольнялись сами, не удовлетворённые несправедливым распределением хлынувших конверсионных денег, львиная доля которых доставалась начальству, большей частью «не нюхавшему пороха». Спустя годы, пытаясь отыскать следы своих бывших коллег, я узнал, что кто-то, сменив работу, погиб молодым, даже пережив военные командировки, кто-то умер от водки, кто-то просто бесследно исчез.
Мне посчастливилось выжить - в этом заслуга моей семьи, врачей, друзей и Русской православной церкви. Также в этом заслуга коллектива КБСМ, куда я устроился, уволившись из «Рубина». Увольнение моё из легендарного ЦКБ МТ «Рубин» не обошлось без скандала - я пытался искать какую-то правду, фактически принужденный моим тогдашним начальником сектора И. Б. Молчановым (ныне - главный конструктор) написать заявление. Передав это заявление руководителю, я сразу написал второе - на имя Спасского, с просьбой восстановить меня в должности, рассчитывая на разговор у генерального. Мне было назначено время, в которое Игорь Дмитриевич пригласил и моего начальника отделения Смирнова, и начальника отдела Нарышкина (ныне покойных). Придя домой, я объявил об этом жене, которая , видя моё состояние, не пустила меня на приём к академику. Таким образом, решение о моём увольнении было утверждено лично академиком Спасским. Было ли это увольнением с «волчьим билетом»? В каком-то смысле, да, поскольку за все 11 лет работы в КБСМ я так и не поднялся выше 2 категории. В год ухода Спасского с поста начальника «Рубина», я снова сменил место работы, значительно улучшив тогда материальное положение моей семьи.
А в том 1995 году - ко мне на долгие годы прилип скверный диагноз, я потерял любимую работу, разрушилась семья…
Мёртвых не воскресишь, но , кто знает, стал бы я, если бы не выпавшие на мою долю испытания, писателем, довольно известным автором-исполнителем? Может быть, да, а возможно, что и и нет. Как бы-то ни было, но человеку, пресёкшему мою инженерную карьеру, в Санкт-Петербурге поставлен памятник при его жизни. Памятник всем павшим «героям капиталистического труда» в лице одного - живого.

НИКОЛАЙ ЕРЁМИН

21.08.2024